Человек между смыслом и говорением (из "незрелых мыслей вслух...")
На очередном заседании "Лаборатории постфеноменологических исследований" (2.11.2018 г.) Владимир Николаевич Железняк (далее В.Н.Ж.) выступил с критичесим осмыслением текстов двух мыслителей: "Выражение и значение" из Второго тома "Логических исследований" Э. Гуссерля и "Голос и феномен" Ж. Деррида. Поделюсь своими инсайтами и ассоциациями по поводу услышанного. Как это уже повелось, текст, расположенный между звездочками и написанный курсивом, и есть мои комментарии/размышления.
I. У знака есть две основные функции:
1. Указание на связи во внешнем мире, оповещение о предмете. Предмет здесь указывает на другой предмет, определяя его признаки. В мышлении указание иницирует возникновение субъективных ассоциативных связей по логике: если А, то Б. Сам признак и есть след и есть знак как отпечаток внешних связей.
2. Выражение смысла. Мышление как суждение и его обоснование, что и есть значение. Мышление - это практика десубъективации ассоциативных связей до эйдосов (Сергей Владимирович К. указал на то, такая трансцендентальная субъектность есть интерсубъектность). Итогом опредмечивания актуализированного смысла является знак.
Для Гуссерля была интересна только вторая функция, для Жака Деррида - только первая. Именно поэтому последний делает акцент на говорящий язык - на Голос, где знак материализирует коммуникацию, он есть след (присутствие отсутствия). Для Гуссерля знак есть самопрезентация смысла, который обнаруживается в пространстве одинокой душевной жизни.
*У Гуссерля, десубъективация ассоциативных связей осуществляется до эйдосов в результате эйдетической редукции и до чистого Я в результате трансцендентальной редукции, которые при этом не имеют отношения к бессознательному. У того же представителя "немецкого духа" в культуре - Карла Юнга - десубъективация приводит к архетипам как единицам коллективного - также интерсубъективного, но - бессознательного.
Французская традиция в лице Лакана, например, говорит, по сути, о десубъективации ассоциативных связей сознания до содержания бессознательного, структура которого при этом тождественна языку. Не потому ли говорение (Голос, у Деррида) выступает единственной достоверной реальностью сознания?
Возвращаясь к Гуссерлю и Юнгу. Гипотеза: интерсубъективная идея манифестирует себя двояким образом - рационально в качестве эйдоса (временной модус существование идеи, наполненной кокретным содержанием), иррационально в качестве архетипа (ибо архетип - это идея, выраженная в пространственной образно-символической форме со множественным смыслом, он - единое, проявляющееся через множественное).
II. Понравилось интерпретация В.Н.Ж., что голос, у Деррида, - это иное бытие меня во мне. В обсуждениях С.В. Комаров обратил внимание на то, что хотя говорю я, голос всегда я слышу извне (*хотя, изнутри я вполне могу ловить звуковые вибрации связок, в чем имела возможность убедиться во время ангины с временной потрей слуха*). В.Н.Ж. указал на то то, что голос - это бытие-меня во времени, тогда как письмо - в пространстве, напомнив на свое же: деятельность интеллектуала должна сводиться к продумыванию, проговариванию, прописыванию.
*Как-то я уже делилась своими мыслями о важности письма. Еще раз выражусь покороче, но обращусь уже к мысли о временном и пространственном самовыражении.
Промысливание - это существование в пространстве идеи, которая захватила тебя: ты ее либо созерцаешь, либо бежишь за ней, разворачивая в мысль и внутреннюю речь. Здесь реален сам процесс мышления, но остается сомнение: я мыслю, или идея мыслится через меня, или вообще - идея мыслит меня.
Проговаривание - как внешнее говорение для друого оформленой уже мысли - есть процесс рождения речи, которая течет во времени. Речь всегда обращена к другому (даже монолог есть обращение к иному-во-мне), что приводит к рассредоточенности, к невозможности полной концентрации на том, что говорится. Поэтому след, оставляемый речью, есть так же сомнительное присутствие меня, как во внутреннм, так и во внешнем пространстве. Здесь есть только временное разворачивание языка.
Прописывание - это процесс собирания себя здесь-и-сейчас, в котором Я - несомненная точка рефлексивных актов, где Я реализует свою волю-к-мысли в виде стиля. Письмо как след есть полное свидетельство присутствия Я.*
III. В.Н.Ж. также обратил внимание на возможность новой метафизики из Деррида. Последний ставит запрет на вопрос: кто говорит? Но через меня кто-то или что-то тогда говорит, ибо сам знак лишь указывает... Получается, что сознание и знак - это след, но кто-что его оставил(о)?
IV. Голос, речь - материализованный феномен нашего сознания, говорит В.Н.Ж. Однако речь может "взбунтоваться", как у шизофреника, например: она - остается логичной, но не принадлежащей более сознанию субъекта, или вообще бессмысленной. Отсюда, необходимо отыскать декартову "шишковидную железу" (ШЖ), которая обеспечивает связь "животных духов" и "души человека", связь сознания (духа) и тела (физиологии).
*Голос не может быть принят в качестве ШЖ, так как может быть отчужден от сознания, например, в виде аудиозаписей.*
С точки зрения В.Н.Ж (внимание! - сейчас я воспроизвожу авторскую идею Владимира Николаевича Железняка!), такой ШЖ в человеке являются голосовые связки, которые напрямую связаны с работой Я и активны, даже когда он молчит, но - мыслит о чем-то. Связки - мои, они запускаются мной, активностью моего сознания. Голосовые связки - это речевой медиатор сознания. Сознание и дух стоят на связках, говори В.Н.Ж.
Сергей Владимирович К. в обсуждении обратил внимание на то, что здесь тело - это орган сознания. Причем, не тело как сознание, а сознание как тело. Голосовые связки (или любая другая часть тела) - это феномен сознания (временные и пространственные структуры, эйдосы), разворачивающегося в теле. Органы - это телесные медиаторы сознания (*обеспечивающие ему, говорю я, пространственно-временной континуум*).
*Подумалось: не является ли, в таком случае, тело продолжением, манифестацией "интерсубъективного чистого Я", с одной стороны, а с другой - естественной границей "индивидуального эмпирического Я"? И еще: получается, что голосовые связки - это манифестация сознания, а голос - его объективация.
Отсюда, телесная терапия должна работать не столько с телом, сколько со смыслами, перенастраивающими тело: не столько телесные практики раскрепощают и высвобождают сознание (потому что высвобождается только эмпирическое Я), сколько работа по высвобождению интерсубъективного Я меняет восприятие тела и заменяет содержание эмпирического Я*.
Заблокировать ассоциативную спонтанность сознания для эйдетической и трансцендентальной редукций возможно только через блокировку активности речевого медиатора.
*И вот тут я не могла не начать вопрошать о своем заикании. Каков реальный источник спонтанной блокировки голосовых связок? Раньше я связывала его только с бессознательным (типа: жажда внимания при страхе его не получить, или - гордыня при страхе отвественности) или максимум - с ассоциативным, внешне-ориентированным - рядом сознания.
Но - может, заикание манифестирует прорехи сознания, конкретнее - прорехи смысла? Может затык голосовых связок - это затык смыслообразования? Однако, ведь не все люди способны на производство значений/смыслов, они же не заикаются...
С другой стороны, я знаю, что когда я и мое говорение ведомы идеей, я не заикаюсь, пока я не попадаю в прореху. Совершенно не могу читать по бумаге, или читать наизусть слова - без сердца и отдачи себя течению текста. Вот тогда я и вспоминаю о заикании, по инреции запуская ассоцаитивные - не необходимые, а потому изменчивые - связи, производя заикание в ожидаемых мною местах звукоряда. То есть, выходит, что заикание - это сбой в работе связок, вызванный тем, что чистое течение смысла прерывается ассоциативеым рядом страхов самосознания.
Или, по другому: психология ищет источник заикания только в коммуникатиных связях, в комплексах бессознательного, возникших в индивидуальной эмпирии социальных отношений человека (и это объясняют, почему не все люди заикаются). Однако этот источник вступает в силу только тогда у предрасположенных к заиканию, когда есть проблема смыслообразования, проблема попавшего в тиски мысли смысла. Отсюда, для разблокировки связок (их максимального расслабления, в данном случае) необходимо переключение сознания с коммуникативной ситуации на мышление потоком, которое, кстати, может быть как речевой игрой воображения/фантазии с идеями, так и истечением смысла в речь.*
В общем, нахожусь пока в поле осмысления связок как речевого медиатора сознания, и тела как органа сознания. Ведь это идея кладет конец непримиримому противостоянию тела и души, тела и духа, тела и сознания...