Размышления о марксизме (добавление 2).
Прежде чем перейти к практике советской революции, хотелось бы к предыдущей записи, которую пришлось назвать «добавление», добавить ещё кое-что.
Мои записи - это рассуждения для самого себя, вроде бы как размышления вслух. Но от читателей поступают критические комментарии, и это очень хорошо, так как заставляет подумать ещё и о том, о чём до этого и не предполагал.
Например, я писал о социализме, о Советах, о демократическом централизме, но очень сильно не углублялся в значение этих терминов. Хоть я и понимал, что кто-то это будет читать, но очень детально разбирать суть этих понятий считал лишним, поскольку читающие, по-моему, знают это и сами.
Но вот один из читателей пишет в комментариях: что диктатура пролетариата не обязательна для всякого социализма, так как бывают разные социализмы, в том числе и такие, в которых диктатуры пролетариата нет; что руководство партии не обязательно, поскольку может руководить и какая-то непартийная группа; что гегемония одной партии неминуемо приведёт к загниванию; что демократический централизм в партии не нужен, так как истина не голосованием определяется; что Советы вряд ли соединят государство и народ, потому что люди, как показывает реальная жизнь, даже зачастую и не знают своих депутатов. Вот такие у него мнения и аргументы.
Почему я привёл этот пример? Потому что он показывает, что этот человек (а он, в общем-то, серьёзный и неплохо эрудированный) не чётко понимает, что такое социализм, партия, диктатура пролетариата, демократический централизм и Советы. Я коротко ответил ему, но он всё равно не согласился и остался при своём мнении. Ну и ладно, так значит так. Каждый человек имеет право на собственную позицию.
Но я хотел бы сейчас привести мои ответы ему и ещё кое-что к ним добавить.
- - - -
1. По вопросу разных социализмов читатель в своём комментарии пишет следующее: «Вот интересно, на каком основании вы отрицаете возможность непролетарского социализма, реакционного социализма. Ведь практика нам показывает обратное - разные разновидности номенклатурного социализма с разнообразной национальной спецификой, разные формы мелкобуржуазного социализма, например, в Скандинавии, и наоборот - олигархического. Я вот иногда думаю, что даже современную путинскую Россию можно рассматривать как очередной извод самых реакционнейших форм социализма. Вся буржуазия прижата к ногтю и ходит по струнке. Олигархами не становятся, а их назначают или разжалывают из олигархов.»
Как известно, в «Манифесте коммунистической партии» 1848 года есть главы под названием «феодальный социализм», «мелкобуржуазный социализм», «реакционный социализм», «консервативный социализм». Здесь слово «социализм» употребляется не в том значении, в каком мы его употребляем сейчас. Но некоторые товарищи могут ошибочно приписывать эти прилагательные к слову «социализм» в нашем сегодняшнем значении. Именно эту ошибку и допустил комментирующий читатель, утверждая, что социализмы бывают разные.
Мой ответ ему был такой:
«Когда-то, в очень далёкие времена, словом "социализм" обозначали не строй, а социальные учения или проекты, изобретаемые различными мечтателями-мыслителями. Именно в этом смысле и у классиков (тем более - ранних) можно встретить выражение "мелкобуржуазный социализм", "феодальный социализм" и тому подобное.
Но сейчас слово "социализм" принято употреблять только по отношению к строю. Именно в таком смысле употребляю его и я. А такой строй, такой социализм - один: революционный, пролетарский, и других социализмов не бывает.
Выражения "мелкобуржуазный социализм", "реакционный социализм" и тому подобное сейчас тоже можно встретить в марксистской литературе. Но чтобы подчеркнуть, что речь идёт не о строе или не о действительном социализме, слово "социализм" принято ставить в кавычки. А в смысле строя все эти "социализмы" являются всего лишь разными формами капитализма.»
Видимо, он не понял моё разъяснение и в свою очередь пишет так:
«Я вот согласен с Александром Зиновьевым - никакого другого социализма, кроме реального, нет и быть не может. А он всегда будет выходить какой-то не такой. Этак вы никогда и не дождётесь правильного социализма без кавычек.»
Он почему-то посчитал, что кавычки нужно ставить, если социалистический строй не является качественным, имеет те или иные недостатки. Нет, кавычки нужны только в том случае, если это не социалистический строй. Если же это общество соответствует определению социалистического строя, но только не имеет достаточного качества, мы кавычки не ставим.
А социализм действительный, соответствующий определению и пишущийся без всяких кавычек, не являясь полноценным коммунизмом, в то же время представляет собой движение к этой полноценности, но движение не гладкое и безантагонистическое, как учили нас хрущёвцы, а с постоянным преодолением сохраняющихся антикоммунистических тенденций. Характер политической власти, характер государства, следовательно, должен соответствовать задачам этой борьбы; социалистическое государство должно осуществлять именно такую борьбу и обеспечивать именно такое движение. Вот почему говорить о социализме без диктатуры пролетариата значит полностью не понимать суть социализма и его политическую задачу.
2. По вопросу о будто бы необязательности руководства партии он в своём комментарии говорит:
«Сказано - не доказано. Руководящую роль может осуществлять какой-нибудь социальный НИИ, любая организация орденского типа. Да и просто какой-нибудь вождь-популист типа Чавеса.»
Я ему ответил так:
«Говорить о руководстве каких-то непартийных организаций может только тот, кто не признаёт обязательный классовый характер социалистической революции и самого социализма. Если же обязательность классового характера признавать (а я признаю), то нельзя не признать и то, что руководителем революции должна быть сплочённая, самая лучшая, наиболее сознательная и организованная часть этого класса. А это и называется партией.»
К этому, по-моему, добавлять ничего не нужно.
3. Грозит ли однопартийной системе загнивание? Совершится ли оно неминуемо? Стоит ли из-за этого отказаться от однопартийной системы?
Короткие ответы будут такими: да, загнивание возможно; нет, оно не совершится неминуемо; отказываться от однопартийной гегемонии ни в коем случае нельзя.
Гегемония одной партии является обязательнейшим условием успешного проведения всего революционного пути от капиталистического строя к коммунистическому. Без единства воли, составленной из множества отдельных воль, без единства действий всего класса в целом и большинства общества невозможно преодолеть сопротивление старого мира, гораздо более сильного в начале борьбы и остающегося достаточно сильным в течение ещё долгого времени.
Сталин об этом говорил так: «Чтобы рабочие могли победить, их должна воодушевлять одна воля, их должна вести одна партия, пользующаяся несомненным доверием большинства рабочего класса. Если внутри рабочего класса имеются две конкурирующие партии одинаковой силы, то даже при благоприятных внешних условиях невозможна прочная победа… Ввиду опасности новых попыток оживления мелкобуржуазности вопрос о недопустимости существования двух или нескольких партий в условиях диктатуры пролетариата должен быть поставлен со всей принципиальной ясностью. Существование нескольких политических партий - и тем самым наличие борьбы между ними за власть - не могло бы быть ничем иным, как прямым разрывом смычки всех слоёв народа. Это означало бы прямой подрыв самых основ пролетарской диктатуры. Наличие борьбы политических партий (а также фракций внутри одной партии) несовместимо с победоносной диктатурой пролетариата и по существу было бы ничем иным, как тем или другим видом возрождения буржуазной демократии.»
Очень полезно в этой связи вспомнить письмо Ленина 1921 года, адресованное Г. Мясникову (кстати, не помешает почитать о Мясникове хотя бы в Википедии, набрав в поиске «Гавриил Мясников РКП (б)»). Этот деятель выступил с громкой статьёй, призывающей развернуть полную свободу прессы как лекарство против накопившихся отрицательностей в нашей революции. Главная мысль Ленина состоит в том, что против этих отрицательностей бороться надо обязательно, но лечить их свободой прессы значит применять под видом лекарства смертельный яд. Ленин считает, что необходимые средства против загнивания можно найти внутри самого партийного и советского механизма.
Ленин пишет: «Мы в «абсолюты» не верим. Мы над «чистой демократией» смеёмся… Буржуазия (во всём мире) ещё сильнее нас и во много раз. Дать ей ещё такое оружие, как свобода политической организации (ибо печать есть центр и основа политической организации), значит облегчать дело врагу, помогать классовому врагу. Мы самоубийством кончать не желаем и потому этого не сделаем… Свобода печати в РСФСР, окружённой буржуазными врагами всего мира, есть свобода политической организации буржуазии и её вернейших слуг, меньшевиков и эсеров. Это факт неопровержимый. Нет, мы этого не сделаем, мы всемирной буржуазии помогать не будем… Как вы могли с классовой оценки скатиться до оценки сентиментально обывательской? Это для меня загадка… Свобода печати поможет силе мировой буржуазии, - это факт. Не очистке коммунистической партии в России от ряда её слабостей, ошибок, бед, болезней (куча болезней есть, это бесспорно) послужит «свобода печати», ибо этого не хочет мировая буржуазия, - а свобода печати станет оружием в руках этой мировой буржуазии. Она не умерла. Она жива. Она стоит рядом и караулит. Вы хотели лечить коммунистическую партию и стали хвататься за лекарство, несущее верную смерть… Болезней у нас много. Мы не приукрашиваем своего положения. Знаем все трудности. Видим все болезни. Лечим их систематически, упорно, не впадая в панику. Вы позволили себя увлечь панике и по этой наклонной плоскости докатились до того, что выходит нечто похожее на основание вами новой партии… Лечить надо не «свободой» (для буржуазии), а мерами пролетарскими и партийными. Оживлять Советы, привлекать беспартийных, проверять беспартийными работу партийных - вот это абсолютно верно. Вот где работы тьма. Непочатый угол работы… Злоупотребления травить через ЦКК, через партийную прессу, через «Правду», и на этой работе болезнь можно (и должно) лечить, - медленно, но действительно лечить, а не туманить себе голову «свободой печати», этим «блестящим» болотным огоньком.»
4. Говоря о демократическом централизме, комментирующий читатель понимает его неправильно. Кстати, такие же неправильные понимания я встречал и у других товарищей. Они почему-то выпячивают на первое место демократизм. Вот и комментирующий читатель пишет: «Истина не устанавливается голосованием». Другими словами, этими товарищами термин «демократический централизм» понимается как централизм неполный, как централизм, частично урезанный в пользу нецентралистской демократии. Это неправильно.
Обратите внимание, что в выражении «демократический централизм» главным членом этого выражения, существительным, является слово «централизм». Речь идёт о безусловном и полном централизме и только о нём. Полнота и жёсткость этого централизма ни в какой мере не ставится под вопрос, он не разбавляется никакой демократической «водичкой».
Но централизм бывает разным. Централизм прошлых эксплуататорских систем был, как известно, бюрократическим и другим быть не мог. В отличие от него, централизм социалистического типа должен быть централизмом железным и безусловным, но - небюрократическим. Вот в этом и состоит смысл выражения «демократический централизм», и приписывать ему другое значение, с каким-то буржуазно-демократическим оттенком, не следует.
Не сочтите это за юмор, но я считаю, что для того, чтобы лучше понять смысл социалистического небюрократического централизма стоит вспомнить две показательные сценки из старого, всем известного, замечательного фильма «Чапаев». Я скопировал их сюда, - не поленитесь, посмотрите. Это и есть демократический централизм, по-правильному понимаемый.
5. Наконец, о Советах. Комментирующий читатель пишет: «Кто сказал, что Советы вообще могут как-то связывать государство с классом? Кто вообще своего депутата знает? Вообще в российской традиции само слово депутат уже обрело черты какого-то фольклорного персонажа, занимающегося бессмысленной деятельностью, вороватого и жуликоватого. По-моему, Советы вообще не нужны, нужно отмирание любой "кратии" .»
Буржуазная демократия до такой степени вбила нам в мозги свою известную черту, - ограничение прав низов народа только, главным образом, возможностью раз в несколько лет голосовать за подсунутых им кандидатов, которые потом спокойно паразитируют на этом народе, - что есть люди, которые и Советскую власть понимают только как выборы депутатов. Разницу они видят ну, разве что, в том, что это, мол, будут уже не чужие, а наши депутаты.
Нет, суть Советской власти совсем не в этом. Выборы здесь имеют лишь вспомогательное значение. Главная суть Советской власти в другом. И вот здесь я просил бы читателей сосредоточиться и постараться хорошо уловить этот важный момент.
Суть Советской власти - во взаимной, обоюдной инструментарности. Вот так, немножко мудрёно, я бы выразил эту важную мысль.
Управляют не депутаты, управляет трудящийся народ, - но посредством какого инструмента? Посредством своих депутатов. Депутаты - это инструмент народа.
А как выполняют свою работу депутаты? Им ведь тоже для этого нужен инструмент. Депутаты выполняют свою работу посредством окружающих их активных членов рабочих коллективов, и чем шире актив, тем лучше. Народ - это инструмент депутатов.
В этом обоюдном использовании друг друга в качестве взаимного инструментария, в этой обоюдной совместности и состоит суть советской организации государственного управления. Если этого нет, то нет и Советской власти.
Вот почему повторю ещё раз: советскость социалистического управления - не в какой-то удачно изобретённой государственной системе; действительная советская власть, как говорил Ленин и как, в общем-то, понятно и без Ленина, возможна только при революционной активизации трудящихся масс; обывательская пассивизация народа делает эту государственную систему пустой чиновничьей структурой со всеми вытекающими отсюда гибельными последствиями для социализма.