Жильсон, «Бог и философия»
Некоторые мысли по поводу трех лекций Жильсона.
Жильсон в своей работе «Бог и философия» прослеживает человеческие представления о Боге, начиная с греков, затем - в средневековой философии Запада (Августин и Фома), и кончая философскими учениями нового времени (Декарт, Мальбранш, Спиноза, Лейбниц, Кант). Для греков Бог был предельно высокой Сущностью, человеческая душа понималась как часть божества, философ - человек, осознавший свою божественность. На этом греческая религия заканчивалась. Теология Августина была основана на триадологии Плотина. «Греческое у Августина сохраняется в самом его представлении о том, что значит быть. Его онтология “сущностна”, а не “экзистенциальна”. Иными словами, она имеет явную тенденцию сводить существование вещи к ее сущности и на вопрос: “Что значит быть для вещи?” отвечает: это значит быть тем, что она есть» (с. 613). «Религиозный аспект платоновской мысли был явлен во всей полноте во времена Плотина; религиозный же аспект мысли Аристотеля - лишь в XIII веке, в его изложении Аквинатом» (с. 614). Согласно Фоме, «быть является изначальным и основополагающим актом, благодаря которому определенное бытие действительно есть или существует» (там же). Жильсон: «Я хочу подчеркнуть, что когда нашелся человек (Фома), начавший переводить все проблемы бытия с языка сущностей на язык существований, в метафизике был совершен решительный шаг вперед…» (с. 615).
Основная идея Жильсона - это систематическое проведение различия между сущностью и существованием, причем «это не означает, что существование отличается от сущности как одна вещь от другой. Существование - не вещь, а действие, которое заставляет вещь быть и быть именно тем, что она есть» (с. 617). Ответственность за «объективацию» понятия Бога Жильсон возлагает на Декарта: «Когда Фома преобразил верховную Мысль Аристотеля в христианского “Сущего”, он вознес философское первоначало до уровня Бога. Отталкиваясь от того же самого христианского Бога, Декарт теперь стал использовать Его как философское первоначало» (с. 622).
Жильсон: «Единственный способ преодолеть Спинозу… снова постичь Бытие как существование сущности, а не сущность существования, прикоснуться к нему как к действию, не осмысляя его как вещь» (с. 629), т.е. томизм. По-моему, Жильсон пытается основные интуиции экзистенциальной философии, которые он воспринял, вероятно, от современников, вывести из нового прочтения Фомы Аквинского, и в свете этого прочтения - интерпретировать всю средневековую и новую философию.
Итог этой работы: «Истинная метафизика достигает своей вершины не в понятии, будь то Мысль, Благо, Единое или Субстанция. Кульминация не достигается даже в понятии сущности, будь то сущее самого Бытия. Ее последнее слово - не ens, а esse. Последнее усилие истинной метафизики заключается в том, чтобы утвердить Акт с помощью акта, т.е. через акт суждения утвердить высший Акт существования, сама сущность которого, поскольку она долженствует быть, превосходит человеческое разумение» (с. 643).
Все это говорит о том, что основные идеи католического богословия как они представлены Жильсоном, формально расходятся с теми, которые православные привыкли опровергать как католические. Так, Жильсон отрекается от «сущностной» метафизики, которую мы привыкли видеть у католических богословов. Для Жильсона Бог есть «Кто», т.е. конкретный живой Бог христианского Откровения. Однако, расхождение с православным пониманием Бога, думаю, находится в сфере отождествления, ко-торое допускает Жильсон, акта существования и сущности Бога (сущность Бога состо-ит в том, чтобы быть: «в Боге сущность и существование совпадают», с. 617). Поскольку же человек, будучи тварным, ограничивается бытием в качестве человека (т.е. не вмещает в себя всего понятия «быть», как Бог), то Бог для него сущностно недоступен, а значит, человек может лишь констатировать Его существование, но приобщиться к Нему в единой жизни, стать «θέσει θεός», быть по сущности человеком, но богом по Благодати, т.е. всем тем, о чем учили греческие Отцы, человек не может. Еще Жильсон, следуя за Фомой Аквинским, утверждает, что, познавая всякую вещь, мы косвенно познаем Бога (см. с. 618). Речь идет о том, что всякая вещь причастна к существованию, тогда как сущность Бога состоит в чистом акте существования (actus purus). Если же при этом отсутствует обоживающая Благодать, то человеку остается созерцать творение, восходить умом к понятию Бога; молитва теряет свое онтологическое значение и становится просто психологическим актом, т.е. учение Восточных Отцов о том, что Святой Дух «молится» в сердце молящегося «в Духе и Истине», здесь не имеет места. Как они тогда понимают: «Приидем и обитель у него сотворим»? Психологически? Метафорически? Непонятно.
Однако эти мои замечания, скорее есть интерпретация Жильсона, на основе того, что ранее было прочитано мной у православных авторов. Кроме того, встают многие другие вопросы, на которые нет пока ответа, поскольку это направление для меня - совершенная новость. Надо будет почитать его работу «Бытие и сущность», которая, вероятно, прояснит многое, о чем кратко сказано в этих нескольких, по всей видимости вводных, лекциях («Бог и философия»). Например, мне до конца непонятно объяснение, которое дает Жильсон словам «Аз есмь Сущий». Жильсон понимает это так, что существование (акт существования) предшествует сущности. Но существование сущности невозможно без конкретной живой Ипостаси, а у Жильсона как будто возможно.
Жильсон в своей работе «Бог и философия» прослеживает человеческие представления о Боге, начиная с греков, затем - в средневековой философии Запада (Августин и Фома), и кончая философскими учениями нового времени (Декарт, Мальбранш, Спиноза, Лейбниц, Кант). Для греков Бог был предельно высокой Сущностью, человеческая душа понималась как часть божества, философ - человек, осознавший свою божественность. На этом греческая религия заканчивалась. Теология Августина была основана на триадологии Плотина. «Греческое у Августина сохраняется в самом его представлении о том, что значит быть. Его онтология “сущностна”, а не “экзистенциальна”. Иными словами, она имеет явную тенденцию сводить существование вещи к ее сущности и на вопрос: “Что значит быть для вещи?” отвечает: это значит быть тем, что она есть» (с. 613). «Религиозный аспект платоновской мысли был явлен во всей полноте во времена Плотина; религиозный же аспект мысли Аристотеля - лишь в XIII веке, в его изложении Аквинатом» (с. 614). Согласно Фоме, «быть является изначальным и основополагающим актом, благодаря которому определенное бытие действительно есть или существует» (там же). Жильсон: «Я хочу подчеркнуть, что когда нашелся человек (Фома), начавший переводить все проблемы бытия с языка сущностей на язык существований, в метафизике был совершен решительный шаг вперед…» (с. 615).
Основная идея Жильсона - это систематическое проведение различия между сущностью и существованием, причем «это не означает, что существование отличается от сущности как одна вещь от другой. Существование - не вещь, а действие, которое заставляет вещь быть и быть именно тем, что она есть» (с. 617). Ответственность за «объективацию» понятия Бога Жильсон возлагает на Декарта: «Когда Фома преобразил верховную Мысль Аристотеля в христианского “Сущего”, он вознес философское первоначало до уровня Бога. Отталкиваясь от того же самого христианского Бога, Декарт теперь стал использовать Его как философское первоначало» (с. 622).
Жильсон: «Единственный способ преодолеть Спинозу… снова постичь Бытие как существование сущности, а не сущность существования, прикоснуться к нему как к действию, не осмысляя его как вещь» (с. 629), т.е. томизм. По-моему, Жильсон пытается основные интуиции экзистенциальной философии, которые он воспринял, вероятно, от современников, вывести из нового прочтения Фомы Аквинского, и в свете этого прочтения - интерпретировать всю средневековую и новую философию.
Итог этой работы: «Истинная метафизика достигает своей вершины не в понятии, будь то Мысль, Благо, Единое или Субстанция. Кульминация не достигается даже в понятии сущности, будь то сущее самого Бытия. Ее последнее слово - не ens, а esse. Последнее усилие истинной метафизики заключается в том, чтобы утвердить Акт с помощью акта, т.е. через акт суждения утвердить высший Акт существования, сама сущность которого, поскольку она долженствует быть, превосходит человеческое разумение» (с. 643).
Все это говорит о том, что основные идеи католического богословия как они представлены Жильсоном, формально расходятся с теми, которые православные привыкли опровергать как католические. Так, Жильсон отрекается от «сущностной» метафизики, которую мы привыкли видеть у католических богословов. Для Жильсона Бог есть «Кто», т.е. конкретный живой Бог христианского Откровения. Однако, расхождение с православным пониманием Бога, думаю, находится в сфере отождествления, ко-торое допускает Жильсон, акта существования и сущности Бога (сущность Бога состо-ит в том, чтобы быть: «в Боге сущность и существование совпадают», с. 617). Поскольку же человек, будучи тварным, ограничивается бытием в качестве человека (т.е. не вмещает в себя всего понятия «быть», как Бог), то Бог для него сущностно недоступен, а значит, человек может лишь констатировать Его существование, но приобщиться к Нему в единой жизни, стать «θέσει θεός», быть по сущности человеком, но богом по Благодати, т.е. всем тем, о чем учили греческие Отцы, человек не может. Еще Жильсон, следуя за Фомой Аквинским, утверждает, что, познавая всякую вещь, мы косвенно познаем Бога (см. с. 618). Речь идет о том, что всякая вещь причастна к существованию, тогда как сущность Бога состоит в чистом акте существования (actus purus). Если же при этом отсутствует обоживающая Благодать, то человеку остается созерцать творение, восходить умом к понятию Бога; молитва теряет свое онтологическое значение и становится просто психологическим актом, т.е. учение Восточных Отцов о том, что Святой Дух «молится» в сердце молящегося «в Духе и Истине», здесь не имеет места. Как они тогда понимают: «Приидем и обитель у него сотворим»? Психологически? Метафорически? Непонятно.
Однако эти мои замечания, скорее есть интерпретация Жильсона, на основе того, что ранее было прочитано мной у православных авторов. Кроме того, встают многие другие вопросы, на которые нет пока ответа, поскольку это направление для меня - совершенная новость. Надо будет почитать его работу «Бытие и сущность», которая, вероятно, прояснит многое, о чем кратко сказано в этих нескольких, по всей видимости вводных, лекциях («Бог и философия»). Например, мне до конца непонятно объяснение, которое дает Жильсон словам «Аз есмь Сущий». Жильсон понимает это так, что существование (акт существования) предшествует сущности. Но существование сущности невозможно без конкретной живой Ипостаси, а у Жильсона как будто возможно.