Фундаментальное. Продолжение
А потом… Нет, мысли, что можно просто взять и начать всё это изучать, у меня не было: на тот момент некому мне было преподать тонкости научного восприятия мира. И жила я в «ещё более маленьком дальневосточном городе», в 90-е годы. Когда на тех самых уроках, в Лицее, преподавательница говорила, что она когда-то там специально приехала в Петербург и каждый день (каждый день!) ходила в Эрмитаж, потому что познать в нём всё за один раз невозможно - для меня она была небожительницей точно. Это всё равно, что она на Марсе побывала. А когда она заикнулась, что вот надо подумать, и может быть на каких-нибудь каникулах устроить такую поездку для лицеистов - это даже не зависть, а ощущение собственного ничтожества, что «не для тебя цветёт весна», и вообще сиди дома, не мечтай. И лучше бы ничего этого даже не знать, чтоб не расстраиваться… Это чувство - одно из самых болезненных - ещё не раз, и не десять у меня возникало, но тогда - впервые.
И вот, уже дома, я начала выковыривать крохи об этом новом, открывшемся мне как Истина, мире. Книжка Куна из библиотеки: имена богов и героев, сюжеты были выучены наизусть. Шла охота за показами советских мультфильмов по греческим мифам про Персея, Тесея, аргонавтов. А дома был найден серый огромный том «Искусство», обзорный труд «от Адама до Арама», со статьями и картинками. Конечно, мой десятилетний мозг был не в состоянии живо воспринять пассажи Винкельмана, Маркса и Белинского, но там были КАРТИНКИ! Часами я вглядывалась в них, поражалась сочетанию некрасивости и гармонии в ранних статуях, не могла представить, что они были цветные (тезисы Винкельмана, видимо, как-то достигли сознания). Они казались понятными и родными, но в то же время далекими и загадочными. И я тогда, в десять, очень точно поняла, что корни всей нашей культуры надо искать именно там. Но понимание, в чём же они - эти самые корни - пришло намного-намного позже.
А ещё, видимо, из той самой книжки я почерпнула глубокое убеждение, что римские копии - отстой (как оказалось, это не совсем правда, отстой, конечно, но не все, иначе мы не могли восхищаться греками, не видя через /римский/ образ /греческий/ прообраз). И что Египет - ужасный, громоздкий и подавляющий человеческое существо. На картинках из той книжки выглядело именно так: нагромождение пузатых колонн, полностью захватывающих пространство, хотя в реальности эта мысль оказалась полной ахинеей. Древний Египет солнечный, яркий и гостеприимный, причем, чем ближе к гробницам, тем он звонче и ярче. Но это можно понять только будучи там. Советские же искусствоведы писали про массивное давящее величие, и тогда приходилось им верить.
А ещё в книжном шкафу были обнаружены трагедии Софокла. Они были прочитаны в рамках моего любимого само-флешмоба: когда мне становилось скучно, я выбирала самую ужасную и неинтересную книжку из шкафа и как бы на спор с самой собой начинала её читать. Выигрывала всегда: либо книга действительно была скучной, и я понимала, что моё состояние - ещё ничего, либо книга захватывала. В случае с Софоклом я была на грани провала, так как начала читать с предисловия. Но потом решила дать книге второй шанс и начала читать последнюю из трагедий, «Электру»… Это было открытие: прекрасные статуи заговорили, герои мифов ожили, храмы и портики наполнились действием… Ещё помню, как мне почему-то всё время хотелось читать их вслух, хотя я ничегошеньки не знала ни о греческой декламации, ни о том, что античность вообще не знала чтения про себя.
Окончание следует…
И вот, уже дома, я начала выковыривать крохи об этом новом, открывшемся мне как Истина, мире. Книжка Куна из библиотеки: имена богов и героев, сюжеты были выучены наизусть. Шла охота за показами советских мультфильмов по греческим мифам про Персея, Тесея, аргонавтов. А дома был найден серый огромный том «Искусство», обзорный труд «от Адама до Арама», со статьями и картинками. Конечно, мой десятилетний мозг был не в состоянии живо воспринять пассажи Винкельмана, Маркса и Белинского, но там были КАРТИНКИ! Часами я вглядывалась в них, поражалась сочетанию некрасивости и гармонии в ранних статуях, не могла представить, что они были цветные (тезисы Винкельмана, видимо, как-то достигли сознания). Они казались понятными и родными, но в то же время далекими и загадочными. И я тогда, в десять, очень точно поняла, что корни всей нашей культуры надо искать именно там. Но понимание, в чём же они - эти самые корни - пришло намного-намного позже.
А ещё, видимо, из той самой книжки я почерпнула глубокое убеждение, что римские копии - отстой (как оказалось, это не совсем правда, отстой, конечно, но не все, иначе мы не могли восхищаться греками, не видя через /римский/ образ /греческий/ прообраз). И что Египет - ужасный, громоздкий и подавляющий человеческое существо. На картинках из той книжки выглядело именно так: нагромождение пузатых колонн, полностью захватывающих пространство, хотя в реальности эта мысль оказалась полной ахинеей. Древний Египет солнечный, яркий и гостеприимный, причем, чем ближе к гробницам, тем он звонче и ярче. Но это можно понять только будучи там. Советские же искусствоведы писали про массивное давящее величие, и тогда приходилось им верить.
А ещё в книжном шкафу были обнаружены трагедии Софокла. Они были прочитаны в рамках моего любимого само-флешмоба: когда мне становилось скучно, я выбирала самую ужасную и неинтересную книжку из шкафа и как бы на спор с самой собой начинала её читать. Выигрывала всегда: либо книга действительно была скучной, и я понимала, что моё состояние - ещё ничего, либо книга захватывала. В случае с Софоклом я была на грани провала, так как начала читать с предисловия. Но потом решила дать книге второй шанс и начала читать последнюю из трагедий, «Электру»… Это было открытие: прекрасные статуи заговорили, герои мифов ожили, храмы и портики наполнились действием… Ещё помню, как мне почему-то всё время хотелось читать их вслух, хотя я ничегошеньки не знала ни о греческой декламации, ни о том, что античность вообще не знала чтения про себя.
Окончание следует…