"Она была в Париже"
Вот я и вернулась. Лучше бы не.
Двое людей способствовали тому, чтобы отравить меня тем, что зовётся «раем», «лучшей жизнью», или просто «человеческой жизнью». Увидеть Париж и умереть - нет, этого бы я не хотела. Теперь как раз я лучше понимаю, что есть место, где сохраняется спокойствие даже в присутствии толпы. Что воздух есть чище, что вода из труб течёт неотравленная (и что ещё важнее - не вонючая), что из фонтанчиков на улицах и из тех же кранов дома можно пить, что солнце где-то горячее, что спится где-то безмятежнее, глубже и без кошмаров, что есть мир, где культура обволакивает тебя волнами с каждым твоим шагом и каждым взглядом - на что угодно: дом, парк, кафе и т.д. и т.п.; что люди вообще-то чаще вежливы и добры, а не наоборот, что с тобой перекинутся фразой-другой прохожие, и тебя это только порадует («а, сто метров назад - это вы фотографировали цветы?»), и помогут найти дорогу гарсоны и завсегдатаи кафе - всем собором, а потом, увидев на обратном пути, обязательно поинтересуются, нашли ли нужный адрес и состоялась ли назначенная встреча.
Вежливость, доброжелательность (и в особенности у провинциальных французов - особое качество, а не степень этих добродетелей) - то, о чём здесь приходится чаще всего только мечтать. Здесь, увы, это не норма. Там приходится привыкать к постоянному вниманию к собственной персоне, к испытыванию на себе чужой вежливости. И как потом можно быть самому не таким же?
Что у французов нехорошо? Медлительность. Они никуда не торопятся. Чаще всего это меня умиляет. Но дело в том, что не торопятся они и в аэропорту, когда в этом месте время имеет особое значение.
Что ещё у французов нехорошо? Они могут не подумать о том, что французский знают не все - точнее, они так всегда и поступают. Английский они не любят и знают не слишком (в этом я с ними солидарна), на ответ, что ты можешь поговорить с ними по-немецки, закатывают глаза и произносят драматически: «О my God!». И даже при этом они будут с тобой вежливы и налаживать коммуникацию до полного выяснения конфликта.
И наконец. Нехороши у французов цены. Они слишком высоки. Впрочем, подозреваю, как и на всей территории Евросоюза. При этом один плюс - очень дороги сигареты. И потому французы почти не курят ( за 10 дней видела троих курящих, всё молодёжь, и как правило курят хорошие сигареты или же - другое поколение - сигары). Высадившись в России, я сразу была отравлена дешёвым сигаретным духом, исходящим от мужчин и девушек. С ужасом думаю, что теперь это надолго.
Во Франции не увидишь на улицах молодёжь с бутылками пива. А в Люксембургском саду она, вольготно разместившись на травке, делает конспекты, рисует с натуры, целуется, читает, беседует; старшее поколение мужчин играет во что-то, название чего я забыла (что-то между бильярдом и русскими городками) - в специально отведённых и оборудованных для этого секторах; родители катают детей на качелях-каруселях, или дети ползают на спортивных площадках. Люксембургский сад - это и цветы, и статуи, и площадки, и бесподобное мороженое, и красота, и здоровье, и ощущение рая. Людей много, и при этом они не мешают друг другу - каждый занят своим делом, но при этом явился сюда, чтобы не чувствовать себя в пустыне.
Архитектура Франции прекрасна. И в каждом здании дремлет не единственная история. В одном из зданий Сорбонны, где учится Ина, как оказалось, родилась Сара Бернар, а в католической школе для девочек училась Жозефина.
Сохраняется каждый кусочек старинного города - будь это фрагмент стены старого Лувра или вход в церковь Сен-Жермен 576 года происхождения.
В общем, что и говорить, потрясений со мной случилось много. И теперь только один вопрос тяготеет надо мной: как жить дальше? Как прежде больше нельзя.
Двое людей способствовали тому, чтобы отравить меня тем, что зовётся «раем», «лучшей жизнью», или просто «человеческой жизнью». Увидеть Париж и умереть - нет, этого бы я не хотела. Теперь как раз я лучше понимаю, что есть место, где сохраняется спокойствие даже в присутствии толпы. Что воздух есть чище, что вода из труб течёт неотравленная (и что ещё важнее - не вонючая), что из фонтанчиков на улицах и из тех же кранов дома можно пить, что солнце где-то горячее, что спится где-то безмятежнее, глубже и без кошмаров, что есть мир, где культура обволакивает тебя волнами с каждым твоим шагом и каждым взглядом - на что угодно: дом, парк, кафе и т.д. и т.п.; что люди вообще-то чаще вежливы и добры, а не наоборот, что с тобой перекинутся фразой-другой прохожие, и тебя это только порадует («а, сто метров назад - это вы фотографировали цветы?»), и помогут найти дорогу гарсоны и завсегдатаи кафе - всем собором, а потом, увидев на обратном пути, обязательно поинтересуются, нашли ли нужный адрес и состоялась ли назначенная встреча.
Вежливость, доброжелательность (и в особенности у провинциальных французов - особое качество, а не степень этих добродетелей) - то, о чём здесь приходится чаще всего только мечтать. Здесь, увы, это не норма. Там приходится привыкать к постоянному вниманию к собственной персоне, к испытыванию на себе чужой вежливости. И как потом можно быть самому не таким же?
Что у французов нехорошо? Медлительность. Они никуда не торопятся. Чаще всего это меня умиляет. Но дело в том, что не торопятся они и в аэропорту, когда в этом месте время имеет особое значение.
Что ещё у французов нехорошо? Они могут не подумать о том, что французский знают не все - точнее, они так всегда и поступают. Английский они не любят и знают не слишком (в этом я с ними солидарна), на ответ, что ты можешь поговорить с ними по-немецки, закатывают глаза и произносят драматически: «О my God!». И даже при этом они будут с тобой вежливы и налаживать коммуникацию до полного выяснения конфликта.
И наконец. Нехороши у французов цены. Они слишком высоки. Впрочем, подозреваю, как и на всей территории Евросоюза. При этом один плюс - очень дороги сигареты. И потому французы почти не курят ( за 10 дней видела троих курящих, всё молодёжь, и как правило курят хорошие сигареты или же - другое поколение - сигары). Высадившись в России, я сразу была отравлена дешёвым сигаретным духом, исходящим от мужчин и девушек. С ужасом думаю, что теперь это надолго.
Во Франции не увидишь на улицах молодёжь с бутылками пива. А в Люксембургском саду она, вольготно разместившись на травке, делает конспекты, рисует с натуры, целуется, читает, беседует; старшее поколение мужчин играет во что-то, название чего я забыла (что-то между бильярдом и русскими городками) - в специально отведённых и оборудованных для этого секторах; родители катают детей на качелях-каруселях, или дети ползают на спортивных площадках. Люксембургский сад - это и цветы, и статуи, и площадки, и бесподобное мороженое, и красота, и здоровье, и ощущение рая. Людей много, и при этом они не мешают друг другу - каждый занят своим делом, но при этом явился сюда, чтобы не чувствовать себя в пустыне.
Архитектура Франции прекрасна. И в каждом здании дремлет не единственная история. В одном из зданий Сорбонны, где учится Ина, как оказалось, родилась Сара Бернар, а в католической школе для девочек училась Жозефина.
Сохраняется каждый кусочек старинного города - будь это фрагмент стены старого Лувра или вход в церковь Сен-Жермен 576 года происхождения.
В общем, что и говорить, потрясений со мной случилось много. И теперь только один вопрос тяготеет надо мной: как жить дальше? Как прежде больше нельзя.