Гусарское 7
ПАВЛОГРАДСКИЕ ГУСАРЫ В ЛИТЕРАТУРЕ, КИНО И ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОМ ИСКУССТВЕ
Часть первая
Павлоградские гусары и их прототипы в романе Л.Н.Толстого «Война и мир»
Павлоградский гусарский полк появляется на страницах романа-эпопеи Льва Николаевича Толстого «Война и мир» во второй части первого тома, где речь идёт об осенней кампании 1805 года Войны третьей коалиции. Один из героев романа - Николай Ростов, который записался юнкером в полк, служит под командованием командира эскадрона Василия Денисова. Исполняя приказ, во главе команды гусар впервые в жизни Николай Ростов оказывается под артиллерийским огнём французов во время уничтожения моста через реку. Факт уничтожения павлоградскими гусарами моста через речку Энс действимельно имел место быть 23 октября 1805 года, но, скорее всего, именно литературный эпизод стал основой для рисунка известного художника Николая Семёновича Самокиша (1860-1944).
В 1912 году отмечалось 100-летие Отечественной войны. К юбилею Н.С.Самокиш создал серию иллюстраций для журнала «Нива» - целый ряд эпизодов действий русской и французской армий. В эту серию вошёл и рисунок «1812 год. Павлоградские гусары поджигают мост». В кампанию 1812 года Павлоградский гусарский полк находился на второстепенном - юго-западном - направлении в составе 3-й Обсервационной армии Тормосова и на Волыни вёл боевые действия с союзниками Наполеона: австрийцами и саксонцами. Эпизоды боевой хроники полка никак не могут быть поставлены в один ряд с такими ключевыми событиями Отечественной войны, как «Подвиг солдат Раевского под Салтановкой» или «Атака Шевардинского редута», которые изобразил Н.С.Самокиш. Именно поэтому с определённой долей вероятности можно допустить, что толчком к написанию полотна «1812 год. Павлоградские гусары поджигают мост», стала именно сцена из произведения изящной словесности, которая осталась в памяти художника.
Изображена в романе и первая атака Николая Ростова, во время которой он был ранен - атака Павлоградского гусарского полка в битве при Шёнграбене 4 ноября 1805 года. За эту атаку Павлоградский гусарский полк первым среди полков лёгкой кавалерии, получил Георгиевские штандарты (до этого ними награждали лишь тяжёлую конницу).
«Les huzards de Pavlograd? … Молодцы павлоградцы!» - такие слова вложил Лев Николаевич в уста императора Александра І во время общего смотра русских и австрийских войск накануне битвы под Аустерлицем, участие павлоградских гусар в которой также нашло отображение в романе.
Николай Ростов - один из центральных персонажей романа, прототипом которого став отец писателя. Граф Николай Ильич Толстой (1794 - 1837) уже шестилетним мальчиком в 1800 году был зачислен на службу с чином губернского регистратора, а в 1810 году, в 16 лет, получил чин колежского регистратора. В 1811 году «выслужил» чин губернского секретаря. В 1812 году Н.И.Толстой, «несмотря на нежелание, страх и отговоры родителей», как писал Лев Николаевич в своих «Воспоминаниях», сменил гражданскую службу на военную. Этот факт нашёл своё отображение в первой части первого тома:
- Да, ma chère, - сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. - Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет, и меня, старика: идет в военную службу, ma chère. А уж ему место в архиве было готово, и все. Вот дружба-то? - сказал граф вопросительно.
- Да, ведь война, говорят, объявлена, - сказала гостья.
- Давно говорят, - сказал граф. - Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chère, вот дружба-то! - повторил он. - Он идет в гусары. Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
- Совсем не из дружбы, - отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь, как будто от постыдного на него наклепа. - Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе. Он оглянулся на кузину и на гостью-барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
- Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? - сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
- Я уж вам говорил, папенька, - сказал сын, - что, ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую…».
11 июня 1812 года Н.И.Толстой был зачислен корнетом в 3-й Украинский казачий полк, а затем перевёлся в Московский гусарский графа Салтыкова полк, который создавался в составе Московского ополчения. Позднее эта часть была переформирована в регулярный Иркутский гусарский полк.
В боях Отечественной войны Николай Ильич участия не принимал, но насмотрелся всякого, что призвело на чувстительного юношу гнетущее впечатление. В письме из Гродно от 28 декабря 1812 года он сообщал родителям:
«Не бывши еще ни разу в сражении и не имевши надежды в нем скоро быть, я видел все то, что война имеет ужасное; я видел места, верст на десять засеянные телами; вы не можете представить, какое их множество по дороге от Смоленска до местечка Красное; да это еще ничего, ибо я считаю убитых несомненно щастливее тех пленных и беглых французов, кои находятся в разоренных и пустых местах Польши...»
«Признаюсь вам, мои милые, - писал далее Н. И. Толстой, - что есть ли бы я не держался русской пословицы: взявшись за гуж, не говори, что не дюж, я бы, может, оставил военное ремесло; вы, может, мне скажете, что я не имею права говорить это, а оставя уж все то, что я всего более на свете люблю; но что же делать, я так же, как другой, не умел быть доволен своим состоянием. Но что про это говорить? Я всегда любил военную службу, и вошедши в нее, щитаю приятною обязанностью исполнять в точности мою должность».
Ещё более решительно писал Толстой сестрам через полтора месяца, 15 февраля 1813 года, из польского местечка Добжица:
«Мое военное настроение очень ослабело: истребление человеческого рода уже не так занимает меня, и я думаю о счастьи жить в безвестности с милой женой и быть окруженным детьми мал мала меньшими».
К счастию для Николая Ильича утруждаться истреблением рода человескаго ему практически не приходилось, ибо состоял он адъютантом троюродного брата своей матери, генерала Алексея Ивановича Горчакова, в каковой должности и проделал почти весь Заграничный поход 1813 года.
«За отличие» в арьергардных делах во время отступления армии «при удержании неприятеля под городом Дрезденом и при переправе через реку Эльбу», как сказано в его формулярном списке, Толстой 27 апреля 1813 года получил чин поручика. 8 и 9 мая Толстой принимал участие «в генеральном сражении» при городе Бауцене; 14 августа «при сильной рекогносцировке» у Дрездена; затем в блокаде крепости Кенегштейн. 2, 4, 6 и 7 октября Толстой был участником «битвы народов» под Лейпцигом и за отличие в этом сражении получил чин штабс-ротмистра. В том же месяце Толстой принимает участие «в преследовании неприятеля до города Эрфурта и при блокаде оного до 17 октября». Из Эрфурта Толстой шёл походом до Геттингена, откуда главнокомандующим армии, генералом Витгенштейном, был отправлен «с нужными депешами» курьером в Петербург. На обратном пути из Петербурга к армии в местечке Сент-Оби Толстой ухитрился быть захваченым в плен и пробыл в оном в Париже до взятия его русскими войсками 19 марта 1814 года.
По сохранившемуся в семье Толстых преданию, Н. И. Толстой был взят в плен вместе со своим денщиком, который незаметно спрятал в сапог все золото барина и во всё время пребывания в плену ни разу не разувался, чтобы не обнаружить этих денег. Он натер себе ногу и нажил рану, но и виду не показал, что ему больно. По приезде в Париж Николай Ильич мог жить, ни в чем не нуждаясь, и навсегда сохранил память о преданном солдате.
Возвратившись в Россию, Толстой 8 августа 1814 года был переведен в Кавалергардский полк и опять назначен адъютантом к командиру корпуса, генерал-лейтенанту князю Андрею Ивановичу Горчакову, ещё одному троюродному брату своей матери. Хорошо быть аристократом!
Сдаётся мне, панове, не потому ли Лев Николаевич сделал Николая Ростова юнкером в каком-то Павлоградском гусарском полку и отправил его в 1805 год под Шёнграбен и Аустерлиц, что реальная карьера папеньки у читателей особой бы эмпатии не вызвала?
С другой стороны, прошу не забывать, что азъ есьмъ местечковый патриот. А Павлоградский гусарский полк - это не «какой-то». В своей рукописи, посвящённой истории полка, один из его офицеров - полковник Трамбицкий - в конце ХІХ века писал: «Привлекаемая красотой мундира, привольным и беззаботным житьем среди превосходного общества товарищей, аристократическая молодежь того времени охотно шла служить в ряды армейской кавалерии, особенно в гусары и преимущественно в Павлоградский полк, приобревший уже себе прочную славу своей службой под Кинбурном, в Грузии и Швейцарии и отличавшийся красотой мундира. Рассматривая списки того времени, нельзя не отметить массы офицеров Павлоградского полка, принадлежавших к высшему кругу общества. Павлоградский мундир легко было встретить в самых изысканных гостиных, где носители его служили невольными вербовщиками и влекли за собой в полк молодежь, жаждавшую подвигов и славы. К числу таких надо причислить: Апухтина, Алферьева, князя Баратаева, барона Гринштейна, поступившего в полк из корпуса Конде маркиза де Буа-Сезон, Еропкина, князя Жевахова, Игельстрома, Коханова, графа О’Рурка, Панютина, барона Розена, братьев Храповицких и Языкова».
В конце концов, чёрт подери!, вспомним «Евгения Онегина».
К Talon помчался: он уверен,
что там уж ждет его Каверин.
Вошел - и пробка в потолок…
Выпускник Геттингена, подполковник Павлоградского гусарского полка Пётр Павлович Каверин (1794-1855) - приятель Александра нашего Сергеевича в его лицейские и петербургские годы, известный разгульным образом жизни, дуэлями и вольнодумством. В опусе об окололитературных Павлоградцах, мимо того, кому наше всё посвятил два стихотворения («К портрету Каверина» и «К Каверину»), члену «Зеленой лампы», приятелю Тургенева, Грибоедова, Лермонтова, Вяземского, пройтить никак не можно-с.
Но вернёмся к нашему прототипу. 11 декабря 1817 года Николай Ильич Толстой был переведён с повышением в звании до майора в Гусарский принца Оранского полк. А 14 марта 1819 года «по болезни» был уволен в отставку в звании подполковника.
Ещё один, но уже второстепенный, персонаж романа - командир эскадрона Павлоградского гусарского полка, лихой рубака Василий Денисов. Прототипом для него стал Денис Васильевич Давыдов (1784-1839) - «поэт-партизан» и герой Отечественной войны, чей портрет кисти Джорджа Доу находится в Военной галерее Зимнего дворца.
Не путать с известной картиной Ореста Кипренского, на которой изображён двоюродный брат Дениса Давыдова - Евграф Владимирович Давыдов!
Пересказывать биографию Дениса Давыдова - занятие заведомо бесперспективное, по сему отметим, что в 1812 году он служил в Ахтырском гусарском полку, с подразделением которого и отправился партизанить по французским тылам. По сюжету романа Василий Денисов в 1812 году создаёт партизанский отряд, который вместе с партизанским отрядом ещё одного колоритного второстепенного героя - Фёдора Долохова, вызволяет из французского плена Пьера Безухова.
Впрочем, именно образ Николая Ростова является одним из ключевых в раскрытии нашей темы. Николай - один из самых позитивних (в нормальном, человеческом, а не современном, смысле этого слова) героев романа. Он образован и воспитан, как любой дворянин той эпохи, но в то же время искреннен, что выделяет его в аристократической среде. Именно эти черты привели к первому конфликту, в котором принимает участие персонаж, находясь в рядах Павлоградского гусарского полка. Сослуживец Ростова поручик Телянин украл кошелёк с деньгами Денисова и был раскрыт Ростовым. Возмущённый Николай обращается к полковому командиру Карлу Богдановичу Шуберту, но полковнику не нравится, что Ростов рассказывает о проишествии в присутствиии других офицеров, а не тет-а-тет. У Ростова назревает ещё один конфликт -теперь уже с командиром полка. Однако, никто из офицеров не поддерживает Ростова. Ему поясняют, что если разгорится скандал и Телянина отдадут под суд, это повредит репутации полка. Такую грязную историю лучше замять и тихонько удалить вора из полка. Именно это поясняет молодому гусару умудрённый житейским опытом штаб-ротмистр Кирстен:
«- Не думал я этого от вас, - серьезно и строго сказал штаб-ротмистр. - Вы не хотите извиниться, а вы батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что́ теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из-за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что́ ли, по-вашему? А по-нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что́ делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из-за фанаберии какой-то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего?».
«Полк - твоя семья», «честь полка - твоя честь», - пишет автор исследования «Повседневная жизнь русского гусара в царствование Александра I» А.И.Бегунова - эти понятия имели огромное значение в эпоху Александра І и служили важным элементом воспитания как нижних чинов, так и офицеров. Каждый полк лёгкой кавалерии в те времена представлял собой что-то вроде замкнутой военной общины. Её скрепляла не только армейкая дисциплина, но и общность симпатий и интересов. Течение жизни в этой общине было обусловлено определённого рода правилами и законами, за которые нельзя было переступать, оставаясь верным своему предназначению».
На наших глазах происходит возмужание характера Николая Ростова. Его не отличают ни глубина ума, как у князя Андрея Болконского, ни способность переживать людскую боль, характерная для Пьера Безухова. Болконский вообще видит в Николае Ростове лишь недалёкого гусарского офицерика - типаж, который он очень не любил. Но Лев Николаевич Толстой называет Ростова «простодушным» и это - положительная характеристика. Простая душа - честная и открытая. Можно даже допустить, что автор неохотно прощается с Николаем. Определённые черты характера Ростова легко узнаются в Константине Левине из «Анны Карениной» и окончательно были оформлены в образе Дмитрия Нехлюдова из «Воскресения».
Подводя итог, можно констатировать, что павлоградский гусар Николай Ростов - один из самых симпатичных персонажей романа «Война и мир». На глазах читателей происходит превращение несколько наивного юноши в настоящего воина, связанного с товарищами по оружию корпоративными понятиями чести.
Представления об офицерской чести, о корпоративной воинской этике замкнутой мужской общины, которая называется «полк», ярко раскрываются в романе на примере отношений офицеров именно Павлоградского гусарского полка. А Николай Ростов и Василий Денисов входят в литературные ряды полка.
Продолжение следует
Вернуться к предыдущему
Часть первая
Павлоградские гусары и их прототипы в романе Л.Н.Толстого «Война и мир»
Павлоградский гусарский полк появляется на страницах романа-эпопеи Льва Николаевича Толстого «Война и мир» во второй части первого тома, где речь идёт об осенней кампании 1805 года Войны третьей коалиции. Один из героев романа - Николай Ростов, который записался юнкером в полк, служит под командованием командира эскадрона Василия Денисова. Исполняя приказ, во главе команды гусар впервые в жизни Николай Ростов оказывается под артиллерийским огнём французов во время уничтожения моста через реку. Факт уничтожения павлоградскими гусарами моста через речку Энс действимельно имел место быть 23 октября 1805 года, но, скорее всего, именно литературный эпизод стал основой для рисунка известного художника Николая Семёновича Самокиша (1860-1944).
В 1912 году отмечалось 100-летие Отечественной войны. К юбилею Н.С.Самокиш создал серию иллюстраций для журнала «Нива» - целый ряд эпизодов действий русской и французской армий. В эту серию вошёл и рисунок «1812 год. Павлоградские гусары поджигают мост». В кампанию 1812 года Павлоградский гусарский полк находился на второстепенном - юго-западном - направлении в составе 3-й Обсервационной армии Тормосова и на Волыни вёл боевые действия с союзниками Наполеона: австрийцами и саксонцами. Эпизоды боевой хроники полка никак не могут быть поставлены в один ряд с такими ключевыми событиями Отечественной войны, как «Подвиг солдат Раевского под Салтановкой» или «Атака Шевардинского редута», которые изобразил Н.С.Самокиш. Именно поэтому с определённой долей вероятности можно допустить, что толчком к написанию полотна «1812 год. Павлоградские гусары поджигают мост», стала именно сцена из произведения изящной словесности, которая осталась в памяти художника.
Изображена в романе и первая атака Николая Ростова, во время которой он был ранен - атака Павлоградского гусарского полка в битве при Шёнграбене 4 ноября 1805 года. За эту атаку Павлоградский гусарский полк первым среди полков лёгкой кавалерии, получил Георгиевские штандарты (до этого ними награждали лишь тяжёлую конницу).
«Les huzards de Pavlograd? … Молодцы павлоградцы!» - такие слова вложил Лев Николаевич в уста императора Александра І во время общего смотра русских и австрийских войск накануне битвы под Аустерлицем, участие павлоградских гусар в которой также нашло отображение в романе.
Николай Ростов - один из центральных персонажей романа, прототипом которого став отец писателя. Граф Николай Ильич Толстой (1794 - 1837) уже шестилетним мальчиком в 1800 году был зачислен на службу с чином губернского регистратора, а в 1810 году, в 16 лет, получил чин колежского регистратора. В 1811 году «выслужил» чин губернского секретаря. В 1812 году Н.И.Толстой, «несмотря на нежелание, страх и отговоры родителей», как писал Лев Николаевич в своих «Воспоминаниях», сменил гражданскую службу на военную. Этот факт нашёл своё отображение в первой части первого тома:
- Да, ma chère, - сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. - Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет, и меня, старика: идет в военную службу, ma chère. А уж ему место в архиве было готово, и все. Вот дружба-то? - сказал граф вопросительно.
- Да, ведь война, говорят, объявлена, - сказала гостья.
- Давно говорят, - сказал граф. - Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chère, вот дружба-то! - повторил он. - Он идет в гусары. Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
- Совсем не из дружбы, - отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь, как будто от постыдного на него наклепа. - Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе. Он оглянулся на кузину и на гостью-барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
- Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? - сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
- Я уж вам говорил, папенька, - сказал сын, - что, ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую…».
11 июня 1812 года Н.И.Толстой был зачислен корнетом в 3-й Украинский казачий полк, а затем перевёлся в Московский гусарский графа Салтыкова полк, который создавался в составе Московского ополчения. Позднее эта часть была переформирована в регулярный Иркутский гусарский полк.
В боях Отечественной войны Николай Ильич участия не принимал, но насмотрелся всякого, что призвело на чувстительного юношу гнетущее впечатление. В письме из Гродно от 28 декабря 1812 года он сообщал родителям:
«Не бывши еще ни разу в сражении и не имевши надежды в нем скоро быть, я видел все то, что война имеет ужасное; я видел места, верст на десять засеянные телами; вы не можете представить, какое их множество по дороге от Смоленска до местечка Красное; да это еще ничего, ибо я считаю убитых несомненно щастливее тех пленных и беглых французов, кои находятся в разоренных и пустых местах Польши...»
«Признаюсь вам, мои милые, - писал далее Н. И. Толстой, - что есть ли бы я не держался русской пословицы: взявшись за гуж, не говори, что не дюж, я бы, может, оставил военное ремесло; вы, может, мне скажете, что я не имею права говорить это, а оставя уж все то, что я всего более на свете люблю; но что же делать, я так же, как другой, не умел быть доволен своим состоянием. Но что про это говорить? Я всегда любил военную службу, и вошедши в нее, щитаю приятною обязанностью исполнять в точности мою должность».
Ещё более решительно писал Толстой сестрам через полтора месяца, 15 февраля 1813 года, из польского местечка Добжица:
«Мое военное настроение очень ослабело: истребление человеческого рода уже не так занимает меня, и я думаю о счастьи жить в безвестности с милой женой и быть окруженным детьми мал мала меньшими».
К счастию для Николая Ильича утруждаться истреблением рода человескаго ему практически не приходилось, ибо состоял он адъютантом троюродного брата своей матери, генерала Алексея Ивановича Горчакова, в каковой должности и проделал почти весь Заграничный поход 1813 года.
«За отличие» в арьергардных делах во время отступления армии «при удержании неприятеля под городом Дрезденом и при переправе через реку Эльбу», как сказано в его формулярном списке, Толстой 27 апреля 1813 года получил чин поручика. 8 и 9 мая Толстой принимал участие «в генеральном сражении» при городе Бауцене; 14 августа «при сильной рекогносцировке» у Дрездена; затем в блокаде крепости Кенегштейн. 2, 4, 6 и 7 октября Толстой был участником «битвы народов» под Лейпцигом и за отличие в этом сражении получил чин штабс-ротмистра. В том же месяце Толстой принимает участие «в преследовании неприятеля до города Эрфурта и при блокаде оного до 17 октября». Из Эрфурта Толстой шёл походом до Геттингена, откуда главнокомандующим армии, генералом Витгенштейном, был отправлен «с нужными депешами» курьером в Петербург. На обратном пути из Петербурга к армии в местечке Сент-Оби Толстой ухитрился быть захваченым в плен и пробыл в оном в Париже до взятия его русскими войсками 19 марта 1814 года.
По сохранившемуся в семье Толстых преданию, Н. И. Толстой был взят в плен вместе со своим денщиком, который незаметно спрятал в сапог все золото барина и во всё время пребывания в плену ни разу не разувался, чтобы не обнаружить этих денег. Он натер себе ногу и нажил рану, но и виду не показал, что ему больно. По приезде в Париж Николай Ильич мог жить, ни в чем не нуждаясь, и навсегда сохранил память о преданном солдате.
Возвратившись в Россию, Толстой 8 августа 1814 года был переведен в Кавалергардский полк и опять назначен адъютантом к командиру корпуса, генерал-лейтенанту князю Андрею Ивановичу Горчакову, ещё одному троюродному брату своей матери. Хорошо быть аристократом!
Сдаётся мне, панове, не потому ли Лев Николаевич сделал Николая Ростова юнкером в каком-то Павлоградском гусарском полку и отправил его в 1805 год под Шёнграбен и Аустерлиц, что реальная карьера папеньки у читателей особой бы эмпатии не вызвала?
С другой стороны, прошу не забывать, что азъ есьмъ местечковый патриот. А Павлоградский гусарский полк - это не «какой-то». В своей рукописи, посвящённой истории полка, один из его офицеров - полковник Трамбицкий - в конце ХІХ века писал: «Привлекаемая красотой мундира, привольным и беззаботным житьем среди превосходного общества товарищей, аристократическая молодежь того времени охотно шла служить в ряды армейской кавалерии, особенно в гусары и преимущественно в Павлоградский полк, приобревший уже себе прочную славу своей службой под Кинбурном, в Грузии и Швейцарии и отличавшийся красотой мундира. Рассматривая списки того времени, нельзя не отметить массы офицеров Павлоградского полка, принадлежавших к высшему кругу общества. Павлоградский мундир легко было встретить в самых изысканных гостиных, где носители его служили невольными вербовщиками и влекли за собой в полк молодежь, жаждавшую подвигов и славы. К числу таких надо причислить: Апухтина, Алферьева, князя Баратаева, барона Гринштейна, поступившего в полк из корпуса Конде маркиза де Буа-Сезон, Еропкина, князя Жевахова, Игельстрома, Коханова, графа О’Рурка, Панютина, барона Розена, братьев Храповицких и Языкова».
В конце концов, чёрт подери!, вспомним «Евгения Онегина».
К Talon помчался: он уверен,
что там уж ждет его Каверин.
Вошел - и пробка в потолок…
Выпускник Геттингена, подполковник Павлоградского гусарского полка Пётр Павлович Каверин (1794-1855) - приятель Александра нашего Сергеевича в его лицейские и петербургские годы, известный разгульным образом жизни, дуэлями и вольнодумством. В опусе об окололитературных Павлоградцах, мимо того, кому наше всё посвятил два стихотворения («К портрету Каверина» и «К Каверину»), члену «Зеленой лампы», приятелю Тургенева, Грибоедова, Лермонтова, Вяземского, пройтить никак не можно-с.
Но вернёмся к нашему прототипу. 11 декабря 1817 года Николай Ильич Толстой был переведён с повышением в звании до майора в Гусарский принца Оранского полк. А 14 марта 1819 года «по болезни» был уволен в отставку в звании подполковника.
Ещё один, но уже второстепенный, персонаж романа - командир эскадрона Павлоградского гусарского полка, лихой рубака Василий Денисов. Прототипом для него стал Денис Васильевич Давыдов (1784-1839) - «поэт-партизан» и герой Отечественной войны, чей портрет кисти Джорджа Доу находится в Военной галерее Зимнего дворца.
Не путать с известной картиной Ореста Кипренского, на которой изображён двоюродный брат Дениса Давыдова - Евграф Владимирович Давыдов!
Пересказывать биографию Дениса Давыдова - занятие заведомо бесперспективное, по сему отметим, что в 1812 году он служил в Ахтырском гусарском полку, с подразделением которого и отправился партизанить по французским тылам. По сюжету романа Василий Денисов в 1812 году создаёт партизанский отряд, который вместе с партизанским отрядом ещё одного колоритного второстепенного героя - Фёдора Долохова, вызволяет из французского плена Пьера Безухова.
Впрочем, именно образ Николая Ростова является одним из ключевых в раскрытии нашей темы. Николай - один из самых позитивних (в нормальном, человеческом, а не современном, смысле этого слова) героев романа. Он образован и воспитан, как любой дворянин той эпохи, но в то же время искреннен, что выделяет его в аристократической среде. Именно эти черты привели к первому конфликту, в котором принимает участие персонаж, находясь в рядах Павлоградского гусарского полка. Сослуживец Ростова поручик Телянин украл кошелёк с деньгами Денисова и был раскрыт Ростовым. Возмущённый Николай обращается к полковому командиру Карлу Богдановичу Шуберту, но полковнику не нравится, что Ростов рассказывает о проишествии в присутствиии других офицеров, а не тет-а-тет. У Ростова назревает ещё один конфликт -теперь уже с командиром полка. Однако, никто из офицеров не поддерживает Ростова. Ему поясняют, что если разгорится скандал и Телянина отдадут под суд, это повредит репутации полка. Такую грязную историю лучше замять и тихонько удалить вора из полка. Именно это поясняет молодому гусару умудрённый житейским опытом штаб-ротмистр Кирстен:
«- Не думал я этого от вас, - серьезно и строго сказал штаб-ротмистр. - Вы не хотите извиниться, а вы батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что́ теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из-за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что́ ли, по-вашему? А по-нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что́ делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из-за фанаберии какой-то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего?».
«Полк - твоя семья», «честь полка - твоя честь», - пишет автор исследования «Повседневная жизнь русского гусара в царствование Александра I» А.И.Бегунова - эти понятия имели огромное значение в эпоху Александра І и служили важным элементом воспитания как нижних чинов, так и офицеров. Каждый полк лёгкой кавалерии в те времена представлял собой что-то вроде замкнутой военной общины. Её скрепляла не только армейкая дисциплина, но и общность симпатий и интересов. Течение жизни в этой общине было обусловлено определённого рода правилами и законами, за которые нельзя было переступать, оставаясь верным своему предназначению».
На наших глазах происходит возмужание характера Николая Ростова. Его не отличают ни глубина ума, как у князя Андрея Болконского, ни способность переживать людскую боль, характерная для Пьера Безухова. Болконский вообще видит в Николае Ростове лишь недалёкого гусарского офицерика - типаж, который он очень не любил. Но Лев Николаевич Толстой называет Ростова «простодушным» и это - положительная характеристика. Простая душа - честная и открытая. Можно даже допустить, что автор неохотно прощается с Николаем. Определённые черты характера Ростова легко узнаются в Константине Левине из «Анны Карениной» и окончательно были оформлены в образе Дмитрия Нехлюдова из «Воскресения».
Подводя итог, можно констатировать, что павлоградский гусар Николай Ростов - один из самых симпатичных персонажей романа «Война и мир». На глазах читателей происходит превращение несколько наивного юноши в настоящего воина, связанного с товарищами по оружию корпоративными понятиями чести.
Представления об офицерской чести, о корпоративной воинской этике замкнутой мужской общины, которая называется «полк», ярко раскрываются в романе на примере отношений офицеров именно Павлоградского гусарского полка. А Николай Ростов и Василий Денисов входят в литературные ряды полка.
Продолжение следует
Вернуться к предыдущему