«... от благодарных потомков»
Вдогонку к записи о выходе в свет новой книги о.Георгия Митрофанова «Русская Православная Церковь на историческом перепутье ХХ века» опубликованная вчера на Правмире статья о.Андрея Кордочкина.
* * *
<...> Меня до недавнего времени волновало обсуждение проекта документа «Церковнославянский язык в жизни Русской Православной Церкви XXI века». <...> А теперь заботит другой вопрос, который, как мне кажется, в бóльшей степени, чем богослужебный язык, определит будущее нашей Церкви.
Не убьют ли отца Георгия Митрофанова?
Я не шучу.
В нашей Церкви много ярких священников, чьи мнения и оценки могут быть предметом обсуждения. Прот. Максим Козлов выразил восхищение «русскими детьми» на Манежной площади ("Do you still think you can control them?" ©), прот. Всеволод Чаплин - передачей власти над страной из одних рук в другие «достойно, честно, по-дружески» , как будто бы речь шла о самокате, который один дворовый мальчуган дал покататься другому. Можно спорить и о «доктрине» отца Ивана, однако едва ли его перформанс оставит его детей сиротами.
Мне кажется, сегодня отец Георгий - единственный священник в Русской Православной Церкви, который рискует заплатить своей жизнью за свои слова. Пока поступающие ему советы от собратьев-священников уехать «куда-нибудь на Шпицберген или в Антарктиду» лишь подтверждают его собственный тезис о люмпенизации Церкви, напоминая риторику первого советского десятилетия, временами заменявшего казнь изгнанием из принудительного рая.
Отец Георгий, по мнению другого брата и сослужителя - «безродный космополит» (снова знакомая риторика); он в упор не видит блага, которое советская власть преподала Церкви, «сведя к нулю шансы церковных реформаторов … за тотальным отрицанием советской эпохи кроется отрицание подлинной России». Он - «гергесинкая свинья» текст, ведь он - о ужас! как он мог? - занимается «десталинизацией».
Почему же критическое отношение к коммунистическому периоду истории нашей страны сталкивается с таким яростным неприятием именно в церковных кругах? Не потому ли, что причудливым и непостижимым образом именно в Церкви законсервировалась та сила, которая уничтожала Церковь в то время, когда с ее существованием государство мирилось лишь в той мере, в какой она исполняла государственные интересы? Ведь вопрос о митрополите Сергие (Страгородском), столь волнующий отца Георгия - это вопрос не истории, а вопрос о том, какими будут отношения Церкви и российского государства в будущем.
Принято считать, что компромиссы между Церковью и советским правительством были вынужденными; что же происходят сейчас, когда даже клирики на богословских порталах занимаются апологетикой коммунизма безо всякого давления извне? Не говорит ли это о том, что коммунизм повлиял не только на форму отношений Церкви и государства, но и создал слепок нового - рабского - сознания, готового целовать руки палачей уже не из-под палки?
Теперь это поколение, во многом, «воцерковилось» (поздравляем), многие приняли священный сан (аксиос), но если оно будет задавать в Церкви тон, то это будет гораздо хуже, чем наша катастрофическая неспособность разговаривать о богослужебном языке без придыханий и восклицательных знаков.
Облако ненависти вокруг о. Георгия заставляет вспомнить о. Александра Меня. За последние годы его жизни облако сгустилось, приняв форму топора. Топор - это почерк не киллера и не работника спецслужб.
Топором действует «верующий» русский человек, он пришел защищать Церковь от врагов. Посторонитесь.
Отец Георгий идет еще дальше, чем отец Александр. Он утверждает приоритет наднациональных ценностей над национальными, а что может быть опаснее, когда Евангельское благовестие подменено советскими мифологемами, привычно разделяющих мир на хороших (всегда) своих, и плохих (всегда) чужих, и где мир, в конечном счете, спасает Империя. Отец Георгий говорит о добре и зле в истории государства и Церкви, а для страны, которая так и не поняла, что с ней произошло в XX веке, это страшная и больная тема, ее лучше не трогать. Те, кто говорят правду, в России долго не живут, это такая местная традиция. Развелись тут диссиденты, понимаешь. Солженицына начитались.
Ладно, поставим памятник, если что. Памятников у нас много, в Москве есть памятник даже матери Терезе, мы ведь не дикари, мы благодарны ее сестрам за заботу о наших бомжах, правда? Ну, короче, это -
«… от благодарных потомков».
Полный текст статьи.
