Гордыня и Прощёное воскресение
Вот так бывает со мной. Страсть хватает и таскает: то в небо подкидывает, то о землю бросает и возит по земле. Вскидывает, как акробатка ленточку на палочке, крутит, и я как рыба на леске, на крючке с оттопыренной губой и окровавленной десной за ней бегу, чтобы мне губу не порвало, а то и челюсть не проткнуло. Страшно. Боли страшно, и иду как на поводу, а страсть свою от себя отодрать боюсь. С кровью ведь. Вот сейчас тоже в вихре закружило. Злобствования. Обиды, гордыни.
Ох, она мной крутит. Я, помню, когда похожее почувствовала впервые, - крестилась. Потому что поняла, что сама с этим не справлюсь, и так и буду, как тряпочка грязная в воде на нитке, болтаться за чем-то и истончаться и в ветошь превращаться, пока всё живое из меня не выполощет.
А сейчас, вон, пришли опять. Давно я не причащалась. Учуяли, видимо. И снова схватили. И как ребёночка в ванной за подбородок водят и заныривают. Ух. Прям волны чувствую и сопротивление воды.
Вообще всё началось давно, с того момента, как я осудила обижающихся. Хех, говорила я, обижаются одни глупые, кто ничего не понимает. А я вот понимаю. И никогда уже не обижаюсь. Как они могут этого не понимать? Обижаться - это лезть переиначивать других под свои ожидания, считать, что твои ожидания - самые главные и важные. И ты - носитель праведности, а тебя те, которые твои ожидания не оправдывают, попирают вместе с праведностью. И их неправедностью, хоть и уязвлена, но утешаешься. Потому что их неправедность становится основанием для твоей праведности. И из этого очень трудно вылезти. Потому что, с одной стороны, ты вроде должна хотеть, чтобы всё было иначе, потому что тебе вроде как плохо, но при этом делать ты ничего не делаешь, кроме активного "обижательства", потому что, во-первых, о чём разговаривать с этими недостойными и неспособными сделать так, как ты хочешь, а во-вторых, если они окажутся нормальными, то куда тогда денется твоя праведность? Она же на их несовершенствах зиждется. Классический пример замка на песке.
Вот эту всю схему я прекрасно понимаю. И всё смотрю со стороны на этих ссорящихся, делящих и думаю, как же они этого всего не понимают?
Ну, то есть, тем же самым замко-на-песке-строительством занимаюсь (ощущаю свои совершенства на фоне чужих несовершенств).
Ну и, конечно, получаю. Сначала, видимо, слишком углубившись в тему чужих обид, вдруг обнаруживаю обиду в себе (но моя-то не как у всех, моя-то под собой, конечно, имеет основания, у меня-то обида правильная, не то что у других...). Это я справа по морде получила. А потом - раз - и слева! Из-за меня сегодня так получилось, что мои свёкры, которые привезли нам зарядку для аккумулятора в машину, около часа стояли под дверью. Мы не поняли с мужем друг друга. Он решил, что я буду дома, а я поняла, что он вернётся к приезду родителей. И по гадкой случайности я оставила телефон в пальто, пока мы с Мишкой были в экспериментаниуме, не смогла им ответить, и они приехали к закрытой двери в пустую квартиру.
Нет. Я, конечно, была абсолютно спокойна. Совесть моя, считала я, чиста: недозвонились - и нечего было ехать, думала нагло я. И спокойнёшенько выслушала от Димы всю историю. И даже разоралась в ярости, когда он сказал "Почему же ты уехала, ведь знала, что они приедут?" Разоралась, что это он меня не понял и о чём тут говорить вообще и т.п., пока Мишка не обнял меня,прижавшись в ужасе, и не стал на ухо шептать: "ТИХО"
А потом вот сижу и представляю: ехали помогать с моей машиной, которая не заводилась. Димка, наверное, был уверен, что мы дома. Может, и родителям сказал. Они приезжают, а никого нет. Я ещё думаю: ведь они считали, что я знаю, что они приедут, и всё равно уехала. Дозвониться мне не могут. Чего они там надумали, пока под дверью стояли, и каково им было?
А я ведь даже им не перезвонила. Диме позвонила, когда увидела неотвеченные вызовы, узнала, что он приехал, буркнула что-то про то, что я же говорила, что уедем с Мишкой, и всё. А с ними и не поговорила.
И ведь и правда. Дурацкое стечение обстоятельств. Никто ни в чём не виноват. Но вот бабушка с дедушкой приехали, в том числе, и повидаться с внуком, и помочь нам с нашей бедой, а им пришлось стоять под дверью.
И я даже не позвонила им и не сказала, что я очень жалею, что так получилось, что я не хотела этого и мне и правда очень неловко и я очень прошу прощения.
Но я там включила, вместо сочувствия, своего адвоката, который сказал мне, что всё по закону, нечего оправдываться: не дозвонились и не надо было ехать, и вообще Дима сам должен был быть вовремя. И, конечно, это проблема с нашей коммуникацией (мы как-то особо не делимся друг с другом планами, если они не совместные), и вообще это недоразумение, мы друг друга все не поняли, мысли друг друга мы читать не должны, поэтому что об этом разговаривать, забей, все сами во всём виноваты и виноватых нет и вообще дело житейское, с кем не бывает...
И вот я ехала совершенно себе спокойно в трамвае. Стояла то есть. Совершенно не испытывая никаких человеческих чувств.
Но посидев после своих воплей на кухне, пока Димка переодевал Мишку, я вдруг поняла, что и правда, хоть и невольно, обидела людей, не подумав о них. И главное: не сказав им, что это никак не было умышленным действием и я очень раскаиваюсь в том, что так получилось. Собственно сказать об этом нужно не из самобичевания, а потому что я представляю, как они себя чувствуют. И не думать об их чувствах, а заниматься самооправданием - это жестокосердие и окаменелость.
Вот они, эти два хука, слева и справа: и обиженной побывала и обидчицей. И всё сразу. Нокаут.
Прощеного воскресения ждать не буду. Завтра, конечно, позвоню.
Хоть сбросило с пьедестала. И на том спасибо. Лежу, оглушенная, и думаю: слава Богу. Хоть так. Теперь бы доползти только, чтоб опять не подхватило и на этот пьедестал не забросило обратно. Помоги, Господи, дотянуть.
Ох, она мной крутит. Я, помню, когда похожее почувствовала впервые, - крестилась. Потому что поняла, что сама с этим не справлюсь, и так и буду, как тряпочка грязная в воде на нитке, болтаться за чем-то и истончаться и в ветошь превращаться, пока всё живое из меня не выполощет.
А сейчас, вон, пришли опять. Давно я не причащалась. Учуяли, видимо. И снова схватили. И как ребёночка в ванной за подбородок водят и заныривают. Ух. Прям волны чувствую и сопротивление воды.
Вообще всё началось давно, с того момента, как я осудила обижающихся. Хех, говорила я, обижаются одни глупые, кто ничего не понимает. А я вот понимаю. И никогда уже не обижаюсь. Как они могут этого не понимать? Обижаться - это лезть переиначивать других под свои ожидания, считать, что твои ожидания - самые главные и важные. И ты - носитель праведности, а тебя те, которые твои ожидания не оправдывают, попирают вместе с праведностью. И их неправедностью, хоть и уязвлена, но утешаешься. Потому что их неправедность становится основанием для твоей праведности. И из этого очень трудно вылезти. Потому что, с одной стороны, ты вроде должна хотеть, чтобы всё было иначе, потому что тебе вроде как плохо, но при этом делать ты ничего не делаешь, кроме активного "обижательства", потому что, во-первых, о чём разговаривать с этими недостойными и неспособными сделать так, как ты хочешь, а во-вторых, если они окажутся нормальными, то куда тогда денется твоя праведность? Она же на их несовершенствах зиждется. Классический пример замка на песке.
Вот эту всю схему я прекрасно понимаю. И всё смотрю со стороны на этих ссорящихся, делящих и думаю, как же они этого всего не понимают?
Ну, то есть, тем же самым замко-на-песке-строительством занимаюсь (ощущаю свои совершенства на фоне чужих несовершенств).
Ну и, конечно, получаю. Сначала, видимо, слишком углубившись в тему чужих обид, вдруг обнаруживаю обиду в себе (но моя-то не как у всех, моя-то под собой, конечно, имеет основания, у меня-то обида правильная, не то что у других...). Это я справа по морде получила. А потом - раз - и слева! Из-за меня сегодня так получилось, что мои свёкры, которые привезли нам зарядку для аккумулятора в машину, около часа стояли под дверью. Мы не поняли с мужем друг друга. Он решил, что я буду дома, а я поняла, что он вернётся к приезду родителей. И по гадкой случайности я оставила телефон в пальто, пока мы с Мишкой были в экспериментаниуме, не смогла им ответить, и они приехали к закрытой двери в пустую квартиру.
Нет. Я, конечно, была абсолютно спокойна. Совесть моя, считала я, чиста: недозвонились - и нечего было ехать, думала нагло я. И спокойнёшенько выслушала от Димы всю историю. И даже разоралась в ярости, когда он сказал "Почему же ты уехала, ведь знала, что они приедут?" Разоралась, что это он меня не понял и о чём тут говорить вообще и т.п., пока Мишка не обнял меня,прижавшись в ужасе, и не стал на ухо шептать: "ТИХО"
А потом вот сижу и представляю: ехали помогать с моей машиной, которая не заводилась. Димка, наверное, был уверен, что мы дома. Может, и родителям сказал. Они приезжают, а никого нет. Я ещё думаю: ведь они считали, что я знаю, что они приедут, и всё равно уехала. Дозвониться мне не могут. Чего они там надумали, пока под дверью стояли, и каково им было?
А я ведь даже им не перезвонила. Диме позвонила, когда увидела неотвеченные вызовы, узнала, что он приехал, буркнула что-то про то, что я же говорила, что уедем с Мишкой, и всё. А с ними и не поговорила.
И ведь и правда. Дурацкое стечение обстоятельств. Никто ни в чём не виноват. Но вот бабушка с дедушкой приехали, в том числе, и повидаться с внуком, и помочь нам с нашей бедой, а им пришлось стоять под дверью.
И я даже не позвонила им и не сказала, что я очень жалею, что так получилось, что я не хотела этого и мне и правда очень неловко и я очень прошу прощения.
Но я там включила, вместо сочувствия, своего адвоката, который сказал мне, что всё по закону, нечего оправдываться: не дозвонились и не надо было ехать, и вообще Дима сам должен был быть вовремя. И, конечно, это проблема с нашей коммуникацией (мы как-то особо не делимся друг с другом планами, если они не совместные), и вообще это недоразумение, мы друг друга все не поняли, мысли друг друга мы читать не должны, поэтому что об этом разговаривать, забей, все сами во всём виноваты и виноватых нет и вообще дело житейское, с кем не бывает...
И вот я ехала совершенно себе спокойно в трамвае. Стояла то есть. Совершенно не испытывая никаких человеческих чувств.
Но посидев после своих воплей на кухне, пока Димка переодевал Мишку, я вдруг поняла, что и правда, хоть и невольно, обидела людей, не подумав о них. И главное: не сказав им, что это никак не было умышленным действием и я очень раскаиваюсь в том, что так получилось. Собственно сказать об этом нужно не из самобичевания, а потому что я представляю, как они себя чувствуют. И не думать об их чувствах, а заниматься самооправданием - это жестокосердие и окаменелость.
Вот они, эти два хука, слева и справа: и обиженной побывала и обидчицей. И всё сразу. Нокаут.
Прощеного воскресения ждать не буду. Завтра, конечно, позвоню.
Хоть сбросило с пьедестала. И на том спасибо. Лежу, оглушенная, и думаю: слава Богу. Хоть так. Теперь бы доползти только, чтоб опять не подхватило и на этот пьедестал не забросило обратно. Помоги, Господи, дотянуть.