Примирение орфографий
В «конфликте двух орфографий» ( см. ранее) более всего смущает попытка перевести его в формат политической непримиримости, по типу «белые/красные». Но ведь обе орфографии являются инструментами одной и той же культуры, а в поле культуры подобные «конфликты» решаются совсем иным образом. Столкновение двух культурных инструментов, обслуживающих одну и ту же функцию, весьма часто заканчивается не вытеснением одного из двух, а тем, что каждый из них занимает свою нишу, и далее они прекрасно сосуществуют, а культура становится сложнее и богаче.
Простой пример: «фрак» и «ватник». Нет никакой «войны фрака и ватника» в культуре. «Фрак» и «ватник» употребляются в разных ситуациях, и большинство людей интуитивно понимают, когда более уместен «фрак», а когда - «ватник». Один и тот же человек, дирижируя оркестром, может предпочесть «фрак», а удобряя розы в своем саду - «ватник», и никому не придет в голову упрекать его в «непоследовательности» и требовать, чтобы тот «наконец определился и перестал сидеть на двух стульях». Сложная и богатая культура как раз и способствует тому, что человек может сидеть на множестве «стульев», предлагаемых ему культурой, а не упирается в какую-нибудь единственную «вышиванку», которую «наша культура со скрипом создала за 1000 лет, и поскольку у нас за душой больше ничего нет, то и приходится всем дружно ее носить и тыкать в глаза окружающим».
Перспективные отношения между двумя актуальными русскими орфографиями так и следует мыслить: у каждой будет своя устойчивая ниша в языке. Одна будет «повседневной», для «бытового и производственного употребления», а другая - «парадно-церемониальной», «сакральной», чтобы подчеркнуть «высокий стиль» или особо ценное, значимое содержание. У старинной орфографии есть специфическая «магия», и освобождение от заурядных функций данную магию только подчеркнуло и усилило. Это совсем не мелочь - то, что данную орфографию мы не найдем в надписях на стене общественного туалета, или где-нибудь на заборе, и что ассоциируется она сегодня со старинными культурными текстами и великой эпохой в истории России. Думается, что ее следует зарезервировать за значимыми текстами и серьезными темами, требующими особого настроя и неторопливого, тщательного прочтения.
Например, можно сделать правилом хорошего тона, чтобы исключительно в старинной орфографии записывались размышления на тему «Русской Идеи», тексты, посвященные осмыслению русской истории и культуры. Старая орфография будет очерчивать площадку, где интеллигенция размышляет о национальной философии и национальной идентичности. Она будет выполнять роль «фрака», надеваемого, чтобы создать определенный настрой и подчеркнуть идею исторической и культурной преемственности на протяжении многих столетий.
Простой пример: «фрак» и «ватник». Нет никакой «войны фрака и ватника» в культуре. «Фрак» и «ватник» употребляются в разных ситуациях, и большинство людей интуитивно понимают, когда более уместен «фрак», а когда - «ватник». Один и тот же человек, дирижируя оркестром, может предпочесть «фрак», а удобряя розы в своем саду - «ватник», и никому не придет в голову упрекать его в «непоследовательности» и требовать, чтобы тот «наконец определился и перестал сидеть на двух стульях». Сложная и богатая культура как раз и способствует тому, что человек может сидеть на множестве «стульев», предлагаемых ему культурой, а не упирается в какую-нибудь единственную «вышиванку», которую «наша культура со скрипом создала за 1000 лет, и поскольку у нас за душой больше ничего нет, то и приходится всем дружно ее носить и тыкать в глаза окружающим».
Перспективные отношения между двумя актуальными русскими орфографиями так и следует мыслить: у каждой будет своя устойчивая ниша в языке. Одна будет «повседневной», для «бытового и производственного употребления», а другая - «парадно-церемониальной», «сакральной», чтобы подчеркнуть «высокий стиль» или особо ценное, значимое содержание. У старинной орфографии есть специфическая «магия», и освобождение от заурядных функций данную магию только подчеркнуло и усилило. Это совсем не мелочь - то, что данную орфографию мы не найдем в надписях на стене общественного туалета, или где-нибудь на заборе, и что ассоциируется она сегодня со старинными культурными текстами и великой эпохой в истории России. Думается, что ее следует зарезервировать за значимыми текстами и серьезными темами, требующими особого настроя и неторопливого, тщательного прочтения.
Например, можно сделать правилом хорошего тона, чтобы исключительно в старинной орфографии записывались размышления на тему «Русской Идеи», тексты, посвященные осмыслению русской истории и культуры. Старая орфография будет очерчивать площадку, где интеллигенция размышляет о национальной философии и национальной идентичности. Она будет выполнять роль «фрака», надеваемого, чтобы создать определенный настрой и подчеркнуть идею исторической и культурной преемственности на протяжении многих столетий.