&
Злой подлог угнетает жизнь. Начат некогда, он оформился в прошлом веке. Суть его, что история мнится взлётом от низших к высшим: от примитивов якобы к людям. Данный взгляд правит, он общепринят. Древность трактуют скудостью и сырьём грядущего. Дескать, рыбы стремились из вод на сушу, их плавники обращались в ноги. Из инфузорий - в млекопитающих. Человек - от жабы. В книжках являют сгорбленных, в шерсти, неандертальцев: держат зубила либо дубины. Дальше ― бродячие племена, хассуны. Дальше начатки как бы культуры: древний Египет, также шумеры, Чжоу, Афины; брезжит свет мысли. Средневековье, что мракобесно-де. Весь в лучах Ренессанс: Эразм, верный разуму, и Декарт, кой в здравии и в наличии, только если мыслит. После - Дидро с Вольтером из Просвещения (Siècle des Lumières), кои вместе с рутиной и ретроградством слили и Бога ради «науки». Вслед - выход к Спенсеру, к Бору, к Intel и к Twitter, к прет-а-порте, к визажу. Светские львы и львицы суть настоящий облик культуры: прямоходящий, стройный, свободный и образованный хомо сапиенс… Схоже с правдой.
Если точнее, всё как бы правда. Ранее мыслили, дескать, мелко, видели слепо; нынче же чувства, мысли, перцепты разносторонни, ёмки, насыщенны. Этот взгляд вдохновляет: о, я не в косной тягостной эре сгорбленных тварей, занятых жором, сексом, насилием! и я в том числе не кишечноподобное с пастью спереди, с дыркой сзади!
Нет, всё не так отнюдь. Райский «образ-подобье» Господа Бога вряд ли был косным и ограниченным, пусть теперь мы не чтим рай высшим. В качестве базы нынешней спеси - мощь медицины: ной, мол, в эдеме взять хоть бы зуб? что делать, кроме как мучиться? а теперь зуб лечат и пломбируют, круто, да?.. Зря твердить, что в эдеме терниев не было: их несёт человеку пря его с Богом. В это не верят. Разум исходит лишь от приметного: смога, бирж, «мерседесов», бра от Версаче, скальпелей, гаджетов и отелей с именем «Рай» («Эдем», «Парадиз», «Элизиум»). Разум наш из прямого стал релятивным, чисто условным, то бишь зашоренным, цифровым. Вот «Гéнезис древнегреческой мысли» Ж.-П. Вернáна, ключ к упомянутому подлогу, суд нашим принципам. Почему и как греки после шестого где-то столетия до Р. Х., гадал Вернан, шли путём, кой, с Евклида, влёкся к мышлению на абстракциях? Исходя из них, и плелась цепь мыслей, где предыдущей зиждилась новая и где правильность каждой ладит признание мыслей прежних. Здесь-то и был секрет, ведший к подвигам разума, породившего как нейтронные бомбы, так и регламент лживой реальности. Древнегреки покончили с фактом рая как с мифологией, обратясь к идеям. Вера в чудесное, восприятие целого, мотивация прихотью - смялись логикой как мышлением на основе принципов. Человечество в прогрессивнейшей, высшей расе - в тех древнегреках - стало рвать корни, росшие в Бога, в Метаисторию. Вместо мифов и жизни сделались умности вроде «архе», «материи», «исономии» Демокрита и «апейрона» Анаксимандра, «гомеомерий» Анаксагора и «неизбежности» Парменида, «номоса» с «фюсис» древних софистов; тут же и «логос» от Гераклита, «числа» и коммы пифагорейцев, etc. Ужас в чём? В том, что эти абстракции, наплодя друг друга, значились жизнью. Данностью стала цепь спекуляций, в блоках которой не было места чуду и прихоти, что и есть сама жизнь per se 1. Отправным полагался вовсе не рай как надо бы, но всё та же «ананке» от Парменида либо «добро» Сократа. Греческой мудростью homo sapiens вымел прежнее, утверждая грядущее на понятиях, на абстрактных смыслах. Род людской начал жить по принципам, в коих мыслил, сдавшись в плен фразам, т. е. химерам. Взяв за начало, скажем, число («тетраксис»), произведём мир цифры, но не реальность; лишь симуляцию. Этот модус мышления стал Сусаниным, что завёл в тупики. Подлог - все трактовки времени мифов как мракобесия. И опять Вернан: вместе с воинским пылом и исступлением, с неких пор как эксцесс осуждались обществом этой новой поры чрезмерности: роскошь быта и платья, громкая радость, вольности женщин, прыть молодёжи; нормой считались ровность и сдержанность, типизация (то есть симплификация). Возводилась в кумир средина: «мера, умеренность, равновесность», «рамки», «прочь всё, что слишком», также «познай себя».
«Норма» ― качество падшести. Был запрет: выражать любовь, в траур плакаться, в радость тешиться, думать вольно (по Стагириту: «нужно сдержаться»), воину в битве быть слишком дерзким… Чтó нельзя, если вдуматься? Мыслить, чувствовать, проявлять себя. Все ахиллы, орфеи, пигмалионы сразу мараются; неуёмный Эдип казнится; славный Геракл затуркан; падает вниз Икар. С гоньбой героев ссохлась палитра мысли и чувства, чтоб уравнять людей и чтоб даже Осирис стал частью логики.
Никакой, в общем, «косности», никаких приматов, живших в пещерах, не было. До персеев с платонами жили боги, кои мерещились древнегрекам новых воззрений тем невозможным, страшным, мифическим, что скорей бы забыть, как сон, и начать жить реально-де: скромно, средне, в пределах. Так и Адам, бессмертный, слышавший Небо, сузился знанием от добра и от зла. Сыны его - в рабстве этики «ничего чрезмерного». Вот с тех пор странных давят и истребляют. Недостижимы стали Ахилл, Цирцея. Даже и Бах теперь невозможен: нет таких, кто бы чувствовал, мыслил с баховской мудростью. Вольно мыслящих нарекли безумцами. Мир скудеет… Так что в начале - не троглодиты. Жуткий подлог, он в том как раз, чтоб богов счесть мифом, разум - реальностью.
1 По существу (лат.).
Если точнее, всё как бы правда. Ранее мыслили, дескать, мелко, видели слепо; нынче же чувства, мысли, перцепты разносторонни, ёмки, насыщенны. Этот взгляд вдохновляет: о, я не в косной тягостной эре сгорбленных тварей, занятых жором, сексом, насилием! и я в том числе не кишечноподобное с пастью спереди, с дыркой сзади!
Нет, всё не так отнюдь. Райский «образ-подобье» Господа Бога вряд ли был косным и ограниченным, пусть теперь мы не чтим рай высшим. В качестве базы нынешней спеси - мощь медицины: ной, мол, в эдеме взять хоть бы зуб? что делать, кроме как мучиться? а теперь зуб лечат и пломбируют, круто, да?.. Зря твердить, что в эдеме терниев не было: их несёт человеку пря его с Богом. В это не верят. Разум исходит лишь от приметного: смога, бирж, «мерседесов», бра от Версаче, скальпелей, гаджетов и отелей с именем «Рай» («Эдем», «Парадиз», «Элизиум»). Разум наш из прямого стал релятивным, чисто условным, то бишь зашоренным, цифровым. Вот «Гéнезис древнегреческой мысли» Ж.-П. Вернáна, ключ к упомянутому подлогу, суд нашим принципам. Почему и как греки после шестого где-то столетия до Р. Х., гадал Вернан, шли путём, кой, с Евклида, влёкся к мышлению на абстракциях? Исходя из них, и плелась цепь мыслей, где предыдущей зиждилась новая и где правильность каждой ладит признание мыслей прежних. Здесь-то и был секрет, ведший к подвигам разума, породившего как нейтронные бомбы, так и регламент лживой реальности. Древнегреки покончили с фактом рая как с мифологией, обратясь к идеям. Вера в чудесное, восприятие целого, мотивация прихотью - смялись логикой как мышлением на основе принципов. Человечество в прогрессивнейшей, высшей расе - в тех древнегреках - стало рвать корни, росшие в Бога, в Метаисторию. Вместо мифов и жизни сделались умности вроде «архе», «материи», «исономии» Демокрита и «апейрона» Анаксимандра, «гомеомерий» Анаксагора и «неизбежности» Парменида, «номоса» с «фюсис» древних софистов; тут же и «логос» от Гераклита, «числа» и коммы пифагорейцев, etc. Ужас в чём? В том, что эти абстракции, наплодя друг друга, значились жизнью. Данностью стала цепь спекуляций, в блоках которой не было места чуду и прихоти, что и есть сама жизнь per se 1. Отправным полагался вовсе не рай как надо бы, но всё та же «ананке» от Парменида либо «добро» Сократа. Греческой мудростью homo sapiens вымел прежнее, утверждая грядущее на понятиях, на абстрактных смыслах. Род людской начал жить по принципам, в коих мыслил, сдавшись в плен фразам, т. е. химерам. Взяв за начало, скажем, число («тетраксис»), произведём мир цифры, но не реальность; лишь симуляцию. Этот модус мышления стал Сусаниным, что завёл в тупики. Подлог - все трактовки времени мифов как мракобесия. И опять Вернан: вместе с воинским пылом и исступлением, с неких пор как эксцесс осуждались обществом этой новой поры чрезмерности: роскошь быта и платья, громкая радость, вольности женщин, прыть молодёжи; нормой считались ровность и сдержанность, типизация (то есть симплификация). Возводилась в кумир средина: «мера, умеренность, равновесность», «рамки», «прочь всё, что слишком», также «познай себя».
«Норма» ― качество падшести. Был запрет: выражать любовь, в траур плакаться, в радость тешиться, думать вольно (по Стагириту: «нужно сдержаться»), воину в битве быть слишком дерзким… Чтó нельзя, если вдуматься? Мыслить, чувствовать, проявлять себя. Все ахиллы, орфеи, пигмалионы сразу мараются; неуёмный Эдип казнится; славный Геракл затуркан; падает вниз Икар. С гоньбой героев ссохлась палитра мысли и чувства, чтоб уравнять людей и чтоб даже Осирис стал частью логики.
Никакой, в общем, «косности», никаких приматов, живших в пещерах, не было. До персеев с платонами жили боги, кои мерещились древнегрекам новых воззрений тем невозможным, страшным, мифическим, что скорей бы забыть, как сон, и начать жить реально-де: скромно, средне, в пределах. Так и Адам, бессмертный, слышавший Небо, сузился знанием от добра и от зла. Сыны его - в рабстве этики «ничего чрезмерного». Вот с тех пор странных давят и истребляют. Недостижимы стали Ахилл, Цирцея. Даже и Бах теперь невозможен: нет таких, кто бы чувствовал, мыслил с баховской мудростью. Вольно мыслящих нарекли безумцами. Мир скудеет… Так что в начале - не троглодиты. Жуткий подлог, он в том как раз, чтоб богов счесть мифом, разум - реальностью.
1 По существу (лат.).