(no subject)
Продолжаю переводить Мейнке Каца
возможно, у меня ритм иногда сложно поймать, но он есть. Просто у Мейнке дольник такой, и там многое зависит от того, как проговорить. И тоже то пять, то шесть стоп в строке, то вообще не понять, сколько. Но у него оно не сбивает, а завораживает, просто заклинание какое-то, я не знаю, просто голова от них кружится, вот балдею в самом высоком смысле слова. Не стихи, а fleet-footed vines. По-моему, стихи Мейнке с их неровным-но-строгим ритмом тяготеют к прочтению вслух. Или это просто мне хочется.
Старая смоковница
Ева из листьев платье плетёт сотни лет,
Устав от добра и зла, от райских сует.
Доныне стада овец
в облаках ищут Авеля след.
Под старой смоковницей ветры, что арфы, поют:
- Приди, Адам! Отгони серафимов прочь.
Утони! Ева - море без дна, долгожданный приют.
Здесь времени нет: истекли жизнь и смерть, день и ночь,
Здесь лишь духи и я - первый твой поцелуй, Адам,
Кость от кости твоей, лоно всей жизни земной.
Безмятежного неба скука - другим. А нам -
Ликованье грозы, великий дождь проливной.
Olg Fig Tree
Eve, shamesick, still weaves of leaves her gown,
weary of good and evil, of heaven-crowds.
Stray flocks of sheep still seek Abel in the clouds.
Winds like harps play under the same old fig-tree:
- Come, Adam, drive awhile the seraphs away.
Drown! Nude Eve in a dream is a deepest sea.
There is no life or death here, no night or day.
Only seraphim and I - Adam's first kiss,
bone of your bones, mother of all life again.
The spotless sky is a blue humdrum. Ours is
the stream of the cloudland, the splendorous rain.
возможно, у меня ритм иногда сложно поймать, но он есть. Просто у Мейнке дольник такой, и там многое зависит от того, как проговорить. И тоже то пять, то шесть стоп в строке, то вообще не понять, сколько. Но у него оно не сбивает, а завораживает, просто заклинание какое-то, я не знаю, просто голова от них кружится, вот балдею в самом высоком смысле слова. Не стихи, а fleet-footed vines. По-моему, стихи Мейнке с их неровным-но-строгим ритмом тяготеют к прочтению вслух. Или это просто мне хочется.
Старая смоковница
Ева из листьев платье плетёт сотни лет,
Устав от добра и зла, от райских сует.
Доныне стада овец
в облаках ищут Авеля след.
Под старой смоковницей ветры, что арфы, поют:
- Приди, Адам! Отгони серафимов прочь.
Утони! Ева - море без дна, долгожданный приют.
Здесь времени нет: истекли жизнь и смерть, день и ночь,
Здесь лишь духи и я - первый твой поцелуй, Адам,
Кость от кости твоей, лоно всей жизни земной.
Безмятежного неба скука - другим. А нам -
Ликованье грозы, великий дождь проливной.
Olg Fig Tree
Eve, shamesick, still weaves of leaves her gown,
weary of good and evil, of heaven-crowds.
Stray flocks of sheep still seek Abel in the clouds.
Winds like harps play under the same old fig-tree:
- Come, Adam, drive awhile the seraphs away.
Drown! Nude Eve in a dream is a deepest sea.
There is no life or death here, no night or day.
Only seraphim and I - Adam's first kiss,
bone of your bones, mother of all life again.
The spotless sky is a blue humdrum. Ours is
the stream of the cloudland, the splendorous rain.