Элевсинские тайны.
Ольга Шульчева-Джарман сообщает в своей статье "Сильная родила Сильного":
"В святилище Элевсина, в ночь великого таинства, слышался возглас - «Сильная родила Сильного!» «Владычица родила священное дитя. Могущественная - Могущественного! Бримо родила Бримоса!».
И говорил посвящённый-эпопт: «Я видел огонь, и я видел Кору!»
Проф. А.Б.Зубов считает, что близко к разгадке тайны Элевсина предположение о том, что в ребёнке на руках Коры каждый видел себя - младенца, который стал бессмертным, который не умрёт…"
Здесь довольно любопытно, что, согласно христианской традиции, серафимы называемы словом Божьим "возгорающими" и "пламенеющими" (Дионисий Ареопагит. О церковной иерархии. 4.3.10). То есть, надо полагать, что Дева Мария, сказав Архангелу "да будет Мне по слову твоему", восприняла в себя его огнесветоносную природу. Как образно выражались скопцы про рождение своего "искупителя" Кондратия Селиванова от "пренепорочной девы" императрицы Елизаветы Петровны, она, "царица небесная", "божественная клеща, угль огненный в себе державшая", родила его, "разблажившись Святым Духом".
Картина Карло Кривелли (1430-1495) под названием "Благовещение со святым Эмидием" была написана в 1486 году. Сейчас она находится в Национальной галерее в Лондоне.
Виктор Качалин написал стихи:
"Cильная родила Сильного
в доме хлеба, средь разбитых яслей...
А, когда Она умирала,
о своём услыхав отшествии
от архангела Лица Божия -
в синеве, огне, тишине
Сын сошёл, и Её новорожденный облик
взял и на руки крепко
принял: Сильный - Нежную."
"В мистериальных традициях Бримо нередко отождествлялась с Корой или Персефоной, а также с её матерью Деметрой и с Реей, матерью Деметры. В орфических мистериях под именем Бримо могла выступать Персефона, а Дж.Э. Гаррисон называет Бримо «фессалийской Корой» и отмечает, что этот эпитет применялся также к Деметре в её гневной ипостаси - Деметре Эринис, скорбящей об утраченной дочери.
Карл Кереньи и другие исследователи отмечают, что слово «Бримо» в Аттике воспринималось как чужеземное, «варварское» имя, поскольку имело фракийское или фессалийское происхождение. Чужеземным происхождением объясняются разногласии в толковании этого эпитета. В схолиях к Аполлонию, помимо основной этимологии («гневная, грозная, ужасная»), приводится и другая версия, согласно которой имя Бримо происходит от βρόμος («шум»), по ассоциации с треском огня (т.к. один из атрибутов Гекаты - факел). В схолиях к Ликофрону Иоанн Цец (XII в.) также упоминает об этом атрибуте, сообщая, что в Ферах чеканили монету, на которой изображалась Геката с факелом. Возможно, оба эти толкования одновременно - «гневная» и «шумная» - использует сатирик II в. н.э. Лукиан, упоминая Бримо как Гекату, изъясняющуюся «грозным ворчанием» («Менипп», 20)" (Источник).
Этот "треск огня" что-то мне напоминает...
Конечно, это крещение апостолов духом и огнём в день Пятидесятницы!
В Деяниях Апостолов сказано, что "при наступлении дня Пятидесятницы" (видимо, на рассвете или чуть раньше, при приближении рассвета) "внезапно слелался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра". Шум этот "наполнил весь дом", где находились апостолы. Можно предполагать, что горницу осияло ослепительное сияние славы Божией (ср. Лк. 2:9). С этим озарением связано внутреннее, совершившееся в душах апостолов событие: "и исполнились все Духа Святого", словно небесный огонь пронизал их... Обретя дар духовного зрения, они увидели "разделяющиеся языки, как бы огненные" [1], которые "почили по одному на каждом из них" (Деян. 2:3).
Интересно сопоставить этот шум "как бы от несущегося сильного ветра" с "треском огня".
По описаниям этнографов, когда к шаману приближается дух-союзник, раздаётся свист, похожий на завывание ветра. Каждый знает, что это образовался ход (вроде дыхательного отверстия), через который шаман сможет полететь в потусторонний мир. Попадая в "коридор", этот своего рода "предбанник" потустороннего мира, шаман летит со скоростью выпущенной из винтовки пули, и всё вокруг него грохочет, жужжит. Например, В. Мазков из города Якутска вспоминал в 1981 году: "Некая сила вцепилась в меня, схватила за волосы и дёрнула головой вперёд в какую-то дыру... Я влетел в неё с воплем и был потрясён, когда сообразил, что лечу словно птица. Лечу по тёмной трубе, оглушённый шумом и беспрерывным жужжанием, несущимся со всех сторон" (цит. по: Прийма А. Встречи с нелюдьми. - М., 1997, с. 142).
Очевидно, та же самая "труба" или "дыра" открывается человеку и при переходе в потусторонний мир, то есть при умирании. Она многократно описана и в работах психологов, изучающих опыт людей, переживших состояние клинической смерти, и в полотнах художников-мистиков.
Очевидно, мистические видения этой "дыры" имели место быть ещё на самой заре истории человечества. Скорее всего, в сознании первобытных людей эта "труба" отождествилась с женской вульвой. Результатом этого отождествления явилось верование в то, что умирание на этом свете связано с рождением на том свете. Посмертный "туннель", через который проходят все души умерших людей, был связан воедино с материнским лоном, из которого рождается на свет Божий каждый человек. Наверно, именно поэтому первым божеством на Земле была Богиня Мать.
---------------------------------------------------------------------------------------------------
[1] Евангелист Лука старается не создать впечатления, что звуки с небес и подобные пламени языки были всего лишь природным явлением. В каждом случае он подчёркивает, что звук был "как бы" сильным ветром, а сияние, о котором он говорит, было "как бы" огненными языками пламени.