Гартман о благородстве необщего
Иерархия благородства - иная, чем иерархия блага, настаивает Гартман:
«Благородство … предполагает благо. Но в его случае добавляется еще и отбор с особой точки зрения. То, что является в качестве морального требования общим для всех, к нему имеет отношение как подчиненное; оно отбирает исходя из другого… долженствования бытия, содержательно выходящего за пределы первого … по особому, новому критерию предпочтения: оно направлено только на те ценности, которые не являются общими для всех - причем общими не только по возможности их исполнить, но и по требованию - направлено к исключительным ценностям, к таким, сам характер долженствования которых существует не для всех, которые, таким образом, в тенденции возвышают человека, выделяют его на фоне общего блага (независимо от высоты его реализации).
Совсем не обязательно, чтобы эта тенденция противоречила той, что ориентирована на порядок высоты. Царство ценностей имеет и другие измерения помимо высоты; оно обладает и располагающейся перпендикулярно высоте шириной, в плоскости которой то, что имеет здесь разные координаты, стоит на одной высоте. Каждая высота в царстве ценностей представляет собой целый уровень ценностей, и так или иначе схваченное ценностным чувством многообразие даже внутри такого уровня есть всегда лишь фрагмент. Стремление к не-схваченному - глубоко обосновано во всякой действующей морали. … Но и в направлении высоты над тем, что схвачено господствующим ценностным видением, в конечном счете всегда находится нечто еще более высокое; и именно на это направлено благородство. …
Необыкновенное также принадлежит сущности благородства. Правда, каждая схваченная ценность имеет тенденцию привлекать к себе этос множества, т. е. в качестве морального требования становиться всеобщим. Но коль скоро оно стало всеобщим, это больше не благородство, но именно благо, общее для всех. И тогда благородство наполняется другим ценностным содержанием. Содержание благородства варьирует, в то время как его направленность на исключительное остается той же».
«Лица необщим выраженьем…». Это, конечно, не пошлое стремление к оригинальности. Это оригинальность, случающаяся естественно, по тому основанию, что благородный не тратит себя на общедоступное, пусть и благое; он ищет, по слову Гартмана, «несхваченное». «А маленькую доброту, как шляпу, оставляй в прихожей». И в этом эволюционная ценность благородства, которую можно в дарвинистской метафорике сравнить с редкой, но ценной мутацией.
«Сущность благородства при любой изменчивой исторической ситуации - смотреть вперед, искать, преобразовывать этос эпохи. … Без благородства человеческое развитие будет простаивать и - так как покой невозможен - пойдет вспять. В большом масштабе благородство - это совершенствование жизни исторического этоса; в малом, в отдельном человеке - особая тенденция идущего вперед». (384)
«Благородство … предполагает благо. Но в его случае добавляется еще и отбор с особой точки зрения. То, что является в качестве морального требования общим для всех, к нему имеет отношение как подчиненное; оно отбирает исходя из другого… долженствования бытия, содержательно выходящего за пределы первого … по особому, новому критерию предпочтения: оно направлено только на те ценности, которые не являются общими для всех - причем общими не только по возможности их исполнить, но и по требованию - направлено к исключительным ценностям, к таким, сам характер долженствования которых существует не для всех, которые, таким образом, в тенденции возвышают человека, выделяют его на фоне общего блага (независимо от высоты его реализации).
Совсем не обязательно, чтобы эта тенденция противоречила той, что ориентирована на порядок высоты. Царство ценностей имеет и другие измерения помимо высоты; оно обладает и располагающейся перпендикулярно высоте шириной, в плоскости которой то, что имеет здесь разные координаты, стоит на одной высоте. Каждая высота в царстве ценностей представляет собой целый уровень ценностей, и так или иначе схваченное ценностным чувством многообразие даже внутри такого уровня есть всегда лишь фрагмент. Стремление к не-схваченному - глубоко обосновано во всякой действующей морали. … Но и в направлении высоты над тем, что схвачено господствующим ценностным видением, в конечном счете всегда находится нечто еще более высокое; и именно на это направлено благородство. …
Необыкновенное также принадлежит сущности благородства. Правда, каждая схваченная ценность имеет тенденцию привлекать к себе этос множества, т. е. в качестве морального требования становиться всеобщим. Но коль скоро оно стало всеобщим, это больше не благородство, но именно благо, общее для всех. И тогда благородство наполняется другим ценностным содержанием. Содержание благородства варьирует, в то время как его направленность на исключительное остается той же».
«Лица необщим выраженьем…». Это, конечно, не пошлое стремление к оригинальности. Это оригинальность, случающаяся естественно, по тому основанию, что благородный не тратит себя на общедоступное, пусть и благое; он ищет, по слову Гартмана, «несхваченное». «А маленькую доброту, как шляпу, оставляй в прихожей». И в этом эволюционная ценность благородства, которую можно в дарвинистской метафорике сравнить с редкой, но ценной мутацией.
«Сущность благородства при любой изменчивой исторической ситуации - смотреть вперед, искать, преобразовывать этос эпохи. … Без благородства человеческое развитие будет простаивать и - так как покой невозможен - пойдет вспять. В большом масштабе благородство - это совершенствование жизни исторического этоса; в малом, в отдельном человеке - особая тенденция идущего вперед». (384)