Люди и дельфины в космосе
Третья западная фантастика. Дэвид Брин, "Звездный прилив".
Главная выдумка автора (и главное достижение галактических цивилизаций) - «возвышение». Это значит, что «разумные» расы («патроны») берут в опеку каких-нибудь «предразумных» («клиентов») и с помощью генной инженерии, нейрохирургии и обучения превращают их в сапиенсов. Люди проделали это с шимпанзе и дельфинами. Они - гуманные патроны, не превращают клиентов в своих рабов, а дружат и сотрудничают с ними, эти отношения, особенно с дельфинами, самое в романе интересное.
У дельфинов три языка - праймал, язык, на котором они общались до возвышения и к которому возвращаются в ситуациях стресса, деградируя; тринари, промежуточный; и англик - модифицированный под их возможности английский. Но дело не только в языке как знаковой системе - мышление разное. У дельфинов оно поэтическо-музыкальное, они не понимают причинности, не различают прошлое, настоящее и будущее… «Сны китов» - мифопоэтика дельфинов; кининк - «философская школа, объединяющая логику человеческой мысли с наследием сна китов». Дельфину легче всего выразить свою мысль, пропев хайку.
Сюжет. Земной корабль «Стремительный» с экипажем из людей и дельфинов, странствуя по вселенной, обнаружил кладбище древнейших космических кораблей, и торопится донести информацию и собранные материалы до Земли. А враждебные расы-цивилизации пытаются его перехватить, сражаясь из-за добычи друг с другом. По пути «Стремительный», поврежденный в боях, застревает на планете Китруп, где встречает предразумных земноводных кикви и еще какую-то малопонятную форму жизни.
Много опасных приключений, много проблем, технических и нравственно-психологических - всё это напрягает отношения между дельфинами и людьми (и ученым шимпанзе)…
«Концепция бесконечной последовательности параллельных вселенных была известна дельфинам задолго до того, как люди научились пользоваться огнем. Это нераздельная часть «сна китов». Огромные киты удовлетворенно напевали о бесконечно изменяющемся мире. Начав пользоваться инструментами, дельфины amicus утратили это величественное равнодушие. Теперь они понимают философию китов немногим лучше людей».
«Чтобы успокоиться, Акки [очень разумный дельфин, друг главного героя-человека] дышал медленно. В сознании вспыхнул обучающий ритм кининка.
Прошлое - это то, что было когда-то -
Остатки, называемые памятью...
В нем заключены «причины»
Того, что сейчас.
Будущее - то, что будет -
Представляемое, но редко видимое...
В нем заключены «результаты» -
Того, что сейчас.
Настоящее - это узость -
Оно проходит, мерцая...
Доказательство того, что «шутка» -
То, что сейчас.
Настоящее, прошлое и будущее - самые трудные для тринари концепции. Стихотворение предназначено для того, чтобы фины поняли причинно-следственное восприятие мира патронами и большинством других разумных, но в то же время сохранили мировоззрение китообразных.
Все это кажется Акки таким простым. Иногда он удивляется, почему у дельфинов Земли возникают трудности с такими идеями. Мысль, ее воображаемый результат, его последствия - все это имеет свой вкус и свое ощущение, когда действуешь. Если будущее неясно, стараешься действовать как лучше и надеешься.
Так люди пробирались через века своего ужасного невежества. Акки не понимал, почему и его народу это должно даваться трудно, если показывают дорогу».
Разговаривают два человека, экзобиолог Дэнни Судман и Тошио Ивашика, гардемарин с Калафии, планеты, колонизованной землянами:
«Дэнни казалась встревоженной. Тошио сменил тему:
- Как твой доклад?
- О, я думаю, все в порядке. Ясно, что кикви настоящие предразумные. Состояние невозделанности длится уже очень долго. Некоторые еретики-дарвинисты решили бы, что они готовы самостоятельно получить разум. Кое-какие признаки его они уже проявляют.
Стоики от науки по-прежнему считают, что предразумная раса может вступить в стадию космического разума исключительно в процессе эволюции, без вмешательства патронов. Большинству галактов такая мысль кажется нелепой и странной, но неспособность найти предполагаемых благодетелей человечества принесла этой теории немало сторонников».
Землян другие расы (всякие птице- и насекомообразные) называют «волчатами», потому что они приобрели разум не от патронов, а естественной эволюцией.
Как и во всех прочитанных западных фантастиках - много-много про сексуальные темы и проблемы. Космический контекст и технологический прогресс - источники многообразной экзотики. Дельфин Сахот влюблен в Дэнни и смущает ее своими домогательствами:
«Мало кто смог бы лучше Томаса Орли [агент Совета Земли в экипаже корабля, «результат небольшой генной инженерии»] разобраться в поведении нелюдей. Его официальная должность - консультант по чуждой технологии, но, совершенно очевидно, он присутствовал здесь как психолог, который должен был помочь доктору Метцу и доктору Баскин оценить работу объединенного экипажа дельфинов. Он знает китообразных и может объяснить ей, чего хочет от нее Сахот».
«Он не придавал значения щелчкам неодобрения в связи с его вниманием к Дэнни Судман. До возвышения самцы-дельфины нахально вели себя с женщинами-исследователями. «Это давняя традиция, - оправдывался он. - Что хорошо для старого доброго Флиппера, подходит и его мозговитому потомку».
В англике он ненавидел эти постоянные поиски оправданий. Люди вечно спрашивают: почему? Какая разница? Всегда можно взглянуть на мир по-иному, нежели люди. Любой кит подтвердит это».
Среди других галактических рас есть дружественные к землянам, тимбрими например, и враждебные к «волчатам»:
«Конечно, Джиллиан [врач, член Совета Земли, результат генной инженерии] и так кое-что знала о танду. Все агенты Совета [Земли] знают об этих скрытных и жестоких врагах человечества.
Отчет только усиливает ее ощущение, что вселенная изначально устроена неправильно, если в ней живут такие чудовища. Джиллиан однажды целое лето читала космические романы доконтактного периода. Какой открытой и дружественной казалась в те дни вымышленная вселенная! Даже некоторые «пессимистические» измышления были далеки от реальной опасности.
Рисуя в воображении драматические картины «знакомства» с танду, она решила носить кортик, чтобы прибегнуть к последней древнейшей самозащите, если эти чудовищные существа захватят ее».
«Начальник штаба склонил свой двенадцатиколечный корпус перед верховным жрецом.
- Теннанинцы наши временные союзники! Как мы можем напасть на них, предварительно не исполнив тайного ритуала предательства? Их предки не будут умиротворены!
Йофурский жрец раздул шесть своих верхних соковых колец. Он высоко поднялся на своем помосте в тыльной части командной рубки.
- Нам не до ритуалов! Теперь, когда наш союз очистил этот сектор пространства! Теперь, когда наш союз стал сильнейшим! Теперь, пока все еще бушует битва! Теперь, когда эти глупые теннанинцы раскрыли перед нами свой фланг. Теперь мы можем причинить им большой вред».
Сбрендивший и взбунтовавший дельфин преследует верного долгу дельфина-пилота:
«Но Кта-Джон, казалось, не знал усталости.
Охотничий клич эхом отдавался в проливах. Чудовище совсем близко.
- Пилотттт! Почему ты сссопротивляешься? Ты ведь знаешь, что пищевая цепочка на моей ссстороне! [Заикание - потому что дельфину трудно говорить на англике].
Кипиру мигнул. Как может Кта-Джон связывать это с религией?
До возвышения концепция пищевой цепочки, как некой мистической иерархии, была в центре мировоззрения китообразных, частью «сна китов»».
Это занятно. В «Ложной слепоте» тоже шла речь о «трофической цепочке» как основании иерархии - заворожила эта биологическая идея фантастов.
Дельфин-пилот в трудной ситуации напрягается, чтобы сохранить приобретенное от людей в возвышении:
«Кипиру тоже был занят. Он заставлял себя сохранять спокойствие и пользовался только доспехами. Сильные клешни механических рук разрезали плети, тянувшиеся к нему. Чтобы мыслить на англике, он повторял таблицу умножения, расправляясь со стеблями поодиночке».
А вот размышления шимпанзе, Чарльза Дарта:
«Это его ошеломило. На целых три месяца он бросил свои исследования, проблемы. Прочел протоколы, дающие человечеству права патрона на его расу, и рассердился из-за того, что люди получили абсолютную власть над его племенем. Но также узнал, что никто не давал через четыреста лет клиентам права заседать в высшем совете, а человечество дало.
Чарлз Дарт был смущен. Но потом задумался над смыслом слова «дать».
Он читал о расовых предрассудках человечества в старину. Неужели всего полтысячелетия назад люди рассказывали друг о друге чудовищно лживые вещи только из-за пигмента кожи и убивали миллионы, поверив в собственную ложь?
Он узнал о теории символизма - когда разрешалось допускать в науку и в правительство ограниченное число негров, как показатель их равенства - и почувствовал жгучий стыд. Именно тогда он вызвался добровольцем в дальний космический полет, решив не возвращаться, пока не докажет, что, как ученый, он не уступает любому человеку!
Увы! Он получил назначение на «Стремительный», корабль, полный дельфинов и воды. И в довершение ко всему, этот самодовольный дурак Игнасио Метц немедленно начал обращаться с ним, как сноб с одним своим экспериментальным полукровкой!
Чарли научился жить с этим. Он приспособился к Метцу. Он все перенесет, пока не будут объявлены результаты его исследований Китрупа.
И тогда при его появлении все будут вставать! К нему придут талантливые молодые ученые. И все увидят, что он, по крайней мере, не символ!
В этом деле, возвышении, бывает и брак: карранк% - раса обезумевших. Само их название невозможно воспроизвести точно, отсюда такое написание.
Дружественные к людям тимбрими подарили им компьютер, такой умный, что Джиллиан трудно с ним общаться:
«Она медленно покачала головой. Может, сказывается усталость, но она понимает лишь часть объяснений Нисса. Каждый раз, когда она пытается заставить его объяснить что-нибудь неясное попроще, он начинает приводить примеры, которые еще больше запутывают.
Она чувствовал себя кроманьонцем, старающимся понять интриги двора Людовика XIV. Нисс утверждает, что открытия «Стремительного» будут иметь более значительные последствия, чем нынешний кризис из-за брошенного флота. Но подробности она понять не могла. …
Джиллиан поблагодарила Нисса за перевод послания на теннанинский. Ей ответил бестелесный голос из облака искорок, вспыхивающих в оксиводе.
- Я не мог сделать ничего другого, Джиллиан Баскин. Вы, несколько заблудившихся землян, навлекая на себя катастрофы, умудрились собрать больше информации, чем мои хозяева за последнюю тысячу лет. Только уроки возвышения полезны тимбрими, которые всегда готовы учиться - даже у волчат».
Главная выдумка автора (и главное достижение галактических цивилизаций) - «возвышение». Это значит, что «разумные» расы («патроны») берут в опеку каких-нибудь «предразумных» («клиентов») и с помощью генной инженерии, нейрохирургии и обучения превращают их в сапиенсов. Люди проделали это с шимпанзе и дельфинами. Они - гуманные патроны, не превращают клиентов в своих рабов, а дружат и сотрудничают с ними, эти отношения, особенно с дельфинами, самое в романе интересное.
У дельфинов три языка - праймал, язык, на котором они общались до возвышения и к которому возвращаются в ситуациях стресса, деградируя; тринари, промежуточный; и англик - модифицированный под их возможности английский. Но дело не только в языке как знаковой системе - мышление разное. У дельфинов оно поэтическо-музыкальное, они не понимают причинности, не различают прошлое, настоящее и будущее… «Сны китов» - мифопоэтика дельфинов; кининк - «философская школа, объединяющая логику человеческой мысли с наследием сна китов». Дельфину легче всего выразить свою мысль, пропев хайку.
Сюжет. Земной корабль «Стремительный» с экипажем из людей и дельфинов, странствуя по вселенной, обнаружил кладбище древнейших космических кораблей, и торопится донести информацию и собранные материалы до Земли. А враждебные расы-цивилизации пытаются его перехватить, сражаясь из-за добычи друг с другом. По пути «Стремительный», поврежденный в боях, застревает на планете Китруп, где встречает предразумных земноводных кикви и еще какую-то малопонятную форму жизни.
Много опасных приключений, много проблем, технических и нравственно-психологических - всё это напрягает отношения между дельфинами и людьми (и ученым шимпанзе)…
«Концепция бесконечной последовательности параллельных вселенных была известна дельфинам задолго до того, как люди научились пользоваться огнем. Это нераздельная часть «сна китов». Огромные киты удовлетворенно напевали о бесконечно изменяющемся мире. Начав пользоваться инструментами, дельфины amicus утратили это величественное равнодушие. Теперь они понимают философию китов немногим лучше людей».
«Чтобы успокоиться, Акки [очень разумный дельфин, друг главного героя-человека] дышал медленно. В сознании вспыхнул обучающий ритм кининка.
Прошлое - это то, что было когда-то -
Остатки, называемые памятью...
В нем заключены «причины»
Того, что сейчас.
Будущее - то, что будет -
Представляемое, но редко видимое...
В нем заключены «результаты» -
Того, что сейчас.
Настоящее - это узость -
Оно проходит, мерцая...
Доказательство того, что «шутка» -
То, что сейчас.
Настоящее, прошлое и будущее - самые трудные для тринари концепции. Стихотворение предназначено для того, чтобы фины поняли причинно-следственное восприятие мира патронами и большинством других разумных, но в то же время сохранили мировоззрение китообразных.
Все это кажется Акки таким простым. Иногда он удивляется, почему у дельфинов Земли возникают трудности с такими идеями. Мысль, ее воображаемый результат, его последствия - все это имеет свой вкус и свое ощущение, когда действуешь. Если будущее неясно, стараешься действовать как лучше и надеешься.
Так люди пробирались через века своего ужасного невежества. Акки не понимал, почему и его народу это должно даваться трудно, если показывают дорогу».
Разговаривают два человека, экзобиолог Дэнни Судман и Тошио Ивашика, гардемарин с Калафии, планеты, колонизованной землянами:
«Дэнни казалась встревоженной. Тошио сменил тему:
- Как твой доклад?
- О, я думаю, все в порядке. Ясно, что кикви настоящие предразумные. Состояние невозделанности длится уже очень долго. Некоторые еретики-дарвинисты решили бы, что они готовы самостоятельно получить разум. Кое-какие признаки его они уже проявляют.
Стоики от науки по-прежнему считают, что предразумная раса может вступить в стадию космического разума исключительно в процессе эволюции, без вмешательства патронов. Большинству галактов такая мысль кажется нелепой и странной, но неспособность найти предполагаемых благодетелей человечества принесла этой теории немало сторонников».
Землян другие расы (всякие птице- и насекомообразные) называют «волчатами», потому что они приобрели разум не от патронов, а естественной эволюцией.
Как и во всех прочитанных западных фантастиках - много-много про сексуальные темы и проблемы. Космический контекст и технологический прогресс - источники многообразной экзотики. Дельфин Сахот влюблен в Дэнни и смущает ее своими домогательствами:
«Мало кто смог бы лучше Томаса Орли [агент Совета Земли в экипаже корабля, «результат небольшой генной инженерии»] разобраться в поведении нелюдей. Его официальная должность - консультант по чуждой технологии, но, совершенно очевидно, он присутствовал здесь как психолог, который должен был помочь доктору Метцу и доктору Баскин оценить работу объединенного экипажа дельфинов. Он знает китообразных и может объяснить ей, чего хочет от нее Сахот».
«Он не придавал значения щелчкам неодобрения в связи с его вниманием к Дэнни Судман. До возвышения самцы-дельфины нахально вели себя с женщинами-исследователями. «Это давняя традиция, - оправдывался он. - Что хорошо для старого доброго Флиппера, подходит и его мозговитому потомку».
В англике он ненавидел эти постоянные поиски оправданий. Люди вечно спрашивают: почему? Какая разница? Всегда можно взглянуть на мир по-иному, нежели люди. Любой кит подтвердит это».
Среди других галактических рас есть дружественные к землянам, тимбрими например, и враждебные к «волчатам»:
«Конечно, Джиллиан [врач, член Совета Земли, результат генной инженерии] и так кое-что знала о танду. Все агенты Совета [Земли] знают об этих скрытных и жестоких врагах человечества.
Отчет только усиливает ее ощущение, что вселенная изначально устроена неправильно, если в ней живут такие чудовища. Джиллиан однажды целое лето читала космические романы доконтактного периода. Какой открытой и дружественной казалась в те дни вымышленная вселенная! Даже некоторые «пессимистические» измышления были далеки от реальной опасности.
Рисуя в воображении драматические картины «знакомства» с танду, она решила носить кортик, чтобы прибегнуть к последней древнейшей самозащите, если эти чудовищные существа захватят ее».
«Начальник штаба склонил свой двенадцатиколечный корпус перед верховным жрецом.
- Теннанинцы наши временные союзники! Как мы можем напасть на них, предварительно не исполнив тайного ритуала предательства? Их предки не будут умиротворены!
Йофурский жрец раздул шесть своих верхних соковых колец. Он высоко поднялся на своем помосте в тыльной части командной рубки.
- Нам не до ритуалов! Теперь, когда наш союз очистил этот сектор пространства! Теперь, когда наш союз стал сильнейшим! Теперь, пока все еще бушует битва! Теперь, когда эти глупые теннанинцы раскрыли перед нами свой фланг. Теперь мы можем причинить им большой вред».
Сбрендивший и взбунтовавший дельфин преследует верного долгу дельфина-пилота:
«Но Кта-Джон, казалось, не знал усталости.
Охотничий клич эхом отдавался в проливах. Чудовище совсем близко.
- Пилотттт! Почему ты сссопротивляешься? Ты ведь знаешь, что пищевая цепочка на моей ссстороне! [Заикание - потому что дельфину трудно говорить на англике].
Кипиру мигнул. Как может Кта-Джон связывать это с религией?
До возвышения концепция пищевой цепочки, как некой мистической иерархии, была в центре мировоззрения китообразных, частью «сна китов»».
Это занятно. В «Ложной слепоте» тоже шла речь о «трофической цепочке» как основании иерархии - заворожила эта биологическая идея фантастов.
Дельфин-пилот в трудной ситуации напрягается, чтобы сохранить приобретенное от людей в возвышении:
«Кипиру тоже был занят. Он заставлял себя сохранять спокойствие и пользовался только доспехами. Сильные клешни механических рук разрезали плети, тянувшиеся к нему. Чтобы мыслить на англике, он повторял таблицу умножения, расправляясь со стеблями поодиночке».
А вот размышления шимпанзе, Чарльза Дарта:
«Это его ошеломило. На целых три месяца он бросил свои исследования, проблемы. Прочел протоколы, дающие человечеству права патрона на его расу, и рассердился из-за того, что люди получили абсолютную власть над его племенем. Но также узнал, что никто не давал через четыреста лет клиентам права заседать в высшем совете, а человечество дало.
Чарлз Дарт был смущен. Но потом задумался над смыслом слова «дать».
Он читал о расовых предрассудках человечества в старину. Неужели всего полтысячелетия назад люди рассказывали друг о друге чудовищно лживые вещи только из-за пигмента кожи и убивали миллионы, поверив в собственную ложь?
Он узнал о теории символизма - когда разрешалось допускать в науку и в правительство ограниченное число негров, как показатель их равенства - и почувствовал жгучий стыд. Именно тогда он вызвался добровольцем в дальний космический полет, решив не возвращаться, пока не докажет, что, как ученый, он не уступает любому человеку!
Увы! Он получил назначение на «Стремительный», корабль, полный дельфинов и воды. И в довершение ко всему, этот самодовольный дурак Игнасио Метц немедленно начал обращаться с ним, как сноб с одним своим экспериментальным полукровкой!
Чарли научился жить с этим. Он приспособился к Метцу. Он все перенесет, пока не будут объявлены результаты его исследований Китрупа.
И тогда при его появлении все будут вставать! К нему придут талантливые молодые ученые. И все увидят, что он, по крайней мере, не символ!
В этом деле, возвышении, бывает и брак: карранк% - раса обезумевших. Само их название невозможно воспроизвести точно, отсюда такое написание.
Дружественные к людям тимбрими подарили им компьютер, такой умный, что Джиллиан трудно с ним общаться:
«Она медленно покачала головой. Может, сказывается усталость, но она понимает лишь часть объяснений Нисса. Каждый раз, когда она пытается заставить его объяснить что-нибудь неясное попроще, он начинает приводить примеры, которые еще больше запутывают.
Она чувствовал себя кроманьонцем, старающимся понять интриги двора Людовика XIV. Нисс утверждает, что открытия «Стремительного» будут иметь более значительные последствия, чем нынешний кризис из-за брошенного флота. Но подробности она понять не могла. …
Джиллиан поблагодарила Нисса за перевод послания на теннанинский. Ей ответил бестелесный голос из облака искорок, вспыхивающих в оксиводе.
- Я не мог сделать ничего другого, Джиллиан Баскин. Вы, несколько заблудившихся землян, навлекая на себя катастрофы, умудрились собрать больше информации, чем мои хозяева за последнюю тысячу лет. Только уроки возвышения полезны тимбрими, которые всегда готовы учиться - даже у волчат».