Странные занятия
Сидя за столом в одной компании напротив двух спортсменом-мотогонщиков и обнаружив, что оба они мне очень нравятся и говорить мне с ними приятно, хотя сам я от спорта дальше некуда, я задумался о смысле "спорта высоких достижений", т.е. до предела сил человеческих... Зачем? Стал думать о человеческих занятиях вообще. . По-христиански, вроде бы, у человека два только достойных занятия: труд и молитва. Монашеская жизнь, очищенная от всего случайного, необязательного, так и устроена из двух частей. А можно сказать, что это - две стороны одного целого, в разной мере выраженные в том или ином занятии. Существует молитвенный труд, но и всякий труд, совершаемый во славу Божию, можно считать молитвой. Можно и еще по-другому: два измерения, как высота и длина.
В миру - сложнее. Но и тут можно усмотреть эту двойственность. Молитва - начало всякого дела. Но и всякий богоугодный труд как бы "встроен" в молитву. Не только "околоцерковный", но и всякий труд по идее направлен на поддержание жизни, а значит, если жизнь устроена правильно, на поддержание молитвенной жизни.
В сегодняшней жизни все неимоверно усложнилось. Даже если оставить вне рассмотрения то, что прямо преступно, то все, можно наверно сказать, полно псевдоморфами, в которых эти исходные формы искажены или размыты. Где-то вторичное, служебное разрослось за счет основного (как соединительная ткань в ранах), где-то в ответ на одно искажение компенсаторно возникает другое...
Вот мне кажется, что смысл "странных занятий" - бесполезных, но как бы "высоких", не пошлых - можно попытаться понять как псевдоморфное (причину надо искать в истории) сочетание труда и молитвы, можно даже уточнить: труд, подчиненный псевдоморфу молитвы.
Я бы сразу же назвал три таких занятия: спорт, поэзию (искусство) и философию.
В миру - сложнее. Но и тут можно усмотреть эту двойственность. Молитва - начало всякого дела. Но и всякий богоугодный труд как бы "встроен" в молитву. Не только "околоцерковный", но и всякий труд по идее направлен на поддержание жизни, а значит, если жизнь устроена правильно, на поддержание молитвенной жизни.
В сегодняшней жизни все неимоверно усложнилось. Даже если оставить вне рассмотрения то, что прямо преступно, то все, можно наверно сказать, полно псевдоморфами, в которых эти исходные формы искажены или размыты. Где-то вторичное, служебное разрослось за счет основного (как соединительная ткань в ранах), где-то в ответ на одно искажение компенсаторно возникает другое...
Вот мне кажется, что смысл "странных занятий" - бесполезных, но как бы "высоких", не пошлых - можно попытаться понять как псевдоморфное (причину надо искать в истории) сочетание труда и молитвы, можно даже уточнить: труд, подчиненный псевдоморфу молитвы.
Я бы сразу же назвал три таких занятия: спорт, поэзию (искусство) и философию.