Таинство как проект жизни
К теме поста о сне и пробуждении подоспел еще важный текст - старая статья Аркадия Шуфрина "Об отношении к смерти" - старая, но актуальная (а когда эта тема перестанет быть актуальной?).
В статье есть много о чем, что стоит обсудить и что, Бог даст, еще обсудим. А пока одна цитата, из самого начала статьи, и пара вопросов-тезисов к ней.
Христианское мышление о смерти прежде всего таинственно и типологично. Это значит, что сам порядок повседневной жизни Церкви (каждый член которой входит в Нее через таинство крещения) - не только порядок подготовки к смерти, но и порядок откровения, через таинства, христианской правды о смерти. Это литургическое мышление является “повторением” в жизни каждой христианской общины одного и того же типологического образа мысли, открывающего из Воскресения в Воскресение и от Пятидесятницы до Пятидесятницы вечно одну и ту же победу Христа. И поскольку победа Христа есть победа над смертью, эта “служба” Христовой Церкви является единственным способом мышления о смерти, адекватным ее объекту: будучи типологическим, он является единственным включающим в себя (или исполняющим в себе) акт умирания (и воскресения) со Христом.
Погружение в крещальную купель - это не только символическое выражение нашей готовности умереть со Христом, но оно в действительности является нашей смертью, типизированной этим погружением, - той первой реальной смертью, концом нашей жизни во времени, в которой таинство нашего крещения, так же как и таинство всей нашей жизни во Христе (посвящаемой Богу в каждой Евхаристии), должно быть действительно исполнено.
"Типология" здесь имеет смысл прообразования. Typos - прообраз. В этом смысле христианские богословы типологически толкуют события Ветхого Завета как прообразующие новозаветные. В этом же смысле человек сотворен по образу Бога как своего Прообраза. И в этом же смысле крещение, как я понимаю, можно мыслить как прообраз, исполняемый жизнью крещеного.
Но тогда вроде бы напрашивается отождествление таинства с проектом, проектом человеческой жизни (ср. projet de soi Сартра), который тоже исполняется (= реализуется) в течении жизни до ее окончания в смерти. Только автор этого проекта не сам человек, или не только он... Не так ли? Я вижу в этом продуктивное сближение богословской мысли с методологической.
И второе. Что такое со-умирание со Христом, о котором говорится в толковании смысла крещения как прообразовательного, реализуемого жизнью? То же ли это, что "забегание-в-смерть" (Vorlaufen-zum-Tod по Хайдеггеру и по Шифферсу)? Опыт смерти при жизни? В видении? В воображении? И не то же ли это, что анатмаведа (не-я-мышление) буддизма? И не то ли, о чем всю жизнь твердила Таньга: " Я хочу, чтобы меня не было"?
В статье есть много о чем, что стоит обсудить и что, Бог даст, еще обсудим. А пока одна цитата, из самого начала статьи, и пара вопросов-тезисов к ней.
Христианское мышление о смерти прежде всего таинственно и типологично. Это значит, что сам порядок повседневной жизни Церкви (каждый член которой входит в Нее через таинство крещения) - не только порядок подготовки к смерти, но и порядок откровения, через таинства, христианской правды о смерти. Это литургическое мышление является “повторением” в жизни каждой христианской общины одного и того же типологического образа мысли, открывающего из Воскресения в Воскресение и от Пятидесятницы до Пятидесятницы вечно одну и ту же победу Христа. И поскольку победа Христа есть победа над смертью, эта “служба” Христовой Церкви является единственным способом мышления о смерти, адекватным ее объекту: будучи типологическим, он является единственным включающим в себя (или исполняющим в себе) акт умирания (и воскресения) со Христом.
Погружение в крещальную купель - это не только символическое выражение нашей готовности умереть со Христом, но оно в действительности является нашей смертью, типизированной этим погружением, - той первой реальной смертью, концом нашей жизни во времени, в которой таинство нашего крещения, так же как и таинство всей нашей жизни во Христе (посвящаемой Богу в каждой Евхаристии), должно быть действительно исполнено.
"Типология" здесь имеет смысл прообразования. Typos - прообраз. В этом смысле христианские богословы типологически толкуют события Ветхого Завета как прообразующие новозаветные. В этом же смысле человек сотворен по образу Бога как своего Прообраза. И в этом же смысле крещение, как я понимаю, можно мыслить как прообраз, исполняемый жизнью крещеного.
Но тогда вроде бы напрашивается отождествление таинства с проектом, проектом человеческой жизни (ср. projet de soi Сартра), который тоже исполняется (= реализуется) в течении жизни до ее окончания в смерти. Только автор этого проекта не сам человек, или не только он... Не так ли? Я вижу в этом продуктивное сближение богословской мысли с методологической.
И второе. Что такое со-умирание со Христом, о котором говорится в толковании смысла крещения как прообразовательного, реализуемого жизнью? То же ли это, что "забегание-в-смерть" (Vorlaufen-zum-Tod по Хайдеггеру и по Шифферсу)? Опыт смерти при жизни? В видении? В воображении? И не то же ли это, что анатмаведа (не-я-мышление) буддизма? И не то ли, о чем всю жизнь твердила Таньга: " Я хочу, чтобы меня не было"?