Советские дети и Древняя Греция
Античность в советской детской - это только звучит как оксюморон, а на самом деле знакомство с Древней Элладой начиналось едва ли не с ясельного возраста. Сразу приходят на память мультфильмы Александры Снежко-Блоцкой по мотивам греческих мифов: «Возвращение с Олимпа», «Лабиринт», «Аргонавты», «Персей», «Прометей». А «Коля, Оля и Архимед»! А телеспектакль про Эзопа: выпей море, Ксанф, выпей море! А «Весёлые хроники опасного путешествия»! Если говорить о книгах, вспоминается «Фиалковый венец» Джеффри Триза, «Алкамен - театральный мальчик» А. Говорова и, конечно, «Сын Зевса. В глуби веков» Любови Воронковой. Мы, наверное, так и не узнаем, что повлекло маститую советскую соцреалистку уже на склоне лет в эту самую глубь веков, что заставило зачитываться Геродотом и Плутархом. Но двухтомное жизнеописание Александра Македонского было хитом школьных библиотек. Удалось написать по-настоящему просто о по-настоящему сложном...
Однажды Филипп вернулся из похода с черной повязкой, закрывавшей правый глаз. Трехлетний Александр с любопытством разглядывал его повязку, а потом захотел посмотреть на тот глаз, что спрятан под ней.
- А там нет глаза, - спокойно сказал отец, - выбило стрелой. Но что глаз? Я осадил большой город Мефону, понимаешь? Осадил и взял. Жители не хотели сдаваться, защищались. Вот и выбили мне глаз. Стрелой со стены. Однако я все-таки Мефону осадил и взял.
- Осадил и взял, - повторил мальчик.
- Да! Взял! - подтвердил отец. И добавил с жестокой усмешкой: - А за мой глаз я с ними сполна расплатился. Немало их там осталось лежать на земле.
- Ты их убивал?
- Убивал. А что же ещё с ними делать, если они не сдаются?
Александр замолк, наморщив светлые бровки.
Наверное, тем и зачаровывал «Сын Зевса», что с одной стороны герой - твой ровесник, такой же шне всегда прилежный школьник, которому надо постигать геометрию и музыку, которому приходится слушать непонятные разговоры взрослых и улавливать в них неожиданный смысл, а с другой... Ну да, юный монарх, божественный Александр Филиппович, который в недалёком будущем весь мир захватит, никому не на радость, да и себе на горе. Как ни увлекательно было читать о путешествиях и приключениях, счастливых людей вокруг завоевателя с самого детства было маловато. Да можно считать, вообще не было. У отца больное самолюбие, у матери безответная любовь к сыну и сжигающая ревность, у окружающих лесть и трусость. Не такое уж великое счастье быть великим!
У Елены Леонидовны Озерецкой в «Олимпийских играх» среда вокруг маленького Лина менее пышная, зато и более благожелательная.Сын афинского гражданина Арифрона тоже много учится, причём у совершенно анекдотических учителей, а высокое звание педагога - рабский труд. И этот самый педагог Гефест не так прост, как поначалу кажется. Добрый и сострадательный Лин не так целеустремлён, как его сверстник из Македонии, но гораздо более внимателен к людям и их жизни, к красоте. Он задумывается об уделе рабов и женщин, задаёт вопросы - и, увы, не всегда получает отрадные ответы.
- Откуда берутся рабы, Каллий?
Юноша изумлённо посмотрел на брата.
- По-разному. Рабами становятся побеждённые противники и жители завоёванных городов. Например, после войны с персами на афинский рынок привезли более двадцати тысяч пленных. Дети, которые рождаются у рабов, становятся рабами. Знаешь, сколько таких ребятишек бегает у нас в доме.
- А греки бывают рабами?
- Редко. Вот разве те, которых родители горшковали?
- Как это?
- Видишь ли, мальчик, в Афинах есть немало бедняков. А в бедных семьях рождение девочки считается несчастьем, потому что из неё не выйдет ни работника, ни воина. И случается, что отец кладёт новорождённую дочку в глиняный горшок и оставляет у дверей какого-нибудь храма. Это и называется "горшковать ребёнка".
- Что же будет с такой девочкой?
- Тот, кто возьмёт её, имеет право делать с ней всё, что хочет, даже превратить в рабыню.
Лин слушал брата, глядя на него широко открытыми глазами.
- Значит, если бы наш отец был бедным, он мог бы положить в горшок Геро и Ариадну? И они стали бы рабынями?
Праздничная обстановка спортивной Олимпии отвлекла от невесёлых раздумий, и Лин дорос-таки до принципа каллокагатии и пообещал брату усерднее заниматься бегом и борьбой, но идеализировать Афины уже желания не было. Разумно всё-таки привлекать к написанию детской научно-популярной литературы профессиональных историков.
Отдельно хочется отметить иллюстрации, стилизованные под краснофигурную роспись:
Прочесть книгу можно по ссылке: http://sport-history.ru/books/item/f00/s00/z0000011/index.shtml
И ещё книга не совсем из детства. Только сейчас её взяла из библиотеки для дочери, а в результате сама увлеклась, прочла от корки до корки. «Маленький гончар из Афин» Александры Петровны Усовой повествует не о царях, не об аристократах, а о низшем среднем классе великого города, о ремесленниках.Здесь не только приключения, здесь тяжёлый труд, борьба за существование, заклятая вражда и взаимная выручка. Двенадцатилетний горшечник Архил и его приятель, уличный фокусинк Клеон сами зарабатывают себе на жизнь, как взрослые. Хотя, конечно, Олимпийские игры занимают в тексте значимое место: бренд всё-таки, но в целом Архилу и Клеону, а уж тем более их одногодку-рабу Скифу не до игр, а палестра остаётся только мечтой. Всё-таки детская литература шестидесятых годов особенная, умели заинтересовать и юную аудиторию, и взрослую. Нешаблонен и отрицательный персонаж, Алкивиад. Благодаря своим задаткам он мог бы облагодетельствовать всю столицу, но... но ему это просто не надо. Мы доискиваемся мотивов, пытаясь понять власть имущих, а бывает, человеку банально нравится быть сволочью.
Однажды Филипп вернулся из похода с черной повязкой, закрывавшей правый глаз. Трехлетний Александр с любопытством разглядывал его повязку, а потом захотел посмотреть на тот глаз, что спрятан под ней.
- А там нет глаза, - спокойно сказал отец, - выбило стрелой. Но что глаз? Я осадил большой город Мефону, понимаешь? Осадил и взял. Жители не хотели сдаваться, защищались. Вот и выбили мне глаз. Стрелой со стены. Однако я все-таки Мефону осадил и взял.
- Осадил и взял, - повторил мальчик.
- Да! Взял! - подтвердил отец. И добавил с жестокой усмешкой: - А за мой глаз я с ними сполна расплатился. Немало их там осталось лежать на земле.
- Ты их убивал?
- Убивал. А что же ещё с ними делать, если они не сдаются?
Александр замолк, наморщив светлые бровки.
Наверное, тем и зачаровывал «Сын Зевса», что с одной стороны герой - твой ровесник, такой же шне всегда прилежный школьник, которому надо постигать геометрию и музыку, которому приходится слушать непонятные разговоры взрослых и улавливать в них неожиданный смысл, а с другой... Ну да, юный монарх, божественный Александр Филиппович, который в недалёком будущем весь мир захватит, никому не на радость, да и себе на горе. Как ни увлекательно было читать о путешествиях и приключениях, счастливых людей вокруг завоевателя с самого детства было маловато. Да можно считать, вообще не было. У отца больное самолюбие, у матери безответная любовь к сыну и сжигающая ревность, у окружающих лесть и трусость. Не такое уж великое счастье быть великим!
У Елены Леонидовны Озерецкой в «Олимпийских играх» среда вокруг маленького Лина менее пышная, зато и более благожелательная.Сын афинского гражданина Арифрона тоже много учится, причём у совершенно анекдотических учителей, а высокое звание педагога - рабский труд. И этот самый педагог Гефест не так прост, как поначалу кажется. Добрый и сострадательный Лин не так целеустремлён, как его сверстник из Македонии, но гораздо более внимателен к людям и их жизни, к красоте. Он задумывается об уделе рабов и женщин, задаёт вопросы - и, увы, не всегда получает отрадные ответы.
- Откуда берутся рабы, Каллий?
Юноша изумлённо посмотрел на брата.
- По-разному. Рабами становятся побеждённые противники и жители завоёванных городов. Например, после войны с персами на афинский рынок привезли более двадцати тысяч пленных. Дети, которые рождаются у рабов, становятся рабами. Знаешь, сколько таких ребятишек бегает у нас в доме.
- А греки бывают рабами?
- Редко. Вот разве те, которых родители горшковали?
- Как это?
- Видишь ли, мальчик, в Афинах есть немало бедняков. А в бедных семьях рождение девочки считается несчастьем, потому что из неё не выйдет ни работника, ни воина. И случается, что отец кладёт новорождённую дочку в глиняный горшок и оставляет у дверей какого-нибудь храма. Это и называется "горшковать ребёнка".
- Что же будет с такой девочкой?
- Тот, кто возьмёт её, имеет право делать с ней всё, что хочет, даже превратить в рабыню.
Лин слушал брата, глядя на него широко открытыми глазами.
- Значит, если бы наш отец был бедным, он мог бы положить в горшок Геро и Ариадну? И они стали бы рабынями?
Праздничная обстановка спортивной Олимпии отвлекла от невесёлых раздумий, и Лин дорос-таки до принципа каллокагатии и пообещал брату усерднее заниматься бегом и борьбой, но идеализировать Афины уже желания не было. Разумно всё-таки привлекать к написанию детской научно-популярной литературы профессиональных историков.
Отдельно хочется отметить иллюстрации, стилизованные под краснофигурную роспись:
Прочесть книгу можно по ссылке: http://sport-history.ru/books/item/f00/s00/z0000011/index.shtml
И ещё книга не совсем из детства. Только сейчас её взяла из библиотеки для дочери, а в результате сама увлеклась, прочла от корки до корки. «Маленький гончар из Афин» Александры Петровны Усовой повествует не о царях, не об аристократах, а о низшем среднем классе великого города, о ремесленниках.Здесь не только приключения, здесь тяжёлый труд, борьба за существование, заклятая вражда и взаимная выручка. Двенадцатилетний горшечник Архил и его приятель, уличный фокусинк Клеон сами зарабатывают себе на жизнь, как взрослые. Хотя, конечно, Олимпийские игры занимают в тексте значимое место: бренд всё-таки, но в целом Архилу и Клеону, а уж тем более их одногодку-рабу Скифу не до игр, а палестра остаётся только мечтой. Всё-таки детская литература шестидесятых годов особенная, умели заинтересовать и юную аудиторию, и взрослую. Нешаблонен и отрицательный персонаж, Алкивиад. Благодаря своим задаткам он мог бы облагодетельствовать всю столицу, но... но ему это просто не надо. Мы доискиваемся мотивов, пытаясь понять власть имущих, а бывает, человеку банально нравится быть сволочью.