О чём поют пчёлы
Наверное, у большинства усердных читательниц есть тема, мимо которой они не пройдут ни при каких обстоятельствах. Кто-то тянется за любой книгой, действие которой происходит в определённой стране или в определённую историческую эпоху, кто-то выбирает конкретный жанр и следит за новинками, не забывая перечитывать классику, а у кого-то есть... ну, скажем, деталь, которая привлечёт внимание в любом контексте. Вот у меня, например, пчёлы. Они могут быть основой сюжета в трёх мирах, как у норвежки Майи Лунде, могут сами явиться героинями саги, как у англичанки Лалин Полл, а могут... могут просто озвучить человеческую, очень человеческую историю. Роман Софии Сеговии [Sofia Segovia] так и называется «Пение пчёл» [El murmullo de las abejas].
Вообще, конечно, опыт необычный. Сеговия -- мексиканка, она родилась и выросла в Монтеррее, училась в Монтеррейском университете, профессионально занимается политтехнологией, а увлекается местным краеведением. Даже фамилии действующих лиц не взяты с потолка, а характерны для конкретной местности. Все фамилии Монтеррею родные. Кроме одной. Вы догадаетесь, какой именно.
Уверен, что в глубине моих клеток обитают мама и папа, а также лаванда, цветы апельсиновых деревьев, материнские простыни, осторожные шажки бабушки, запах жареных орехов пекан, предательская плитка, загустевающая карамель, убежавшее молоко, безумные цикады, запах старого дерева и полированные глиняные полы. Частью меня стали апельсины - зеленые, сладкие и гнилые, апельсиновый мед и маточное молоко. Частью меня стало всё, что вызывало во мне чувства.
Во-вторых, роман, при всём своём регионализме, очень классический и, если не старинный, то отменно длинный-длинный-длинный уж точно. Такие увесистые, перегруженные подробностями эпопеи с национальным колоритом любили переводить в позднем Советском Союзе. Правда, «Пение пчёл» цензурные преграды не миновало бы: как можно, положительный плантатор и бедный крестьянин-бунтарь, на котором пробы негде ставить, мерзавец из мерзавцев. Да, авторские симпатии безусловно на стороне господствующего класса.
И в третьих, разумеется, пчёлы. Вы когда-нибудь задумывались, почему к человеку тянутся те или иные животные? Мою бабушку, например, любят собаки. Она их боится, как впрочем, и всех остальных, вплоть до ёжиков, а они к ней привязываются и проникаются моментально. Страшный соседский алабай Федя, вскормленный из экономии кашей и брюквой, из всего подъезда не облаивал только мою бабушку. А Симонопио от рождения избран пчёлами. Его практически нашли, облепленного роем, но вот чудо, ядовитые жала не повредили младенцу. Пчёлы сопровождали найдёныша всю оставшуюся жизнь, дома и в лесу...
Upd.: Софии Сеговии прочат славу новой Исабель Альенде, новой Лауры Эскивель... Не знаю, насколько эти пышные сравнения верны: писательница многое умеет и хочет рассказать, но ей не хватает организаторских, что ли, навыков. Страшные картины пандемии, гордый город Линарес, вымирающий от испанки, шумящие пчёлы и молчаливые размышления няни Рехи, «Педро Пелудо-настоящее чудо», певец под водой, домашние хлопоты сеньоры Моралес и пререкания её злобненьких хорошеньких дочек, трогательные воспоминания Франсиско-младшего и заветы Франсиско-старшего:
-- Сын мой! Всегда ходи по теневой стороне улицы, тогда у тебя реже станут брать взаймы.
«Пение пчёл» похоже на разрозненное собрание открыток из прошлого, то обольстительных, то -- чаще -- жутковатых, и эту странную коллекцию, как ни стараешься, не удаётся собрать в надлежащем порядке.
Хочется, чтобы времени было больше. Больше ленивых вечеров, когда ничего не происходит, несмотря на твоё желание, чтобы что-то произошло. Больше рук, которые тебя удерживают, оберегая от ошибок и глупостей. Больше ворчания мамы, которая казалась тебе слишком придирчивой. Больше деловитой суеты вечно занятого отца. Больше нежных объятий женщины, которая любила тебя всю жизнь, и доверчивых взглядов твоих детей.
Но времени ровно столько, сколько отпущено. Пчёлы уже летят.
Вообще, конечно, опыт необычный. Сеговия -- мексиканка, она родилась и выросла в Монтеррее, училась в Монтеррейском университете, профессионально занимается политтехнологией, а увлекается местным краеведением. Даже фамилии действующих лиц не взяты с потолка, а характерны для конкретной местности. Все фамилии Монтеррею родные. Кроме одной. Вы догадаетесь, какой именно.
Уверен, что в глубине моих клеток обитают мама и папа, а также лаванда, цветы апельсиновых деревьев, материнские простыни, осторожные шажки бабушки, запах жареных орехов пекан, предательская плитка, загустевающая карамель, убежавшее молоко, безумные цикады, запах старого дерева и полированные глиняные полы. Частью меня стали апельсины - зеленые, сладкие и гнилые, апельсиновый мед и маточное молоко. Частью меня стало всё, что вызывало во мне чувства.
Во-вторых, роман, при всём своём регионализме, очень классический и, если не старинный, то отменно длинный-длинный-длинный уж точно. Такие увесистые, перегруженные подробностями эпопеи с национальным колоритом любили переводить в позднем Советском Союзе. Правда, «Пение пчёл» цензурные преграды не миновало бы: как можно, положительный плантатор и бедный крестьянин-бунтарь, на котором пробы негде ставить, мерзавец из мерзавцев. Да, авторские симпатии безусловно на стороне господствующего класса.
И в третьих, разумеется, пчёлы. Вы когда-нибудь задумывались, почему к человеку тянутся те или иные животные? Мою бабушку, например, любят собаки. Она их боится, как впрочем, и всех остальных, вплоть до ёжиков, а они к ней привязываются и проникаются моментально. Страшный соседский алабай Федя, вскормленный из экономии кашей и брюквой, из всего подъезда не облаивал только мою бабушку. А Симонопио от рождения избран пчёлами. Его практически нашли, облепленного роем, но вот чудо, ядовитые жала не повредили младенцу. Пчёлы сопровождали найдёныша всю оставшуюся жизнь, дома и в лесу...
Upd.: Софии Сеговии прочат славу новой Исабель Альенде, новой Лауры Эскивель... Не знаю, насколько эти пышные сравнения верны: писательница многое умеет и хочет рассказать, но ей не хватает организаторских, что ли, навыков. Страшные картины пандемии, гордый город Линарес, вымирающий от испанки, шумящие пчёлы и молчаливые размышления няни Рехи, «Педро Пелудо-настоящее чудо», певец под водой, домашние хлопоты сеньоры Моралес и пререкания её злобненьких хорошеньких дочек, трогательные воспоминания Франсиско-младшего и заветы Франсиско-старшего:
-- Сын мой! Всегда ходи по теневой стороне улицы, тогда у тебя реже станут брать взаймы.
«Пение пчёл» похоже на разрозненное собрание открыток из прошлого, то обольстительных, то -- чаще -- жутковатых, и эту странную коллекцию, как ни стараешься, не удаётся собрать в надлежащем порядке.
Хочется, чтобы времени было больше. Больше ленивых вечеров, когда ничего не происходит, несмотря на твоё желание, чтобы что-то произошло. Больше рук, которые тебя удерживают, оберегая от ошибок и глупостей. Больше ворчания мамы, которая казалась тебе слишком придирчивой. Больше деловитой суеты вечно занятого отца. Больше нежных объятий женщины, которая любила тебя всю жизнь, и доверчивых взглядов твоих детей.
Но времени ровно столько, сколько отпущено. Пчёлы уже летят.