Марина и Сергей Дяченко "Скрут", "Казнь"
есть спойлеры
К творчеству Дяченко у меня отношение двойственное - что-то вроде "хочется и колется": есть в их романах некая притягательность (особенно выделю "Вита Ностру" и "Скрута"), и в то же время моя "внутренняя феминистка" порой негодует (и, к сожалению, есть веские причины для этого).
Сюжет "Скрута" строится на основе следующей истории. Мужчина-аристократ спасает на поле боя девочку, после чего, следуя традиции (ох уж эти простигосподи традиции!), забирает ее из семьи и из родной деревни, запирает в своем поместье и обрекает на участь своей будущей жены; по сути, взрослый мужчина выращивает себе невесту, подкупает ее игрушками и ласками, а девочка лишена выбора: никто не задумывается о том, что, повзрослев, она может не захотеть вступать в брак с этим "женихом"; может не захотеть заниматься сексом (о котором она имеет лишь очень смутное представление, четко зная только одно - невеста должна быть девственницей) с мужчиной намного старше ее, мужчиной, воспитавшим ее, заменившим, в какой-то степени, отца и брата. И этот мужчина говорит десятилетней девочке, что в будущем у них будет пятеро детей: естественно, "благодетель" и не думает, что она может иметь свои взгляды на количество детей (и уж тем более - что может не захотеть рожать). Собственно, поэтому в первую брачную ночь шокированная происходящим юная девушка выскакивает из окна опочивальни и сбегает в лес, а несостоявшийся муж от горя и злости на "предательницу" превращается в самое страшное чудовище - скрута, цель существования которого - найти жертву и замучить ее до смерти.
С одной стороны, история полна традиционных клише. Например, культ девственности: девушка, вступая в брак, обязана быть девственна (к мужчинам это не относится): это прослеживается и в эпизоде с мистическим бракосочетанием у каменного Алтаря (девичья кровь, пролившаяся в момент лишения девственности, становится необходимым жертвоприношением, а мужчина не жертвует ничем). Другой пример: опытная и настойчивая в сексе женщина обязательно властолюбива и жестока. И местная "вдовствующая графиня", сексуально связанная с капитаном ее охраны, и политически влиятельная горожанка, прямо предлагающая молодому мужчине секс, - все они описаны как доминантки, упивающиеся властью над другими людьми и не терпящие неповиновения. Вообще в романах Дяченко я не вспомню ни одной героини, которая спокойно, уверенно, оптимистично относилась бы к сексу: всегда комплексы, неопытность, нотка (или бочка) насилия, неравноправность.
С другой стороны, эти сами по себе неприятные клише выдвигаются на первый план и переосмысливаются, сюжет выстраивается как игра с их возможными последствиями. В "Скруте" следование патриархальной брачной традиции приводит к катастрофическим последствиям: традицию не положено ставить под вопрос, но это не значит, что вопросы не поставят себя сами. Что значит для девушки лишиться родной семьи и перейти в дом мужа? что может значить брак для той, кого всю недолгую жизнь оберегали от внутренней "нечистоты", делая знание о "браке" запретным? а если это брак со старшим опекуном, спасителем, которого девочка видит раз в год и воспринимает не как "любовника", а как отца?.. А мужчина - в сущности, добрый и внимательный, - сталкивается с последствиями своего наивного (традиционного!) убеждения в том, что способен за одну ночь превратить неопытную боязливую девочку в женщину-жену - тогда как в реальности он может ее только сломать, подвергнув насилию. И в финале этой повзрослевшей (но, конечно, все еще девственной) девочке отводится роль спасительницы и искупительницы: она должна вернуть скруту человеческий облик, вступив с ним в брак. И, очевидно, впереди ждут те самые пятеро детей. Но все-таки традиция уже нарушена.
"Скрут" - роман, по-моему, хороший, психологичный, запоминающийся, есть что обдумать, есть с чем поспорить. Также рекомендую "Вита Ностру".
А вот, например, роман "Казнь" - ужас и кошмар. Из тех, что запомнится и в страшном сне о российской фантастике приснится. Сюжет таков: женщину ложно обвиняют в преступлении и отдают вампиру на кровопитие и убиение, но вампир требует не крови, а родить от него ребенка - что героиня и вынуждена сделать. При этом вампир знает, что героиня невиновна в преступлениях, но все равно использует ее в своих целях, угрожая убить в случае отказа от деторождения; он не думает усыновить или выкрасть ребенка из неблагополучной семьи - ему нужен "его" ребенок; ему не нужна женщина, согласная родить ему ребенка, потому что она либо шлюха, либо дура (а значит, генетически невыгодно), поэтому нужно поймать умную и талантливую, запереть, пригрозить убийством и изнасиловать; ему нужен сын - дочке он обрадуется меньше. А героиня ни разу не назвала его насильником и даже прониклась к нему симпатией; она дорожит эмбрионом в ее животе, хотя обстоятельства к этому совершенно не располагают; она готова бороться за ребенка, даже если он мог бы просто безо всякого вмешательства исчезнуть из реальности, готова принести свою жизнь на алтарь ребенка: остаться в ненавистном месте, стать женой насильника и донором крови для вампира... ради того, чтобы не расставаться с младенцем. И она хочет быть привлекательной даже перед лицом тюремщиков: в доме насильника она красится, радуется хорошо сидящему платью, стесняется своего "неидеального" тридцатилетнего тела (вообще в тексте прослеживается мысль, что 30 лет - глубокая женская старость, пора на погост и секс только в темноте). В общем, ужас и кошмар.