Клеменс Мария БРЕНТАНО. Лоре Лей
Перевод с немецкого Ефима Эткинда
У Рейна, в Бахарахе
Волшебница жила.
Пред ней лежали в прахе
Все юноши села.
И молодой и старый,
Взглянув хотя бы раз,
Не мог разрушить чары
Ее волшебных глаз.
Епископ, полон гнева,
На суд за волшебство
Её призвал, но дева
Пленила и его.
И он, вздыхая тяжко,
Спросил её, скорбя,
Давно ли так, бедняжка,
Попутали тебя?» -
«Святой отец, я стражду!
Пускай сгорю в огне!
Ведь умирает каждый,
Кто глянет в очи мне.
Ах, эти очи - пламя,
Рука - волшебный жезл!
Убейте это пламя,
Разбейте этот жезл!» -
«Проклясть не в нашей власти
Тебя, о Лоре Лей!
Пылает пламя страсти
Уже в груди моей.
А если б жезл, о боже,
Разбил я на куски,
Моё бы сердце тоже
Разбилось от тоски». -
«Святой отец, не надо
Смеяться надо мной!
Мне не нужна пощада
В обители земной.
Зачем мне жить? Поверьте
Несчастной Лоре Лей!
Я жажду только смерти
И к вам пришла за ней.
Я в горе нестерпимом,
Не в силах жить и дня.
Я брошена любимым,
Ушёл он от меня.
Сиянье взоров нежных
И прелесть тонких рук,
Блеск персей белоснежных -
Вот мой волшебный круг.
Но в этом страшном круге
Погибну я сама.
Мысль о лукавом друге
Свела меня с ума.
Я христианкой ныне
Хочу почитать в гробу
Не в силах я в пустыне.
Влачить свою судьбу».
Трем рыцарям явиться
Епископ повелел.
«Прекрасная девица,
Печален твой удел!
К обители священной
Тебя сведут они,
Монашенкой смиренной
Ты там окончишь дни».
И вот вскочили трое
На вороных коней.
Они везут с собою
Колдунью Лоре Лей.
«Увы, прощальным взором
Хочу я глянуть вновь
На замок тот, в котором
Жила моя любовь!
С того утеса гляну
На Рейна вечный бег
И, с ним простившись, стану
Монахиней навек».
Высокая у плеса
Отвесная стена…
На самый верх утеса
Взбирается она.
А рыцари, бледнея
Над страшной крутизной,
Взбираются за нею
Отвесною стеной.
Челнок проходит мимо,
Она глядит в тоске:
«Наверно, мой любимый
Там, в этом челноке.
Как сердце стало биться!
Мой милый, это ты!»
И бросилась, как птица,
С огромной высоты.
А рыцари, не в силах
Спуститься вниз, к земле,
Почили не в могилах,
А на крутой скале.
Я слышал песню эту
На Рейне от гребца,
И чудилось поэту,
Что кличут три бойца:
Лоре Лей!
Лоре Лей!
Лоре Лей!
Так гремело средь гор и полей.
«Первая поэтическая обработка народного предания. Этот образ затем разрабатывался Генрихом Гейне и другими поэтами» (С. КОРЫТНАЯ и Л. КОПЕЛЕВ, с. 255).
Немецкие баллады. - М.: Гос. изд. детской литературы, 1958. - С. 110-113. - (Школьная библиотека).
Лорелей
Перевод с немецкого О. Брандта и А. Старостина
На Рейне, в Бахарахе,
Волшебница жила,
Красой своей чудесной
Сердца к себе влекла -
И многих погубила.
Уйти любви сетей
Нельзя тому уж было,
Кто раз увлекся ей.
Призвал ее епископ,
Он думал осудить,
Но сам красой пленился
И должен был простить.
Растроганный, он молвил:
«Бедняжка, не таись:
Кто колдовать заставил
Тебя? Мне повинись».
«Отец святой, пощады
У вас я не прошу!
Мне жизнь не в жизнь: собою
Я гибель приношу.
Глаза мои - как пламя
И жгут сердца людей,
Сожгите же скорее
Колдунью Лорелей!»
«Нет, дева, не могу я
Тебя на смерть обречь.
Скажи: как ты сумела
Мне в сердце страсть зажечь?
Казнить тебя нет силы,
Красавица моя:
Ведь вместе с этим сердце
Своё разбил бы я».
«Отец святой, не смейтесь
Над бедной сиротой.
Молите лучше бога,
Чтоб дал он мне покой.
Не жить уж мне на свете,
Никто мне здесь не мил,
Молить пришла о смерти,
Терпеть не стало сил.
Обманута я другом:
Покинул он меня,
Уехал на чужбину,
В далекие края.
Румянцем, белизною,
И прелестью очей,
Да кроткими речами
Прельщаю я людей.
А мне самой не легче
Душа моя болит;
Красы моей блистанье
Мне сердце леденит.
Дозвольте христианкой
Покинуть здешний свет!
На что мне жизни бремя?
Его со мною нет!»
Трех рыцарей епископ
Зовёт и им велит
Свезти ее в обитель,
А сам ей говорит:
«Молися богу, дева,
В обители святой,
Черницею готовься
Свершить свой путь земной».
Вот рыцари все трое
Садятся на коней
И едут; с ними рядом
Красотка Лорелей.
«О рыцари! Дозвольте
На тот утес взбежать,
Чтоб милого мне замок
Оттуда увидать
И с Рейном попрощаться;
А там я удалюсь
В обитель, где черницей
От мира схоронюсь».
Утес угрюм, и мрачен,
И гладок, как стена,
Но легче серны дикой
Взбегает вверх она.
Глядит вперед и молвит:
«Вот лодочка летит,
А в этой лодке, вижу,
Мой милый друг сидит.
О, сердце как забилось!
И жизнь мне вновь красна!»
И с этим словом в воду
Вдруг бросилась она.
И рыцари унылы -
Пришлось им умирать...
Не дали им могилы,
Не стали отпевать.
Издалека донесся
Ко мне протяжный звук:
То рыцари с утеса
Отозвались все вдруг:
Лорелей!
Лорелей!
Лорелей!
И нет на свете звуков
Роднее этих, знай!
Зарубежная литература XIX века. Романтизм: Хрестоматия. - М.: Просвещение, 1976. - С. 67-68.
* * *
Перевод с немецкого Александра Ревича
На Рейне в Бахарахе
Волшебница жила,
Девиц держала в страхе,
Мужчин в полон брала.
Никто на белом свете
Красавицу не влек,
Но кто попал к ней в сети,
Спастись уже не мог.
На суд явиться деве
Епископ дал приказ.
Явилась - был он в гневе,
Взглянул - и гнев погас.
Он улыбнулся мило:
«Бедняжка Лоре Лей,
Какая злая сила
Царит в душе твоей?»
Святой отец, я рада
Взойти бы на костер,
Мне жизнь страшнее ада,
Ведь губит всех мой взор.
Я жгу сердца глазами,
Мигну, и все за мной.
Меня пошлите в пламя -
И жезл сломайте мой».
«Мне духу б не хватило,
Красотка Лоре Лей.
Ты сердце мне разбила
И жизнь мою разбей.
Тебя судить нет мочи.
Признайся, почему
Твои так жгучи очи? -
От них я смерть приму».
«Смеяться над убогой
Грешно, отец святой,
Прошу теперь у бога
Хоть жалости простой.
Я жизнь мою, поверьте,
Бестрепетно отдам,
Желая скорой смерти,
Пришла я нынче к вам.
По милому тоскую,
Судьбу свою кляня;
Он в сторону чужую
Уехал от меня.
Речей моих услада,
Ланит румяных цвет,
Живая нежность взгляда -
Вот чар моих секрет.
У смертного недуга
Душа моя в плену,
Бледнею от испуга,
Лишь в зеркало взгляну.
Я встречу смерть без дрожи,
Как завещал Христос,
Пусть мир исчезнет божий
И с ним виновник слез».
Прелат призвал трех стражей:
«С ней в монастырь - скорей!!
Лишь бог от силы вражьей
Избавит, Лоре Лей!»
Монахиней смиренной
Ты мир свой обретешь,
Молись Творцу вселенной,
Покуда не умрешь».
К монастырю сквозь дали
Тропа ведет коней,
К трем рыцарям в печали
Взывает Лоре Лей:
«Позвольте мне подняться
На тот утес крутой,
Увижу, может статься,
Мой замок над рекой.
На Рейн глубокий гляну,
На эту красоту,
Потом, коль надо, стану
Невестою Христу».
И дева по отвесной,
По каменной стене
Взобралась и над бездной
Застыла в вышине.
«Я вижу парус белый
Над синью рейнских вод,
Ко мне пловец умелый,
Мой суженый плывет.
Ко мне, навек счастливой,
Мой суженый, скорей!» -
И кинулась с обрыва
В пучину Лоре Лей.
Плыла по Рейну лодка
С хоругвью и крестом,
Епископа красотка
В пловце узрела том.
Чтоб силу чар отринуть,
Чтоб отвести напасть,
Успел он меч откинуть,
К распятию припасть.
Не он ли песню эту
Сюда на Рейн принес?
Разносится по свету,
Когда гудит утес:
Лоре Лей!
Лоре Лей!
Лоре Лей!
Трижды эхом в груди моей!
Из романа «Годви», 1801
«В романе это песня Виолетты (гл. XXXVI). Всего существует три авторских редакции этого текста, ставшего известным под названием «Лорелея». Настоящий перевод воспроизводит впервые опубликованную в 1965 году. В романе к последнему четверостишию - сноска: «Близ Бахараха стоит эта скала, называемая Лоре Лей; корабельщики, проплывая мимо, взывают к ней и радуются многократному эху». Эта скала, Лулаберх, была известна с древности: троекратное эхо, обычай обращаться к ней с вопросами, на которые ожидался ответ от живущих в скалах эльфов, - все это засвидетельствовано с XIII века; поэт того времени, Марнер, сообщает, что в этой скале хранится сокровище Нибелунгов. Образ волшебницы Лорелеи принадлежит исключительно Брентано; его вслед за ним развивали другие поэты, и не только немецкие. В первой редакции конец - короче; в переводе В. Топорова он звучит так:
Три рыцаря в смятенье
С утеса не ушли.
Лежат без погребенья
Во прахе и пыли.
Кто людям спел об этом?
Не рейнский ли рыбак?
Но над тройным скелетом
Звучит отныне так:
Лоре Лей!
Лоре Лей!
Лоре Лей!
Три двойника души моей» (А. В. МИХАЙЛОВ, с. 468).
Поэзия немецких романтиков. - М.: Худож. лит., 1985. - С. 160-163.
* * *
Перевод с немецкого Музы Павловой
Есть городок у Рейна,
Колдунья там жила,
Своей красой лилейной
Творила много зла.
Губила самых лучших
И доблестных мужчин,
От чар ее могучих
Не спасся ни один.
Старик епископ в гневе
Судить ее решил,
Но все злодейства деве
За красоту простил.
Сказал, вздыхая тяжко,
Такие ей слова:
«Что довело, бедняжка,
Тебя до колдовства?»
«Святой отец. Поверьте,
Мне жить невмоготу,
Глядят ценою смерти
На эту красоту.
Мои глаза как пламя,
Рука - волшебный жезл…
О бросьте ведьму в пламя,
Над ней сломайте жезл!..»
«Тебя не прокляну я.
Пока всю правду мне
Не скажешь, почему я
Горю в твоем огне?
Я не исполню просьбы
И жезл сломать не дам,
Ведь мне тогда пришлось бы
Рвать сердце пополам!»
«Святой отец, молчите…
Как можно так шутить!
Вы Господа просите
Грехи мои просить.
Не верю никому я,
И жизнь мне не мила,
И ныне потому я
За смертью к вам пришла.
Мне мой жених жестокий
Однажды изменил,
Уехал в край далекий
И обо мне забыл.
Взор нежный или дикий,
И кроткие слова -
Вот дел моих улики,
Вся тайна колдовства.
И в том мое мученье -
Я трепещу, когда
Мое изображенье
Покажет мне вода…
Так дай как христианке
Принять мне мой конец
И грешные останки
Благослови, отец!»
Трем рыцарям он вскоре
Велит седлать коней.
«Иди в монашки, Лоре,
Молись остаток дней!
Невестою Христовой,
Безгрешной девой будь,
Чтоб с верой быть готовой
Вступить на смертный путь!»
Вот по лесной долине
В далекий едут край
Три рыцаря в унынье,
Меж ними Лоре Ляй.
«О дайте мне подняться
По той скале крутой
И с замком попрощаться,
Где жил любимый мой.
Нависла над пучиной
Отвесная стена,
Но быстро на вершину
Вскарабкалась она.
Поспешно привязали
Три рыцаря коней
И шаг за шагом стали
Взбираться вслед за ней.
«К нам гость! - она сказала. -
Смотрите, вот он, вот…
Кораблик я узнала,
В нем милый мой плывет!
Его я не покину,
Я с ним обручена!»
И со скалы в пучину
Бросается она.
Нет рыцарям спасенья,
Им не уйти назад…
В пыли, без погребенья
Их кости там лежат.
Кто в лодке спел об этом?
Рыбак? Или матрос?
Ему тройным ответом
Откликнулся утес:
Лоре Ляй
Лоре Ляй
Лоре Ляй
Ей трижды мы кричим: прощай!
«В 1801 году немецкий поэт Клеменс рентано опубликовал роман «Годви». Автор не пользовался широкой известностью: еще оставалось несколько лет до появления сборника народных песен в обработке Брентано и А. фон Арнима. Прославившего составителей. Читатели «Годви», среди которых были и знатоки народной поэзии, не усомнились предположиить фольклорный источник стихотворения «Есть городок у Рейна…», вошедшего в роман. Так возникло мнение, популярное и поныне, будто баллада о Лореляй - плод народной фантазии. Между тем сам автор признавался в дружеской беседе, что, кроме названия скалы на Рейне Лурляй (Скала эльфов), всё придумано им. Это географическое название фантазия поэта превратила в имя чародейки.
Имя Лореляй Брентано использовал и в своих сказках» (Муза ПАВЛОВА, с. 235).
Поэзия: Альманах. 1991. Вып. 58. - М.: Молодая гвардия. 1991. - С. 235-236.
У Рейна, в Бахарахе
Волшебница жила.
Пред ней лежали в прахе
Все юноши села.
И молодой и старый,
Взглянув хотя бы раз,
Не мог разрушить чары
Ее волшебных глаз.
Епископ, полон гнева,
На суд за волшебство
Её призвал, но дева
Пленила и его.
И он, вздыхая тяжко,
Спросил её, скорбя,
Давно ли так, бедняжка,
Попутали тебя?» -
«Святой отец, я стражду!
Пускай сгорю в огне!
Ведь умирает каждый,
Кто глянет в очи мне.
Ах, эти очи - пламя,
Рука - волшебный жезл!
Убейте это пламя,
Разбейте этот жезл!» -
«Проклясть не в нашей власти
Тебя, о Лоре Лей!
Пылает пламя страсти
Уже в груди моей.
А если б жезл, о боже,
Разбил я на куски,
Моё бы сердце тоже
Разбилось от тоски». -
«Святой отец, не надо
Смеяться надо мной!
Мне не нужна пощада
В обители земной.
Зачем мне жить? Поверьте
Несчастной Лоре Лей!
Я жажду только смерти
И к вам пришла за ней.
Я в горе нестерпимом,
Не в силах жить и дня.
Я брошена любимым,
Ушёл он от меня.
Сиянье взоров нежных
И прелесть тонких рук,
Блеск персей белоснежных -
Вот мой волшебный круг.
Но в этом страшном круге
Погибну я сама.
Мысль о лукавом друге
Свела меня с ума.
Я христианкой ныне
Хочу почитать в гробу
Не в силах я в пустыне.
Влачить свою судьбу».
Трем рыцарям явиться
Епископ повелел.
«Прекрасная девица,
Печален твой удел!
К обители священной
Тебя сведут они,
Монашенкой смиренной
Ты там окончишь дни».
И вот вскочили трое
На вороных коней.
Они везут с собою
Колдунью Лоре Лей.
«Увы, прощальным взором
Хочу я глянуть вновь
На замок тот, в котором
Жила моя любовь!
С того утеса гляну
На Рейна вечный бег
И, с ним простившись, стану
Монахиней навек».
Высокая у плеса
Отвесная стена…
На самый верх утеса
Взбирается она.
А рыцари, бледнея
Над страшной крутизной,
Взбираются за нею
Отвесною стеной.
Челнок проходит мимо,
Она глядит в тоске:
«Наверно, мой любимый
Там, в этом челноке.
Как сердце стало биться!
Мой милый, это ты!»
И бросилась, как птица,
С огромной высоты.
А рыцари, не в силах
Спуститься вниз, к земле,
Почили не в могилах,
А на крутой скале.
Я слышал песню эту
На Рейне от гребца,
И чудилось поэту,
Что кличут три бойца:
Лоре Лей!
Лоре Лей!
Лоре Лей!
Так гремело средь гор и полей.
«Первая поэтическая обработка народного предания. Этот образ затем разрабатывался Генрихом Гейне и другими поэтами» (С. КОРЫТНАЯ и Л. КОПЕЛЕВ, с. 255).
Немецкие баллады. - М.: Гос. изд. детской литературы, 1958. - С. 110-113. - (Школьная библиотека).
Лорелей
Перевод с немецкого О. Брандта и А. Старостина
На Рейне, в Бахарахе,
Волшебница жила,
Красой своей чудесной
Сердца к себе влекла -
И многих погубила.
Уйти любви сетей
Нельзя тому уж было,
Кто раз увлекся ей.
Призвал ее епископ,
Он думал осудить,
Но сам красой пленился
И должен был простить.
Растроганный, он молвил:
«Бедняжка, не таись:
Кто колдовать заставил
Тебя? Мне повинись».
«Отец святой, пощады
У вас я не прошу!
Мне жизнь не в жизнь: собою
Я гибель приношу.
Глаза мои - как пламя
И жгут сердца людей,
Сожгите же скорее
Колдунью Лорелей!»
«Нет, дева, не могу я
Тебя на смерть обречь.
Скажи: как ты сумела
Мне в сердце страсть зажечь?
Казнить тебя нет силы,
Красавица моя:
Ведь вместе с этим сердце
Своё разбил бы я».
«Отец святой, не смейтесь
Над бедной сиротой.
Молите лучше бога,
Чтоб дал он мне покой.
Не жить уж мне на свете,
Никто мне здесь не мил,
Молить пришла о смерти,
Терпеть не стало сил.
Обманута я другом:
Покинул он меня,
Уехал на чужбину,
В далекие края.
Румянцем, белизною,
И прелестью очей,
Да кроткими речами
Прельщаю я людей.
А мне самой не легче
Душа моя болит;
Красы моей блистанье
Мне сердце леденит.
Дозвольте христианкой
Покинуть здешний свет!
На что мне жизни бремя?
Его со мною нет!»
Трех рыцарей епископ
Зовёт и им велит
Свезти ее в обитель,
А сам ей говорит:
«Молися богу, дева,
В обители святой,
Черницею готовься
Свершить свой путь земной».
Вот рыцари все трое
Садятся на коней
И едут; с ними рядом
Красотка Лорелей.
«О рыцари! Дозвольте
На тот утес взбежать,
Чтоб милого мне замок
Оттуда увидать
И с Рейном попрощаться;
А там я удалюсь
В обитель, где черницей
От мира схоронюсь».
Утес угрюм, и мрачен,
И гладок, как стена,
Но легче серны дикой
Взбегает вверх она.
Глядит вперед и молвит:
«Вот лодочка летит,
А в этой лодке, вижу,
Мой милый друг сидит.
О, сердце как забилось!
И жизнь мне вновь красна!»
И с этим словом в воду
Вдруг бросилась она.
И рыцари унылы -
Пришлось им умирать...
Не дали им могилы,
Не стали отпевать.
Издалека донесся
Ко мне протяжный звук:
То рыцари с утеса
Отозвались все вдруг:
Лорелей!
Лорелей!
Лорелей!
И нет на свете звуков
Роднее этих, знай!
Зарубежная литература XIX века. Романтизм: Хрестоматия. - М.: Просвещение, 1976. - С. 67-68.
* * *
Перевод с немецкого Александра Ревича
На Рейне в Бахарахе
Волшебница жила,
Девиц держала в страхе,
Мужчин в полон брала.
Никто на белом свете
Красавицу не влек,
Но кто попал к ней в сети,
Спастись уже не мог.
На суд явиться деве
Епископ дал приказ.
Явилась - был он в гневе,
Взглянул - и гнев погас.
Он улыбнулся мило:
«Бедняжка Лоре Лей,
Какая злая сила
Царит в душе твоей?»
Святой отец, я рада
Взойти бы на костер,
Мне жизнь страшнее ада,
Ведь губит всех мой взор.
Я жгу сердца глазами,
Мигну, и все за мной.
Меня пошлите в пламя -
И жезл сломайте мой».
«Мне духу б не хватило,
Красотка Лоре Лей.
Ты сердце мне разбила
И жизнь мою разбей.
Тебя судить нет мочи.
Признайся, почему
Твои так жгучи очи? -
От них я смерть приму».
«Смеяться над убогой
Грешно, отец святой,
Прошу теперь у бога
Хоть жалости простой.
Я жизнь мою, поверьте,
Бестрепетно отдам,
Желая скорой смерти,
Пришла я нынче к вам.
По милому тоскую,
Судьбу свою кляня;
Он в сторону чужую
Уехал от меня.
Речей моих услада,
Ланит румяных цвет,
Живая нежность взгляда -
Вот чар моих секрет.
У смертного недуга
Душа моя в плену,
Бледнею от испуга,
Лишь в зеркало взгляну.
Я встречу смерть без дрожи,
Как завещал Христос,
Пусть мир исчезнет божий
И с ним виновник слез».
Прелат призвал трех стражей:
«С ней в монастырь - скорей!!
Лишь бог от силы вражьей
Избавит, Лоре Лей!»
Монахиней смиренной
Ты мир свой обретешь,
Молись Творцу вселенной,
Покуда не умрешь».
К монастырю сквозь дали
Тропа ведет коней,
К трем рыцарям в печали
Взывает Лоре Лей:
«Позвольте мне подняться
На тот утес крутой,
Увижу, может статься,
Мой замок над рекой.
На Рейн глубокий гляну,
На эту красоту,
Потом, коль надо, стану
Невестою Христу».
И дева по отвесной,
По каменной стене
Взобралась и над бездной
Застыла в вышине.
«Я вижу парус белый
Над синью рейнских вод,
Ко мне пловец умелый,
Мой суженый плывет.
Ко мне, навек счастливой,
Мой суженый, скорей!» -
И кинулась с обрыва
В пучину Лоре Лей.
Плыла по Рейну лодка
С хоругвью и крестом,
Епископа красотка
В пловце узрела том.
Чтоб силу чар отринуть,
Чтоб отвести напасть,
Успел он меч откинуть,
К распятию припасть.
Не он ли песню эту
Сюда на Рейн принес?
Разносится по свету,
Когда гудит утес:
Лоре Лей!
Лоре Лей!
Лоре Лей!
Трижды эхом в груди моей!
Из романа «Годви», 1801
«В романе это песня Виолетты (гл. XXXVI). Всего существует три авторских редакции этого текста, ставшего известным под названием «Лорелея». Настоящий перевод воспроизводит впервые опубликованную в 1965 году. В романе к последнему четверостишию - сноска: «Близ Бахараха стоит эта скала, называемая Лоре Лей; корабельщики, проплывая мимо, взывают к ней и радуются многократному эху». Эта скала, Лулаберх, была известна с древности: троекратное эхо, обычай обращаться к ней с вопросами, на которые ожидался ответ от живущих в скалах эльфов, - все это засвидетельствовано с XIII века; поэт того времени, Марнер, сообщает, что в этой скале хранится сокровище Нибелунгов. Образ волшебницы Лорелеи принадлежит исключительно Брентано; его вслед за ним развивали другие поэты, и не только немецкие. В первой редакции конец - короче; в переводе В. Топорова он звучит так:
Три рыцаря в смятенье
С утеса не ушли.
Лежат без погребенья
Во прахе и пыли.
Кто людям спел об этом?
Не рейнский ли рыбак?
Но над тройным скелетом
Звучит отныне так:
Лоре Лей!
Лоре Лей!
Лоре Лей!
Три двойника души моей» (А. В. МИХАЙЛОВ, с. 468).
Поэзия немецких романтиков. - М.: Худож. лит., 1985. - С. 160-163.
* * *
Перевод с немецкого Музы Павловой
Есть городок у Рейна,
Колдунья там жила,
Своей красой лилейной
Творила много зла.
Губила самых лучших
И доблестных мужчин,
От чар ее могучих
Не спасся ни один.
Старик епископ в гневе
Судить ее решил,
Но все злодейства деве
За красоту простил.
Сказал, вздыхая тяжко,
Такие ей слова:
«Что довело, бедняжка,
Тебя до колдовства?»
«Святой отец. Поверьте,
Мне жить невмоготу,
Глядят ценою смерти
На эту красоту.
Мои глаза как пламя,
Рука - волшебный жезл…
О бросьте ведьму в пламя,
Над ней сломайте жезл!..»
«Тебя не прокляну я.
Пока всю правду мне
Не скажешь, почему я
Горю в твоем огне?
Я не исполню просьбы
И жезл сломать не дам,
Ведь мне тогда пришлось бы
Рвать сердце пополам!»
«Святой отец, молчите…
Как можно так шутить!
Вы Господа просите
Грехи мои просить.
Не верю никому я,
И жизнь мне не мила,
И ныне потому я
За смертью к вам пришла.
Мне мой жених жестокий
Однажды изменил,
Уехал в край далекий
И обо мне забыл.
Взор нежный или дикий,
И кроткие слова -
Вот дел моих улики,
Вся тайна колдовства.
И в том мое мученье -
Я трепещу, когда
Мое изображенье
Покажет мне вода…
Так дай как христианке
Принять мне мой конец
И грешные останки
Благослови, отец!»
Трем рыцарям он вскоре
Велит седлать коней.
«Иди в монашки, Лоре,
Молись остаток дней!
Невестою Христовой,
Безгрешной девой будь,
Чтоб с верой быть готовой
Вступить на смертный путь!»
Вот по лесной долине
В далекий едут край
Три рыцаря в унынье,
Меж ними Лоре Ляй.
«О дайте мне подняться
По той скале крутой
И с замком попрощаться,
Где жил любимый мой.
Нависла над пучиной
Отвесная стена,
Но быстро на вершину
Вскарабкалась она.
Поспешно привязали
Три рыцаря коней
И шаг за шагом стали
Взбираться вслед за ней.
«К нам гость! - она сказала. -
Смотрите, вот он, вот…
Кораблик я узнала,
В нем милый мой плывет!
Его я не покину,
Я с ним обручена!»
И со скалы в пучину
Бросается она.
Нет рыцарям спасенья,
Им не уйти назад…
В пыли, без погребенья
Их кости там лежат.
Кто в лодке спел об этом?
Рыбак? Или матрос?
Ему тройным ответом
Откликнулся утес:
Лоре Ляй
Лоре Ляй
Лоре Ляй
Ей трижды мы кричим: прощай!
«В 1801 году немецкий поэт Клеменс рентано опубликовал роман «Годви». Автор не пользовался широкой известностью: еще оставалось несколько лет до появления сборника народных песен в обработке Брентано и А. фон Арнима. Прославившего составителей. Читатели «Годви», среди которых были и знатоки народной поэзии, не усомнились предположиить фольклорный источник стихотворения «Есть городок у Рейна…», вошедшего в роман. Так возникло мнение, популярное и поныне, будто баллада о Лореляй - плод народной фантазии. Между тем сам автор признавался в дружеской беседе, что, кроме названия скалы на Рейне Лурляй (Скала эльфов), всё придумано им. Это географическое название фантазия поэта превратила в имя чародейки.
Имя Лореляй Брентано использовал и в своих сказках» (Муза ПАВЛОВА, с. 235).
Поэзия: Альманах. 1991. Вып. 58. - М.: Молодая гвардия. 1991. - С. 235-236.