http://www.ruthenia.ru/document/550838.html
P. S. Для тех, кто делился отдельными наблюдениями на всякий случай сообщаю - в книге будет рапсисано - что чьё.
Также будет указатель имён, более богатые фотографии и кое-что дополнено.

Миг вожделенный настал: окончен мой труд многолетний.
Что ж непонятная грусть тайно тревожит меня?
Или, свой подвиг свершив, я стою, как поденщик ненужный,
Плату приявший свою, чуждый работе другой?
Или жаль мне труда, молчаливого спутника ночи,
Друга Авроры златой, друга пенатов святых?

Спасибо большое всем, кто поучаствовал, до встречи в книжном ( Read more... )

            В Москве он остановился в гостинице «Селект» - очень хорошая гостиница на Малой Лубянке, - в номере, переделанном из магазинного помещения, с шикарной стеклянной витриной вместо окна, невероятно нагретой солнцем.

Адрес гостиницы был: Большая Лубянка, д. 21, то есть, мы имеем дело с очередным пространственным смещением (у ( Read more... )

            В Клину он отведал железнодорожного кофия, который приготовляется по рецепту, неизменному со времен Анны Карениной, из цикория с легкой прибавкой кладбищенской земли или другой какой-то гадости в этом роде.

Расстояние от Клина до Москвы 90 км. Ср., например, у Н. Гейнце в «Сценах из петербургской жизни» (рассказ «От Москвы ( Read more... )

            Ротмистр Кржижановский выходил пить водку в Любани, в Бологом, приговаривая при этом: «суаре-муаре-пуаре» или невесть какой офицерский вздор. Он пробовал даже побриться в вагоне, но это ему не удалось.

Любань и Бологое - станции Николаевской железной дороги. Расстояние от Петербурга до Любани - 83 км, от Петербурга до ( Read more... )

В девять тридцать вечера на московский ускоренный собрался бывший ротмистр Кржижановский. Он уложил в чемодан визитку Парнока и лучшие его рубашки. Визитка, поджав ласты, улеглась в чемодан особенно хорошо, почти не помявшись - шаловливым шевиотовым дельфином, которому они сродни покроем и молодой душой.

Следом за ( Read more... )

Да, там, где обливаются горячим маслом мясистые рычаги паровозов, - там дышит она, голубушка проза, - вся пущенная в длину, - обмеривающая, бесстыдная, наматывающая на свой живоглотский аршин все шестьсот девять николаевских верст, с графинчиками запотевшей водки.

В комментируемом фрагменте развивается «железнодорожная» ( Read more... )

            Железная дорога изменила все течение, все построение, весь такт нашей прозы. Она отдала ее во власть бессмысленному лопотанью французского мужичка из Анны Карениной. Железнодорожная проза, как дамская сумочка этого предсмертного мужичка, полна инструментами сцепщика, бредовыми частичками, скобяными предлогами, которым место на столе ( Read more... )

            На побегушках у моего сознания два-три словечка «и вот», «уже», «вдруг»; они мотаются полуосвещенным севастопольским поездом из вагона в вагон, задерживаясь на буферных площадках, где наскакивают друг на друга и расползаются две гремящие сковороды.

Ср. в черновиках к «ЕМ»: «На побегушках у моего ощущения - две-три ‹1 нрзб› ( Read more... )

Страх берет меня за руку и ведет. Белая нитяная перчатка. Митенка. Я люблю, я уважаю страх. Чуть не сказал: «с ним мне не страшно!» Математики должны были построить для страха шатер, потому что он координата времени и пространства: они, как скатанный войлок и в киргизской кибитке, участвуют в нем. Страх распрягает лошадей, когда нужно ( Read more... )