№ 242
Железная дорога изменила все течение, все построение, весь такт нашей прозы. Она отдала ее во власть бессмысленному лопотанью французского мужичка из Анны Карениной. Железнодорожная проза, как дамская сумочка этого предсмертного мужичка, полна инструментами сцепщика, бредовыми частичками, скобяными предлогами, которым место на столе судебных улик, развязана от всякой заботы о красоте и округленности.
Через метафору железной дороги новейшая русская проза сопоставляется в комментируемом фрагменте с классической прозой. Ср. с зачином заметки О. М. «Литературная Москва. Рождение фабулы» (1922) с использованием метафоры монастырского чтения: «Некогда монахи в прохладных своих готических трапезных вкушали более или менее постную пищу, слушая чтеца, под аккомпанемент очень хорошей для своего времени прозы из книги Четьи-Минеи. Читали им вслух не только для поучения, а чтение прилагалось к трапезе как настольная музыка, и, освежая головы сотрапезников, приправа чтеца поддерживала стройность и порядок за общим столом. А представьте какое угодно общество, самое просвещенное и современное, что пожелает возобновить обычай застольного чтения и пригласит чтеца, и, желая всем угодить, чтец прихватит “Петербург” Андрея Белого, и вот он приступил, и произошло что-то невообразимое - у одного кусок стал поперек горла, другой рыбу ест ножом, третий обжегся горчицей» (2: 260). Ср. в этой статье далее: «Русская проза тронется вперед, когда появится первый прозаик, независимый от Андрея Белого» (2: 262). Как и для железнодорожного движения, для новейшей русской прозы, согласно О. М., характерны прерывистое «течение», громоздкое «построение», отсутствие «стройности», (монтажные) сцепления вместо единства, и это все лишает новейшую прозу прежней (например, тургеневской) «красоты и закругленности». О прекрасной округленности (Успенского собора) ср. в ст-нии О. М. «О это воздух, смутой пьяный…» (1916): «Успенский, дивно округленный, // Весь удивленье райских дуг…».
О музыкальном такте ср. фр. № 140 и комм. к нему. Музыкальный «такт» подразумевается при описании движения поезда, например, в рассказе Бунина «Новая дорога»: «Но поезд борется: равномерно отбивая такт тяжелым, отрывистым дыханием…». Ср. также у Л. Андреева в рассказе «Вор» (1904): «…тело безвольно и сладко колыхалось в такт дыханиям вагона…» и в позднейшем «Чевенгуре» Платонова (1929): «Закругления валили с ног паровозную бригаду, а вагоны сзади не поспевали отбивать такт на скреплениях рельсов и проскакивали их с воем колес».
Французский мужичок в романе «Анна Каренина» является во сне Вронскому и Анне, а в день ее гибели воплощается в «испачканного уродливого мужика в фуражке, из-под которой торчали спутанные волосы». Ср. во сне Вронского: «Что такое? Что? Что такое страшное я видел во сне? Да, да. Мужик-обкладчик, кажется, маленький, грязный, со взъерошенной бородкой, что-то делал нагнувшись и вдруг заговорил по-французски какие-то странные слова». А вот описание сна Анны Карениной: «Я видела, что вбежала в твою спальню <…> и в спальне, в углу стоит что-то <…> И это что-то повернулось, и я вижу, что это мужик маленький с взъерошенною бородой и страшный. Я хотела бежать, но он нагнулся над мешком и руками что-то копошится там…». О «дамской сумочке» ср. фр. № 4 и комм. к нему. О «бредовых частичках» ср. фр. № 241 и комм. к нему. В черновике «ЕМ» комментируемый фрагмент завершался следующим образом: «Вот она, ‹по›слушайте(?): Il faut battre le fer lorsque il est chaud» («Куй железо, пока горячо»). В поговорку преображено здесь французское лопотанье мужичка из «Анны Карениной»: «Он копошится и приговаривает по-французски, скоро-скоро и, знаешь, грассирует: “Il faut le battre le fer, le broyer, le petrir...”» («Надо ковать железо, толочь его, мять»).
Сцепщик - железнодорожный рабочий по сцепке вагонов. Железные инструменты сцепщика - аналог писательского инструментария, с их помощью происходит «сцепление» текста в единый работающий механизм. Ср. также в ст-нии Анненского «Будильник» (из «Трилистника обреченности»): «Цепляясь за гвоздочки, // Весь из бессвязных фраз, // Напрасно ищет точки // Томительный рассказ, // О чьем-то недоборе // Косноязычный бред... // Докучный лепет горя // Ненаступивших лет…» и в его же «Стальной цикаде»: «Сердца стального трепет // Со стрекотаньем крыл // Сцепит и вновь расцепит // Тот, кто ей дверь открыл...». Еще ср. у Б. Пастернака во второй части «Спекторского» (1925): «Карениной, - так той дорожный сцепщик // В бреду за чепчик что-то бормотал». О «железном скобяном товаре» ср. в ст-нии О. М. «1 января 1924» (подробнее об этой перекличке ср.: Ronen: 288 - 289).
О гайках, «коими рельсы прикрепляются к шпалам» на столе судебных улик ср. в «Злоумышленнике» Чехова, где к ответу призван «маленький, чрезвычайно тощий мужичонко».