Теология, Sacra doctrina и ее сотериологическая необходимость - (Главы II, 3.1-3.2).
Содержание
2. ТЕОЛОГИЯ И РАЦИОНАЛЬНОСТЬ: ПОНЯТИЕ SACRA DOCTRINA.
3. Концепция sacra doctrina в «Сумме Теологии»
Если взглянуть на структуру и композицию первого вопроса «Суммы теологии», то мы сразу заметим: св. Фома включает сюда главные идеи, развернутые в Комментарии к «Сентенциям», в Комментарии к трактату Боэция «О Троице» и в «Сумме против язычников». Это с одной стороны. С другой стороны, заметны и определенные изменения; они касаются не только композиции и способа изложения материала, произошло и привлечение новых идей. Уже изменение композиции, в сравнении со Scriptum, свидетельствует о развитии авторской позиции (как утверждает Торрель, cela revele que l'auteur a progresse par rapport a sa premiere approche) [Тоrrell 2000: р.131].
Первый Вопрос состоит из десяти артикулов, и его структура соответствует установленной еще Александром из Гэльса схемы an sit и quid sit. Мнение Аквината развивается в такой последовательности:
an si (существует ли такая наука; а.1);
quid sit (чтО есть или чем является эта наука, каковы основные характеристики такой науки): (1) родовое определение - sacra doctrina как наука (а. 2), является ли эта
наука единственной (а. 3), является она является теоретической, или практической (а. 4),
является ли sacra doctrina наиболее благородной из всех наук (а. 5) является ли она мудростью (а. 6);
(2) видовое определение sacra doctrina: что является субъектом (предметом) этой науки (а. 7);
(3) методы этой науки (de modo): sacra doctrina применяет аргументы (а. 8), принимает метафоры (а.9) и имеет много значений (а.10).
3.1. Теология и Sacra doctrina. Пересматривая структуру первого Вопроса, мы замечаем, что главный термин, который обозначает новую науку - это «священная доктрина», sacra doctrina (термин, употребленный Абеляром примерно в 1118 году). Вполне резонно спросить: тождественна ли с теологией (theologia). Ответ скорее должен быть отрицательным. Сам Фома говорит, что теология является частью священной доктрины, принадлежит ей, как часть принадлежит целому (STh.1, q.1 а.1 ad 2). В таком аспекте реальность sacra doctrina значительно шире самой теологии: «Кроме Откровения в узком смысле, переданном в Священном Писании, sacra doctrina фактически охватывает все формы христианского обучения на всех его уровнях; она не тождественна теологии, зато теология является ее научно проработанной формой» [Swiety Tomasz 2005: s. 212].
[Spoiler (click to open)]Любопытно, что в первой части «Суммы теологии» употребляется лишь 5 раз (и 7 раз - во всем произведении). В «Сумме против язычников» - 1 раз, в Комментарии к «Сентенциям» - 18 раз, в Комментарии к трактату Боэция «О Троице» - 17 раз, в «Диспутационных вопросах об истине» - 3 раза, а в «Диспутационных вопросах о потенции» только 1 раз. Во всех произведениях Аквината термин theologia употребляется 85 раз в 72 местах. Как видим, в целом не очень часто. Термин sacra doctrina употребляется еще реже (71 раз в 54 местах), зато в первой части «Суммы теологии» - 39 раз в 25 местах. Очевидно, что простой математический подсчет не может прояснить нам концептуальную установку св. Фомы (кстати, Торрель приводит совсем другие цифры: theologia употребляется во всех произведениях Аквината 132 раза).
Важно прислушиваться к мнению Торреля: он предлагает понимать sacra doctrina как «жизненную среду» (milieu vital), в котором укоренена создаваемая Фомой теология. «Эта sacra doctrina, принятая и удерживаемая верой, включает в себя теологию, которая сама зависит от веры и сама неотъемлема от доктрины, полученной в Откровении. Поэтому связи священной доктрины и со Священным Писанием, в котором выражена значительная часть sacra doctrina, и с интерпретационной Традицией Священного Писания (Церковь и Отцы), которая его передает, являются настолько прочными, что сама она занимает в этой Традиции видное место как особый орган и сохраняет свой специфический характер только в симбиозе с другими элементами» [Тоrrell 2000: p. 138].
Не стоит также забывать, что этот термин еще в XIII веке часто связывали с философским наследием античного мира (в частности - с Аристотелем и Проклом), а это, естественно, порождало некоторые подозрения относительно этого термина. Во времена патристики «теология» и «философия» вообще были взаимозаменяемыми терминами, их значения четко не различались [Веrardino 2003: s. 17-20; Аверинцев 2006: с 434-438 и с. 610-634].
3. 2. Сотериологическая необходимость священной доктрины. Существование священной доктрины обусловлено потребностью человека в спасении (ad humanam salutam). Перспектива спасения является фундаментальным принципом sacra doctrina. Кажется, что эта мысль Фомы простая и прозрачная. Однако является самим собой разумеющимся тот факт, что человек направлен к цели, которая превышает силы его разума? Приведем этот известный фрагмент.
Следует сказать, что для человеческого спасения, кроме философских дисциплин, которые осуществляют свое исследование, опираясь на человеческий разум, было необходимо существование некоторой науки, основанной на божественном Откровении. Во-первых [необходимость эта состоит в] том, что человек направлен к Богу как к некоторой своей цели. Однако достижение этой цели превышает [человеческий] ум, ибо, согласно словам Исайи (64, 4), «око не видело Бога, кроме Тебя, что уготовал Ты уповающим на Тебя». И такая цель должна быть уже заранее известна людям, ведь им предстоит направлять к ней свои намерения и действия. Поэтому для спасения человека ему было необходимо знать нечто такое, что дается человеку через божественное Откровение и что превышает человеческий разум. К тому же человек с необходимостью должен быть обучен через Божье Откровение даже и тем [истинам], которые можно исследовать с помощью человеческого разума. Ибо разумно исследованная истина о Боге стала бы достоянием лишь немногих людей, через длительное время и с примесью многих ошибок. А от познания этой истины целиком зависит человеческое спасение, которое находится в Боге. Итак, чтобы спасение людей совершалось более подобающим и верным образом, было необходимо, чтобы в божественных [истинах] человек напутствовался через божественное Откровение. Поэтому необходимо, чтобы кроме философских дисциплин, которые исследуются человеческим разумом, существовала бы еще и священная доктрина, основанная на Откровении.
Respondeo dicendum quod necessarium fuit ad humanam salutem, esse doctrinam quandam secundum revelationem divinam, praeter philosophicas disciplinas, quae ratione humana investigantur. Primo quidem, quia homo ordinatur ad Deum sicut ad quendam finem qui comprehensionem rationis excedit, secundum illud Isaiae LXIV, oculus non vidit Deus absque te, quae praeparasti diligentibus te. Finem autem oportet esse praecognitum hominibus, qui suas intentiones et actiones debent ordinare in finem. Unde necessarium fuit homini ad salutem, quod ei nota fierent quaedam per revelationem divinam, quae rationem humanam excedunt. Ad ea etiam quae de Deo ratione humana investigari possunt, necessarium fuit hominem instrui revelatione divina. Quia veritas de Deo, per rationem investigata, a paucis, et per longum tempus, et cum admixtione multorum errorum, homini proveniret, a cuius tamen veritatis cognitione dependet tota hominis salus, quae in Deo est. Ut igitur salus hominibus et convenientius et certius proveniat, necessarium fuit quod de divinis per divinam revelationem instruantur. Necessarium igitur fuit, praeter philosophicas disciplinas, quae per rationem investigantur, sacram doctrinam per revelationem haberi. (STh.I, q.1 a. 1).
Когда Фома акцентирует необходимость теологии (собственно - сотериологическую необходимость), важно правильно понимать, о чем здесь идет речь. Аквинат не говорит о абсолютной необходимости Откровения. Ведь Бог является свободным, а Его Откровение - дар благодати. Речь идет скорее о релятивной необходимости, о необходимости в аспекте главной цели человеческой жизни [Emery 2007: p. 8].
Человек должен с необходимостью искать Бога, пытаться Его познать, но этот поиск и это стремление укоренились в его свободе. Жиль Эмери проводит параллели между цитируемым фрагментом и отрывком STh. I, q. 32, а. 1 ad 3, в котором также говорится о необходимости, на этот раз - о необходимости познания Святой Троицы.
Знание о божественных Лицах было необходимо (fuit necessaria) по двум причинам. Во-первых, для правильного понимания творения вещей. Ибо если мы говорим, что Бог сотворил все посредством своего Слова (Deum omnia fecisse Verbo suo), то этим исключаем ошибочное утверждение тех, кто считал, будто Бог сотворил вещи по необходимости природы (ex necessitate naturae). Благодаря нашему утверждению, что в Нем существует исхождение любви, мы показываем, что Бог сотворил вещи не с какой-то потребности, не через какую-то другую внешнюю причину, а благодаря любви собственной благости. Поэтому и Моисей, сказав В начале сотворил Бог небо и землю (Бытие 1,1), добавляет: И сказал Бог: Да будет свет (1, 3) - для выявления божественного Слова. А потом он сказал: И увидел Бог свет, что он хорош (1,4), чтобы показать подтверждение божественной любви; и так же в отношении всего творения. Во-вторых, и главным образом, [знания о божественных Лицах необходимо] для правильного знания о спасении человеческого рода, которое происходит благодаря Воплощенному Сыну и благодаря дару Духа Святого.
Cognitio divinarum personarum fuit necessaria nobis dupliciter. Uno modo, ad recte sentiendum de creatione rerum. Per hoc enim quod dicimus Deum omnia fecisse verbo suo, excluditur error ponentium Deum produxisse res ex necessitate naturae. Per hoc autem quod ponimus in eo processionem amoris, ostenditur quod Deus non propter aliquam indigentiam creaturas produxit, neque propter aliquam aliam causam extrinsecam; sed propter amorem suae bonitatis. Unde et Moyses, postquam dixerat, in principio creavit Deus caelum et terram, subdit, dixit Deus, fiat lux, ad manifestationem divini verbi; et postea dixit, vidit Deus lucem, quod esset bona, ad ostendendum approbationem divini amoris; et similiter in aliis operibus. Alio modo, et principalius, ad recte sentiendum de salute generis humani, quae perficitur per filium incarnatum, et per donum spiritus sancti.
Естественная рациональность, с одной стороны, осознает свои границы, с другой - открывает для себя новую познавательную перспективу. Сверхъестественные истины имеют собственную интеллигибельность, познавательность. Если под философией Фома понимает всю совокупность естественного познания, то теология содержит усовершенствованный образ философского познания. «Теология находится у Аквината не рядом и не над философией. По своим главным назначением, она сама является философией in stutu perfectionis» [Metz 1998: s. 10].
Говоря об Откровении, следует различать четыре его разновидности. Тут я полностью согласен с предложением Вильгельма Меца. Человеку открывается то, что он может исследовать в свете (1) естественного разума. Аргументы в пользу этого тезиса мы уже встречали в ранних произведениях Аквината. Через истины Откровения также (2) расширяются пределы естественного познания. Причем новая перспектива наших стремлений и целей дается не как нечто чуждое нашей природе, а как определенным образом что-то уже заранее нам известное (напередвідоме) и наперед вложенное (наперед-покладене) в нас самих. В таком случае revelatio совершенствует наше естественное познание. Чтобы подчеркнуть этот аспект, Аквинат употребляет термин рrаесоgnitum, который нам встречался еще в пятом разделе «Суммы против язычников». «Поскольку благодать не отменяет природу, а совершенствует ее, то естественная рациональность должна служить вере. Так же естественная склонность воли должна идти за милосердной любовью» (Cum enim gratia non tollat naturam, sed perficiat, oportet quod naturalis ratio subserviat fidei; sicut et naturalis inclinatio voluntatis obsequitur caritati (STh. I, q. 1, а. 8 ad 2).
Существует еще (3) третье измерение Откровения, когда revelatio организует наше мышление к пониманию тайн сокровенной жизни Бога-Троицы и к пониманию божественного Замысла. Здесь ratio может собственными средствами только прояснять то, что открывает нам Бог. Сверхразумность истин о Святой Троице означает для Фомы не разрыв с теоретическим мышлением, а, наоборот, новое задание для нашего мышления, одно из главных, поставленных им перед теологией [Metz 1998: s. 14]. Наконец, (4) есть истины Откровения, которые можно принимать на веру, сознавая их контингентную природу (за исключением historia Christi). В связи с выделением четырех измерений Откровения важно помнить о том, что все они содержательно обозначены именно в перспективе сотериологического принципа, основополагающая роль которого так отчетливо отмечается в начале «Суммы теологии». Абстрактное понимание revelabile, истин Откровения как таких, которые вообще могут быть открыты Богом, действительно лишено всякого смысла [Кluxen 1998: s. 6].
А. Баумейстер "Тома Аквінський: вступ до мислення" - Фома Аквинский: Введение в мысль Ангелического Доктора
(перевод с украинского)
с. 103-109
Содержание