Операции южноафриканского спецназа. Операция "Дрозды", май/июнь 1986 г. Часть 7
Заключительная часть, посвященная итогам операции и сделанным выводам. Можно сказать, что операция заслуженно является предметом гордости южноафриканских спецназовцев 4-го разведывательного полка.
*****
Оценка операции
Однако подобная оценка этой операции со стороны советской разведки недооценивала профессионализм и храбрость водолазов-разведчиков 4-го полка, поскольку предположила, что мины были установлены во время стоянки транспортов на якоре. Этот аргумент был очень упрощенным и основывался на самом простом и безопасном способе минирования судна в порту, с указанием на то, что попытка прикрепить мину к корпусу судна, стоящего у причала, являлась бы слишком опасной из-за освещения причала и бдительных глаз охранников. Советские аналитики предположили, что южноафриканцам было известно о том, что кубинские инженеры регулярно направлялись на каждое судно, заходившее в Намиб, с задачей ведения беспорядочного противодиверсионного гранатометания с внешней стороны каждого корабля с интервалом примерно в 15 минут. По их мнению, такие гранаты никоим образом не вредят кораблям, но удар от взрывов эффективно дезориентирует водолазов и предотвращает любые дальнейшие попытки диверсии против судов. Похоже, что подобные предположения основывались на практике собственных сил, поскольку служба ПДСС рассматривала эту версию как наиболее вероятную.
Однако самым примечательным моментом во всех советских, кубинских и ангольских отчетах об этой диверсии в 1986 году было отсутствие в них каких-либо серьезных упоминаний о ракетных катерах как о возможных носителях при высадке диверсионных сил. В то время как в первоначальных сообщениях утверждалось, что атаки были нанесены противокорабельными ракетами «Скорпион», которыми были вооружены ракетные катера ВМС ЮАР, такие мнения были быстро отвергнуты и, по-видимому, забыты после того, как стало известно, что ракеты не способны поражать береговые цели или любые другие объекты, находящиеся за возвышенностями. После более чем пяти лет проведения диверсий против ангольской береговой инфраструктуры, начиная с операции «АМАЗОН» в августе 1980 года, эти небольшие боевые корабли продолжали с явной безнаказанностью обеспечивать действия сил специального назначения в большом числе тайных операций. Похоже, что советские власти не рассматривали ВМС ЮАР и его ударные корабли в качестве угрозы (справедливости ради, определенную заслугу в этом можно отнести на счет строгих мер скрытности и дисциплины). В ряде советских статей утверждалось, что присутствие 30-й оперативной бригады Северного флота с ее подводными лодками и крупными надводными частями в ангольских водах, а также заходы в Луанду таких крупных кораблей, как «Минск» (авианосец с самолетами и крейсерским вооружением на борту), «Таллин» (ракетный крейсер) в 1978 году, и «Москва» (противолодочный вертолетоносец) в июне 1982 году, запугали ВМС ЮАР, которые не могли сравниться с такими мощными боевыми кораблями. В отчете об операции «ДРОЗДЫ», подготовленном по советским и российским источникам, опубликованном в американском военном журнале в 2004 году, утверждалось, что военно-морское руководство ЮАР было крайне обеспокоено присутствием СССР в ангольских водах и избегало любых действий, которые могли бы привести к открытой конфронтации. Но очевидно, что Военно-морские силы ЮАР имели несколько иное представление о советском военно-морском присутствии, или же в значительной степени не подозревали о его масштабах, поэтому были готовы «дернуть советский флот за хвост», как только представлялась такая возможность.
Итоги
Перемещение советских военно-морских сил в ангольские воды привлекло внимание ВМС США и, должно быть, вызвало небольшую вспышку на радаре в тот, все еще напряженный, период Холодной войны. Еще одним, но уже менее заметным итогом диверсии стало то, что майор Штейн на официальном разборе проведенной операции у Командующего Силами обороны ЮАР в Претории должен был объясняться, почему он подорвал опоры ЛЭП и железнодорожную линию, которые не были утвержденными целями операции. Его оправдания, что он не хотел оставлять на берегу идентифицируемые мины и заряды или тратить их впустую, бесцельно подорвав, было, по-видимому, принято, но ему мягко попеняли, мол «не делать этого снова». Майор также отдельно подчеркнул, что у диверсанта нет второго шанса уничтожить ту же цель или проникнуть в тот же целевой район, и поэтому он, когда у него есть подрывные заряды и время, должен использовать любую возможность для того, чтобы нанести максимальный ущерб инфраструктуре противника.
Для САДФ стратегическое влияние этой операции оказалось даже более важным, поскольку наступление ФАПЛА против УНИТА началось примерно в то же время, когда проводилась и диверсия. Наступление состояло из трех отдельных наступательных операций, последняя и наиболее важная из которых проводилась с юга Куито-Куанавале с целью захвата стратегического города Мавинга, однако уничтожение запасов топлива в Намибе сорвало эту атаку. И хотя запасы горючего в конечном итоге были восполнены и доставлены в войска, начало наступления было перенесено на 14-е августа, и двухмесячная задержка дала время для организации контратаки на авиабазу в Куито-Куанавале и уничтожения там запасов горючего и боеприпасов, тем самым ограничив возможность оказывать авиационную поддержку силам ФАПЛА. Таким образом, наступление на Мавингу было отменено - прямой результат успеха операции «ДРОЗДЫ».
Цена операции
В начале августа судно «Капитан Чирков», снятое с мели, все три пробоины которого были временно заделаны приваренными стальными пластинами и укреплены, было переведено в Луанду, где его механизмы были разобраны и обессолены перед повторной сборкой и испытаниями. После дальнейшего мелкого ремонта 27-го августа корабль наконец-то вернулся в свой порт приписки Одесса, где в конечном итоге был возвращен в строй. Транспорт «Капитан Вислобоков» оказался значительно более поврежденным и после того, как его корпус временно отремонтировали и вновь сделали мореходным, он был отбуксирован в Испанию для дальнейшей оценки возможного восстановления. Это была не первая «госпитализация» судна, так как ранее, в феврале 1968 года, оно фигурировало в заголовках газет после столкновения с американским эсминцем «Роуэн» в Японском море, но в том случае повреждения оказались не такими сильными. В Испании установили, что в этот раз повреждения слишком серьезны, чтобы дальнейший ремонт корабля был экономически целесообразным, и поэтому судно было продано на слом. Несмотря на то, что спасение обоих советских транспортов позволило открыть бóльшую часть порта, затонувшая «Гавана» по-прежнему оставалась лежать на грунте около коммерческой пристани, на протяжении длительного времени блокируя около 120-ти метров причала из 750-ти. Лишь три года спустя кубинская спасательная команда освободила ее трюмы от 152-мм артиллерийских снарядов, составлявших бóльшую часть ее груза, и осмотрели корпус. Оказалось, что отремонтировать судно после длительного времени пребывания в воде уже невозможно, и ввиду опасности, которую представляли оставшиеся на борту боеприпасы, корпус корабля был поднят, отбуксирован в океан на большую глубину и затоплен. Наконец гавань была освобождена, и операции в порту смогли вернуться в нормальное русло.
Уроки и выводы
Нет никаких сомнений в том, что операция увенчалась военным успехом и что ее стратегическое значение было огромным, что серьезно повлияло на сухопутные операции ФАПЛА и кубинских войск на юго-западе страны и способствовало приостановлению наступления на критически важную передовую оперативную базу и аэродром в Мавинге. Это позволило снять давление с сил УНИТА, а также поддерживающих их вооруженных формирований САДФ и дало им возможность остановить наступление незадолго до начала сезона дождей. Кроме того, третья по величине гавань в Анголе оказалась фактически заблокированной минимум на два месяца, а бóльшая часть коммерческого причала не использовалась на протяжении примерно трех лет.
Однако этот успех вызвал, возможно, наиболее широкую международную огласку тайной операции сил специального назначения - определенно не то, что ожидалось или на что надеялись южноафриканцы, и это несмотря на то, что в рукописной оперативной инструкции, подписанной Командующим силами спецназа, генерал-майором «Катом» Либенбергом, прямо говорилось, что она должна была проводиться как «тайная» операция, «риски которой, дающие возможность вскрыть участие сил САДФ, должны быть сведены к абсолютному минимуму». Анализ операции показывает, что ее руководитель и все участвовавшие в ней силы выполнили это и не сделали ничего, что могло бы скомпрометировать их участие; даже предметы, потерянные на берегу, по-видимому, так и не были обнаружены и не были связаны напрямую с диверсией. Абсолютный профессионализм, проявленный на протяжении всей операции, оказался подарком, который непосредственно привлек внимание к южноафриканскому спецназу в целом и к 4-му разведывательному полку в частности, поскольку русские были справедливо убеждены, что никакие другие формирования, которые могли бы быть задействованы, не могли сравниться с изощренностью, возможностями, навыками и самоотверженностью южноафриканских спецназовцев.
Восемнадцатого июня, в Совете Безопасности ООН должно было быть проведено голосование по проекту резолюции, призывающей к осуждению и санкциям против Южной Африки за «преднамеренное и неспровоцированное нападение» на порт Намиб в Анголе, а также за ее продолжающуюся оккупацию части территории этого государства. Совету было предложено ввести выборочные экономические и другие санкции против ЮАР. К ним относились: приостановка любых новых инвестиций в Южную Африку и обслуживания гарантированных экспортных кредитов; запрет на продажу рэндов Крюгера и всех других монет, отчеканенных в ЮАР; остановка любых продаж компьютерного оборудования и приостановка любых новых контрактов в области ядерной энергетики; ограничения в сфере спорта и культурных связей. Резолюция также требовала от Южной Африки полной и адекватной компенсации Анголе за ущерб, нанесенный жизни и имуществу «в результате актов агрессии».
В ходе обсуждения проекта резолюции представитель Анголы Элисио де Фигейреду заявил, что водолазы расистов установили мощные магнитные мины на три корабля, один кубинский и два советских, которые перевозили «продовольствие и медикаменты для жителей южной Анголы». Представитель Кубы Альберто Веласко Сан-Хосе пошел еще дальше и заявил, что кубинское судно, затонувшее в Намибе, разгружало продовольствие для ангольского народа и что было потеряно продовольствие, переданное в дар ангольским детям Детским фондом Организации Объединенных Наций. По счастью, эти утверждения о невинном грузе были сочтены сомнительными, и резолюция принята не была. Голосование дало 12 голосов «за» и 2 голоса «против», при одном воздержавшемся (Франция), однако против резолюции проголосовали постоянные члены Совета Безопасности ООН, - США и Соединенное Королевство. Соединенные Штаты заявили, что выступили против текста «с сожалением», поскольку, хотя проект резолюции и содержит многое, что они готовы поддержать, было трудно установить правду в «той части мира, которая в значительной степени недоступна для независимого и беспристрастного поиска фактов». Но если бы подобное расследование было проведено, то тот самый, далеко несъедобный, груз боеприпасов немного успокоил бы американскую совесть.
С политической точки зрения это был очень важный звоночек, и, хотя спецназ и флот продолжали проводить тайные операции к северу от границ Южной Африки, все они были тайными, и в дальнейшем никаких диверсий или рейдов подобного рода больше не предпринималось. Несмотря на успех операции «ДРОЗДЫ», ее участники, похоже, не получили никаких наград, кроме гордости за участие в диверсии, которая, без сомнения, стала крупнейшей операцией сил спецназа с точки зрения количества задействованных операторов и вспомогательных подразделений, а также разнообразия и сложности целей и объектов диверсии, а также средств их уничтожения. В то время как южноафриканцы не получили никаких наград, капитан 2-го ранга Юрий Пляченко и его группа ПДСС не остались без благодарности за свою опасную работу, несмотря на то, что они не полностью выполнили поставленные перед ними задачи. Три офицера его группы были награждены орденами Красной Звезды, - наградой, которая вручалась за исключительные заслуги в деле защиты Советского Союза на войне и мирное время. С момента учреждения этого ордена в 1930 году и до его замены в 1988 году, им было награждено 3876740 человек. Трое других военнослужащих группы были награждены медалью «За отличие в воинской службе», которая вручалась солдатам, матросам или летчикам за особые отличия, проявленные на учениях и маневрах во время боевой службы и во время выполнения воинского долга или за храбрость, самоотверженность и другие заслуги, проявленные во время воинской службы, - начиная с 1974 года, этой наградой было награждено около 120000 человек.
Несмотря на все это пристальное международное внимание, участие ВМС ЮАР осталось незамеченным, особенно работа ракетных катеров, которые участвовали в многочисленных операциях, но чье присутствие никогда не было обнаружено или каким-либо образом полностью вскрыто. Нет сомнений в том, что Советский Союз и их союзники, участвовавшие в поддержке Анголы, сильно недооценили военно-морской флот ЮАР и его «малые корабли», - как подводные лодки, так и ракетные катера. В то же время многие из операций спецназа, в которых они участвовали, не могли быть столь успешно проведены без более крупных военных кораблей, которые оказывали им поддержку и обеспечивали необходимую медицинскую помощь. Операция «ДРОЗДЫ» стала выдающимся примером вклада Военно-морских сил в общий успех, а также той уникальной связи, которая существовала между флотом и 4-м полком спецназа.