KNOW BULKOGI FROM BULLSHIT
ВЕРНУЛСЯ с покатушки. Прокатился - и хáна 한 (злобы, горечи обиды; им.п. хан) как не бывало.
************************
Вчера узнал новое для себя, уникальное выражение: don't know bulkogi from bullshit "не понимать (не соображать) ни хрена", букв. "не уметь отличить пульгоги от дерьма собачьего", невольно напрашивается "не уметь отличить хрен столовый от хрена собачьего" (Michael Crichton, Disclosure). Надо будет запомнить и употреблять - per occasionem.
В книжке встретился ещё один пассаж, имеющий отношение к Корее:
They sat in the corner of the bar. Garvin settled into his chair and faced him.
"Well, Tom. We go way back, you and I"
"Yes, we do."
"Those damn trips to Seoul, eating that crappy food, and your ass hurting like hell. You remember all that."
"Yes, I do."
"Yeah, those were the days," Garvin said.
Crappy food и ass, кажется, требуют пояснений. Гарвин - президент компании и, должно быть, останавливался в "Лотте" или "Силла" и мог питаться любой пищей, которой хотел - американской, итальянской, фарнцузской.
Похоже, crappy food его кормили его корейские партнёры: "Мистер президент, вы должны обязательно попробовать это. Это..." и подсовывали жгучий корейский перец, замаскированный под овощи, рыбу, мясо.
************************
Ради интереса поискал "Disclosure" на русском языке. Нашёл на "Альдебаране" в переводе И. Уткина. В русском переводе роман назван "Разоблачение", хотя disclosure здесь, на самом деле, совсем другое. Это - публичное раскрытие истцом информации для предварительного судебного рассмотрения. Как-то так.
Они присели в углу бара. Взгромоздившись на стул, Гарвин повернулся к Сандерсу:
- Ну, Том, смотри - сидим, как в старые добрые времена!
- Да.
- Эти чертовы поездки в Сеул, гнусная жратва и ноющая задница… Помнишь?
- Конечно.
- Да, те еще были деньки.
Что ни слово, то не золото. Будь редактором, я бы потребовал переделать всё. "Присели"? Они просто "сели", "нашли место". Гарвин не "взгромоздился на стул", а "устроился поудобнее", "разместился в кресле". "Well, Tom. We go way back, you and I" не "Ну, Том, смотри - сидим, как в старые добрые времена!", а "Ну что, Том. Мы знаем друг друга много лет". И так далее. Возникает ощущение, что Уткин плохо понимает английский. Когда читаешь его перевод, в воображении встаёт совсем другая картина мира, а это довольно опасно, потому что препятствует лучшему пониманию друг друга. Крайтон и Уткин - это всё равно как если бы Толстого пересказала какая-нибудь Алексеева или Маринина.
Так и с кино. Когда слышишь озвучку на русском - искусственные голоса, слова и на всём налёт приблатнённости - хочется выключить кинотеатр, телевизор...
************************
Вчера узнал новое для себя, уникальное выражение: don't know bulkogi from bullshit "не понимать (не соображать) ни хрена", букв. "не уметь отличить пульгоги от дерьма собачьего", невольно напрашивается "не уметь отличить хрен столовый от хрена собачьего" (Michael Crichton, Disclosure). Надо будет запомнить и употреблять - per occasionem.
В книжке встретился ещё один пассаж, имеющий отношение к Корее:
They sat in the corner of the bar. Garvin settled into his chair and faced him.
"Well, Tom. We go way back, you and I"
"Yes, we do."
"Those damn trips to Seoul, eating that crappy food, and your ass hurting like hell. You remember all that."
"Yes, I do."
"Yeah, those were the days," Garvin said.
Crappy food и ass, кажется, требуют пояснений. Гарвин - президент компании и, должно быть, останавливался в "Лотте" или "Силла" и мог питаться любой пищей, которой хотел - американской, итальянской, фарнцузской.
Похоже, crappy food его кормили его корейские партнёры: "Мистер президент, вы должны обязательно попробовать это. Это..." и подсовывали жгучий корейский перец, замаскированный под овощи, рыбу, мясо.
************************
Ради интереса поискал "Disclosure" на русском языке. Нашёл на "Альдебаране" в переводе И. Уткина. В русском переводе роман назван "Разоблачение", хотя disclosure здесь, на самом деле, совсем другое. Это - публичное раскрытие истцом информации для предварительного судебного рассмотрения. Как-то так.
Они присели в углу бара. Взгромоздившись на стул, Гарвин повернулся к Сандерсу:
- Ну, Том, смотри - сидим, как в старые добрые времена!
- Да.
- Эти чертовы поездки в Сеул, гнусная жратва и ноющая задница… Помнишь?
- Конечно.
- Да, те еще были деньки.
Что ни слово, то не золото. Будь редактором, я бы потребовал переделать всё. "Присели"? Они просто "сели", "нашли место". Гарвин не "взгромоздился на стул", а "устроился поудобнее", "разместился в кресле". "Well, Tom. We go way back, you and I" не "Ну, Том, смотри - сидим, как в старые добрые времена!", а "Ну что, Том. Мы знаем друг друга много лет". И так далее. Возникает ощущение, что Уткин плохо понимает английский. Когда читаешь его перевод, в воображении встаёт совсем другая картина мира, а это довольно опасно, потому что препятствует лучшему пониманию друг друга. Крайтон и Уткин - это всё равно как если бы Толстого пересказала какая-нибудь Алексеева или Маринина.
Так и с кино. Когда слышишь озвучку на русском - искусственные голоса, слова и на всём налёт приблатнённости - хочется выключить кинотеатр, телевизор...