В ЧЁМ Я СОГЛАСЕН И В ЧЁМ НЕ СОГЛАСЕН С КИСРИЕВЫМ.
Ознакомился с интервью Энвера Кисриева на студии ТВ "Совершенно секретно". Беседовал с ним Дмитрий Губин.
Советую посмотреть видео полностью, так как приведённый там текст интервью неполный и не всецело передаёт содержание передачи.
С абсолютным большинством высказанных Энвером Фридовичем в интервью мыслей я согласен, но есть и важные моменты, с которыми я бы поспорил.
О спорных моментах чуть ниже, сначала отмечу то, что я хотел бы поддержать.
Первое, и на это обратил внимание и Дмитрий Губин, завершая беседу, говоря о Кавказе и Дагестане, Кисриев фактически говорил о современной России. И это правильно. Проблемы и болячки, свойственные стране в целом, находят специфическое проявление или же отражаются на ситуации в Кавказском регионе и в том числе в такой сложной республике, как Дагестан.
Например, всплеск социального насилия. Это явление выглядит на Кавказе более выпукло, но оно характерно для всей России.
И Энвер Кисриев привёл очень яркий пример - станицу Кущёвская. И при этом одновременно совершенно правильно
подчеркнул, что в такой вот форме, в форме силового "монополизированного самоуправства единого чиновничьего кулака", объединённого с "прирученным ими криминалитетом", каковой мы увидели в Кущёвке, такое в Дагестане невозможно. В силу невозможности такой монополии как таковой, так как ну не могут в Дагестане одновременно начальник полиции, прокурор, судья и глава местной администрации быть из одного клана и создать монополизированную криминальную группировку. Там обязательно будут сдержки и противовесы в виде представителей других кланов на других важных местных должностях.
Но насилие, в том числе социальное насилие в Дагестане, как и во всей стране, есть, и оно достаточно заметно. Только формы его проявления имеют местную специфику.
Второе. В интервью справедливо развеян миф, нашедший своё отражение в приведенной Губиным фразе Хлопонина: "Ребята, поверьте, для Кавказа институция гражданского общества это вообще новое". Энвер Кисриев напомнил, что институты гражданского общества в Дагестане существуют с глубокого средневековья. Так называемые джамааты, в которых жили дагестанцы, по существу были городами-государствами, состоявшими из большого числа, иногда до десятков, кланов. Власть не была наследственной, она избиралась. При этом родовые структуры, кланы играли важную роль в политической структуре, как Монтекки и Капулетти в средневековой Италии, но они не были определяющими. Так как был ещё такой важный институт как частная собственность, в том числе на землю. И эта частная собственность была не родовой, а индивидуальной. Правом индивидуальной частной собственности обладали и женщины, в том числе и замужние. Кисриев считает, что это была цивилизованная система местного самоуправления. С этого уровня, по его мнению, и надо строить демократию, местное самоуправление должно быть самодостаточным, насколько это возможно, а всё остальное должно принадлежать государственным структурам.
Третья мысль Кисриева, которая мне представилась интересной, это его трактовка официального, традиционного ислама и ваххабизма. "Официальный ислам", как считает Энвер Фридович, всегда был мирный, поскольку являлся "служанкой" правителей - халифов, султанов, царей, а для них мир, порядок всегда были самой высокой ценностью в рамках своей страны. Традиционалисты, как и при советской власти, так и сейчас, всегда опирались на власть.
А современных дагестанских ваххабистов Кисриев считает сделавшими те полшага, которые отделяют ваххабизм от атеизма. Парадоксальная мысль, но как социолог и философ Энвер Кисриев это по-своему логично объясняет. Он считает, что в традиционном исламе люди с невысоким светским образованием, которые не могут стать духовнми учителями людей, получивших высшее образование в вузах.Эти последние читают литературу другого плана и находят в ней другой ислам. Если у тарикатистов, традиционных мусульман шейх - это чуть ли не объект поклонения, то для "ваххабитов" на земле нет ничего святого, а Бог един и трансцендентен. Для получившего современное высшее образование - это более адекватно его представлениям о мире. Ведь от атеизма до ваххабизма полшага. Если вы атеист, вы отрицаете Бога, а если "ваххабит", то в системе мироздания воспринимается Бог как некая невыразимая в земных понятиях трансцендентная Сила и только она в основе всего. И боле ничего святого и никаких авторитетов в земной жизни нет. Поэтому эти полшага легко сделать и он был сделан.
И в этой же связи интересная мысль Кисриева, который говорит, что не Коран мотивирует насилие и не Капитал Маркса мотивировал революцию. Условия жизни мотивировали революционеров и мотивируют сегодня радикальных исламистов, а соответственно Капитал и Коран (в которых сами революционеры и исламские радикалы мало что понимают) только даёт им оправдание, рационельное схематическое объяснение их действиям. "Это по Фрейду", - утверждает Энвер Кисриев.
И, наконец, последняя мысль, которая заслуживает на мой взгляд внимания в интервью Энвера Кисриева, это его утверждение о том, что в случае если события развернутся так, что Дагестан вдруг окажется брошенным центром и станет самостоятельным государством вне России, то его, вопреки предсказаниям многих, не ждёт хаос и кровавое месиво. По его мнению дагестанцы выработают механизмы самоорганизации, основанные на плюрализме сил. Кроме того, на Кавказе начнёт складываться новая геополитическая ситуация, учитывая соседство Дагестана с Азербайджаном и Грузией.
Обоснованно, на мой взгляд, и мнение Кисриева о практической невозможности так называемого исламского халифата. Если арабский мононациональный и моноконфессиональный мир не может объединиться, то тем более сложно представить образование так называемого "Имарата Кавказ" в таком многонациональном и многоконфессиональном регионе как кавказский.
А теперь о тех положениях интервью Кисриева, с которыми я не согласен.
На мой взгляд, Энвер Фридович недооценивает опасность той массированной идеологической работы, которую против Дагестана, против Кавказа и против России в целом ведут зарубежные силы, сделавшие ставку на дестабилизацию региона, используя исламский фактор. Тут не только Фрейд. И ведущий Дмитрий Губин тоже, как мне показалось, на это обратил внимание.
И в этой связи, не столь однозначно справедливо утверждение Кисриева о том, что в случае обретения государственной самостоятельности Дагестан не ждёт хаос. При отсутствии внешнего вмешательства и в условиях мира с соседями, - да, Дагестан однозначно сможет внутренне самоорганизоваться и найти механизмы развития. Но если Дагестан станет полигоном геополитических экспериментов зарубежных (западных, исламских или каких-то других) финансово-политических центров, то будущее республики может оказаться не столь безоблачным.
Но совершенно меня удивила столь явная апологетика Кисриевым того варианта избирательной системы и государственного управления (этнический Госсовет и национальные, а в какой-то момент даже половые избирательные округа), который сложился в Дагестане в 90-е годы. С моей точки зрения эта система была унизительной для достоинства дагестанцев и во многом повинна в бедах республики, в том числе и сегодняшних.
А Энвер Фридович вслед за авторами этой экзотической системы заявляет, что де якобы она помогла сохранить мир в Дагестане в беспокойные 90-е годы. Я ещё в те годы много и активно выступал публично против этой позорящей Дагестан системы и писал на эту тему. Статьи выложены у меня в блоге и не буду здесь повторяться (См. например: 5 ЛЕТ ТЕРРОРА. , КТО ВОЗГЛАВИТ ДАГЕСТАН В 1998 ГОДУ? , ЧЕРЕЗ КОНСТИТУЦИОННУЮ,ЗЕМЕЛЬНУЮ И ИЗБИРАТЕЛЬНУЮ РЕФОРМЫ - К МИРУ, ЕДИНСТВУ И ДЕМОКРАТИИ В ДАГЕСТАНЕ. ТЕРРОРИЗМ В ДАГЕСТАНЕ:СИСТЕМНЫЕ ПРЕДПОСЫЛКИ. ФЕДЕРАЛИЗАЦИЯ ДАГЕСТАНА И ПРАВА ЧЕЛОВЕКА. и др.).
Кисриев повторяет миф о том, что этнический Госсовет якобы был коллегиальным Президентом Дагестана. На деле реальным и фактическим Президентом был Председатель Госсовета, который не избирался всенародно и не назначался из Москвы и легитимность которого поэтому вызывала много вопросов (при этом я здесь не рассматриваю личные волевые и государственные качества Председателя Госсовета Магомедова Магомедали Магомедовича, которые несомненно повлияли на ситуацию в республике в те непростые годы). А другие 13 членов Госсовета реально были статистами и никакого влияния по существу на государственное управление не оказывали. Кроме Председателя Правительства, который тоже обязательно был членом Госсовета.
А ситуация, когда в многонациональном избирательном округе можно было выдвигать и выбирать депутатом представителя только одной, определённой во властном кабинете, национальности, была просто издевательством над избирательными правами граждан и профанацией выборов. И Кисриев теперь говорит, что такая система способствовала стабильности. Стабильность была следствием чего-угодно (и прежде всего проявления многовекового опыта взаимодействия дагестансикх народов), но только не таких изобретений как этнический Госсовет и национально-половые избирательные округа!
Кисриев прав в том, что надо находить механизмы, обеспечивающие легитимное присутствие представителей малых народов в республиканских органах власти. Но этнический Госсовет и национальные избирательные округа лишь имитировали такое представительство, на деле же они его не допускали. И не цахурцы определяли, какой именно цахурец будет их представлять в руководстве республики! Я тоже на эту тему размышлял. И мои подходы к поиску решения этой проблемы можно найти в моих статьях, выложенных в блоге.
И, кстати, Энвер Кисриев в интервью противоречит сам себе. С одной стороны, он против обычной демократической практики выборов, считая, что они не обеспечивают представительство. А с другой стороны, он приводит в пример выборы мэра Махачкалы в 1998 году (правда, в интервью ошибочно сказано, что это было в 1996 году).
Да, выборы махачкалинского главы, состоявшиеся в феврале 1998 года, действительно были образцом демократического волеизъявления. Ни до этого ни после настоящих выборов в республике не было. И именно поэтому, в какой-то момент Амиров С.Д. был самым легитимным руководителем в республике. Но потом он эту легитимность потерял, так как более настоящие выборы главы дагестанской столицы не повторялись.
И главный урок тех выборов мэра Махачкалы состоял в том, что они показали: дагестанцы способны на мирное демократическое формирование органов власти на открытых и честных выборах. Но этот урок так и не был перенесён на уровень республики в целом, а потом и вовсе был забыт.
Кисриев во многом прав, когда критикует сегодняшнюю вертикаль и систему формирования органов республиканской власти. Но идти от неё, на мой взгляд, надо не назад к Госсовету, а вперёд, к подлинным выборам. Согласен, что при этом надо подумать и над проблемой представительства малых народов. И такие механизмы можно найти, не нарушая избирательные права граждан и не отходя от общедемократических принципов.
Советую посмотреть видео полностью, так как приведённый там текст интервью неполный и не всецело передаёт содержание передачи.
С абсолютным большинством высказанных Энвером Фридовичем в интервью мыслей я согласен, но есть и важные моменты, с которыми я бы поспорил.
О спорных моментах чуть ниже, сначала отмечу то, что я хотел бы поддержать.
Первое, и на это обратил внимание и Дмитрий Губин, завершая беседу, говоря о Кавказе и Дагестане, Кисриев фактически говорил о современной России. И это правильно. Проблемы и болячки, свойственные стране в целом, находят специфическое проявление или же отражаются на ситуации в Кавказском регионе и в том числе в такой сложной республике, как Дагестан.
Например, всплеск социального насилия. Это явление выглядит на Кавказе более выпукло, но оно характерно для всей России.
И Энвер Кисриев привёл очень яркий пример - станицу Кущёвская. И при этом одновременно совершенно правильно
подчеркнул, что в такой вот форме, в форме силового "монополизированного самоуправства единого чиновничьего кулака", объединённого с "прирученным ими криминалитетом", каковой мы увидели в Кущёвке, такое в Дагестане невозможно. В силу невозможности такой монополии как таковой, так как ну не могут в Дагестане одновременно начальник полиции, прокурор, судья и глава местной администрации быть из одного клана и создать монополизированную криминальную группировку. Там обязательно будут сдержки и противовесы в виде представителей других кланов на других важных местных должностях.
Но насилие, в том числе социальное насилие в Дагестане, как и во всей стране, есть, и оно достаточно заметно. Только формы его проявления имеют местную специфику.
Второе. В интервью справедливо развеян миф, нашедший своё отражение в приведенной Губиным фразе Хлопонина: "Ребята, поверьте, для Кавказа институция гражданского общества это вообще новое". Энвер Кисриев напомнил, что институты гражданского общества в Дагестане существуют с глубокого средневековья. Так называемые джамааты, в которых жили дагестанцы, по существу были городами-государствами, состоявшими из большого числа, иногда до десятков, кланов. Власть не была наследственной, она избиралась. При этом родовые структуры, кланы играли важную роль в политической структуре, как Монтекки и Капулетти в средневековой Италии, но они не были определяющими. Так как был ещё такой важный институт как частная собственность, в том числе на землю. И эта частная собственность была не родовой, а индивидуальной. Правом индивидуальной частной собственности обладали и женщины, в том числе и замужние. Кисриев считает, что это была цивилизованная система местного самоуправления. С этого уровня, по его мнению, и надо строить демократию, местное самоуправление должно быть самодостаточным, насколько это возможно, а всё остальное должно принадлежать государственным структурам.
Третья мысль Кисриева, которая мне представилась интересной, это его трактовка официального, традиционного ислама и ваххабизма. "Официальный ислам", как считает Энвер Фридович, всегда был мирный, поскольку являлся "служанкой" правителей - халифов, султанов, царей, а для них мир, порядок всегда были самой высокой ценностью в рамках своей страны. Традиционалисты, как и при советской власти, так и сейчас, всегда опирались на власть.
А современных дагестанских ваххабистов Кисриев считает сделавшими те полшага, которые отделяют ваххабизм от атеизма. Парадоксальная мысль, но как социолог и философ Энвер Кисриев это по-своему логично объясняет. Он считает, что в традиционном исламе люди с невысоким светским образованием, которые не могут стать духовнми учителями людей, получивших высшее образование в вузах.Эти последние читают литературу другого плана и находят в ней другой ислам. Если у тарикатистов, традиционных мусульман шейх - это чуть ли не объект поклонения, то для "ваххабитов" на земле нет ничего святого, а Бог един и трансцендентен. Для получившего современное высшее образование - это более адекватно его представлениям о мире. Ведь от атеизма до ваххабизма полшага. Если вы атеист, вы отрицаете Бога, а если "ваххабит", то в системе мироздания воспринимается Бог как некая невыразимая в земных понятиях трансцендентная Сила и только она в основе всего. И боле ничего святого и никаких авторитетов в земной жизни нет. Поэтому эти полшага легко сделать и он был сделан.
И в этой же связи интересная мысль Кисриева, который говорит, что не Коран мотивирует насилие и не Капитал Маркса мотивировал революцию. Условия жизни мотивировали революционеров и мотивируют сегодня радикальных исламистов, а соответственно Капитал и Коран (в которых сами революционеры и исламские радикалы мало что понимают) только даёт им оправдание, рационельное схематическое объяснение их действиям. "Это по Фрейду", - утверждает Энвер Кисриев.
И, наконец, последняя мысль, которая заслуживает на мой взгляд внимания в интервью Энвера Кисриева, это его утверждение о том, что в случае если события развернутся так, что Дагестан вдруг окажется брошенным центром и станет самостоятельным государством вне России, то его, вопреки предсказаниям многих, не ждёт хаос и кровавое месиво. По его мнению дагестанцы выработают механизмы самоорганизации, основанные на плюрализме сил. Кроме того, на Кавказе начнёт складываться новая геополитическая ситуация, учитывая соседство Дагестана с Азербайджаном и Грузией.
Обоснованно, на мой взгляд, и мнение Кисриева о практической невозможности так называемого исламского халифата. Если арабский мононациональный и моноконфессиональный мир не может объединиться, то тем более сложно представить образование так называемого "Имарата Кавказ" в таком многонациональном и многоконфессиональном регионе как кавказский.
А теперь о тех положениях интервью Кисриева, с которыми я не согласен.
На мой взгляд, Энвер Фридович недооценивает опасность той массированной идеологической работы, которую против Дагестана, против Кавказа и против России в целом ведут зарубежные силы, сделавшие ставку на дестабилизацию региона, используя исламский фактор. Тут не только Фрейд. И ведущий Дмитрий Губин тоже, как мне показалось, на это обратил внимание.
И в этой связи, не столь однозначно справедливо утверждение Кисриева о том, что в случае обретения государственной самостоятельности Дагестан не ждёт хаос. При отсутствии внешнего вмешательства и в условиях мира с соседями, - да, Дагестан однозначно сможет внутренне самоорганизоваться и найти механизмы развития. Но если Дагестан станет полигоном геополитических экспериментов зарубежных (западных, исламских или каких-то других) финансово-политических центров, то будущее республики может оказаться не столь безоблачным.
Но совершенно меня удивила столь явная апологетика Кисриевым того варианта избирательной системы и государственного управления (этнический Госсовет и национальные, а в какой-то момент даже половые избирательные округа), который сложился в Дагестане в 90-е годы. С моей точки зрения эта система была унизительной для достоинства дагестанцев и во многом повинна в бедах республики, в том числе и сегодняшних.
А Энвер Фридович вслед за авторами этой экзотической системы заявляет, что де якобы она помогла сохранить мир в Дагестане в беспокойные 90-е годы. Я ещё в те годы много и активно выступал публично против этой позорящей Дагестан системы и писал на эту тему. Статьи выложены у меня в блоге и не буду здесь повторяться (См. например: 5 ЛЕТ ТЕРРОРА. , КТО ВОЗГЛАВИТ ДАГЕСТАН В 1998 ГОДУ? , ЧЕРЕЗ КОНСТИТУЦИОННУЮ,ЗЕМЕЛЬНУЮ И ИЗБИРАТЕЛЬНУЮ РЕФОРМЫ - К МИРУ, ЕДИНСТВУ И ДЕМОКРАТИИ В ДАГЕСТАНЕ. ТЕРРОРИЗМ В ДАГЕСТАНЕ:СИСТЕМНЫЕ ПРЕДПОСЫЛКИ. ФЕДЕРАЛИЗАЦИЯ ДАГЕСТАНА И ПРАВА ЧЕЛОВЕКА. и др.).
Кисриев повторяет миф о том, что этнический Госсовет якобы был коллегиальным Президентом Дагестана. На деле реальным и фактическим Президентом был Председатель Госсовета, который не избирался всенародно и не назначался из Москвы и легитимность которого поэтому вызывала много вопросов (при этом я здесь не рассматриваю личные волевые и государственные качества Председателя Госсовета Магомедова Магомедали Магомедовича, которые несомненно повлияли на ситуацию в республике в те непростые годы). А другие 13 членов Госсовета реально были статистами и никакого влияния по существу на государственное управление не оказывали. Кроме Председателя Правительства, который тоже обязательно был членом Госсовета.
А ситуация, когда в многонациональном избирательном округе можно было выдвигать и выбирать депутатом представителя только одной, определённой во властном кабинете, национальности, была просто издевательством над избирательными правами граждан и профанацией выборов. И Кисриев теперь говорит, что такая система способствовала стабильности. Стабильность была следствием чего-угодно (и прежде всего проявления многовекового опыта взаимодействия дагестансикх народов), но только не таких изобретений как этнический Госсовет и национально-половые избирательные округа!
Кисриев прав в том, что надо находить механизмы, обеспечивающие легитимное присутствие представителей малых народов в республиканских органах власти. Но этнический Госсовет и национальные избирательные округа лишь имитировали такое представительство, на деле же они его не допускали. И не цахурцы определяли, какой именно цахурец будет их представлять в руководстве республики! Я тоже на эту тему размышлял. И мои подходы к поиску решения этой проблемы можно найти в моих статьях, выложенных в блоге.
И, кстати, Энвер Кисриев в интервью противоречит сам себе. С одной стороны, он против обычной демократической практики выборов, считая, что они не обеспечивают представительство. А с другой стороны, он приводит в пример выборы мэра Махачкалы в 1998 году (правда, в интервью ошибочно сказано, что это было в 1996 году).
Да, выборы махачкалинского главы, состоявшиеся в феврале 1998 года, действительно были образцом демократического волеизъявления. Ни до этого ни после настоящих выборов в республике не было. И именно поэтому, в какой-то момент Амиров С.Д. был самым легитимным руководителем в республике. Но потом он эту легитимность потерял, так как более настоящие выборы главы дагестанской столицы не повторялись.
И главный урок тех выборов мэра Махачкалы состоял в том, что они показали: дагестанцы способны на мирное демократическое формирование органов власти на открытых и честных выборах. Но этот урок так и не был перенесён на уровень республики в целом, а потом и вовсе был забыт.
Кисриев во многом прав, когда критикует сегодняшнюю вертикаль и систему формирования органов республиканской власти. Но идти от неё, на мой взгляд, надо не назад к Госсовету, а вперёд, к подлинным выборам. Согласен, что при этом надо подумать и над проблемой представительства малых народов. И такие механизмы можно найти, не нарушая избирательные права граждан и не отходя от общедемократических принципов.