парижские будни - 8
То, что я в Париже не живу, совсем не отнимает у меня парижских будней. Десять минут пешком до руанского вокзала, час десять на поезде, и вот я уже бегу по делам и по друзьям.
В эту субботу я ездила на ужин к своему бывшему шефу из Эколь Нормаль, Оливье. Взяла с собой самого интеллигентного из русских друзей, также принадлежащих к Эколь Нормаль и миру науки. Друг мой, каюсь, всех надежд не оправдал!, оказалось, что у него дома забился унитаз и вместо того, чтобы чинно и вовремя шествовать по пригороду Мальмэзона к улице Акаций, мы метались по арабским лавчонкам и искали средство для прочистки туалета. Мне, пожалуйста, бутылку французского вина, две бутылки средства для унитаза!
Оливье нас пригласил, чтобы познакомить со своей подругой Кристиан, два месяца путешествовавшей по транссбириской магистрали в марте-апреле. Она покупала билеты на плацкарт до следующего города, выходила на станции, шла по наитию в ближайший отель и так всю дорогу от Москвы до Улан-Удэ. Никаких турфирм, сплошная импровизация. Каждый день она фотографировала и наклеивала в дневник билетики из музеев и визитки. Я полистала ее тетрадь - музеи Новосибирска, в которых я никогда не была, краеведческий Улан-Удэ, визитка цветочного ларька "Все для мужчин!" к 23му февраля, ресторанчик в Якутске... Тетрадка вся исписана мелким почерком. Начинаю вчитываться про Новосибирск - "Он пошел показать мне туалет в ресторане, потому что сам устанавливал там сантехнику..." Оказалось - какой-то необычный туалет с зеркальными стенами, сидишь как в центре зала, не спуская глаз со своего столика. Бывает же в Новосибирске!
Общение с французскими родственниками значительно улучшило мои манеры за столом. Я теперь знаю, что хозяева садятся каждый во главе стола, а гостей (теоретически в порядке возраста и важности) сажают по правую руку. Вилки кладут не просто слева от тарелки, а зубчиками вниз. Потому что в древние времена на оборотной стороне столовых приборов находился герб, и его было принято показывать. Я, конечно, радостно рассказала, что знаю про герб!, а Оливье сказал - ах нет, прости, на этих вилках герба нет, фамильное серебро прабабушки мы держим в шкафу. Его нельзя мыть в посудомоечной машине. Но принес и показал - переплетенные вензели "E. B."...
Всегда любопытно во французских домашних ужинах - что невозможно угадать, что будешь есть. В России в зависимости от социального класса я легко могу это представить. А тут нет (ну, кроме сыров на десерт!). На перекус перед ужином была чашка с сырым фенхелем, все вылавливали колечки пальцами и запивали портвейном (мой друг с Оливье выпил водки. У камина. Закусывая фенхелем...). На горячее - печеные грибы (сами собирали), чуть-чуть картошки и топинамбур (мелкими кубиками запечен в духовке, вкусно!). Оказалось, что топинамбур хозяева делали в первый раз, и вообще во Франции на него смотрят косо, потому что это была основная пища в бедные времена войны. Мой друг не подвел, рассказал, что у топинамбура очень красивые цветы и что его легко выращивать в саду. Дал подробные инструкции. К сыру на десерт давали салат из цикория с грецкими орехами. И потом на десерт-десерт - мой любимый crumble с яблоками. Не могу найти, есть ли для такого пирога слово в русском языке!
Оливье - один из самых тонких, воспитанных и при этом непринужденных известных мне французов. Он преподает молекулярную биологию в Эколь Нормаль, его жена - философию в Сорбонне. Мы заговорили про Эколь Нормаль. Жена Оливье вспомнила, что двадцать лет назад туда еще не принимали иностранцев. И что в ее времена девочки учились в отдельной Эколь и жили в закрытом общежитии. Оливье лазил к ней через забор. Вместе с другом, который лазил к ее подруге. И вот, рассказывает жена, как-то она решила выйти их встретить!, и застала обоих у забора. Они мерялись, кто выше пописает. Оливье сказал - "Только умоляю, не рассказывай внукам!" А мой друг сказал - "А мы в Питере соревновались, кто красивее выведет автограф..." Эх, дорогая моему сердцу научная элита!
Еще у Оливье есть потрясающая история, как его дочка в восемнадцать лет решила взобраться на гору Победа. Улетела в Якутск с компаньоном. Карабакались, карабкались! Почти долезли доверху (лед оказался скользким), стали спускаться. Вдруг началось половодье, и они в попытках перебраться через реку оказались заперты на острове. Родители следили за ним по специальному сайту, где через спутник передавалось движение точечки в далекой Якутии. Каждый день точечка двигались. Потом вдруг замерла день, два. На третий дочка позвонила - зарядки на спутниковом телефоне оставалось на минуту разговора. - У нас совсем нет еды, вызывай страховку, пусть нас спасают! - сказала дочка. Оливье успел спросить, не ранены ли они (Нет!), и заряд в телефоне кончился.
Жена Оливье до сих пор бледнеет, когда вспоминает эти дни. А он говорит - я посмотрел, что там, где они остановились, 15 градусов, и не волновался... Страховка отказалась посылать ребятам вертолет, потому что они не были ранены ("Надо было сказать, что были, как ты мог!" - это жена). Тогда Оливье позвонил во французское консульство в Москву, в итоге ребят все-таки вывезли через местных жителей.
Уже собираясь к электричке, мы обратили внимание на кресла в прихожей. "Людовик XIII", - сказала жена Оливье, и я мгновенно убрала с сиденья сумку... Мы на них посидели. Молча, уважительно, даже зайти в туалет на дорогу перед уходом как-то не решились. Пошли потом, уже заполночь, после бокала вина в кафе - унитаз еще когда прочистится!
Воскресенье я начала с осмотра нового места для концертов - баржи на Сене возле Hotel de Ville. Это музыкальный клуб, где есть и установка барабанная, и вся аппаратура... Нижняя палуба с камином легко превращается в танцпол, есть подсветка и даже холодный дым. Так и будем теперь жить. На радостях зашла потом в маленький итальянский ресторанчик посидеть в интернете - и до сих пор ничего не понимаю! Я села за маленький столик в угол, мне предложили пересесть куда хочется (в центре Парижа! обычно одиночек тут приковывают к какому-нибудь углу даже в пустом ресторане). Сказали, что можно не обедать, а просто взять кофе (в обеденное время!). И когда я засиделась в интернете и моя пицца на столике остыла, хозяин, проходя мимо, предложил подогреть... и подогрел! Интернет быстрый. Пицца практически бразильская, не тонкий хрустящий круг с пленкой сыра, а плотная и хорошо заправленная. Народу к концу обеденного времени набилось битком. Место новое, открылось год назад (ну да, я не удержалась! я прямо об этом спросила, когда мне разрешили выбрать место и не стали навязывать еду. Вы что, недавно в Париже?). Итальянцы. "L'Arlecchino", 5 rue Gay Lussac, с видом на решетку Люксембургского сада. Даже в воскресенье весь день работает.
Потом я заходила в гости к друзьям в Латинский квартал. Потом гуляла американского поэта Джона по улочкам где жили Джойс, Декарт, Мериме и Хэмингуэй... Еще мы в Пантеон забежали. Как раз в это воскресенье бесплатно. - Ты что, - сказал Джон, - не читала "Исповедь" Руссо? Попробуй, очень интересно!
Все-таки такое владение русским языком иностранцем поражает. Когда показываешь человеку маленький авангардный памятник кособокой лошадке, говоришь - мы называем его "Конек-Горбунок", и человек ржет.
Таблички, остатки городской стены XII века (на нее до сих пор опирается часть домов - заскочите во дворик!),
развалины древнеримского амфитеатра, Эколь Нормаль зайцем через проходную в воскресенье, Сорбонна, японский ресторанчик, англоязычная книжная лавка у Нотр-Дама с пианино на втором этаже... а то я уже начала сомневаться, правда ли наш Джон говорит по-английски! Правда.
А потом уже в темноте на поезд и в Руан. Безумно странно каждый раз возвращаться на работу, но в этом есть какой-то потаенный смысл. Плацебо против суеты сует. И рекламка в почтовом ящике ждет - в выборах в Руане в этом году будет участвовать Jean-Paul Bérégovoy.
В эту субботу я ездила на ужин к своему бывшему шефу из Эколь Нормаль, Оливье. Взяла с собой самого интеллигентного из русских друзей, также принадлежащих к Эколь Нормаль и миру науки. Друг мой, каюсь, всех надежд не оправдал!, оказалось, что у него дома забился унитаз и вместо того, чтобы чинно и вовремя шествовать по пригороду Мальмэзона к улице Акаций, мы метались по арабским лавчонкам и искали средство для прочистки туалета. Мне, пожалуйста, бутылку французского вина, две бутылки средства для унитаза!
Оливье нас пригласил, чтобы познакомить со своей подругой Кристиан, два месяца путешествовавшей по транссбириской магистрали в марте-апреле. Она покупала билеты на плацкарт до следующего города, выходила на станции, шла по наитию в ближайший отель и так всю дорогу от Москвы до Улан-Удэ. Никаких турфирм, сплошная импровизация. Каждый день она фотографировала и наклеивала в дневник билетики из музеев и визитки. Я полистала ее тетрадь - музеи Новосибирска, в которых я никогда не была, краеведческий Улан-Удэ, визитка цветочного ларька "Все для мужчин!" к 23му февраля, ресторанчик в Якутске... Тетрадка вся исписана мелким почерком. Начинаю вчитываться про Новосибирск - "Он пошел показать мне туалет в ресторане, потому что сам устанавливал там сантехнику..." Оказалось - какой-то необычный туалет с зеркальными стенами, сидишь как в центре зала, не спуская глаз со своего столика. Бывает же в Новосибирске!
Общение с французскими родственниками значительно улучшило мои манеры за столом. Я теперь знаю, что хозяева садятся каждый во главе стола, а гостей (теоретически в порядке возраста и важности) сажают по правую руку. Вилки кладут не просто слева от тарелки, а зубчиками вниз. Потому что в древние времена на оборотной стороне столовых приборов находился герб, и его было принято показывать. Я, конечно, радостно рассказала, что знаю про герб!, а Оливье сказал - ах нет, прости, на этих вилках герба нет, фамильное серебро прабабушки мы держим в шкафу. Его нельзя мыть в посудомоечной машине. Но принес и показал - переплетенные вензели "E. B."...
Всегда любопытно во французских домашних ужинах - что невозможно угадать, что будешь есть. В России в зависимости от социального класса я легко могу это представить. А тут нет (ну, кроме сыров на десерт!). На перекус перед ужином была чашка с сырым фенхелем, все вылавливали колечки пальцами и запивали портвейном (мой друг с Оливье выпил водки. У камина. Закусывая фенхелем...). На горячее - печеные грибы (сами собирали), чуть-чуть картошки и топинамбур (мелкими кубиками запечен в духовке, вкусно!). Оказалось, что топинамбур хозяева делали в первый раз, и вообще во Франции на него смотрят косо, потому что это была основная пища в бедные времена войны. Мой друг не подвел, рассказал, что у топинамбура очень красивые цветы и что его легко выращивать в саду. Дал подробные инструкции. К сыру на десерт давали салат из цикория с грецкими орехами. И потом на десерт-десерт - мой любимый crumble с яблоками. Не могу найти, есть ли для такого пирога слово в русском языке!
Оливье - один из самых тонких, воспитанных и при этом непринужденных известных мне французов. Он преподает молекулярную биологию в Эколь Нормаль, его жена - философию в Сорбонне. Мы заговорили про Эколь Нормаль. Жена Оливье вспомнила, что двадцать лет назад туда еще не принимали иностранцев. И что в ее времена девочки учились в отдельной Эколь и жили в закрытом общежитии. Оливье лазил к ней через забор. Вместе с другом, который лазил к ее подруге. И вот, рассказывает жена, как-то она решила выйти их встретить!, и застала обоих у забора. Они мерялись, кто выше пописает. Оливье сказал - "Только умоляю, не рассказывай внукам!" А мой друг сказал - "А мы в Питере соревновались, кто красивее выведет автограф..." Эх, дорогая моему сердцу научная элита!
Еще у Оливье есть потрясающая история, как его дочка в восемнадцать лет решила взобраться на гору Победа. Улетела в Якутск с компаньоном. Карабакались, карабкались! Почти долезли доверху (лед оказался скользким), стали спускаться. Вдруг началось половодье, и они в попытках перебраться через реку оказались заперты на острове. Родители следили за ним по специальному сайту, где через спутник передавалось движение точечки в далекой Якутии. Каждый день точечка двигались. Потом вдруг замерла день, два. На третий дочка позвонила - зарядки на спутниковом телефоне оставалось на минуту разговора. - У нас совсем нет еды, вызывай страховку, пусть нас спасают! - сказала дочка. Оливье успел спросить, не ранены ли они (Нет!), и заряд в телефоне кончился.
Жена Оливье до сих пор бледнеет, когда вспоминает эти дни. А он говорит - я посмотрел, что там, где они остановились, 15 градусов, и не волновался... Страховка отказалась посылать ребятам вертолет, потому что они не были ранены ("Надо было сказать, что были, как ты мог!" - это жена). Тогда Оливье позвонил во французское консульство в Москву, в итоге ребят все-таки вывезли через местных жителей.
Уже собираясь к электричке, мы обратили внимание на кресла в прихожей. "Людовик XIII", - сказала жена Оливье, и я мгновенно убрала с сиденья сумку... Мы на них посидели. Молча, уважительно, даже зайти в туалет на дорогу перед уходом как-то не решились. Пошли потом, уже заполночь, после бокала вина в кафе - унитаз еще когда прочистится!
Воскресенье я начала с осмотра нового места для концертов - баржи на Сене возле Hotel de Ville. Это музыкальный клуб, где есть и установка барабанная, и вся аппаратура... Нижняя палуба с камином легко превращается в танцпол, есть подсветка и даже холодный дым. Так и будем теперь жить. На радостях зашла потом в маленький итальянский ресторанчик посидеть в интернете - и до сих пор ничего не понимаю! Я села за маленький столик в угол, мне предложили пересесть куда хочется (в центре Парижа! обычно одиночек тут приковывают к какому-нибудь углу даже в пустом ресторане). Сказали, что можно не обедать, а просто взять кофе (в обеденное время!). И когда я засиделась в интернете и моя пицца на столике остыла, хозяин, проходя мимо, предложил подогреть... и подогрел! Интернет быстрый. Пицца практически бразильская, не тонкий хрустящий круг с пленкой сыра, а плотная и хорошо заправленная. Народу к концу обеденного времени набилось битком. Место новое, открылось год назад (ну да, я не удержалась! я прямо об этом спросила, когда мне разрешили выбрать место и не стали навязывать еду. Вы что, недавно в Париже?). Итальянцы. "L'Arlecchino", 5 rue Gay Lussac, с видом на решетку Люксембургского сада. Даже в воскресенье весь день работает.
Потом я заходила в гости к друзьям в Латинский квартал. Потом гуляла американского поэта Джона по улочкам где жили Джойс, Декарт, Мериме и Хэмингуэй... Еще мы в Пантеон забежали. Как раз в это воскресенье бесплатно. - Ты что, - сказал Джон, - не читала "Исповедь" Руссо? Попробуй, очень интересно!
Все-таки такое владение русским языком иностранцем поражает. Когда показываешь человеку маленький авангардный памятник кособокой лошадке, говоришь - мы называем его "Конек-Горбунок", и человек ржет.
Таблички, остатки городской стены XII века (на нее до сих пор опирается часть домов - заскочите во дворик!),
развалины древнеримского амфитеатра, Эколь Нормаль зайцем через проходную в воскресенье, Сорбонна, японский ресторанчик, англоязычная книжная лавка у Нотр-Дама с пианино на втором этаже... а то я уже начала сомневаться, правда ли наш Джон говорит по-английски! Правда.
А потом уже в темноте на поезд и в Руан. Безумно странно каждый раз возвращаться на работу, но в этом есть какой-то потаенный смысл. Плацебо против суеты сует. И рекламка в почтовом ящике ждет - в выборах в Руане в этом году будет участвовать Jean-Paul Bérégovoy.