Постгуманизм. Часть вторая
Предыдущий пост.
Для того, чтобы разобраться: что же случилось с гуманизмом, почему он неожиданно перестал быть актуальным - необходимо сделать небольшой экскурс в историю. Обратившись к тем временам, когда данная идея возникла - а точнее, когда она начала завоевывать мир. Поскольку отдельные проявления гуманистического мировоззрения встречались с глубокой древности. Но вот относительно массовая его поддержка началась лишь во времена Ренессанса - когда гуманизм охватил значительную часть «верхних слове» в наиболее развитых итальянских городах.
Собственно, именно с этого времени - где-то с начала-середины XV века - и начинается отсчет «эпохи гуманизма» в нашей цивилизации. Поскольку из Италии он начинает постепенно «перетекать» в другие европейские страны: в Испанию, Францию, Германию и т.д. Впрочем, стоит сказать точнее - поскольку это очень важно - и в данном случае гуманизм охватывает не «всю страну сразу», а остается прерогативой отдельных городов. Городов наиболее развитых. В смысле: способных осуществлять наиболее совершенную на тот момент производственную и организационную деятельность.
Там же, где этой деятельности не было, где господствовали «классические» производственные схемы эпохи Традиции - основанные на традиционном сельском хозяйстве - там не было и гуманизма. (И, например, русские помещики середины XIX столетия по своей «гуманности» мало чем отличались от европейских феодалов какого-нибудь XI века.) Правда, тут сразу же стоит указать на еще одну важную в данном контексте особенность: на то, что изначально распространялся этот самый гуманизм исключительно на «верхние слои». На дворян, на состоятельных горожан - а вот народные массы практически до самого последнего времени в «поле зрения» гуманистов не входили.
Подобный момент и позволяют найти ту самую «точку входа» в гуманизм, то самое состояние, которое его породило, что так важно нам. Это - образование. А точнее - не просто образование, а образование, связанное с некоторой производственной деятельностью. Да, именно так: именно с эпохи Возрождения начинается и эпоха образования, как важной ценности бытия, именно с этого времени владение знаниями становится необходимым в ряде «производственных операций». Разумеется, речь идет об обобщенном производстве, включающем в себя все виды человеческой деятельности, необходимые для существования относительно сложных социальных систем. Которое включает в себя и торговлю, и государственное управление, и даже войну - в общем, все то, в чем «умение делать» оказывалось важным для процветания государства.
Собственно, именно поэтому и произошло «переосмысление» отношения к человеку. Котрого ранее - во времена «чистой традиции» - ценить было странным. Даже если речь идет об аристократе. (Потому, что даже аристократ свои навыки получал, во-многом, автоматически - по мере взросления включаясь в действия взрослых.) Про крестьян, разумеется, и говорить нечего: они воспринимались, как «чисто природный продукт», имеющийся более, чем в избытке. Которого всегда можно было «набрать» из внешней среды, и легко заменить в случае «выбывания». (Точнее, эта замена происходила «автоматически»: если людей было мало, то еды было много - и значит, больше детей доживало до взрослого состояния.) Впрочем, и про разнообразных «шевалье» можно сказать то же самое: убыль таковых - например, на войне - достаточно легко компенсировалась за счет множества желающих.
Однако когда стало понятным, что для успешной административной, военной или коммерческой деятельности надо готовиться много лет, ситуация стала меняться. Вызвав известное «смягчение нравов» - правда, в связи с тем, что устойчивость сложных производственных систем на начальном этапе была небольшая, это «смягчение» часто сменялось ужесточением. Тем не менее, тот факт, что общество, сделавшее ставку на сложное производство, в конечном итоге чаще оказывалось победителем, никуда не девался. И поэтому и образование, и связанный с ним «рост цены человека», пусть медленно - но начали захватывать мир. Изначально выражаясь - как уже было сказано - в виде «аристократического гуманизма», но потом, по мере распространения образования в «Третье сословие» проявившись уже в виде гуманизма «буржуазного». Ну а после того, как возникла необходимость обучения «низовых работников», подобное мировоззрение начало распространяться и на них.
То есть, самое главное, что нам надо знать о гуманизме - это то, что он представляет собой не абстрактную «любовь к человеку». Не условную «слезинку ребенка» - как любят утверждать разного рода гуманитарии. А закономерное последствие «удорожания» и повышения значимости рабочей силы в связи с усложнением системы производства. И поэтому он оказывается очень сильно связан с этим самым производством - на порядок сильнее, нежели со столь любимыми всеми культурными или моральными ценностями. Ну, и соответственно, динамика гуманизма - то есть, его усиление или спад - находится в строгом соответствии с тем, усиливается или спадает производственное развитие.
После этого, думаю, вопрос о том: что же произошло с гуманизмом в последние годы, почему он сменился на «постгуманизм»? - перестает быть тайной. Равно как перестает быть тайной и то, почему данный процесс так ярко проявился именно на постсоветском пространстве, превратив вчерашних советских людей в тех, для кого ценность человеческой жизни стремится к нулю. Дело в том, что сам процесс десоветизации был, прежде всего, процессом деиндустриализации, а точнее даже, воинствующего отказа от сложного производства. Именно так: одним из лейтмотивов пресловутых «реформ» была мысль о том, что нам не нужно поддерживать высокий производственный уровень, особенно в тех областях, в которых «мы не умеем». (Скажем, в электронике, в автомобилестроении, в производстве станков и т.д.)
К счастью, эти реформы не завершились «успехом», оказались половинчатыми и не привели к полному уничтожению промышленности. Однако значительная часть предприятий во время их, все же, была ликвидирована, а на оставшихся сильно сокращен персонал. Самое же главное: ценность промышленного производства тогда упала очень сильно, поскольку «основные деньги» делались на совершенно ином. (На утилизации самих предприятий, на распределении государственных займов, на прямом мошенничестве и т.д.) В подобной ситуации ценность человека, как работника, упала до нуля. (Инженер с сорокалетним опытом, в лучшем случае, мог найти место продавца на рынке.) А значит, упала и ценность человека, как такового.
Именно этим и объясняется то наступление не постгуманизма даже, а прямого антигуманизма, которым может быть охарактеризованы 1990 годы. Когда можно было просто зарезать соседа, можно было обстреливать города из пушек, устраивать этнические чистки - ну и т.д., и т.п. - и при этом считаться «приличным человеком». А все потому, что в постсоветском обществе была практически реализована фабула «Homo homini lupus est» - характерная для любого мира, где положение людей слабо зависит от окружающих.
То есть, рождение гуманизма было связано с пониманием необходимости квалифицированного труда, в результате чего люди приобретали ценность друг для друга, становясь «незаменимым дополнением» в единой производственной системе. А его исчезновение, замена пресловутым постгуманизмом определилось обратным процессом: исчезновением «больших», сложных производств, или, в лучшем случае, снижение их ценности. В результате чего падает ценность и «человека для человека» - по сути, речь происходит о возвращение в «доиндустриальное прошлое», когда люди рассматривались только в двух категориях: как конкуренты и «ресурсы». (Скажем, крестьянин крестьянину был конкурент, так же как и дворянин дворянину. А вот крестьянин дворянину был ресурсом.) Причем последние считались - как уже было сказано - почти неисчерпаемыми.
Проще говоря, оказывается, что никакого «постгуманизма» не существует - по крайней мере, в той коннотации, в которой это понятие принято применять. (Условно - в трансгуманистической.) А существует, фактически, «догуманизм» - то состояние, в котором, собственно, человечество и существовало в течение очень долгого времени. (От нескольких веков до нескольких тысячелетий для различных социумов - в течение которых они жили при классовом мироустройстве.) Поэтому вместо ожидаемого некоторыми «постчеловеческого мира будущего» мы, фактически, можем вести речь о возвращении относительно недавнего - а порой и достаточно далекого - прошлого. В котором человек, по большей части, воспринимался, мало чем отличающимся от скота - несмотря на все религиозные и философские мысли и идеи.
Ну, а о том, что же из всего этого следует, надо будет говорить уже отдельно…
Для того, чтобы разобраться: что же случилось с гуманизмом, почему он неожиданно перестал быть актуальным - необходимо сделать небольшой экскурс в историю. Обратившись к тем временам, когда данная идея возникла - а точнее, когда она начала завоевывать мир. Поскольку отдельные проявления гуманистического мировоззрения встречались с глубокой древности. Но вот относительно массовая его поддержка началась лишь во времена Ренессанса - когда гуманизм охватил значительную часть «верхних слове» в наиболее развитых итальянских городах.
Собственно, именно с этого времени - где-то с начала-середины XV века - и начинается отсчет «эпохи гуманизма» в нашей цивилизации. Поскольку из Италии он начинает постепенно «перетекать» в другие европейские страны: в Испанию, Францию, Германию и т.д. Впрочем, стоит сказать точнее - поскольку это очень важно - и в данном случае гуманизм охватывает не «всю страну сразу», а остается прерогативой отдельных городов. Городов наиболее развитых. В смысле: способных осуществлять наиболее совершенную на тот момент производственную и организационную деятельность.
Там же, где этой деятельности не было, где господствовали «классические» производственные схемы эпохи Традиции - основанные на традиционном сельском хозяйстве - там не было и гуманизма. (И, например, русские помещики середины XIX столетия по своей «гуманности» мало чем отличались от европейских феодалов какого-нибудь XI века.) Правда, тут сразу же стоит указать на еще одну важную в данном контексте особенность: на то, что изначально распространялся этот самый гуманизм исключительно на «верхние слои». На дворян, на состоятельных горожан - а вот народные массы практически до самого последнего времени в «поле зрения» гуманистов не входили.
Подобный момент и позволяют найти ту самую «точку входа» в гуманизм, то самое состояние, которое его породило, что так важно нам. Это - образование. А точнее - не просто образование, а образование, связанное с некоторой производственной деятельностью. Да, именно так: именно с эпохи Возрождения начинается и эпоха образования, как важной ценности бытия, именно с этого времени владение знаниями становится необходимым в ряде «производственных операций». Разумеется, речь идет об обобщенном производстве, включающем в себя все виды человеческой деятельности, необходимые для существования относительно сложных социальных систем. Которое включает в себя и торговлю, и государственное управление, и даже войну - в общем, все то, в чем «умение делать» оказывалось важным для процветания государства.
Собственно, именно поэтому и произошло «переосмысление» отношения к человеку. Котрого ранее - во времена «чистой традиции» - ценить было странным. Даже если речь идет об аристократе. (Потому, что даже аристократ свои навыки получал, во-многом, автоматически - по мере взросления включаясь в действия взрослых.) Про крестьян, разумеется, и говорить нечего: они воспринимались, как «чисто природный продукт», имеющийся более, чем в избытке. Которого всегда можно было «набрать» из внешней среды, и легко заменить в случае «выбывания». (Точнее, эта замена происходила «автоматически»: если людей было мало, то еды было много - и значит, больше детей доживало до взрослого состояния.) Впрочем, и про разнообразных «шевалье» можно сказать то же самое: убыль таковых - например, на войне - достаточно легко компенсировалась за счет множества желающих.
Однако когда стало понятным, что для успешной административной, военной или коммерческой деятельности надо готовиться много лет, ситуация стала меняться. Вызвав известное «смягчение нравов» - правда, в связи с тем, что устойчивость сложных производственных систем на начальном этапе была небольшая, это «смягчение» часто сменялось ужесточением. Тем не менее, тот факт, что общество, сделавшее ставку на сложное производство, в конечном итоге чаще оказывалось победителем, никуда не девался. И поэтому и образование, и связанный с ним «рост цены человека», пусть медленно - но начали захватывать мир. Изначально выражаясь - как уже было сказано - в виде «аристократического гуманизма», но потом, по мере распространения образования в «Третье сословие» проявившись уже в виде гуманизма «буржуазного». Ну а после того, как возникла необходимость обучения «низовых работников», подобное мировоззрение начало распространяться и на них.
То есть, самое главное, что нам надо знать о гуманизме - это то, что он представляет собой не абстрактную «любовь к человеку». Не условную «слезинку ребенка» - как любят утверждать разного рода гуманитарии. А закономерное последствие «удорожания» и повышения значимости рабочей силы в связи с усложнением системы производства. И поэтому он оказывается очень сильно связан с этим самым производством - на порядок сильнее, нежели со столь любимыми всеми культурными или моральными ценностями. Ну, и соответственно, динамика гуманизма - то есть, его усиление или спад - находится в строгом соответствии с тем, усиливается или спадает производственное развитие.
После этого, думаю, вопрос о том: что же произошло с гуманизмом в последние годы, почему он сменился на «постгуманизм»? - перестает быть тайной. Равно как перестает быть тайной и то, почему данный процесс так ярко проявился именно на постсоветском пространстве, превратив вчерашних советских людей в тех, для кого ценность человеческой жизни стремится к нулю. Дело в том, что сам процесс десоветизации был, прежде всего, процессом деиндустриализации, а точнее даже, воинствующего отказа от сложного производства. Именно так: одним из лейтмотивов пресловутых «реформ» была мысль о том, что нам не нужно поддерживать высокий производственный уровень, особенно в тех областях, в которых «мы не умеем». (Скажем, в электронике, в автомобилестроении, в производстве станков и т.д.)
К счастью, эти реформы не завершились «успехом», оказались половинчатыми и не привели к полному уничтожению промышленности. Однако значительная часть предприятий во время их, все же, была ликвидирована, а на оставшихся сильно сокращен персонал. Самое же главное: ценность промышленного производства тогда упала очень сильно, поскольку «основные деньги» делались на совершенно ином. (На утилизации самих предприятий, на распределении государственных займов, на прямом мошенничестве и т.д.) В подобной ситуации ценность человека, как работника, упала до нуля. (Инженер с сорокалетним опытом, в лучшем случае, мог найти место продавца на рынке.) А значит, упала и ценность человека, как такового.
Именно этим и объясняется то наступление не постгуманизма даже, а прямого антигуманизма, которым может быть охарактеризованы 1990 годы. Когда можно было просто зарезать соседа, можно было обстреливать города из пушек, устраивать этнические чистки - ну и т.д., и т.п. - и при этом считаться «приличным человеком». А все потому, что в постсоветском обществе была практически реализована фабула «Homo homini lupus est» - характерная для любого мира, где положение людей слабо зависит от окружающих.
То есть, рождение гуманизма было связано с пониманием необходимости квалифицированного труда, в результате чего люди приобретали ценность друг для друга, становясь «незаменимым дополнением» в единой производственной системе. А его исчезновение, замена пресловутым постгуманизмом определилось обратным процессом: исчезновением «больших», сложных производств, или, в лучшем случае, снижение их ценности. В результате чего падает ценность и «человека для человека» - по сути, речь происходит о возвращение в «доиндустриальное прошлое», когда люди рассматривались только в двух категориях: как конкуренты и «ресурсы». (Скажем, крестьянин крестьянину был конкурент, так же как и дворянин дворянину. А вот крестьянин дворянину был ресурсом.) Причем последние считались - как уже было сказано - почти неисчерпаемыми.
Проще говоря, оказывается, что никакого «постгуманизма» не существует - по крайней мере, в той коннотации, в которой это понятие принято применять. (Условно - в трансгуманистической.) А существует, фактически, «догуманизм» - то состояние, в котором, собственно, человечество и существовало в течение очень долгого времени. (От нескольких веков до нескольких тысячелетий для различных социумов - в течение которых они жили при классовом мироустройстве.) Поэтому вместо ожидаемого некоторыми «постчеловеческого мира будущего» мы, фактически, можем вести речь о возвращении относительно недавнего - а порой и достаточно далекого - прошлого. В котором человек, по большей части, воспринимался, мало чем отличающимся от скота - несмотря на все религиозные и философские мысли и идеи.
Ну, а о том, что же из всего этого следует, надо будет говорить уже отдельно…