Еще о динамике классовых обществ. Часть вторая
Событием, которое разделило человеческую историю надвое, стала Первая Мировая война. Поскольку именно она, по сути, завершила предыдущий «большой виток» исторической спирали, начавшийся где-то 3-4 тысячи лет назад на Ближнем Востоке и в Египте, и приведший к полной победе классового общества по всему миру. Да, именно так - к концу XIX века на Земле практически не осталось мест, не охваченных данным типом социального устройства. (Или прямо - или в виде колоний.) Последней «пала» Африка, которая пережила активный колониальный раздел в 1870-1890 годах - завершив исчерпание «неокультуренных», т.е., не охваченных разделением на классы, «земель». Кстати, забавно получается: ведь именно на этом континенте возникло первая в мире «классическая» классовая социальная система - Древнее Царство в Египте. Но Египет, несмотря на формально африканское происхождение, реально следует относить все же к «цивилизациям Плодородного Полумесяца» - отделенных от остального африканского континента существенной разницей природных условий. (Определяющих особенности хозяйственной жизни - той самой «искусственной среды выживания» человека.) Поэтому Африка долгое время оставалась в «тени» истории, выступая неким «заповедником» доклассовых и «полуклассовых» социосистем. (Разумеется, тут были и «настоящие» государства, но они так и не смогли обрести доминирование вплоть до самого начала европейской колонизации.)
Однако к 1870 годам очередь дошла и до Черного Континента, поскольку оказалось, что «свободных земель» больше нет. Более того, выяснилось, что нет и земель «полусвободных» - т.е., находящихся в руках относительно слабых «хозяев», у которых их можно отнять относительно небольшими силами. Теперь любой «империалистический хищник», решившись отхватить лакомый кусок рынка - главного ресурса, необходимого капитализму - неизбежно наталкивался на другого такого же «империалистического хищника». Поэтому после того, как кончились уже и «неудобья», мир встал в ступор. А начинать войну с равными по силе никому не хотелось - поскольку в указанное время всем было прекрасно понятно, что представляет собой данный процесс. Впрочем, это было понятно и за сотни лет до этого - однако все проповеди миротворцев оказывались бессильны: война была необходимым элементом конкуренции. Продолжением политики иными средствами.
Тем не менее, многим казалось, что «большой войны» не будет. Что человек достаточно «повзрослел» для понимания ужасов подобного шага, а значит - что он сможет обойтись компромиссами и договоренностями. Кстати, забавно: примерно в то же самое время, в 1867 году шведский ученый и промышленник Альфред Нобель запатентовал не менее знаменитый «динамит» - смесь нитроглицерина с поглотителем. Это взрывчатое вещество оказалось широко востребованным в шахтах и на других подобных работах - но сам Нобель считал одним из главных задач нового вещества роль некоего «абсолютного оружия». То есть, оружия, разрушительная мощь которого настолько велика, что оно делает бессмысленным его применение на поле боя. Разумеется, по ряду причин военное применение динамита оказалось ограниченным - хотя именно он дал начало различного рода бездымным порохам и пластичным взрывчатым веществам (тому же толу) - но указанный факт прекрасно показывает направление мышления «цивилизованного европейца» того времени. (То есть, представление о том, что именно разрушительная мощь современных войн станет главным «предохранителем» от их начала.)
* * *
Того самого мышления, которое потерпело в 1914 году полный крах. На самом деле с «августовскими пушками» мировой бойни рухнуло не только казавшееся несокрушимым здание «европейского мира» - обрушилась сама «скала» эпохи Просвещения. Та самая основа, на которой примерно два столетия воздвигалась сама европейская мысль, основанная на убежденности в полной подконтрольности человеческих действий разуму. Разумеется, не у всех представителей вида homo sapiens - поскольку все понимали, что для большей части населения, живущей в нужде и дикости, указанное состояние невозможно. Но, во-первых, полагалось, что для основной массы людей ничего другого и не нужно - в том смысле, что их полуживотное (с т.з. элиты существование мало на что влияет. А, во-вторых, считалось, что по мере развития массового образования эта ситуация изменится - и даже самый последний землепашец будет охвачен благостным светом Науки. Конечно, были и те, кто считал указанное состояние бессмысленным и даже вредным - дескать, «низшие» должны просто повиноваться «высшим» - однако тот факт, что в конечном итоге движение человечества должно руководствоваться и руководствуется именно разумом, мало кто брался оспаривать.
И вдруг такой облом: при полном разумном убеждении в том, что война, а тем более, война Мировая есть зло - скажем, в 1910 году вышла известная книга Нормана Анжелла, посвященная этой теме и ставшая мировым бестселлером - ведущие европейские страны начали именно ее. Неудивительно, что император Вильгельм впал в истерику после отдачи приказа о начале движения войск: практически, как та мышь из анекдота про поедание кактуса, он плакал, подписывая документы на вторжение в Бельгию. Но сделать уже ничего не мог - после начала мобилизации остановить процесс было невозможно без полной катастрофы для страны. А не начинать мобилизацию он не мог - поскольку иначе рушилась сложная система взаимных договоров, охвативших континент. (Прежде всего, с Австро-Венгрией.) В свою очередь, без этих договоров Германия вряд ли могла считать себя в безопасности, поскольку одно государства не могло бы противостоять союзу трех других развитых держав - Великобритании, Франции и (условно) России. То есть не могла надеяться на защиту интересов своего капитала в Восточной Европе - которые были жизненно необходимы для германского империализма. Для той самой конкуренции, которая в реальности и являлась главной задающей целью всей европейской жизни.
И именно она - а не пресловутый «разум» - и вела европейские державы к их закономерному финалу, приготавливая огромную братскую могилу для десятков миллионов людей. (Более 20 млн. человек в Первой Мировой войне и более 70 млн. (!) в вытекающей из нее Второй Мировой. То есть - практически 100 000 000 человек.) Поэтому «несчастным» монархам с обеих сторон оставалось только плакать, осознавая то, что им предстоит начать. А так же - пытаться прикрыть ужас перед свершившимся треском разнообразной пропаганды, объявляющей войну «справедливой», «исторически обоснованной», и разумеется, «победоносной». «Мы вернемся до того, как пожелтеют листья» - говорили немецкие солдаты своим подругам, ведь они-то - в отличие от представителей «высших сфер» - даже понять не могли, шестеренками в каких глобальных механизмах являются. Поэтому «в народе» царило приподнятое настроение, щедро накачиваемое пропагандистами, и создававшее впечатление патриотического подъема. Который, впрочем, очень быстро сошел на нет, когда солдаты столкнулись с реальностью войны…
* * *
Впрочем, речь тут скорее не об этом - а о том, что указанное событие прекрасно показало полное бессилие «сильных мира сего» в столкновении с действительно историческими процессами. Так что «старый мир» рухнул в небытие совершенно заслуженно. Тем более, что этим он дал старт совершенно новому этапу - тому, что был так же предсказан еще за несколько десятилетий до свершившегося. Ну да, классическое предсказание Энгельса, сделанное в 1887 году4: «Для Пруссии-Германии невозможна уже теперь никакая иная война, кроме всемирной войны. И это будет война невиданного ранее размера, невиданной силы. От восьми до десяти миллионов солдат будут душить друг друга и объедать при этом всю Европу…» Завершающееся не менее классическим: «…крах такой, что короны дюжинами валяются на мостовой.» Так оно и случилось. Мировая война стала не просто причиной необычайных разрушений и массовых убийств - но и завершение «мировой истории монархии». То есть - особой, «освященной Высшими Силами» формы собственнического мироустройства, сопутствующей человеческому существованию с глубокой древности.
Именно тогда, в период первых шумерских и египетских государств, была сформирована система подчинения воли одних людей воле других. Иначе говоря, власть меньшинства над большинством, власть «хозяев» над работниками, власть владельцев собственности над «говорящими орудиями». И в течение тысячелетий эта самая власть рассматривалась, как естественная, единственно возможная, вытекающая из самой природы вещей. (Символизируемой божествами.) Сейчас сложно даже сказать, сколько за эти тысячи лет было создано теорий и концепций, основанных на указанном принципе - на «высшем неравенстве», ставящем одних людей в безусловное подчинение другим. Эти самые концепции могли быть различными - начиная с прямого утверждения о нечеловеческой природе «высших» (сыны богов в древних восточных царствах, божественность императоров в Риме и т.д. - вплоть до «Divine Right of Kings»), и заканчивая наукообразными измышлениями разного рода социал-дарвинистов, видящих в преимущественном положение «хозяев мира» следствие неких «заложенных природой качеств». (Понятия «генов» в указанное время еще не было.) Все они должны были служить единой цели: доказывать, а точнее - объяснять - преимущество классового устройства.
И доказывали - чему не мешали даже отдельные факты полного проигрыша того или иного властителя. (Иногда до потери головы.) Что же - это были лишь исключения, подтверждающие правило. (Один царь проигрывает - другой выигрывает. Ну, может быть не царь, а иное лицо, вроде «лорда-протектора» - но так же отмеченной «высшей благодатью».) Но вот ситуацию, когда проиграли практически все участвующие стороны, эта модель перенести не смогла. Поэтому после нее указанное «божественное право» уже никому не приходило в голову - правители оказались такими же «смертными», что и все остальные. И даже те монархи, что сохранили свои троны после 1918 и даже 1945 года, все равно лишились своего ареола «божественности», превратившись в «рядовых» властителей. Держащихся уже не основании своего «истинного превосходства», и даже не основании пресловутых «вековых традиций» - а исключительно благодаря той самой машине подавления, которая именуется государством.
Тысячелетняя иллюзия «благости высших» оказалась отброшена, и человек оказался tête à tête к истинной сути данной системы - причем еще и доведенной до практической невозможности существования.
* * *
И, разумеется, перед ним стал простой и ясный вопрос: что с этим делать. В смысле необходимости сохранять мир, смыслом существования которого является движение к Великой Бойне. (Впоследствии этот тезис был подтвержден Второй Мировой войной.) Разумеется, значительно количество просто устрашилось увиденного, принявшись с остервенением «натягивать заново» рухнувшее покрывало идеологии, создавать новые культы - включая пресловутый фашизм. (Ставший поистине карикатурой на «цивилизацию» - поскольку в преувеличенной форме старался воспроизвести именно то, что было основой последней в течение тысяч лет.) Но надежда на восстановление «старого мира» оказалась лишь иллюзией - поскольку для возращения к нему требовалось бы «вернуть в прошлое» и основу мирового существования - то есть, ту самую «среду выживания», область общественного производства. Что, разумеется, невозможно: даже если бы и удалось заставить всех - включая самих представителей правящих классов - отказаться от последних достижений промышленности, то сделать это с той же областью вооружений было невозможно. (Ну да: то государство, что откажется от винтовок и гаубиц в пользу мушкетов и бронзовых пушек, просуществует крайне недолго.)
А значит, приходилось или перейти к прямой опоре на силу для сохранении классовой структуры - то есть, к тому самому фашизму. (Который, впрочем, в любом случае оставался карикатурой - а значит, обладал низкой устойчивостью.) Или менять сам тип мироустройства - то есть, переходить от классового к постклассовому обществу. Как можно понять - последний путь и оказался базовым: столкновение его с «фашистской альтернативой» закончился Победой в мае 1945 года. Путь в будущее оказался открыт - хотя в реальности он оказался и не таким прямым и коротким, как хотелось бы. Но обо всем этом будет сказано несколько позднее…
Однако к 1870 годам очередь дошла и до Черного Континента, поскольку оказалось, что «свободных земель» больше нет. Более того, выяснилось, что нет и земель «полусвободных» - т.е., находящихся в руках относительно слабых «хозяев», у которых их можно отнять относительно небольшими силами. Теперь любой «империалистический хищник», решившись отхватить лакомый кусок рынка - главного ресурса, необходимого капитализму - неизбежно наталкивался на другого такого же «империалистического хищника». Поэтому после того, как кончились уже и «неудобья», мир встал в ступор. А начинать войну с равными по силе никому не хотелось - поскольку в указанное время всем было прекрасно понятно, что представляет собой данный процесс. Впрочем, это было понятно и за сотни лет до этого - однако все проповеди миротворцев оказывались бессильны: война была необходимым элементом конкуренции. Продолжением политики иными средствами.
Тем не менее, многим казалось, что «большой войны» не будет. Что человек достаточно «повзрослел» для понимания ужасов подобного шага, а значит - что он сможет обойтись компромиссами и договоренностями. Кстати, забавно: примерно в то же самое время, в 1867 году шведский ученый и промышленник Альфред Нобель запатентовал не менее знаменитый «динамит» - смесь нитроглицерина с поглотителем. Это взрывчатое вещество оказалось широко востребованным в шахтах и на других подобных работах - но сам Нобель считал одним из главных задач нового вещества роль некоего «абсолютного оружия». То есть, оружия, разрушительная мощь которого настолько велика, что оно делает бессмысленным его применение на поле боя. Разумеется, по ряду причин военное применение динамита оказалось ограниченным - хотя именно он дал начало различного рода бездымным порохам и пластичным взрывчатым веществам (тому же толу) - но указанный факт прекрасно показывает направление мышления «цивилизованного европейца» того времени. (То есть, представление о том, что именно разрушительная мощь современных войн станет главным «предохранителем» от их начала.)
* * *
Того самого мышления, которое потерпело в 1914 году полный крах. На самом деле с «августовскими пушками» мировой бойни рухнуло не только казавшееся несокрушимым здание «европейского мира» - обрушилась сама «скала» эпохи Просвещения. Та самая основа, на которой примерно два столетия воздвигалась сама европейская мысль, основанная на убежденности в полной подконтрольности человеческих действий разуму. Разумеется, не у всех представителей вида homo sapiens - поскольку все понимали, что для большей части населения, живущей в нужде и дикости, указанное состояние невозможно. Но, во-первых, полагалось, что для основной массы людей ничего другого и не нужно - в том смысле, что их полуживотное (с т.з. элиты существование мало на что влияет. А, во-вторых, считалось, что по мере развития массового образования эта ситуация изменится - и даже самый последний землепашец будет охвачен благостным светом Науки. Конечно, были и те, кто считал указанное состояние бессмысленным и даже вредным - дескать, «низшие» должны просто повиноваться «высшим» - однако тот факт, что в конечном итоге движение человечества должно руководствоваться и руководствуется именно разумом, мало кто брался оспаривать.
И вдруг такой облом: при полном разумном убеждении в том, что война, а тем более, война Мировая есть зло - скажем, в 1910 году вышла известная книга Нормана Анжелла, посвященная этой теме и ставшая мировым бестселлером - ведущие европейские страны начали именно ее. Неудивительно, что император Вильгельм впал в истерику после отдачи приказа о начале движения войск: практически, как та мышь из анекдота про поедание кактуса, он плакал, подписывая документы на вторжение в Бельгию. Но сделать уже ничего не мог - после начала мобилизации остановить процесс было невозможно без полной катастрофы для страны. А не начинать мобилизацию он не мог - поскольку иначе рушилась сложная система взаимных договоров, охвативших континент. (Прежде всего, с Австро-Венгрией.) В свою очередь, без этих договоров Германия вряд ли могла считать себя в безопасности, поскольку одно государства не могло бы противостоять союзу трех других развитых держав - Великобритании, Франции и (условно) России. То есть не могла надеяться на защиту интересов своего капитала в Восточной Европе - которые были жизненно необходимы для германского империализма. Для той самой конкуренции, которая в реальности и являлась главной задающей целью всей европейской жизни.
И именно она - а не пресловутый «разум» - и вела европейские державы к их закономерному финалу, приготавливая огромную братскую могилу для десятков миллионов людей. (Более 20 млн. человек в Первой Мировой войне и более 70 млн. (!) в вытекающей из нее Второй Мировой. То есть - практически 100 000 000 человек.) Поэтому «несчастным» монархам с обеих сторон оставалось только плакать, осознавая то, что им предстоит начать. А так же - пытаться прикрыть ужас перед свершившимся треском разнообразной пропаганды, объявляющей войну «справедливой», «исторически обоснованной», и разумеется, «победоносной». «Мы вернемся до того, как пожелтеют листья» - говорили немецкие солдаты своим подругам, ведь они-то - в отличие от представителей «высших сфер» - даже понять не могли, шестеренками в каких глобальных механизмах являются. Поэтому «в народе» царило приподнятое настроение, щедро накачиваемое пропагандистами, и создававшее впечатление патриотического подъема. Который, впрочем, очень быстро сошел на нет, когда солдаты столкнулись с реальностью войны…
* * *
Впрочем, речь тут скорее не об этом - а о том, что указанное событие прекрасно показало полное бессилие «сильных мира сего» в столкновении с действительно историческими процессами. Так что «старый мир» рухнул в небытие совершенно заслуженно. Тем более, что этим он дал старт совершенно новому этапу - тому, что был так же предсказан еще за несколько десятилетий до свершившегося. Ну да, классическое предсказание Энгельса, сделанное в 1887 году4: «Для Пруссии-Германии невозможна уже теперь никакая иная война, кроме всемирной войны. И это будет война невиданного ранее размера, невиданной силы. От восьми до десяти миллионов солдат будут душить друг друга и объедать при этом всю Европу…» Завершающееся не менее классическим: «…крах такой, что короны дюжинами валяются на мостовой.» Так оно и случилось. Мировая война стала не просто причиной необычайных разрушений и массовых убийств - но и завершение «мировой истории монархии». То есть - особой, «освященной Высшими Силами» формы собственнического мироустройства, сопутствующей человеческому существованию с глубокой древности.
Именно тогда, в период первых шумерских и египетских государств, была сформирована система подчинения воли одних людей воле других. Иначе говоря, власть меньшинства над большинством, власть «хозяев» над работниками, власть владельцев собственности над «говорящими орудиями». И в течение тысячелетий эта самая власть рассматривалась, как естественная, единственно возможная, вытекающая из самой природы вещей. (Символизируемой божествами.) Сейчас сложно даже сказать, сколько за эти тысячи лет было создано теорий и концепций, основанных на указанном принципе - на «высшем неравенстве», ставящем одних людей в безусловное подчинение другим. Эти самые концепции могли быть различными - начиная с прямого утверждения о нечеловеческой природе «высших» (сыны богов в древних восточных царствах, божественность императоров в Риме и т.д. - вплоть до «Divine Right of Kings»), и заканчивая наукообразными измышлениями разного рода социал-дарвинистов, видящих в преимущественном положение «хозяев мира» следствие неких «заложенных природой качеств». (Понятия «генов» в указанное время еще не было.) Все они должны были служить единой цели: доказывать, а точнее - объяснять - преимущество классового устройства.
И доказывали - чему не мешали даже отдельные факты полного проигрыша того или иного властителя. (Иногда до потери головы.) Что же - это были лишь исключения, подтверждающие правило. (Один царь проигрывает - другой выигрывает. Ну, может быть не царь, а иное лицо, вроде «лорда-протектора» - но так же отмеченной «высшей благодатью».) Но вот ситуацию, когда проиграли практически все участвующие стороны, эта модель перенести не смогла. Поэтому после нее указанное «божественное право» уже никому не приходило в голову - правители оказались такими же «смертными», что и все остальные. И даже те монархи, что сохранили свои троны после 1918 и даже 1945 года, все равно лишились своего ареола «божественности», превратившись в «рядовых» властителей. Держащихся уже не основании своего «истинного превосходства», и даже не основании пресловутых «вековых традиций» - а исключительно благодаря той самой машине подавления, которая именуется государством.
Тысячелетняя иллюзия «благости высших» оказалась отброшена, и человек оказался tête à tête к истинной сути данной системы - причем еще и доведенной до практической невозможности существования.
* * *
И, разумеется, перед ним стал простой и ясный вопрос: что с этим делать. В смысле необходимости сохранять мир, смыслом существования которого является движение к Великой Бойне. (Впоследствии этот тезис был подтвержден Второй Мировой войной.) Разумеется, значительно количество просто устрашилось увиденного, принявшись с остервенением «натягивать заново» рухнувшее покрывало идеологии, создавать новые культы - включая пресловутый фашизм. (Ставший поистине карикатурой на «цивилизацию» - поскольку в преувеличенной форме старался воспроизвести именно то, что было основой последней в течение тысяч лет.) Но надежда на восстановление «старого мира» оказалась лишь иллюзией - поскольку для возращения к нему требовалось бы «вернуть в прошлое» и основу мирового существования - то есть, ту самую «среду выживания», область общественного производства. Что, разумеется, невозможно: даже если бы и удалось заставить всех - включая самих представителей правящих классов - отказаться от последних достижений промышленности, то сделать это с той же областью вооружений было невозможно. (Ну да: то государство, что откажется от винтовок и гаубиц в пользу мушкетов и бронзовых пушек, просуществует крайне недолго.)
А значит, приходилось или перейти к прямой опоре на силу для сохранении классовой структуры - то есть, к тому самому фашизму. (Который, впрочем, в любом случае оставался карикатурой - а значит, обладал низкой устойчивостью.) Или менять сам тип мироустройства - то есть, переходить от классового к постклассовому обществу. Как можно понять - последний путь и оказался базовым: столкновение его с «фашистской альтернативой» закончился Победой в мае 1945 года. Путь в будущее оказался открыт - хотя в реальности он оказался и не таким прямым и коротким, как хотелось бы. Но обо всем этом будет сказано несколько позднее…