Сказки и заклинания
Недавно мне пришлось снова вспомнить о хасидских заклинательных историях - и по необычному поводу.
Начну издалека. Есть в искусстве писателя такое понятие, как нарративное устройство.
Если сюжет - это то, из чего состоит твоя история, то нарративное устройство - то, как ты её рассказываешь. А для этого, в свою очередь, нужно понимать, кому и зачем она адресована.
История - это повествование о персонажах, которые справляются с проблемой. А значит, адресована она человеку, перед которым стоит та же самая проблема - и история помогает ему с ней справиться.
Это относится даже к фантастическим историям - особенно к ним, я бы сказал. Фантастичны в них только условия, в которых оказываются персонажи, и методы, которыми они пользуются, а вот проблемы всегда вполне жизненны.
Конечно, ответы на вопросы можно просто дать в готовом виде, и порой это имеет смысл - но не всегда. Пройдя путь вместе с героем, читатель приходит к ним самостоятельно - а это в корне меняет дело.
Итак, первый уровень - непосредственные инструкции.
Второй уровень - история о персонаже, который столкнулся с той же проблемой и что-то сделал по этому поводу. Даже не так важно, всё ли он сделал правильно - главное, чтобы читатель понял его ошибки и научился на них.
А есть ли третий уровень?
Да, он есть. Открывая книгу, мы видим там не героя, столкнувшегося с проблемой, а персонажа, который рассказывает другому персонажу историю о герое, столкнувшемся с проблемой.
«Остров сокровищ» - письменные воспоминания Джима Хокинса. «Принцесса-невеста» - сказка, рассказанная ребёнку перед сном. «Винни-Пух и все-все-все» - тоже сказки, рассказанные Аланом Александром Милном своему сыну Кристоферу Робину.
Казалось бы, зачем это нужно? Мы в любом случае читаем чью-то историю, к чему эта прокладка?
Но нет, она играет весьма важную роль. Тексты «третьего уровня» - это истории, которые демонстративно подают себя именно как истории. Здесь ты изначально ставишь себя на место не главного героя, а рассказчика или слушателя.
Это совершенно другое восприятие. Перед тобой не описание событий, которые произошли «на самом деле» и были увидены всеведущим автором, а их изложение. А значит, оно почти обязано быть неточным, предвзятым, в нём могут быть шероховатости, преувеличения и условности. Главное, чтобы было интересно.
Такая история не притворяется реальностью - и, парадоксальным образом, в неё от этого проще поверить.
И вот тут, собственно, я вспомнил, что уже где-то видел эту схему.
Магические тексты отличаются от художественных только одним. Они тоже адресованы человеку, у которого есть проблема, и тоже обещают помощь в её решении - но для этого их требуется правильным образом исполнить.
Первый уровень - это рецепты и рекомендации. «Чтобы призвать силу, которая поможет отомстить твоим врагам, разведи костёр в полночь на пороге заброшенной церкви, возьми красный цветок и перо красного петуха, брось их в огонь и скажи волшебные слова - Абдо, Киро, Меро!».
Сам по себе этот текст бесполезен. Чтобы он превратился в магию, тебе придётся отправиться в полночь к заброшенной церкви и проделать все указанные в нём манипуляции.
Второй уровень - истории о персонажах (богах и магах), которые применяют рецепты для решения проблем. «Стояла Медея на пороге храма, бросала в огонь красный цветок, бросала перо красного петуха, приговаривала: Абдо, Киро, Меро!».
А вот это уже заговор, и его следует произнести во время ритуала. Он может даже заменять собой весь ритуал, потому что полностью меняет восприятие происходящего. Это не ты сам стоишь в странном месте, выполняешь странные действия и бормочешь бессмыслицу - это Медея колдует, и она знает, что делает. Ты исполняешь здесь её роль, и потому войти в образ тебе уже гораздо проще.
Хасидские волшебные истории - уже третий уровень. Рассказ о волшебной истории, которая сотворила чудо с человеком, который её слушал (или рассказывал).
Мне эта схема кажется перемудренной и переусложнённой - как почти всё в талмудическом иудаизме. Но тем не менее в ней есть логика - и теперь вы её тоже знаете.
Начну издалека. Есть в искусстве писателя такое понятие, как нарративное устройство.
Если сюжет - это то, из чего состоит твоя история, то нарративное устройство - то, как ты её рассказываешь. А для этого, в свою очередь, нужно понимать, кому и зачем она адресована.
История - это повествование о персонажах, которые справляются с проблемой. А значит, адресована она человеку, перед которым стоит та же самая проблема - и история помогает ему с ней справиться.
Это относится даже к фантастическим историям - особенно к ним, я бы сказал. Фантастичны в них только условия, в которых оказываются персонажи, и методы, которыми они пользуются, а вот проблемы всегда вполне жизненны.
Конечно, ответы на вопросы можно просто дать в готовом виде, и порой это имеет смысл - но не всегда. Пройдя путь вместе с героем, читатель приходит к ним самостоятельно - а это в корне меняет дело.
Итак, первый уровень - непосредственные инструкции.
Второй уровень - история о персонаже, который столкнулся с той же проблемой и что-то сделал по этому поводу. Даже не так важно, всё ли он сделал правильно - главное, чтобы читатель понял его ошибки и научился на них.
А есть ли третий уровень?
Да, он есть. Открывая книгу, мы видим там не героя, столкнувшегося с проблемой, а персонажа, который рассказывает другому персонажу историю о герое, столкнувшемся с проблемой.
«Остров сокровищ» - письменные воспоминания Джима Хокинса. «Принцесса-невеста» - сказка, рассказанная ребёнку перед сном. «Винни-Пух и все-все-все» - тоже сказки, рассказанные Аланом Александром Милном своему сыну Кристоферу Робину.
Казалось бы, зачем это нужно? Мы в любом случае читаем чью-то историю, к чему эта прокладка?
Но нет, она играет весьма важную роль. Тексты «третьего уровня» - это истории, которые демонстративно подают себя именно как истории. Здесь ты изначально ставишь себя на место не главного героя, а рассказчика или слушателя.
Это совершенно другое восприятие. Перед тобой не описание событий, которые произошли «на самом деле» и были увидены всеведущим автором, а их изложение. А значит, оно почти обязано быть неточным, предвзятым, в нём могут быть шероховатости, преувеличения и условности. Главное, чтобы было интересно.
Такая история не притворяется реальностью - и, парадоксальным образом, в неё от этого проще поверить.
И вот тут, собственно, я вспомнил, что уже где-то видел эту схему.
Магические тексты отличаются от художественных только одним. Они тоже адресованы человеку, у которого есть проблема, и тоже обещают помощь в её решении - но для этого их требуется правильным образом исполнить.
Первый уровень - это рецепты и рекомендации. «Чтобы призвать силу, которая поможет отомстить твоим врагам, разведи костёр в полночь на пороге заброшенной церкви, возьми красный цветок и перо красного петуха, брось их в огонь и скажи волшебные слова - Абдо, Киро, Меро!».
Сам по себе этот текст бесполезен. Чтобы он превратился в магию, тебе придётся отправиться в полночь к заброшенной церкви и проделать все указанные в нём манипуляции.
Второй уровень - истории о персонажах (богах и магах), которые применяют рецепты для решения проблем. «Стояла Медея на пороге храма, бросала в огонь красный цветок, бросала перо красного петуха, приговаривала: Абдо, Киро, Меро!».
А вот это уже заговор, и его следует произнести во время ритуала. Он может даже заменять собой весь ритуал, потому что полностью меняет восприятие происходящего. Это не ты сам стоишь в странном месте, выполняешь странные действия и бормочешь бессмыслицу - это Медея колдует, и она знает, что делает. Ты исполняешь здесь её роль, и потому войти в образ тебе уже гораздо проще.
Хасидские волшебные истории - уже третий уровень. Рассказ о волшебной истории, которая сотворила чудо с человеком, который её слушал (или рассказывал).
Мне эта схема кажется перемудренной и переусложнённой - как почти всё в талмудическом иудаизме. Но тем не менее в ней есть логика - и теперь вы её тоже знаете.