Двадцать лет после Кастанеды
Последние несколько лет богаты на юбилеи и всяческие памятные даты. Однако одна из них прошла практически незамеченной: 20 лет назад *, в 1998 году, умер Карлос Кастанеда - наверное, один из самых знаменитых мистиков - или мистификаторов - XX века. Он настолько скрыл свою жизнь в тумане неизвестности, что о биографии одного из самых культовых и издаваемых авторов конца столетия сказать практически нечего - о нём мало что было известно при жизни и не стало известней после смерти. Что-то о нём знают, пожалуй, только пожелтевшие листы налоговых деклараций и регистрационные документы в пыли картотек фискальных органов и иммиграционной службы. И то, как говорят, там указано только то, что он сам о себе сообщил и не более того. Впрочем, поговаривают, что не обошлось без внимания к нему «органов», а злые языки даже утверждают, что его деятельность - проект то ли ЦРУ, то ли ещё каких спецслужб.
Неизвестно точно ни где он родился, ни когда он родился, ни даже нет уверенности в том, когда он умер. Одни пишут, что родился в 1925, другие - что в 1931 или в 1935 году, то ли в Бразилии, то ли в Перу. Происходил, по всей видимости, из достаточно зажиточной семьи - во всяком случае, его родителям хватало средств на учёбу отпрыска в США, в которых он и обитал в основном все последующие годы, приняв американское гражданство. Там он в 50-е годы окончил старшие классы школы, после чего, по всей видимости, понятия не имел чем заниматься и вёл довольно рассеянный образ жизни - то якобы поехал учиться в Академию изящных искусств в Милане, но не найдя себя в живописи вернулся в Штаты, где несколько лет перемещался по разного рода курсам журналистики, психологии и литературы, заодно подрабатывая помощником психоаналитика, приводя в порядок фонотеку диктофонных записей, сделанных во время психоаналитических сеансов.
В начале 60-х он поступает в Калифорнийский университет и таки завершает учёбу по специальности «антропология», после чего остаётся в университете заниматься научной работой. В ходе подготовки к магистерской диссертации он в течении нескольких лет ездит в Мексику для проведения «полевых исследований», в ходе которых якобы знакомится с доном Хуаном - индейцем-шаманом из племени яки, последователе древней мезоамериканской традиции, который становится его учителем в особом искусстве «магии» и проводником в дебрях самопознания и психологии; как подобное стали называть в падкие на психоделию 60-е - «гуру». Впрочем, сам дон Хуан подобные термины не одобрял, открещиваясь от прочих эзотерических учений. Результатом этой деятельности стала книга «Учение дона Хуана» (1968), ставшая бестселлером, и защита магистерской диссертации.
Книга очень удачно попала на пик волны «психоделической революции» - времени повального увлечения всякого рода эзотерикой и оккультизмом, поисками себя и галюценногенными опытами со всякого рода воздействующими на мозг субстанциями, среди которых вытяжка из пейота - мексиканского кактуса, употребляемого индейцами в религиозных практиках - заняла почётное место, создав растению всемирную славу, как и «популяризовавшему» его автору. Говорят, что влияние кастанедовских писаний испытали на себе чуть ли не все иконы эпохи - от Джима Моррисона до Джорджа Лукаса.
Затем Кастанеда опять ездит в Мексику, где продолжает своё обучение у дона Хуана, и в 1971 году выходит следующая книга - «Отдельная реальность», а через год - «Путешествие в Икстлан», после которой получает докторскую степень.
В дальнейшем Кастанеда резко снижает публичную деятельность, реже даёт интервью и всячески «стирает личную историю», что является важной частью концепции, излагаемой доном Хуаном. Согласно ей, любая информация о человеке, в первую очередь накапливающаяся в бытовом общении, создаёт в глазах людей некий статичный, устойчивый образ, шаблон восприятия данной личности, который обуславливает и сковывает её свободу, поскольку другие люди с этим человеком взаимодействуют исходя из этого шаблона, загоняя его тем самым в рамки их ожиданий и не приемля любое иное поведение, нежели вписывающееся в этот шаблон. Соответственно человеком без личной истории нельзя манипулировать. В этом есть свой резон, недаром люди, когда хотят коренным образом изменить свою жизнь, переезжают в другие места, где их никто не знает.
Как бы то ни было, Кастанеде удалось изрядно затруднить жизнь своим биографам, окутав себя флёром загадочности и неизвестности. О периоде его жизни с середины 70-х по начало 90-х мало что известно, кроме того что, по всей видимости, он вёл какую-то практику с группой ближайших соратников и учеников. Впрочем, это не мешало выходу очередных книг, коих в общей сложности за почти тридцать лет (с 1968 по 1997) набралась дюжина.
В начале 90-х он вновь начинает появляться на публике, читает лекции, ведёт платные семинары и занятия, продолжает издавать книги. Впрочем, любовь его к съёмкам и интервьюированию намного больше не стала.
А в 1998 году внезапно распространилось известие о его смерти, о чём даже сообщили центральные российские телеканалы. Как водится, и сей факт стал предметом туманной неопределённости: начиная с того что умер он вроде бы ещё в апреле того года, а сообщили об этом только в июне, и заканчивая тут же поползшими слухами, о том что Кастанеда на самом деле не мёртв, а совершил таки свой окончательный прыжок в беспредельность, сиречь перешёл в иные материальные пространства и измерения, либо просто в очередной раз стёр личную историю. Такие рассуждения вполне в духе созданного им сюжета, однако, надо заметить, что подобные байки сопровождают посмертие, наверное, любой «звезды», самая известная из которых о некоем воскресшем назаретянине передаётся уже две тысячи лет. Впрочем, более молодое поколение может вспомнить культ Элвиса Пресли.
Здесь нет нужды подробно пересказывать версии биографии покойного, равно как и излагать сущность его учения - которую, впрочем, врядли вообще возможно изложить лаконично. Просто случайное сопоставление дат послужило поводом для других воспоминаний и размышлений.
Перестроечная эпоха запомнилась не только политическими пертурбациями, но и взлётом мистицизма, суеверий, интереса ко всякого рода паранормальщине и аномальщине, оккультизму, магии, от барабашек и зелёных человечков до изощрённых религиозных систем Востока. Но если конец 80-х в этом смысле напоминал сумбуром то ли взрыв на макаронной фабрике, то ли водопад из лопнувших труб в парадной, то в 90-е явление обрело характер широко раскинувшейся реки, плавно, мощно и солидно несущей свои воды от горизонта до горизонта. Оно несколько институциализировалось, верить во что-нибудь этакое стало хорошим тоном, а религиозный синкретизм в форме повального кретинизма стал чуть ли не всеобщей нормой. Соответствующая литература эволюционировала от самиздатовских папочек с машинописными листами и напечатанными ротатором на чуть ли не обёрточной бумаге бледных кооперативных брошюрок до солидных типографских изданий на мелованной бумаге с богато иллюстрированными цветными суперобложками, как в специализированных - для продвинутой «понимающей» публики, так и обычных книжных магазинах. Улицы заполонили миссионеры, на все лады рекламировавшие свой исключительный духовный товар, толпами сновали кришнаиты и «белые братья». Астрологические прогнозы стали таким же обычным и обязательным атрибутом эфира и газет, как прогнозы погоды. Слово «карма» стало обыденным и так же прочно вошло в лексикон, как некогда «трактор», хотя в отличие от механического коня, о сути данного понятия имели понятие считанные единицы.
Само собой интеллигентному человеку просто полагалось иметь суждение о положениях индийской философии, знать о взаимодействии инь-янь, изречь к случаю парочку дзен-буддийстских коанов, процитировать «Изумрудную скрижаль» и, разумеется, прочесть хотя бы пару томов Кастанеды. Словечко «сталкер» на какое-то время перестало ассоциироваться не только со Стругацкими, но даже и с Тарковским.
Кастанеда тогда, казалось, даже отодвинул в сторону традиционный мистический Восток и зарулил в минуса традиционный Запад. Неофиты жадно открывали для себя экзотическую мистику самого Дальнего Запада. Пик этого увлечения пришёлся где-то на середину 90-х.
Но, что интересно, со смертью Кастанеды интерес к нему как-то вдруг резко упал. Действительно, вдруг сами собой постепенно, но довольно быстро из разговоров в тусовках исчезли характерные словечки, отсылки и цитаты. По крайней мере, так казалось, что связано это было с исчезновением главного подогревающего интерес лица. И во многом это было так. Но не только. Оглядываясь назад, понимаешь, что прошёл и общий ажиотаж вокруг «эзотерической» темы. Все разбежались по своим уютненьким норкам. Не то что бы интерес совсем угас, просто оформились свои круги и кружки по интересам. Продолжались общественные перемены, которые изменили интересы и объекты внимания. Прошёл перестроечный бум, устаканивались «лихие девяностые», расслоение общества вошло в какую-то более-менее стабильную стадию, социальные ниши и группы оформились и занялись своими специфическими проблемами, малоинтересными за их пределами. Всяк сверчок узнал свой шесток. Социальные лифты доставили пассажиров к местам назначения - кого-то вверх, а по большей части вниз.
Ну а чем же было это увлечение? По крайней мере, для моего поколения и круга общения, тогда ещё молодых людей около двадцати. Почему именно эзотерика, Кастанеда? С одной стороны, наверное, это проявление энергии юности, к тому же пришедшейся на эпоху коренного слома, когда в обществе перестали действовать все ранее десятилетиями установившиеся отношения, правила и авторитеты, все привычные ценности оказались сметены и не оказалось никакой духовной опоры и идеалов. Совершеннейший постмодернистский вакуум, в котором нет ни право, ни лево, ни верха, ни низа. И в то же время молодость - время бунта и противопоставления себя окружающему, а когда окружающее насквозь лицемерно, да ещё и враждебно - это тем более усиливает настроения для поиска чего-то более впечатляющего и основательного, чем окружающий маразм. И это время поиска себя, целей в жизни и их смысла. Никакая официальная идеология, ни прошлая, ни настоящая не могла удовлетворить такого рода стремления и искания. И её место заняли учения около культа.
Но, кажущеся парадоксальным образом, именно они оказались проводниками победившей социальной идеологии. Воистину, нельзя жить в обществе и быть свободным от него. Идеология эта простая: эгоизм и стяжательство. Общим местом многих ставших тогда популярными течений, если взглянуть внимательно, стала исподволь продвигавшаяся их проповедниками мысль о том, что надо себя особо любить, холить и лелеять, этакий возвышенно замотивированный гедонизм. Ну и само собой тот избранник судьбы, который приник к источнику истины - возвысился над прочими профанами и тем достоин большего в этой жизни, в том числе банального куска хлеба, как и прочих мирских благ, ведь ценный организм должен функционировать в подобающих для жизнедеятельности условиях.
Конечно, редко кем это говорилось прямо в лоб - по крайней мере представляющимися представителями респектабельных и уважаемых течений. Наоборот, в каждой серьёзной доктрине постоянно утверждается ограниченность личного «я», универсальная внутренняя связность всего в космосе, в той или иной степени утверждается самоотверженность в постижении истины и отрицательное отношение к лелеянию эгоизма. Впрочем, хватало и не стеснявшихся такими глупыми условностями, но общий тренд был хотя бы это декларировать. Однако многими причастившимися сокровенному эзотерическому знанию это просто игнорировалось и записные борцы с «чуством собственной важности» (кастанедовский, кстати, термин) преисполнились самой банальной гордыней. Интеллигенты стали интеллектуалами, хиппи превратились во фрондирующих яппи - хипстеров, а вся наука дона Хуана свелась к умению обдуривать наивных и разводить лохов, используя нехитрые психологические уловки под видом борьбы с «мелкими тиранами» и «практики сталкинга».
Впрочем, все эти красивые иностранные слова только маскируют суть того что давно называется известными русскими словами: мещанство и обывательщина.
И то: если обществом отвергнуты все солидарные ценности, каждый его член выброшен выкручиваться и выживать как может, то не видя опоры в окружающем, многие приходят ко вроде бы очевидному выводу: значит я и есть единственная ценность, и все средства должны быть направлены на удовлетворение моих потребностей и желаний, а вокруг лохи и неудачники. Грубым натурам достаточно просто лозунга «Давайте будем жрать!», более утончённых и склонным к рефлексии дьявол искушает тоньше: им нужна индульгенция, апология права брать, права быть хозяином, господином, а не тварью дрожащей.
Если бы дело ограничивалось только банальным самолюбием. Но такие типы ещё и на редкость неблагодарные твари: они уверены, что «добились всего сами», они лелеют иконы модных «селфмейдменов», вроде пресловутого Джобса и Гейтса, но при этом совершенно игнорируют тот факт, что все мы стоим на плечах предшественников, и всё чего мы добиваемся в жизни стало возможно только потому что сотни и сотни поколений создавали этот мир, начиная с пращуров каменного века, взявших в руки рубило и палку, и продолжая теми, кто строил города, заводы, корабли, школы, университеты, больницы. Мы родились в этом мире и в этом нет никакой нашей заслуги, но родились не посреди чистого поля или лесной поляны, и не в убогой хижине из палок и листьев - как это всё ещё происходит с сотнями тысяч и миллионами людей, но кто-то нас вскормил, вспоил, выходил, вылечил, выучил - и всё это только благодаря тому, что каждый предок, и каждый живущий клал и кладёт свой камешек в кладку общего здания. И всё что ты ни сделаешь - в лучшем случае будет только ещё одним маленьким камешком и гордиться тут нужно не величиной вклада, а сопричастностью общему делу. В худшем от твоего существования никому ни добра, ни пользы - сколько «успешных профессионалов» просиживает штаны в офисах, решая бесполезные, а часто и совершенно вредные задачи, впустую сжигая ресурсы планеты.
А что же вся эта эзотерика вообще и Кастанеда в частности? Пустота заполнилась, постаревшие неофиты за время своей молодости выдоили и процедили нужные им принципы, укрепили, так сказать, идейную базу и расползлись по своим социальным щелям, преодолевать новые вершины в забеге по беличьему колесу. Кастанеда больше не нужен - как не нужны больше старые игрушки или, скорее, как выжатый досуха пакет сока. Разве что при случае можно блеснуть цитаткой - в своём кругу.
* Написано и опубликовано 17 декабря 2018 г.