Кредо
Главной целью блога, при его создании, было прояснение моей картины мира, и спустя два года я, кажется, могу зафиксировать, что сделал то, чего хотел.
Исходная точка и краеугольный камень моего мировоззрения - сомнение. Я знаю, что я ничего не знаю, но, в отличие от Сократа, не знаю даже этого: поскольку я не уверен - вдруг что-то я все-таки знаю?
Скепсис умеряет мой энтузиазм по любому вопросу и помогает «блюсти, сколь опасно я хожу». Делая меня неуверенным ни в чем (я же ничего не знаю), он естественным образом делает меня уверенным. Как сказал Джерри в «Твин Пикс»: «Мы полностью уверены, что мы ни в чем не уверены». Кроме этого, скепсис добавляет мне уверенности благодаря тому, что я становлюсь устойчивее против чужих влияний: как бы эмоциональны и/или властны, и/или авторитетны они ни были, я знаю, что они столь же безосновательны, как и моя позиция. И при всем этом я, разумеется, остаюсь открытым и заинтересованным в развитии-дополнении моих представлений: поскольку я знаю, что ничего не знаю, то мне крайне любопытно как самостоятельное дополнение моих впечатлений, так и общение с другими - а вдруг они-то знают?
Скепсис позволяет мне отмечать, что для жизни и действий мне и другим не требуются никакие основания: фундаментальнейшие аксиомы каждый выбирает произвольно (по собственному желанию, но без всякой иной санкции), и это совершенно ничему из его целей не мешает (хотя, может быть, и не помогает). Да и то сказать: что вообще может быть основанием в мире? Раньше говорили «ступить на твердую почву», но сейчас предполагают, кажется, что даже в вакууме (безводном и безвоздушном пространстве) объект (в том числе человек) никуда не пропадет - не исчезнет, не провалится, а будет надежно опираться на силы притяжения, действующие всюду. И, наоборот, сама Земля («твердая почва») не опирается ни на что, большее, чем это.
Я эмпирик: я полагаюсь на то, что сообщают мне органы моих чувств. Хотя не всецело: как скептик в этих сведениях я сомневаюсь тоже. При этом словосочетание «органы чувств» я понимаю широко: не только слух, зрение, осязание, обоняние, вкус, но и «внутреннее стремление» я отношу в эту категорию. Если силы притяжения (тяготения и отталкивания) действуют во всем мире и на все тела, то очевидно, что они воздействуют и на меня, а я это тем или иным образом (не относящимся к перечисленным пяти) ощущаю.
Я материалист. То, что сообщают мне органы чувств о переходе материи из одной формы в другую, является достаточно убедительным для меня, чтобы я пользовался этой гипотезой.
Я диалектик. Я знаю, что каждое слово означает не только объект, какой мы стремимся им описать, но и его противоположность. Я предполагаю непрестанное изменение (движение) материи вокруг меня (и во мне).
Я гуманист. Совершенно безосновательно: то есть не потому, что человек - лучшее во Вселенной (это мне неизвестно, не исключаю, что может быть и худшим), и не в силу религиозного откровения, а исключительно в силу внутреннего стремления-желания (или, что то же самое, «потому что потому» - just because). Гуманизму, впрочем, тоже следует дать какое-то описание, пусть будет марксово: «Человек есть цель, а не средство». То есть гуманизм для меня - это уважение к желаниям каждого человека и стремление к уместной помощи или непрепятствованию в их удовлетворении.
Я коммунист. «Нельзя жить в обществе и быть свободным от него». Благодаря развитию технологий наша планета стала огромной коммунальной квартирой, и, нравится это кому-то или нет, выстраивание всеобщих отношений - наша необходимость, а не предмет выбора. Хотим ли мы, чтобы каждый пользовался большой свободой («мое дело - не лезь»), для этого требуется согласие общества (поскольку если оно-мы не будет согласно с этим, то будет «лезть»). Хотим ли мы так называемой частной собственности, для этого тоже требуется согласие общества - чтобы оно-мы позволило управлять некоторым количеством активов в пределах собственного усмотрения.
Я демократ. Еще во времена Ленина не каждая кухарка могла управлять государством, но сейчас - любая. Отправь современную «кухарку» на сто лет назад, и она оказалась бы в числе нескольких процентов наиболее образованных и подготовленных людей, так что не многие стали бы сомневаться в ее способностях. Ее бы, разумеется, не назначили в цари, поскольку сто лет назад была уже эпоха «аристократии» - коллективного управления - но в эту привилегированную группу тех, чьему мнению придают большее значение, она попала бы наверняка. Сейчас, следовательно, этот круг разумно еще расширить.
Тем более, что и людей, и объектов, вовлеченных в человеческий труд, стало намного больше: иерархическая единоначальная система уже не способна справиться с управлением такой, требуется делегирование - бОльшая суверенность каждого отдельного субъекта. А именно этим и является демократия.
Я либерал. Свобода - то, что требуется для удовлетворения желаний. Именно по удовлетворению желаний мы и меряем свободу. Хотя, конечно, сами желания (стремления) являются для нас необходимостью - тем, к чему мы вынуждаемся материей (нашей природой и устройством).
У меня есть бог - это истина и любовь. В моем опыте это православное христианство. Но если расставлять приоритеты, то на первом месте - истина и любовь. А христианство именно постольку, поскольку ему соответствует.
Я - переговорщик («договорщик»?). В том смысле, что я верю в силу и продуктивность разговора. Я понимаю тех, кто считает, что «слова - это просто сотрясание воздуха, ни к чему не ведущее». Понимаю и соглашаюсь: разговаривать в самом деле бывает сложно, и нередко у меня бывает ощущение (обычно ложное), что найти общий язык - недостижимая цель. При этом я смотрю на то, что предлагают в качестве альтернатив, и разговор в моем представлении выигрывает у каждой из них. Разве война - не просто «сотрясание воздуха, ни к чему не ведущее»? Более бессмысленное дело, чем военная рутина, - представить сложно. Каждый день посвящен выживанию вместо чего-то продуктивного. Разговоры, даже когда не ведут к осязаемым результатам, во всяком случае, никаких уже достигнутых результатов (мостов, домов, жизней) не разрушают - в отличие от войны.
Я соглашаюсь с теми, кто говорит, что «лучше работать, чем разговаривать». Всего лишь особенность (диалектичность) нашего языка такова, что разговаривать - это и есть работа. И одновременно работа - это и есть разговор. Молчаливый ремесленник, выставивший результат своего труда на рынке, говорит без слов. И, наоборот, заказчик, в деталях описавший ему, как должен выглядеть продукт, сделал часть работы исполнителя: составил образ того, что должно быть сделано. Если бы заказчик не потратил на это время и слова, то мастер, наверное, и сам бы справился. Но это была бы малая или большая, но часть его работы.
Основные пункты, кажется, перечислил все. Если что забыл, то смогу назвать позднее. А краткий список будет выглядеть так: я скептик, материалист, диалектик, эмпирик, гуманист, коммунист, демократ, либерал, крещеный в православии-верящий в истину и любовь, «договорщик». Если сокращать до одного-двух слов, то будет, следовательно, «скептик» или «скептик, диалектик». Но более длинный вариант мне нравится больше.