«Пока школа есть, деревня живет; школы не стало - и деревня вымрет»
Паршев берет, с одной стороны, широко: рассматривает Россию целиком, предлагает закрыть ее, а не свою родную деревню в Архангельской области. С другой стороны, узко - почему-то интересуется лишь Россией, но не миром целиком. И соответственно, вопросы можно задавать как одного направления, так и другого. Почему замыкаться не в деревне или Архангельской области, а в России? Аргумент «ограниченный рынок обречен» он сам высмеивает: «в пределах Земли наша экономика в любом случае ограничена; значит, всемирная экономика тоже обречена?». Ограничение его, стало быть, не пугает? Никаких расчетов или даже приблизительных прикидок, с какого размера рынком можно выжить, он не осуществляет. Разницу между мелко- и крупносерийным производством он знает, как и проигрыш первого перед вторым в затратах. Но предпочитает не сопоставлять одно с другим. И если замыкаться не в пределах деревни, то почему в рамках страны? Отчего не представить, что весь мир - и есть наша Родина? А то, что где-то какие-то недопонимания и трудности коммуникации, так чего в этом удивительного? Германские княжества были порознь, а сейчас вместе. В советское время для попадания в Москву существовал де-факто визовый режим, а в «города-ящики» въехать было и вовсе невозможно, однако мы же считали весь Союз своей Родиной, без каких-либо территориальных исключений. В этом смысле, когда он говорит о «сохранении России», я вспоминаю мою родную деревню.
Еще когда я работал в Малмыжской районной Думе, у глав многих поселений была важная забота - сохранить в селе школу. Они, один за другим, так и повторяли: «пока школа есть, деревня живет; школы не стало - и деревня вымрет». И были, разумеется, правы, перед их глазами был опыт многих таких населенных пунктов.
Для моего родного Мари-Малмыжа этот вопрос был менее актуален, но все-таки тоже существовал. В советское время численность учеников в школе достигала двухсот (на восемь классов); когда учился я, колебалась около сотни (95-120), а сейчас, говорят, около 30. В классах, где помещались 20 человек, сейчас сидят по 3-4 - на двух партах перед учителем. С одной стороны, роскошь - почти индивидуальное обучение. С другой стороны, де-факто - субсидируемая. Хорошее двухэтажное здание требуется освещать и отапливать, регулярно проводить ремонт, время от времени обновлять оборудование и мебель. И, конечно, платить учителям. Понятно, что зарплаты, мягко говоря, невеликие, и концепция подушевого финансирования этому способствует. Но даже МРОТ с учетом взимаемых социальных налогов обходится бюджету в 20тр/мес и 240 тр/год. А десять учителей - в 2,5 млн р/год. Возить в одну из малмыжских школ было бы дешевле, наверное. 15 км два раза в день обошлись бы «Пазику», с учетом амортизации и зарплаты водителя, вряд ли больше 5 тр. Скорее, меньше, но даже 5 тр при 204 учебных днях - это 1 миллион рублей вместо 2,5 млн. И даже нельзя сказать, что это было бы радикальным новшеством. Я в начале 90-х застал еще время, когда на колхозном ГАЗ-66 возили школьников из деревни Ахпай в 7 км от нашего села. Из Кокуя ходили, в основном, пешком - 3 км не считались большим расстоянием. Но, кстати, был краткий миг нефтяного благополучия (в первой половине 10-х), когда школе была придана «Газель» со ставкой (или полставкой?) водителя, на ней возили детей из Кокуя ежедневно. Роскошь и богатая жизнь, между нами говоря.
И, конечно, нельзя так прямолинейно рассчитывать экономию, как делаю я. Во-первых, часть зарплат учителей, как и расходов на оборудование, будет переведена в одну из малмыжских школ, где будут учиться эти дети, - в рамках концепции подушевого финансирования. Во-вторых, если без работы останутся учителя, то это будет такая напрасная трата человеческого капитала, какая едва ли будет меньше, чем «сэкономленные» пара миллионов в год. Квалификация учителей бывает низкой, но бывает и высокой. Моя тетушка жалуется, что для поддержания численности учеников оставляют таких, кого раньше отправили бы «во вспомогательную» (для детей с пониженными способностями к обучению). Тем не менее среди них есть такие, с кем она на протяжении лет пяти занимала призовые места на областных соревнованиях. И, конечно, она уже и на пенсию досрочно может уйти - «выслугу» она себе отработала, осталась пара лет, чтобы добраться до рубежа, поставленного реформой 2018-го года. Но есть и более молодые.
Поэтому решение каждый раз принимается сложно. Минобраз и областные учреждения разрабатывают численно измеримые нормы, на местах и в регионах их дополняют, так сказать, «экспертной оценкой» - высказываниями тех самых глав поселений и общественности, глав районов и прочих. Когда очередного сокращения удается миновать, то это облегчение ненадолго - на год или несколько. Спустя время, вопрос поднимается вновь (а для некоторых и вовсе никогда не исчезает), продолжаются совещания и консультации. И обе стороны можно понять: как тех, кто, как Паршев, хочет сохранить родную деревню (или, например, Россию), так и тех, кто желает «оптимизировать». Первые имеют сентиментальную и жизненную привязанность, но не имеют достаточно средств для содержания (села в любом случае обезлюдевают), а вторые спрашивают, зачем им субсидировать то, что «менее эффективно», и предлагают переезд.
И Паршеву я бы задал еще четвертый вопрос. Представим, спросил бы я его, что наша Родина - вся Земля. Не только границы РФ или СССР, или даже РИ, а - вся планета. Есть территории, которые, по вашему мнению, убыточны (заведомо менее эффективны, притом настолько, что даже кратное превосходство в производительности труда не искупает отставания). И есть более выгодные, где и людям комфортнее жить, и, главное, где сама природа одаряет своим богатством щедрее - на единицу труда дает больше всего. В этом случае вы бы предпочли субсидировать отстающую территорию (допустим, Мари-Малмыж с уменьшающейся численностью или Россию, где «русские автохтоны» рожают все меньше), или развивать там, где легче, и где отдача выше? В первом случае освоена территория, а во втором случае - больше общественное богатство. Если выберете субсидировать, то за чей счет, и как убедите его делать это? Или как принудите, если решите прибегнуть к насилию за недостатком средств убеждения? Условно говоря, будете переселять людей на Дальний Восток и анонсировать строительство городов в Сибири или, наоборот, повысите плотность населения в южной части?