Душевные люди и погода-восторг
Погодозависимость - страшная вещь, знаете ли. Моя бурная летняя ненависть к Белграду сменилась чрезвычайно нежным к нему отношением. А все потому, что октябрь в Белграде прелестен: солнечно, сухо, желтые листья шелестят по тротуарам, днем _очень_ тепло, а вечером просто тепло, можно ходить в том, что в Питере классифицируется как летнее пальто. Единственно, что слегка портит жизнь - так это то, что после смены времени на зимнее темнеет в четыре часа, и это вот совсем как в питерской полярной ночи. С другой стороны, уж скоро второй лучший месяц в Белграде - март, когда все, что можно и чему нельзя, цветет как сумасшедшее.
Независимо от погоды, люди продолжают общаться чисто по-балкански. Даже не знаю, где еще так!
Зашла в магазин нижнего белья.
- Нет ли у вас лифчика, - говорю, - самого удобного. Не могу больше ничего умного сказать. Купила год назад, а он лучший.
- Этот? - откапывает продавщица что-то на вешалке, кудрявая тетечка лет 50-ти.
- Да! - говорю. - Точно! А я была в другом магазине, там уже нет.
- Их перестали выпускать! - возмущается продавщица. - А я сама только их и ношу.
И начинает чуть ли не снимать блузку, демонстрируя мне, что она-то понимает в лифчиках. Показывает мне лямку.
- Вот, видите? У меня такой же! Ужасно обидно, когда что-нибудь понравится, а его тут же и нет! Берите, может, два?
...
Тем временем, Гоша после концерта с аккордеонисткой внезапно решил продолжить занятия музыкой.
- Надо хоть баян купить, - говорю. - Но мы же так и не знаем, где и какой. ... Знаешь что, давай-ка я попробую написать дядечке, с которым познакомилась в Макси два года назад?
Тогда мы стояли в очереди за колбасой, и он, уж не помню почему, обратился ко мне по-русски, и мы немедленно выяснили, что работает он педагогом по аккордеону. Я предложила на всякий случай обменяться телефонами, очередь начала возмущаться, потому что вместо покупки мортаделлы мы отвлеклись на телефоны, ну и мы быстренько расстались.
Проблема была в том, что в моей записной книжке не было ничего ни про баян, ни про аккордеон, ни про педагогов, ни даже про Макси с мортаделлой. Зато был некий «Боба» без опознавательных знаков.
- Возможно, это он, - сказала я как Шерлок Холмс, - на нас тогда начали шикать, вряд ли у меня было время добавлять теги. Напишу ему!
«Здравствуйте, Боба, - написала я в вайбере, - возможно, мы разговаривали с вами в Макси около двух лет назад. Возможно, вы преподаватель по аккордеону? Мы бы хотели помощи в выборе. Если это не вы, то извинявам се».
- Наверное, он решит, что я ку-ку, - сказала я Гоше и пошла на рынок, не особо надеясь на ответ.
Боба перезвонил через пять минут и полчаса со мной болтал.
Обсудил все музыкальные планы и возможности. Рассказал про виды и марки баянов. Сообщил, что во вторник ему придется наложить гипс на мизинец, но до вторника надо терпеть, ибо в понедельник он хочет сыграть концерт.
- Вы как олимпиец! - восхитилась я.
Договорились встречаться.
Мне теперь неудобно даже и писать, он велел звонить, чтобы можно было долго и душевно обсуждать все на свете. А звонить я не могу, потому что у меня план без звонков.
Не знаю, выйдет ли у нас начало прекрасной дружбы!