Сильнее смерти || «Известия» 07.05.1943
Г.Фиш || « Известия» №106, 7 мая 1943 года
„Нужно, чтобы все наши люди и все учреждения в тылу работали слаженно и чётко, как хороший часовой механизм. Вспомним завет великого Ленина: «РАЗ ВОЙНА ОКАЗАЛАСЬ НЕИЗБЕЖНОЙ - ВСЕ ДЛЯ ВОЙНЫ, И МАЛЕЙШАЯ РАСПУЩЕННОСТЬ И НЕДОСТАТОК ЭНЕРГИИ ДОЛЖНЫ БЫТЬ КАРАЕМЫ ПО ЗАКОНУ ВОЕННОГО ВРЕМЕНИ». (И. Сталин).
# Все статьи за 7 мая 1943 года.
РАССКАЗ-БЫЛЬ
Лейтенант Николай Марфин смотрел на прозрачную рыжеватую воду быстрой реки. По ней, сталкиваясь и кружась, плыли льдины. Течение несло их на чёрные, отполированные временем и водой камни. Потом Марфин отвёл взгляд от воды и стал пристально через амбразуру вглядываться в противоположный, восточный берег.
- Ну, Шошин, сегодня оттуда помощи ждать нечего, будем держаться, - сказал лейтенант синеглазому сержанту радисту.
- Что ж, продержимся, - ответил Шошин и погладил небольшой зелёный ящик переносной рации.
Вчера бойцы группы Марфина, ещё накануне ночью переползшие на лесистый западный берег, штыковым ударом и гранатами выбили немцев из двух линий окопов и захватили высоту с несколькими блиндажами. Первый кусок земли на западном берегу был взят.
Шошин, ворвавшись в офицерский блиндаж, заметил стоявший в углу на опрокинутом фанерном ящике, рядом с пухлым альбомом пластинок, голубой патефон.
- Ну, теперь наш взвод будет с музыкой, - сказал он вбежавшему вслед за ним Архипову.
- Музыка, музыка! - проворчал в усы Архипов. - А ты заметил, когда ползли, какой был лёд черный и тонкий? Боюсь, что другие за нами не успеют пройти.
Нагибаясь, чтобы не задеть о притолоку головой, в блиндаж вошёл Марфин.
- Ну, как дела? - спросил он.
- Хороши дела, - ответил Архипов. - Вот сержант даже о музыке думает. - И он кивком головы показал на Шошина, который, склонясь над альбомом, с трудом разбирал немецкие надписи на пластинках.
- Все будет, и музыка будет, - весело сказал Марфин и хлопнул ладонью по своей туго набитой полевой сумке.
Месяц назад Марфин приехал из отпуска после ранения. Отпуск он проводил дома, в Москве. В последний отпускной день он тайком от жены зашёл в студию звукозаписи «Живое письмо» и потом, уезжая в полк, вложил в полевую сумку две маленьких, наклеенных на открытки пластинки.
Теперь, глядя на реку, на сталкивающиеся, налезающие друг на друга льдины, Марфин вспоминал и этот последний день своего отпуска, и вчерашний бой.
Через час после того, как бойцы заняли окопы на западном берегу, немцы открыли интенсивную стрельбу из орудий и миномётов. Трижды переходили они в контратаку и каждый раз с большими потерями откатывались назад.
Река была открыта для обстрела, и командир части решил перевести на захваченную высоту другие подразделения ночью.
Немцы, убедившись, что лобовым ударом им не вернуть утраченных позиций, направили огонь своих батарей на лёд реки.
Наблюдая за тем, как снаряды перелетают через блиндажи и окопы пробивают лёд и взметают кверху сверкающие на солнце фонтаны воды, бойцы торжествовали:
- Вот мажет-то!
- Опять перелёт!
Но Марфин понял замысел врага. Река, готовая вскрыться, казалось, ждала только первого толчка. И толчок этот был дан немецкими снарядами.
Ночью, лавируя между льдинами, дважды переплывала к бойцам на западном берегу плоскодонная лодка с ящиками патронов и буханками хлеба. Когда она возвращалась во второй раз, в борт ей ударила льдина, и лодка потерпела аварию. Другой лодки поблизости ни на том, ни на этом берегу не было.
- Теперь, Шошин, имей в виду: твой аппарат в центре мира, - сказал лейтенант радисту.
Так кончились первые сутки. Немцы перестали обстреливать реку и перенесли весь огонь на свои бывшие окопы. Марфину показалось, что он оглох, - таким грохотом был полон воздух.
- Ишь, развязал мешок немец! - проворчал Архипов в своём окопе.
Он быстро засунул руку под шинель, оборвал полу нижней рубахи и обернул ею затвор винтовки, чтобы его не засыпало землей.
Затем огонь затих. Полагая, что все на высоте уничтожено, немцы снова пошли в атаку. Марфин подал команду:
- Огонь!
Немцы залегли и, преследуемые частым ружейным огнём, стали отползать. В это время Шошину удалось связаться с командным пунктом.
- Держимся, - сказал он. - Лейтенант просит подбросить угольков.
- Держитесь. Делаем всё, чтобы соединиться, - ответил командир.
На командном пункте были рады услышать знакомый голос Шошина.
Опять перед окопами встала стена поднятой в воздух земли, смешанной с камнями. Вражеские снаряды, мины летели так густо, что, казалось, сталкивались в воздухе.
И все же, когда в ясное весеннее утро противник дал передышку своим батареям и поднялся в контратаку, он снова был встречен точным пулемётным и ружейным огнём.
Марфин подполз к ячейке, где замолк пулемёт, отстранил убитого пулемётчика и открыл огонь по немцам, которые подобрались совсем близко.
В нескольких шагах от него застонал Архипов. Губы бойца были совсем синими, лицо искажено гримасой боли. Его засыпало землёй по грудь.
- С ночи вот так, - прошептал он.
Марфин принялся шанцевой лопаткой откапывать бойца.
- Ну, как, подмога нам будет? - спросил Архипов.
- А то как же? Обязательно будет! - ответил Марфин.
Ему удалось освободить руки Архипова от земли, но они онемели, и боец сам не в состоянии был откапываться.
Снова началась стрельба, и Марфин опять метнулся в пулемётную ячейку.
Немцы были уже шагах в пятидесяти от окопов.
- Неважное дело, - подумал лейтенант, и его словно осенило вдохновение. Он положил на бруствер свой автомат, выскочил из окопа навстречу врагу и закричал:
- За мной, вперёд! Ур-ра-а!
Бойцы устремились за лейтенантом. Марфин почувствовал сильный удар в грудь. Ложе его автомата оказалось разбитым. Лейтенант нагнулся, выдернул из рук убитого немца винтовку и, торжествуя, поднял ее над головой.
Шестая атака была отбита.
Возвращаясь в землянку, Марфин в ходе сообщения увидел Архипова. Его за это время успели откопать, и он ковылял, опираясь на винтовку.
- Живём? - спросил его разгоряченный боем Марфин.
- Живём! - ответил, покряхтывая, боец.
Оба они вошли в блиндаж.
На пороге Марфин оглянулся. Вершины деревьев, ещё позавчера густо покрывавших высоту, почти все были скошены. Торчали только редкие, голые, обломанные сучья. Марфин шагнул внутрь блиндажа. В эту секунду зашипел и с грохотом разорвался снаряд, разворотив брёвна.
Шошину показалось, что он обжёг чем-то правую руку. Мизинец был сорван и держался только на коже. Шошин с тревогой оглянулся. Ему очень не хотелось, чтобы кто-нибудь заметил, что его ранило. И он увидел, как лейтенант, медленно опустившись на табурет, приложил руку к груди.
Шошин оторвался от аппарата и метнулся к Марфину.
Лейтенант жестом приказал ему оставаться у рации.
- Я связался с артиллерией. Что передавать? - спросил Шошин, снова приникая к аппарату.
Медленно, словно каждое слово стоило ему большого труда, Марфин ответил:
- Скажи, что у нас совсем не осталось патронов. Пусть прикрывают артогнём.
Немецкие батареи стихли, и стала слышна работа наших орудий. Архипов выполз из землянки и начал наблюдение.
- Перелёт! - сообщал по его указаниям Шошин. - Приблизьте метров на пятьдесят.
Немецкие цепи редели, но продолжали ползти.
- Передай по окопам, пусть приготовят гранаты, - прошептал Марфин.
В нескольких шагах вставала земляная завеса от рвущихся наших снарядов, и все же в окопе слева раздались взрывы гранат и немецкие возгласы.
- Наводи ещё ближе, - тихо сказал Марфин.
- Ещё десять метров ближе, - передал Шошин и замер в ожидании.
Но снаряды ложились почти там же, где они рвались за минуту назад. На батарее поняли, что огонь корректируется на себя, и решили дать небольшую оттяжку.
Встреченные гранатами и накрытые точнейшим артиллерийским огнём, немцы дрогнули.
В это время раздался треск совсем рядом.
- Аппарат разбит! - сказал Шошин и облизнул пересохшие губы. «Надо сделать лейтенанту перевязку», - подумал он и стал расстегивать шинель Марфину.
- Оставь, дружище, - еле шевеля губами, произнёс Марфин. - Поздно. Возьми сумку. Там найдёшь…
Но он не договорил.
- Умер! - тихо сказал Шошин вошедшему в землянку Архипову.
Он раскрыл полевую сумку и начал перебирать бумаги, карты, мелкие вещи. Среди них оказались два фирменных конверта студии «Живого письма». На одном прямым каллиграфическим почерком было выведено: «Жене моей Елене», на другом: «Дорогим товарищам, бойцам моей роты».
Шошин распечатал этот конверт.
…Весть о гибели командира разнеслась по блиндажам и окопам. За несколько минут до атаки в вечерней темноте наступила удивительная, настороженная тишина. И в этой тишине вдруг раздался голос сержанта Шошина:
- Слушайте слово погибшего за родину лейтенанта Марфина!
Шошин бережно вынес из развороченного блиндажа патефон, поставил его на валун и отпустил рычажок. Сначала раздалось обычное шипение патефонной пластинки, а затем в тихом воздухе послышался знакомый голос лейтенанта:
«Родные мои! Друзья, товарищи мои - герои! Вспомните, в каких мы с вами бывали передрягах под Тулой, у деревни Ольховки, и все-таки вышли с победой! Помните ночной переход и бой в октябре! Не легко было, а все же наша взяла! Родные вы мои, Шошин, Архипов, Ольгин, Платов, Алымов, Фокин и все мои друзья, родина зовёт нас вперёд!..»
Затаив дыхание, сжимая в руках винтовки, потрясённые бойцы слушали голос погибшего командира.
И когда прозвучало это «Вперёд!», кто-то в окопах громко, торжествующе закричал:
- Вперёд! Вперёд!!
Все, кто оставался в живых и мог двигаться, выскочили из окопов и побежали на врага. Их вёл призыв Марфина. Их вела воля к победе, которая сильнее смерти.
Архипов услышал вдруг громкое нарастающее «ура». Позади бежали подоспевшие на помощь красноармейцы с восточного берега. За эти два дня в нескольких километрах от фронта были сколочены плоты. Их скрытно подтянули к берегу. В темноте бойцы переправились через реку и сейчас, высадившись, бежали в атаку выручать бойцов Марфина. // Геннадий Фиш. ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ.
************************************************************************************************************
На рубеже обороны
С генералом мы встретились в поле, на высоком холме, с которого, как с пожарной каланчи, было видно всё окрест километров на пятнадцать. Генерал об’езжал участок дивизии.
С января 1943 года дивизия с боями проложила двухсоткилометровый путь на запад. За умелое и мужественное руководство частями командир дивизии Афанасий Никитич Слышкин удостоен ордена Суворова второй степени.
Казак по происхождению, воин по призванию, Слышкин бил немцев в первую мировую войну. Тремя «Георгиями» отмечена его личная храбрость. Командир полков и бригад, он скрещивал оружие с немчурой в годы гражданской войны. В этой, третьей, войне с немцами у Слышкина появились и свои личные счёты с гитлеровцами: два сына генерала смертью храбрых пали на поле боя.
Только на-днях полки дивизии вышли на этот участок. По нескольку раз проверялся каждый сектор. Секреты и дозоры зорко следят за поведением противника. Стрелки, временно вооружившись лопатами, роют землю; сапёры пилят деревья.
Чистая, ровная, зеленеющая ложбинка, по которой мы проходили вчера вечером, к утру оказалась изрытой замысловатыми траншеями. Под тремя-четырьмя накатами брёвен, покрытыми дерном, чернеют окна пулемётных амбразур.
Командиры рот и батальонов, распределив по отделениям бывалых солдат, ревностно следят за тем, чтобы они поделились своим опытом с недавно прибывшим пополнением, всем своим поведением воспитывали в новичках ненависть к врагу.
Среди разведчиков здесь можно увидеть Василия Полиенко. Он начал войну красноармейцем-пулемётчиком. Теперь это старший лейтенант, дважды орденоносец. Памятуя, что разведка - глаза и уши армии, Полиенко прививает молодым бойцам вкус и любовь к своему рискованному, но весьма важному на войне делу. В кругу молодых бойцов он ведёт речь:
- Что в нашем деле главное? Самому остаться незамеченным, а у противника всё видеть. Поэтому перво-наперво мужество в себе воспитать нужно, не бояться никаких случайностей, быстро принимать решение и действовать немедленно.
Старший лейтенант иллюстрирует это положение примером из боевого опыта части: пятнадцать разведчиков под его командованием проникли в тыл противника, блокировали дом, взяли в плен шестерых немцев.
Бойцы должны быть всегда готовы, а для этого они без устали совершенствуют свое мастерство. В Н-ской части мы наблюдали, как на опушке леса, скрытой от глаз немцев, рота автоматчиков проходила практический урок овладения вражескими траншеями и отражения контратак противника. Автоматчики из нового пополнения занимались с неподдельным увлечением, с лиц их струился пот.
- Зато в бою будет легче! - говорили они.
Совсем недалеко от переднего края, в березовой роще, тоже идёт учёба. Этот батальон здесь в шутку называют «Академией капитана Фёдорова». Капитан Фёдоров пропустил через свои руки не одну сотню бойцов. В большинстве это солдаты, отличившиеся в битвах: автоматчики, пулемётчики, разведчики, стрелки. Свой опыт они подкрепляют теоретическими познаниями и возвращаются в часть младшими командирами.
На новом рубеже обороны дивизии «Академия капитана Фёдорова» отметила двойной праздник: свой годовой юбилей и очередной выпуск младших командиров. Генерал вручил выпускникам, отличившимся в недавних боях, правительственные награды и обратился к ним с речью:
- Ваша задача - неуклонно выполнять приказ товарища Сталина: закрепить и развить достигнутые в зимних боях успехи, оборонять каждую пядь отвоёванной у врага земли, готовиться к новым решающим сражениям с ненавистным врагом.
На поляне состоялся концерт. Выступал дивизионный ансамбль. К вечеру, когда косые лучи уходящего солнца залили поляну золотом заката, в круг вышли лихие плясуны…
Трудом и учёбой заполняются часы затишья в районе переднего края. // Л.Кудреватых, спец. корреспондент «Известий». ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ.
________________________________________________________
И.Эренбург: Сильнее смерти* || «Красная звезда» №167, 18 июля 1942 года
С.Галаджев: Слава погибших воинов* || «Красная звезда» №76, 1 апреля 1943 года
Мщение и смерть гитлеровским мерзавцам!* || «Красная звезда» №302, 23 декабря 1944 года
Вечная слава героям, павшим в боях за Советскую Родину!* || «Известия» №113, 16 мая 1945 года
Газета «Известия» №106 (8099), 7 мая 1943 года