Василий Гроссман. Жизнь истребительного полка

[0gnev]

В.Гроссман || « Красная звезда» №110, 12 мая 1943 года

«Гитлеровское правительство и его агенты должны понести полную ответственность и суровое наказание за свои чудовищные преступления, за лишения и муки миллионов мирных граждан, насильственно уводимых в немецко-фашистское рабство». (Из ноты Народного Комиссара Иностранных Дел тов. В.М.Молотова).

# Все статьи за 12 мая 1943 года.




Около года тому назад в день 23 мая вновь сформированный истребительный противотанковый артиллерийский полк занял боевой порядок в районе Фроловка-Гремячье. В этот майский день батареи полка впервые открыли огонь по противнику. Батареи, стоя на открытых позициях, стреляли по немецким танкам и пехоте, идущей следом за танками. Жесток и мощен был огонь великолепных, скорострельных пушек - легких, низко посаженных, словно распластавшихся своими стальными телами по земле. Ослепительно сверкали под майским солнцем в руках заряжающих медные гильзы, стальные головки бронебойных снарядов и осколочно-фугасных гранат.

Но не менее жесток и мощен был натиск противника. Здесь, на этом направлении, рассчитывал он с ходу прорваться, здесь собрал он тяжелый бронированный кулак и ударял с плеча этим кулаком по нашей обороне. И дорогой ценой заплатил полк за опыт трудных, необычайно опасных боев, которые решила вести летучая артиллерия, идя на сближение с пехотой и танками противника. Бомбежка с воздуха, минометный и артиллерийский огонь, огонь станковых и ручных пулеметов, огонь автоматов - всё принял на себя истребительный полк, открытой грудью встретивший немецкое наступление. Бывали минуты, когда немецкие танки находились в нескольких десятках метров от пушек, бывали минуты, когда чудом казалась быстрая работа расчетов и движение людей под плотной струей стали, которую немцы направляли на орудия. В первые же часы боя связь была сорвана, и командование полка ушло на батареи. Командир полка подполковник Хмара сам прямой наводкой расстреливал противника. Вместе с ним находились на батареях комиссар полка Стеценко, заместитель командира майор Луканин, помощник начальника штаба Захаров. Они действовали не по уставу, - командованию полка не полагается стрелять из пушек. Но таково было ожесточение этого боя, так тяжел и страшен был натиск противника, что другого решения командование не нашло в своем первом бою.

Много дней длился бой с наступавшими немецкими танками. Лязг гусениц и вой моторов с утра до ночи стояли в ушах орудийных расчетов. Четверо суток вел полк бой с немецкими танками в районе станции Касторное. Немцам казалось, что полк смят, уничтожен, но куда бы ни двигались их танки, снова и снова встречал их огонь истребительного полка. Он двигался быстрее их, он встречал их на путях тайного ночного сосредоточения, в степных оврагах, на лесных просеках, в высокой степной траве. Он был таким же, как в первый день боя, - быстрым, бесстрашным, смертельно опасным, разящим броню, проникающим в смотровые щели, разворачивающим башни и бронированное брюхо тяжелых машин.

Великий ущерб причинил немцам полк, бивший прямой наводкой. То, что до недавних времен было исключением, короткой минутой в боевой жизни артиллерии, то стало будничным делом, каждодневным правилом, главным законом жизни артиллерийского полка. Стрельба прямой наводкой! Да, много беды причинил немцам полк за время своих первых боев, но в этих боях он и сам нес потери. Погибли командир, основатель полка подполковник Хмара, и майор Луканин, и начальник штаба Захаров, и командир батареи Вайсман… Но через 6 дней полк, пополнив потери, снова дрался с немецкими танками и пехотой в предместьях Воронежа.

Истребительный противотанковый полк - это буревестник великой отечественной войны. Он появляется там, где противник собирает бронированный кулак для прорыва нашей обороны. В период наступлений летучий полк там, где главное направление нашего удара, он идет вместе с пехотой, рвущей оборонительные рубежи противника, он вместе с танковым корпусом развития успеха входит в прорыв и участвует в тяжелых и смелых рейдах по глубоким тылам врага.

Стремительность передвижения - один из главных принципов в жизни истребительного полка. «Нынче здесь, а завтра там», - усмехаясь, говорят командиры. Весь этот год - с мая по май - прошел для полка в боях и в движении. В памяти командиров и расчетов запечатлелись ночные марши под зеленой степной луной. Быстрое движение среди высоких деревьев, когда звезды и темные ночные листья дубов мелькали мимо глаз в сумасшедшем хороводе, горячая донская пыль, черная воронежская и рыжая сталинградская грязь, летние ливни и осенние дожди, жестокие степные метели, глубокие снега. И в этом стремительном движении - рокот мощных автомобильных моторов, ставший более привычным, чем стрекотанье домашнего сверчка, мягкое, прыгающее движение низко посаженных, словно распластавшихся по земле, замечательных пушек.

В этом стремительном движении находящегося на марше полка имеются свои строгие законы - им подчиняются и люди, и пушки. Никогда не нарушается полукилометровая дистанция между батареями, пятидесятиметровая - между орудиями одной батареи. Полк всегда спешит, и нет силы, которая могла бы остановить его, заставить смешаться. Однажды 4 «Мессершмитта» настигли полк на марше, они стремительно снизились, ожидая, что водители остановят машины и расчеты разбегутся по полю. Три раза, оглушительно воя моторами, запустив пронзительные свистульки, стреляя из всех пушек и пулеметов, прошли мессеры над полком. Ни одна пушка не выбыла из строя, ни одна машина не остановилась.

- Да разве можно было останавливаться? - сказал мне командир полка майор Серенко, - ведь в движущуюся пушку трудней попасть, чем в стоящую. В щель с собой пушку не потянешь, а оставить такую пушку, самому бежать в канаву, у нас никто не согласится.

Майор Серенко - третий командир полка. После смерти подполковника Хмары командование принял подполковник Гончаров. С ним полк участвовал в прорыве линии обороны противника. Вместе со стрелковым гвардейским полком майора Зорькина полк вошел в прорыв и, не оглядываясь, оставляя в тылу у себя целые полки румын, углубился в первый же день на 30 километров во вражескую оборону. Гром его пушек, раздававшийся в тылу фашистской армии, вызывал страх и панику среди румынских солдат.

Полк шел всё вперед, участвовал в занятии Перелазовского, Чернышевской, Морозовского. Иногда движение его было так стремительно, что он вырывался намного вперед, опережая боевое охранение пехоты. Однажды в туманное декабрьское утро батарея Зудякова сблизилась с противником на 200 метров, гвардейская пехота осталась позади. Прямо перед пушкой сержанта Филина оказался станковый немецкий пулемет. Немцы вначале опешили, увидев перед собой советскую пушку, а затем открыли по ней огонь, - огонь, который не давал поднять головы, шевельнуть рукой. Но Филин всё же поднял голову, вторым выстрелом он попал прямо в пулемет - вся батарея видела, как взлетевшие высоко вверх части разбитого пулемета известили о конце необычного единоборства.

Командиру полка Владимиру Михайловичу Серенко 29 лет. Он принял командование в тот момент, когда подполковник Гончаров, его предшественник, выезжал на совещание к командующему Тацинским гвардейским танковым корпусом генералу Баданову. Не заходя в штабную избу, Серенко поручил свои вещи дежурному и поехал к генералу. Задачу на этом совещании получал уже не Гончаров, которому было поручено командовать бригадой, а майор Серенко. Новый молодой командир на следующий день должен был повести артиллеристов-истребителей в самую опасную и ответственную операцию из всех тех, в которых пришлось участвовать полку со дня его основания.

Танки, минуя грейдеры и проселки, шли по снежной целине. Толщина снега была 30-40 сантиметров. Истребительный полк шел непосредственно за танками. День и ночь выл злой ветер. В первые же часы на колонну налетела немецкая авиация. Серенко приказал покрыть машины и пушки белым шелком трофейных парашютов, и весь полк вдруг стал невидим, немецкие самолеты так и не смогли отыскать его. В этот же день полк отбивал контратаки немецких танков, они появлялись из лощин и из-за холмов группами по 3-5 штук, но каждый раз встречал их точный и злой огонь истребительных пушек. Отбивая контратаки танков и пехоты, маскируясь от авиации, колонна продолжала двигаться вперед. Ночь провели в степи, укрывшись плащ-палатками. Утром снова двинулись вперед по снежной целине.

По многу раз на день колонну атаковали немецкие танки, завязывался бой. Но полк двигался, и жизнь его шла своим чередом. Во время боя, среди снежной степи заседала парткомиссия - в партию были приняты командир батареи Худяков и командир взвода Василенко. В тот час, когда Худякова принимали в партию, он уничтожил огнем своей батареи немецкий танк и 2 пушки. Командир взвода Василенко после того, как его приняли в партию, сказал:

- Вот, товарищи, приду домой коммунистом, ведь я здешнего района, совсем близко мы к дому моему подошли, завтра-послезавтра там будем.

Смеясь, он добавил:

- Шутили надо мной, что мне ногами не дойти до дому, а вот нет…

И эти обычные малозначительные слова все теперь помнят в полку: Василенко был убит через 2 часа после того, как произнес их. Так он и не дошел до своего дома, похоронили его среди снежной степи.

А полк всё шел и шел вперед.

В этом тяжелом рейде во весь рост поднялась фигура артиллериста-истребителя. Немцы ударили крупными силами по тылам колонны, окружили ее и пытались уничтожить. В течение недели немецкие танки группами по 15-17 штук атаковывали колонну советских войск, стоявшую между снежными холмами. На вершинах этих холмов заняли позиции пушки истребительного полка. Ветер выл в ушах красноармейцев, снег слепил им глаза. Двадцать раз атаковывали их немецкие танки, и двадцать раз истребители отбивали их атаки. Люди устали настолько, что во время боя спали на снегу, и орудийный грохот не мог их разбудить. Через неделю колонна снова пошла вперед, всё глубже заходя немцам в тыл.

* * *

Я застал полк в обороне в одной из излучин Северного Донца. Пушки стоят на открытых позициях. По ту сторону реки немцы. Пушки находятся в досягаемости пулеметного и ружейного огня, но противник не стреляет - он не видит их. Недаром прошел год, не забыта большая кровь первого боя. Истребители изумительно маскируют орудия под самым носом у противника. Песок, земля, покрытые почками и маленькими желтыми листиками ветви прибрежных деревьев - кажется, здесь не спрячешь и зайца. А истребители ухитрились сделать невидимыми свои пушки. Распластавшиеся, прижавшиеся к песчаной почве, они кажутся притаившимися хищниками, готовыми каждый миг вдруг прянуть на врага всей мощью своей стальной мускулатуры. Красноармейцы ведут занятия - происходит сдача норм на звание ефрейторских расчетов: каждый номер такого ефрейторского расчета, вне зависимости от того, кто он - замковый ли, заряжающий, установщик, подносчик ли, должен владеть высшей квалификацией артиллериста - быть наводчиком.

Я гляжу на красноармейцев, на их лица, темные от загара, от ветра, от снега, морозов. Это лица ветеранов. Мне казалось, что истребители-артиллеристы должны быть молоды, как истребители-летчики. Но оказалось не так. Почти все наводчики люди зрелых возрастов - Войнов, Мигулев, Кутляков. Эта человеческая, внутренняя сила, эта глубокая решимость драться до конца с немецкими танками, не отступив ни на шаг, словно связана с возрастом зрелости.

На переднем крае затишье. Блестит под солнцем Северный Донец. Поют жаворонки. На склоне холма пашут женщины, понукают запряженных в плуг коров. Бабочка села на дуло орудия, сложила крылышки и застыла. Ей, вероятно, приятно тепло нагретого весенним солнцем металла. Красноармейцы, улыбаясь, смотрят на нее. Какая тишина! И какое напряженье, какая гроза в этой тишине. Ведь каждый час, каждый миг может грянуть решающая битва. И в тот час, в тот миг, когда грянет она, вдруг поднимутся буревестники Великой войны - артиллеристы, истребители танков. // Василий Гроссман.

**************************************************************************************************************************************************
ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ. Бойцы части майора Горовецкого в перерыве между боями чистят оружие.

Снимок нашего спец.фотокорр. О.Кнорринга.



★

ЗАБОТА О ВОИНЕ-ФРОНТОВИКЕ

ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ, 11 мая. (Спецкорр. ТАСС). В Н-ской части служит неизвестный боец гвардии красноармеец Павел Лизунов. Его семья осталась в Смоленщине. Там же были у него и друзья, приятели, товарищи. Иные ушли на фронт и, может быть, сражаются где-то рядом. Другие неизвестно где. Лизунов потерял с ними всякую связь. Так и воевал Павел с немцами, много месяцев не получая письма. А хотелось найти своих земляков, товарищей детства, с которыми можно было бы поделиться сокровенными мыслями, узнать о новостях там, в тылу, получить ответ и прочитать его в кругу своих новых товарищей.

Кто-то посоветовал Лизунову написать в радиокомитет, может быть, услышат его старые друзья, и хоть один из них напишет. Боец так и сделал. Прошло три недели. Павел уже перестал ждать. «Видимо, и радио не помогло мне разыскать друзей», - думал он. И вот однажды почтальон принес ему конверт. Адрес был написан незнакомым почерком. Писала из Москвы девушка-комсомолка Людмила Дровосекова:

«Вчера вечером я услышала ваше письмо, обращенное к друзьям, которых вы разыскиваете. Не должно быть, чтобы воин, защищающий Родину, не получал писем. И мне так захотелось сделать вам приятное, что я решила написать. Ведь мы - советские люди, а значит из одной семьи, Если хотите, давайте писать друг другу, а там найдутся и ваши родные. Я хочу верить этому».

Павел Лизунов весь день ходил под впечатлением этого письма. А на следующее утро почтальон принес ему сразу 390 писем, через день он получил еще 750 писем, а на третий день Лизунову доставили туго набитый брезентовый мешок, в котором было 1.100 писем. Бойцу писали отовсюду: из Москвы, Данилова, Свердловска, Алма-Аты, из города Сальяны, о существовании которого он и не подозревал. Писали матери, предлагая Павлу стать их сыном, писали девушки, стахановцы, колхозники - все хотели быть его друзьями, переписываться с ним, сделать так, чтобы он не оставался одиноким. За короткий срок неизвестный боец гвардии красноармеец Павел Лизунов получил из советского тыла около 6.000 писем. Шесть тысяч друзей откликнулись на призыв бойца - вот реальное проявление заботы советских людей о воине-фронтовике.

Павел Лизунов нашел и своих близких. Недавно он получил еще одно письмо. Писал его отец из деревни Минино, которую освободила Красная Армия.

Лизунов нашел свою семью, но его переписка с новыми друзьями не ослабевает. И не только его самого. На многие письма отвечают товарищи Лизунова.

_________________________________________________________________________
На Украине* ("Красная звезда", СССР)*
Дневник киевлянина* ("Известия", СССР)**
Ю.Яновский: Жизнь во тьме* ("Известия", СССР)**
В.Гроссман: На Украине* ("Красная звезда", СССР)
Н.Тихонов: В Киеве, на Крещатике ("Красная звезда", СССР)
Иван Ле: Здесь хозяйничали гитлеровские палачи* ("Известия", СССР)*

Газета «Красная Звезда» №110 (5481), 12 мая 1943 года