Минфин в посудной лавке, 1
Похоже, упомянутое в сабже ведомство в последнее время мало задумывается о макроэкономических последствиях своих действий, превратившись во что-то вроде грандиозной бухгалтерии, действующей по принципу «собрали - раздали - чего-то где-то заняли - чего-то куда-то отправили, в Резервный фонд или на помощь братьям нашим меньшим». При этом в последних двух случаях ответа на вопрос - почему именно столько, вам не даст никто. Так вот у нас получилось - и все тут.
Да и довольно трудно ждать чего-то иного от организации, где новоназначенный министр берется рассуждать о налоговых уклонениях, возросших из-за повышения страховых ставок, приводя данные о сокращении НДФЛ к ВВП на 0.3 проц.пункта, и забыв при этом осведомиться, что номинальный ВВП России вырос в прошлом году на целых 20.4%, в основном из-за роста экспортных цен (на четверть), и чтобы корректно сравнивать что-то с ним, надо бы сделать поправку на изменение условий торговли. А зам.министра, отвечающий за внешнеэкономический аспект, не знает, что такое платежный баланс, и из чего складывается отток капитала, относя к нему процентные платежи.
Наконец, сам премьер, в своей «инаугурационной» речи в Думе 7 мая, рассыпает заведомо неработающие идеи, вроде ограничения бюджетного дефицита 1%ВВП, забывая, что есть такая вещь, как циклический дефицит, автоматически растущий во время спада, а также неснижаемые бюджетные мандаты, вроде выплаты пенсий, расходов на образование и медицину, совершенно не зависящие от благих намерений руководителя правительства. Помимо прочего, бюджетный дефицит России цикличен «дважды», поскольку помимо возможной внутренней рецессии подвержен еще и огромной зависимости от неподконтрольных правительству цен нефти. И говорить в нашем случае о каких-то правилах можно лишь применительно к НЕнефтяному, а не достаточно случайному общему дефициту (или профициту) бюджета. Ну да ладно, премьеру, как человеку в вопросах экономики девственному, простительно.
Ретро…
Но и бывший лучший, а ныне опальный министр финансов А.Кудрин, также заметно умственно сник на закате своей карьеры. Это, возможно, произошло вследствие безвременной смерти сначала Е.Гайдара, чья работа долгое время интеллектуально подпитывала ведомство, а затем и макроэкономического идеолога министерства О.Сергиенко. Достаточно ярким примером «импровизации» в работе Минфина может служить ситуация прошлого года, когда Министерство ошиблось в оценке бюджетного дефицита аж на 2.3 трлн. руб.
Сама по себе ошибка вполне простительна, ведь доходы бюджета планировались от 75 долл. за барр., а фактически оказалось 110. Каждый дополнительный доллар за барр. несет в казну за год 2 млрд. долл., и стало быть, отклонение цены от расчетной на 35 долл. как раз и дает примерно 2.1 трлн.руб. дополнительного дохода при курсе доллара 30 (рост цены нефти также повышает и НЕ нефтегазовые доходы - через рост импорта, который несет в бюджет дополнительный «ввозной» НДС, акцизы и пошлины). Однако у финансистов не оказалось на такой случай никакой запасной стратегии, и «в порядке импровизации» было решено все дополнительные доходы направить в Резервный фонд.
Практически это означало, что весь прирост Резервного фонда будет сформирован за счет роста внутреннего долга. С точки зрения эффективности использования бюджетных средств такая операция выглядела странной, ведь доходность размещения средств Резервного фонда в составе валютных резервов ЦБ РФ заметно ниже, чем стоимость привлечения внутреннего долга в ОФЗ. Но главное не это. Реализация первоначального плана размещения ОФЗ в сочетании с тем размером профицита, который получился в итоге, привела бы к сжатию банковской ликвидности на 1.65 трлн.руб., о чем похоже в Минфине никто не задумался.
К счастью, на начало 2011 банки обладали избыточной ликвидностью, абсорбированной в облигациях и депозитах в Банке России на 1.36 трлн.руб., образовавшейся в ходе финансирования дефицита бюджета из Резервного фонда (это - наш вариант QE, «количественного смягчения»). Ее теперь, когда восстановился нормальный аппетит у заемщиков, надо было высушивать для восстановления нормальных, ненулевых ставок на денежном рынке путем размещения ОФЗ в объеме сверх необходимого для финансирования дефицита (наш вариант “exit strategy”, об этом, кстати, при первоначальном планировании бюджета тоже никто не задумался).
В общем не было бы счастья, да несчастье (просчет с бюджетным планированием) помогло, и первые 7 мес. 2011 «импровизированная» стратегия Минфина, а точнее - ее отсутствие и работа по плану, рассчитанному на 75 долл.за барр., когда на дворе 110, давала вполне сносные результаты. Но к августу избыточная ликвидность банков уже иссякла, и одновременно с этим пришла очередная волна европейского кризиса, приведшая к усилению оттока капитала.
В этих условиях продолжение первоначального плана увеличения внутреннего госдолга грозило обернуться банковским кризисом, который предотвратило, по-видимому, только вмешательство ЦБ. Программа заимствований была свернута, и Банк России стал направлять в Минфин «пожелания» к объемам денег, которые надо «вернуть» в банки в виде депозитов «временно свободных» бюджетных средств. К концу октября Минфин вернул более 1 трлн. из ранее изъятого, и ситуация с ликвидностью банков была спасена. Окончательно она выправилась лишь в ноябре-декабре, с переходом бюджета в дефицитное состояние.
В итоге действия Минфина по привлечению госдолга и обратному временному возврату значительной части привлеченного назад в банки, привели к правильным результатам на денежном рынке. Однако их очень сложно назвать продуманной заранее стратегией. Поведение ведомства на рынке госдолга «кроилось» по ситуации, с явным непониманием всех последствий заимствований, и не привело к тяжелым последствиям, вероятно, лишь благодаря вмешательству Банка России.
Продолжение (о современной бюджетной ситуации и планах на очередную трехлетку) - в следующей записи.
Да и довольно трудно ждать чего-то иного от организации, где новоназначенный министр берется рассуждать о налоговых уклонениях, возросших из-за повышения страховых ставок, приводя данные о сокращении НДФЛ к ВВП на 0.3 проц.пункта, и забыв при этом осведомиться, что номинальный ВВП России вырос в прошлом году на целых 20.4%, в основном из-за роста экспортных цен (на четверть), и чтобы корректно сравнивать что-то с ним, надо бы сделать поправку на изменение условий торговли. А зам.министра, отвечающий за внешнеэкономический аспект, не знает, что такое платежный баланс, и из чего складывается отток капитала, относя к нему процентные платежи.
Наконец, сам премьер, в своей «инаугурационной» речи в Думе 7 мая, рассыпает заведомо неработающие идеи, вроде ограничения бюджетного дефицита 1%ВВП, забывая, что есть такая вещь, как циклический дефицит, автоматически растущий во время спада, а также неснижаемые бюджетные мандаты, вроде выплаты пенсий, расходов на образование и медицину, совершенно не зависящие от благих намерений руководителя правительства. Помимо прочего, бюджетный дефицит России цикличен «дважды», поскольку помимо возможной внутренней рецессии подвержен еще и огромной зависимости от неподконтрольных правительству цен нефти. И говорить в нашем случае о каких-то правилах можно лишь применительно к НЕнефтяному, а не достаточно случайному общему дефициту (или профициту) бюджета. Ну да ладно, премьеру, как человеку в вопросах экономики девственному, простительно.
Ретро…
Но и бывший лучший, а ныне опальный министр финансов А.Кудрин, также заметно умственно сник на закате своей карьеры. Это, возможно, произошло вследствие безвременной смерти сначала Е.Гайдара, чья работа долгое время интеллектуально подпитывала ведомство, а затем и макроэкономического идеолога министерства О.Сергиенко. Достаточно ярким примером «импровизации» в работе Минфина может служить ситуация прошлого года, когда Министерство ошиблось в оценке бюджетного дефицита аж на 2.3 трлн. руб.
Сама по себе ошибка вполне простительна, ведь доходы бюджета планировались от 75 долл. за барр., а фактически оказалось 110. Каждый дополнительный доллар за барр. несет в казну за год 2 млрд. долл., и стало быть, отклонение цены от расчетной на 35 долл. как раз и дает примерно 2.1 трлн.руб. дополнительного дохода при курсе доллара 30 (рост цены нефти также повышает и НЕ нефтегазовые доходы - через рост импорта, который несет в бюджет дополнительный «ввозной» НДС, акцизы и пошлины). Однако у финансистов не оказалось на такой случай никакой запасной стратегии, и «в порядке импровизации» было решено все дополнительные доходы направить в Резервный фонд.
Практически это означало, что весь прирост Резервного фонда будет сформирован за счет роста внутреннего долга. С точки зрения эффективности использования бюджетных средств такая операция выглядела странной, ведь доходность размещения средств Резервного фонда в составе валютных резервов ЦБ РФ заметно ниже, чем стоимость привлечения внутреннего долга в ОФЗ. Но главное не это. Реализация первоначального плана размещения ОФЗ в сочетании с тем размером профицита, который получился в итоге, привела бы к сжатию банковской ликвидности на 1.65 трлн.руб., о чем похоже в Минфине никто не задумался.
К счастью, на начало 2011 банки обладали избыточной ликвидностью, абсорбированной в облигациях и депозитах в Банке России на 1.36 трлн.руб., образовавшейся в ходе финансирования дефицита бюджета из Резервного фонда (это - наш вариант QE, «количественного смягчения»). Ее теперь, когда восстановился нормальный аппетит у заемщиков, надо было высушивать для восстановления нормальных, ненулевых ставок на денежном рынке путем размещения ОФЗ в объеме сверх необходимого для финансирования дефицита (наш вариант “exit strategy”, об этом, кстати, при первоначальном планировании бюджета тоже никто не задумался).
В общем не было бы счастья, да несчастье (просчет с бюджетным планированием) помогло, и первые 7 мес. 2011 «импровизированная» стратегия Минфина, а точнее - ее отсутствие и работа по плану, рассчитанному на 75 долл.за барр., когда на дворе 110, давала вполне сносные результаты. Но к августу избыточная ликвидность банков уже иссякла, и одновременно с этим пришла очередная волна европейского кризиса, приведшая к усилению оттока капитала.
В этих условиях продолжение первоначального плана увеличения внутреннего госдолга грозило обернуться банковским кризисом, который предотвратило, по-видимому, только вмешательство ЦБ. Программа заимствований была свернута, и Банк России стал направлять в Минфин «пожелания» к объемам денег, которые надо «вернуть» в банки в виде депозитов «временно свободных» бюджетных средств. К концу октября Минфин вернул более 1 трлн. из ранее изъятого, и ситуация с ликвидностью банков была спасена. Окончательно она выправилась лишь в ноябре-декабре, с переходом бюджета в дефицитное состояние.
В итоге действия Минфина по привлечению госдолга и обратному временному возврату значительной части привлеченного назад в банки, привели к правильным результатам на денежном рынке. Однако их очень сложно назвать продуманной заранее стратегией. Поведение ведомства на рынке госдолга «кроилось» по ситуации, с явным непониманием всех последствий заимствований, и не привело к тяжелым последствиям, вероятно, лишь благодаря вмешательству Банка России.
Продолжение (о современной бюджетной ситуации и планах на очередную трехлетку) - в следующей записи.