Перечитывая Абаринова
Перечитывая Абаринова. Вопрос в пустоту.
Только для любителей Катынской темы. Остальных прошу под кат не ходить.
Владимир Абаринов в своей во многом примечательной и старой уже книге "Катынский лабиринт" (Москва, Новости, 1991), помимо всего прочего, сообщает следующее.
Работая в архиве, трудно определить сразу ценность выявленных документов. Иных исследователей, возможно, ведет интуиция, а я, например, попросту переписываю, пока не занемеет рука, все тексты подряд. Так оказались в моем досье списки поляков, попавших в категорию особо опасных государственных преступников и отконвоированных 136-м батальоном по запросам следователей во второй половине 1940-го - начале 1941 года. Не знаю, что побудило меня сверить их со списком катынских жертв, составленным Адамом Мощиньским (Lista Katynska. GRYF, London, 1989), да это уже и неважно - факт тот, что в результате обнаружилось ошеломляющее обстоятельство: люди числятся расстрелянными весной 1940 года, а между тем спустя месяцы после катынских расстрелов их перевозят из лагеря в лагерь, в Москву, Минск, Смоленск... Впрочем - в хронологическом порядке.
Сентябрь 1940-го. Конвой по маршруту Юхнов - Козельск (начальник конвоя - техник-интендант I ранга Архипов). Подконвойных 12 человек, из них один - Антоний Михалек - в списке Мощиньского.
Октябрь 1940-го. Маршрут тот же. Подконвойных шестеро. Среди них - сержант Александр Розмысл, которого уже не должно быть в живых.
Дальше - больше.
Октябрь 1940-го. Смоленск - Минск (начальник конвоя - политрук Пермяков). Все семеро подконвойных числятся расстрелянными. Это майор полиции Гуго Землер, капитан Леон Ящуковский, сержант полиции Петр Маевский, комендант полиции Витольд Скретовский, майор Юзеф Оледзкий, майор полиции Константин Вороно, капитан пехоты Эугениуш Войцеховский.
Октябрь 1940-го. Козельск - Минск (начальник конвоя - политрук Зуб). Подконвойных семеро, из них четверо - капитан Владислав Пико, капитан Леон Лютостанский, капитан Эугениуш Плоцинский и капитан Стефан Маньковский - числятся среди жертв Катыни.
Ноябрь 1940-го. Козельск - Москва, Бутырская тюрьма (начальник конвоя - политрук Зуб). Из шести трое: подпоручик Юзеф Ковнацкий, капитан Юзеф Пилярский, поручик Влодзимеж Прокопович.
Декабрь 1940-го. Содержащегося в Козельском лагере полицейского Сгефанца Эмиля Стефановича предписано доставить в распоряжение начальника райотдела НКВД города Свенцяны. Старший сержант полиции Эмиль Стефанец фигурирует в мартирологе Мощиньского.
Декабрь 1940-го. Козельск - Смоленская тюрьма (начальник конвоя - командир отделения Васильев). Доставлены Урбанович Хилярий Рафаилович и Витковский Антон Станиславович. Сержант полиции Хилярий Урбанович числится убитым в Катыни. Витковских в польском списке двое - оба без инициалов.
23 декабря 1940-го. Козельск - в распоряжение начальника УНКВД по Вилейской области, изолированно друг от друга. 16 человек, из них капитан санитарной службы Мариан Зембинский, сержант полиции Август Мильчевский, старший постовой полиции Станислав Саваля, старший сержант полиции Станислав Кленовский и старший постовой Юзеф Огоновский - в списке Мощиньского и еще двое под вопросом (предполагаю ошибки в транслитерации).
30 декабря 1940-го. Юхнов - Смоленск, внутренняя тюрьма УНКВД (сквозной конвой Смоленск - Козельск - Юхнов - Козельск - Вилейка - Козельск - Вилейка - Смоленск, начальник конвоя лейтенант Столяров). Из пяти подконвойных двое внесены в число расстрелянных - это подпоручик Вацлав Новак и вахмистр Влодзимеж Луковский.
Наконец, 5 февраля 1941 года из Козельска в распоряжение начальника 2-го отдела УГБ НКВД БССР, то есть в Минск (начальник конвоя - младший лейтенант Таньков), отконвоирован сержант полиции Юлиан Хмелевский - он тоже внесен Мощиньским в список катынских жертв.
Итого 26 человек, и это только Козельск.
Совпадают не только имена и фамилии, но и воинские звания в тех случаях, когда они указаны. Отдельные ошибки или совпадения в этом перечне, разумеется, возможны, но не в таком же количестве. Возможны и неувязки: скажем, пришел запрос на человека, которого уже нет или никогда не было в лагере, - в такой ситуации, естественно, никого никуда и не конвоировали, а на предписании делали соответствующую пометку. Но перечисленные конвои имеют полный комплект документации, вплоть до расписки адресата и телеграммы о выполнении задания. Факт, что эти люди были живы в означенные сроки, не подлежит сомнению.
Однако среди живых их не оказалось. Единственная гипотеза: они погибли позже. После Катыни. Выяснение их судьбы должно составить предмет специального исследования. Во всяком случае, эти имена необходимо выделить в особый список и заниматься ими отдельно.
Ну что ж, мнение В. Абаринова можно поддержать. Эти люди погибли позже. После весны 1940 года, когда, согласно геббельсовскому мифу, им всем положено было бы быть уже расстрелянными.
Не будем останавливаться на вопросе о том, что это только в пословице и в вульгарном сознании "исключение подтверждает правило". В реальной жизни и в науке логике исключение опровергает правило. В контексте данной ситуации "правилом" считается то, что все четыре с лишним тысяч заключенных Козельского лагеря были расстреляны весной 1940 года в парке около села Гнездово (условно именуемым "Катынским лесом"), исключений из этого правила аж Абаринов нашел 26 человек, которые, согласно геббельсовскому мифу, числятся там расстрелянными, но на самом деле были безусловно живы и после этого мифического расстрела.
По сути, это обстоятельство ничего не меняет. Для любого вменяемого человека, ознакомившегося с обстоятельствами Катынского дела на уровне чуть больше среднего зрителя зомбоящика, уже и без того совершенно понятно, что поляков в "Катынском лесу" расстреляли немцы. Потому сообщение В. Абаринова принципиальной роли в этом отношении не имеет.
Но сообщение В. Абаринова имеет значение в процессе выяснения подробностей деталей создания катынского мифа.
Обобщим его находки.
Итак, В. Абаринов нашел, что из числа людей, якобы расстрелянных весной 1940 года, перемещались в следующее время и по следующим маршрутам.
Сентябрь 1940. Юхнов - Козельск - 1 человек.
Октябрь 1940. Юхнов - Козельск - 1 человек.
Октябрь 1940. Смоленск - Минск - 7 человек.
Октябрь 1940. Козельск - Минск - 4 человека.
Ноябрь 1940. Козельск - Москва - 3 человека.
Декабрь 1940. Козельск - Свенцяны - 1 человек.
Декабрь 1940. Козельск - Смоленск - 1 (3) человека.
Декабрь 1940. Козельск - Вилейка - 5 (7) человек.
Декабрь 1940. Юхнов - Смоленск - 2 человека.
Февраль 1941. Козельск - Минск - 1 человек.
Итого получается, как подсчитал В. Абаринов, 26 несомненных жертв Катыни, которые были безусловно живы после времени своего предполагаемого, согласно геббельсовскому мифу, расстрела. Плюс четыре не вполне определенных имени, то есть в сумме можно предположительно назвать 30 человек.
Заметим, между делом, что В. Абаринов привел тут данные конвойных, а не каких-либо других, войск. Конвойным войскам в принципе по барабану, кого, почему и зачем они везут. Они должны только принять пассажира, доставить его в пункт назначения и сдать под расписку. Потому фальсификации в документах конвойных войск в принципе исключены, конвоирам вообще до личностей подконвойных пассажиров нет дела, для них они все одинаковы.
Также. В стандартной геббельсовской версии Катынского дела без всяких сомнений говорится, что Козельский лагерь был "разгружен" (это слово идиоты традиционно трактуют "всех расстреляли") весной 1940 года. Однако данные В. Абаринова говорят, что там тем не менее содержались поляки из "катынского" контингента как минимум до февраля 1941 года.
И самое интересное. В пунктах отправления-назначения перемещений пленных поляков осенью-зимой 1940 года для 10 (12) человек (из 26 (30)) назван город Смоленск. То есть более трети из этого числа вывозили из Смоленска или привозили в Смоленск.
Тут надо, наверно, пояснить.
Согласно наиболее достоверной версии событий, пленных польских офицеров, убитых немцами в "Катынском лесу", с весны 1940 до лета-осени 1941 года содержали в трех лагерях в Смоленской области. Пока, к сожалению, убедительных документальных доказательств этому не найдено. Но данные В. Абаринова безусловно подтверждают объективную точку зрения. Они показывают, что заключенных польских офицеров с октября до декабря 1940 года возили из Смоленска и в Смоленск. Что безусловно правдоподобно, поскольку их содержали в лагерях около Смоленска в то время.
Какую очередную тупую и наивную версию, объясняющую такие нестыковки, могут предложить геббельсовцы? Прежде всего, конечно, они скажут, что люди, перевозимые из Смоленска или в Смоленск, содержались не в лагерях, а в самом Смоленске, в тюрьме города Смоленска. Может быть.
Но ведь при этом в Смоленск или из Смоленска, по данным В. Абаринова, перевозилось после мифического расстрела весны 1940 года, только треть человек из его списка. Остальные, большинство, перемещались между Козельском, Юхновым, Москвой, Минском, Свенцянами, Вилейкой. Они-то как ухитрились попасть в захоронения под Смоленском?
Предвижу геббельсковское объяснение. Оно должно состоять в том, что, дескать, весной 1940 года крававая гэбня расстреляла большинство из четырех тысяч безвинно и беззаконно осужденных польских интеллигентов. В то время несколько десятков человек избежали общей судьбы (см. список В. Абаринова), но потом, осенью и зимой, когда этих людей тоже приговорили к расстрелу (беззаконно, знамо дело) их тоже всех свозили из Юхнова, Козельска, Минска, Москвы, Свенцян и Вилейки в Гнездово, раскапывали массовые могилы, нашли специально для этого случая в оружейке те же немецкие пистолеты, расстреливали из "вальтеров" и туда же зарывали.
Ну в общем для идиотов специально сделан великолепный фильм Анжея Вайды "Катынь", там весь геббельсовский катынский миф показан на высочайшем художественном уровне, и для всех, кто не умеет или не хочет думать, этого фильма вполне достаточно. Ничего больше идиотам и не требуется, не надо думать, фюрер все уже за вас решил.
А для историков, действительно заинтересованных в поиске ответов, я могу задать в пустоту несколько вопросов.
Во-первых. Даже В. Абаринов двадцать лет назад, при самом поверхностном рассмотрении, нашел места, где в 1940 году содержались поляки, расстрелянные потом немцами в "Катынском лесу". Эти места, согласно Абаринову, - Юхнов, Москва, Козельск, Смоленск, Минск, Свенцяны, Вилейка.
Во-вторых. Даже В. Абаринов двадцать лет назад, при самом поверхностном рассмотрении, обнаружил 26 (или 30) человек, из числа тех людей, которых немцы несколько позже расстреляли в "Катынском лесу". Не пора ли еще раз проверить те же самые документы конвойных войск более тщательным образом? Там ведь вполне могут обозначиться новые люди из числа "жертв Катыни", не найденные В. Абариновым, и могут обозначится разные другие места, куда и откуда их возили уже после мифического "расстрела НКВД весной 1940 года".
В общем, я задаю вопрос. В. Абаринов строго и убедительно доказал, что поляков в "Катынском лесу" расстреляли немцы. Далее пора выяснить более подробные обстоятельства этого дела. В частности, пойти по следам В. Абаринова и достоверно выяснить, откуда, куда и сколько перевозили расстрелянных позднее немцами пленных польских офицеров летом-осенью-зимой 1940 года. Мне кажется, что внимательное рассмотрение этого вопроса может дать ответы на многие пока не решенные проблемы катынской темы. В частности, где содержали пленных польских офицеров с весны 1940 по роковое для них лето 1941 года.
Только для любителей Катынской темы. Остальных прошу под кат не ходить.
Владимир Абаринов в своей во многом примечательной и старой уже книге "Катынский лабиринт" (Москва, Новости, 1991), помимо всего прочего, сообщает следующее.
Работая в архиве, трудно определить сразу ценность выявленных документов. Иных исследователей, возможно, ведет интуиция, а я, например, попросту переписываю, пока не занемеет рука, все тексты подряд. Так оказались в моем досье списки поляков, попавших в категорию особо опасных государственных преступников и отконвоированных 136-м батальоном по запросам следователей во второй половине 1940-го - начале 1941 года. Не знаю, что побудило меня сверить их со списком катынских жертв, составленным Адамом Мощиньским (Lista Katynska. GRYF, London, 1989), да это уже и неважно - факт тот, что в результате обнаружилось ошеломляющее обстоятельство: люди числятся расстрелянными весной 1940 года, а между тем спустя месяцы после катынских расстрелов их перевозят из лагеря в лагерь, в Москву, Минск, Смоленск... Впрочем - в хронологическом порядке.
Сентябрь 1940-го. Конвой по маршруту Юхнов - Козельск (начальник конвоя - техник-интендант I ранга Архипов). Подконвойных 12 человек, из них один - Антоний Михалек - в списке Мощиньского.
Октябрь 1940-го. Маршрут тот же. Подконвойных шестеро. Среди них - сержант Александр Розмысл, которого уже не должно быть в живых.
Дальше - больше.
Октябрь 1940-го. Смоленск - Минск (начальник конвоя - политрук Пермяков). Все семеро подконвойных числятся расстрелянными. Это майор полиции Гуго Землер, капитан Леон Ящуковский, сержант полиции Петр Маевский, комендант полиции Витольд Скретовский, майор Юзеф Оледзкий, майор полиции Константин Вороно, капитан пехоты Эугениуш Войцеховский.
Октябрь 1940-го. Козельск - Минск (начальник конвоя - политрук Зуб). Подконвойных семеро, из них четверо - капитан Владислав Пико, капитан Леон Лютостанский, капитан Эугениуш Плоцинский и капитан Стефан Маньковский - числятся среди жертв Катыни.
Ноябрь 1940-го. Козельск - Москва, Бутырская тюрьма (начальник конвоя - политрук Зуб). Из шести трое: подпоручик Юзеф Ковнацкий, капитан Юзеф Пилярский, поручик Влодзимеж Прокопович.
Декабрь 1940-го. Содержащегося в Козельском лагере полицейского Сгефанца Эмиля Стефановича предписано доставить в распоряжение начальника райотдела НКВД города Свенцяны. Старший сержант полиции Эмиль Стефанец фигурирует в мартирологе Мощиньского.
Декабрь 1940-го. Козельск - Смоленская тюрьма (начальник конвоя - командир отделения Васильев). Доставлены Урбанович Хилярий Рафаилович и Витковский Антон Станиславович. Сержант полиции Хилярий Урбанович числится убитым в Катыни. Витковских в польском списке двое - оба без инициалов.
23 декабря 1940-го. Козельск - в распоряжение начальника УНКВД по Вилейской области, изолированно друг от друга. 16 человек, из них капитан санитарной службы Мариан Зембинский, сержант полиции Август Мильчевский, старший постовой полиции Станислав Саваля, старший сержант полиции Станислав Кленовский и старший постовой Юзеф Огоновский - в списке Мощиньского и еще двое под вопросом (предполагаю ошибки в транслитерации).
30 декабря 1940-го. Юхнов - Смоленск, внутренняя тюрьма УНКВД (сквозной конвой Смоленск - Козельск - Юхнов - Козельск - Вилейка - Козельск - Вилейка - Смоленск, начальник конвоя лейтенант Столяров). Из пяти подконвойных двое внесены в число расстрелянных - это подпоручик Вацлав Новак и вахмистр Влодзимеж Луковский.
Наконец, 5 февраля 1941 года из Козельска в распоряжение начальника 2-го отдела УГБ НКВД БССР, то есть в Минск (начальник конвоя - младший лейтенант Таньков), отконвоирован сержант полиции Юлиан Хмелевский - он тоже внесен Мощиньским в список катынских жертв.
Итого 26 человек, и это только Козельск.
Совпадают не только имена и фамилии, но и воинские звания в тех случаях, когда они указаны. Отдельные ошибки или совпадения в этом перечне, разумеется, возможны, но не в таком же количестве. Возможны и неувязки: скажем, пришел запрос на человека, которого уже нет или никогда не было в лагере, - в такой ситуации, естественно, никого никуда и не конвоировали, а на предписании делали соответствующую пометку. Но перечисленные конвои имеют полный комплект документации, вплоть до расписки адресата и телеграммы о выполнении задания. Факт, что эти люди были живы в означенные сроки, не подлежит сомнению.
Однако среди живых их не оказалось. Единственная гипотеза: они погибли позже. После Катыни. Выяснение их судьбы должно составить предмет специального исследования. Во всяком случае, эти имена необходимо выделить в особый список и заниматься ими отдельно.
Ну что ж, мнение В. Абаринова можно поддержать. Эти люди погибли позже. После весны 1940 года, когда, согласно геббельсовскому мифу, им всем положено было бы быть уже расстрелянными.
Не будем останавливаться на вопросе о том, что это только в пословице и в вульгарном сознании "исключение подтверждает правило". В реальной жизни и в науке логике исключение опровергает правило. В контексте данной ситуации "правилом" считается то, что все четыре с лишним тысяч заключенных Козельского лагеря были расстреляны весной 1940 года в парке около села Гнездово (условно именуемым "Катынским лесом"), исключений из этого правила аж Абаринов нашел 26 человек, которые, согласно геббельсовскому мифу, числятся там расстрелянными, но на самом деле были безусловно живы и после этого мифического расстрела.
По сути, это обстоятельство ничего не меняет. Для любого вменяемого человека, ознакомившегося с обстоятельствами Катынского дела на уровне чуть больше среднего зрителя зомбоящика, уже и без того совершенно понятно, что поляков в "Катынском лесу" расстреляли немцы. Потому сообщение В. Абаринова принципиальной роли в этом отношении не имеет.
Но сообщение В. Абаринова имеет значение в процессе выяснения подробностей деталей создания катынского мифа.
Обобщим его находки.
Итак, В. Абаринов нашел, что из числа людей, якобы расстрелянных весной 1940 года, перемещались в следующее время и по следующим маршрутам.
Сентябрь 1940. Юхнов - Козельск - 1 человек.
Октябрь 1940. Юхнов - Козельск - 1 человек.
Октябрь 1940. Смоленск - Минск - 7 человек.
Октябрь 1940. Козельск - Минск - 4 человека.
Ноябрь 1940. Козельск - Москва - 3 человека.
Декабрь 1940. Козельск - Свенцяны - 1 человек.
Декабрь 1940. Козельск - Смоленск - 1 (3) человека.
Декабрь 1940. Козельск - Вилейка - 5 (7) человек.
Декабрь 1940. Юхнов - Смоленск - 2 человека.
Февраль 1941. Козельск - Минск - 1 человек.
Итого получается, как подсчитал В. Абаринов, 26 несомненных жертв Катыни, которые были безусловно живы после времени своего предполагаемого, согласно геббельсовскому мифу, расстрела. Плюс четыре не вполне определенных имени, то есть в сумме можно предположительно назвать 30 человек.
Заметим, между делом, что В. Абаринов привел тут данные конвойных, а не каких-либо других, войск. Конвойным войскам в принципе по барабану, кого, почему и зачем они везут. Они должны только принять пассажира, доставить его в пункт назначения и сдать под расписку. Потому фальсификации в документах конвойных войск в принципе исключены, конвоирам вообще до личностей подконвойных пассажиров нет дела, для них они все одинаковы.
Также. В стандартной геббельсовской версии Катынского дела без всяких сомнений говорится, что Козельский лагерь был "разгружен" (это слово идиоты традиционно трактуют "всех расстреляли") весной 1940 года. Однако данные В. Абаринова говорят, что там тем не менее содержались поляки из "катынского" контингента как минимум до февраля 1941 года.
И самое интересное. В пунктах отправления-назначения перемещений пленных поляков осенью-зимой 1940 года для 10 (12) человек (из 26 (30)) назван город Смоленск. То есть более трети из этого числа вывозили из Смоленска или привозили в Смоленск.
Тут надо, наверно, пояснить.
Согласно наиболее достоверной версии событий, пленных польских офицеров, убитых немцами в "Катынском лесу", с весны 1940 до лета-осени 1941 года содержали в трех лагерях в Смоленской области. Пока, к сожалению, убедительных документальных доказательств этому не найдено. Но данные В. Абаринова безусловно подтверждают объективную точку зрения. Они показывают, что заключенных польских офицеров с октября до декабря 1940 года возили из Смоленска и в Смоленск. Что безусловно правдоподобно, поскольку их содержали в лагерях около Смоленска в то время.
Какую очередную тупую и наивную версию, объясняющую такие нестыковки, могут предложить геббельсовцы? Прежде всего, конечно, они скажут, что люди, перевозимые из Смоленска или в Смоленск, содержались не в лагерях, а в самом Смоленске, в тюрьме города Смоленска. Может быть.
Но ведь при этом в Смоленск или из Смоленска, по данным В. Абаринова, перевозилось после мифического расстрела весны 1940 года, только треть человек из его списка. Остальные, большинство, перемещались между Козельском, Юхновым, Москвой, Минском, Свенцянами, Вилейкой. Они-то как ухитрились попасть в захоронения под Смоленском?
Предвижу геббельсковское объяснение. Оно должно состоять в том, что, дескать, весной 1940 года крававая гэбня расстреляла большинство из четырех тысяч безвинно и беззаконно осужденных польских интеллигентов. В то время несколько десятков человек избежали общей судьбы (см. список В. Абаринова), но потом, осенью и зимой, когда этих людей тоже приговорили к расстрелу (беззаконно, знамо дело) их тоже всех свозили из Юхнова, Козельска, Минска, Москвы, Свенцян и Вилейки в Гнездово, раскапывали массовые могилы, нашли специально для этого случая в оружейке те же немецкие пистолеты, расстреливали из "вальтеров" и туда же зарывали.
Ну в общем для идиотов специально сделан великолепный фильм Анжея Вайды "Катынь", там весь геббельсовский катынский миф показан на высочайшем художественном уровне, и для всех, кто не умеет или не хочет думать, этого фильма вполне достаточно. Ничего больше идиотам и не требуется, не надо думать, фюрер все уже за вас решил.
А для историков, действительно заинтересованных в поиске ответов, я могу задать в пустоту несколько вопросов.
Во-первых. Даже В. Абаринов двадцать лет назад, при самом поверхностном рассмотрении, нашел места, где в 1940 году содержались поляки, расстрелянные потом немцами в "Катынском лесу". Эти места, согласно Абаринову, - Юхнов, Москва, Козельск, Смоленск, Минск, Свенцяны, Вилейка.
Во-вторых. Даже В. Абаринов двадцать лет назад, при самом поверхностном рассмотрении, обнаружил 26 (или 30) человек, из числа тех людей, которых немцы несколько позже расстреляли в "Катынском лесу". Не пора ли еще раз проверить те же самые документы конвойных войск более тщательным образом? Там ведь вполне могут обозначиться новые люди из числа "жертв Катыни", не найденные В. Абариновым, и могут обозначится разные другие места, куда и откуда их возили уже после мифического "расстрела НКВД весной 1940 года".
В общем, я задаю вопрос. В. Абаринов строго и убедительно доказал, что поляков в "Катынском лесу" расстреляли немцы. Далее пора выяснить более подробные обстоятельства этого дела. В частности, пойти по следам В. Абаринова и достоверно выяснить, откуда, куда и сколько перевозили расстрелянных позднее немцами пленных польских офицеров летом-осенью-зимой 1940 года. Мне кажется, что внимательное рассмотрение этого вопроса может дать ответы на многие пока не решенные проблемы катынской темы. В частности, где содержали пленных польских офицеров с весны 1940 по роковое для них лето 1941 года.