Rethinking Counterinsurgency - Глава 2
Глава 2
Успешные ПД и КП операции
По мнению авторов, во время эволюционного периода ПД после 1945-ого года, армии индустриальных стран, умевших проводить КП операции, не всегда сталкивались с самыми опасными или успешными примерами ПД. Из-за этого, индустриальные страны оказались не готовы к встрече с современной эволюционировавшей формой ПД.
Британское определение ПД подчеркивает его три важнейшие характеристики:
- ПД это отчаянная мера активистов. В начале кампании, они, в военном смысле, слабее комбинации военных сил и правительства, которых они стремятся свергнуть.
- Для захвата власти, эти активисты должны убедить население поддержать их. Эту цель они достигают, используя комбинацию диверсионных действий, пропаганды и военного давления.
- ПД компенсируют свою военную слабость, используя окружающее пространство. Им могут быть пустынные дебри, мятежные города и разочарованное общество. Или же, в сегодняшнюю эру массовых коммуникаций, виртуальные пространства разума [см. прим. 1].
Терроризм является важной составляющей тактики повстанцев, но это лишь инструмент. Для долгосрочного эффекта, он должен использоваться как часть политической стратегии вместе с диверсиями, агитацией и пропагандой. Эффективность отдельно взятого терроризма эфемерна. Во время 1970-80-ых годов, политически изолированные группы (к прим. Animal Rights, Red Army Faction) использовали терроризм для пропаганды своих убеждений. Хотя эти атаки были разрушительны и широко освещались СМИ, без популярной поддержки они были недолговечны, хоть и эффектны. Авторы данной работы согласны с концепцией армии Соединенного Королевства о «повстанческом движении» и «терроризме». В соответствии с ней, терроризм является подчиненным повстанческому движению измерением, и не может быть единственной основой успешной долгосрочной кампании по свержению правительства или же общества [см. прим. 2].
Эволюция ПД
В доиндустриальных обществах, ПД использовали дикую местность для того, чтобы растянуть силы своих противников. Таким образом, они могли победить более многочисленные и сильные войска на собственных условиях [см. прим. 3]. В доиндустриальных обществах незнакомец был исключением, и, таким образом, легко опознавался. В таких обществах, ПД использовали те группы населения, в которые невозможно было внедриться этнически чуждым силам колониального правительства [см. прим. 4]. Позднее, технические достижения создали городское общество, в котором незнакомцы стали нормой. Ожидания изменились, и в эти более концентрированные общества вошли новые идеологии, которые теперь и управляли ими. ПД изменились - активисты все менее опирались на военное использование местности, и все больше - на поддержку населения. Они использовали недовольство людей, и подменяли непопулярные режимы собственной идеологией и политическими лозунгами. Индустриализация распространилась по всем континентам, сведя на нет военную ценность дикой местности современными технологиями транспорта, и сконцентрировав народы в городских районах. Города расширялись и соединялись, становясь городскими агломерациями. Общины иммигрантов растворялись в них, становясь отдельными семьями в городских джунглях. В 1970-ые, методика повстанцев продолжала улучшаться. «Городские партизаны» использовали как неструктурированные и неуправляемые города, так и изменения в технологиях и вооружении. В 1990-ых, распространение электронных коммуникаций затмило социальное значение бензинового двигателя. Городские регионы продолжали экстенсивно и интенсивно развиваться уже знакомыми темпами. Но социальные структуры и жизни отдельных людей внутри этих городов развивались намного быстрее. Спутниковое телевидение и интернет создали сообщества единомышленников, которые были разбросаны по всему миру. Человеческое общество организовало себя, чтобы полностью использовать различные структуры сети Интернет. Для постиндустриальных ПД, виртуальное измерение, растущее вместе с распространением коммуникаций, стало новой «местностью» для диверсий и тайных организаций. ПД быстро приспособились к особенностям Интернета, и использовали их для покорения дикой энергии, появившейся из «глобальных» сообществ, которые объединялись на основе общих недовольств и идеологий.
Таким образом, ПД являются продуктами окружающей среды и населения. Для успеха, их образ действий должен постоянно приспосабливаться под свое окружение. Взаимодействие ПД с окружающей средой постоянно, но окружающая среда меняется, а некоторые страны более индустриализированы, нежели другие. Хотя процесс эволюции линеен, успешные «образцы» не упраздняют предыдущих форм. Это значит, что ПД, которое процветает в доиндустриальном обществе и использует его противоречия, может сосуществовать с постиндустриальными формами ПД [см. прим. 5]. Также возможно, что несколько различных форм повстанческого насилия, которые, возможно, представляют различные эволюционные периоды, могут проявляться в одном государстве, и даже в одном городе. Это особенно хорошо видно на примере государств, на территории которых США ведет ВПТ [см. прим. 6].
Эволюция КП действий
В периоде, который важен для данного исследования, с ПД боролись российские, американские, британские, французские, португальские, испанские, индийские и израильские солдаты. По нескольким причинам, в развитии КП действий наблюдается меньшая преемственность, нежели в соответствующем развитии метода действия ПД. Успешные ПД постоянно взаимодействуют со своей окружающей средой, однако силы национальной безопасности изменяются по другим причинам. Они совершенствуют, модернизируют и реструктурируют себя из-за общедоступной технологии, стандартов военных союзов, и конкурентного давления потенциальных стран-противников. Прогрессивная часть военного руководства предугадывает потенциал противника и физические ограничения местности и окружающего мира. Однако эти люди обычно не учитывают изменяющееся общество, которое, в будущем, вполне может стать эпицентром ПД. Таким образом, КП действия являются реакцией, частной инициативой, на которую влияет культура, национальные ценности и уважение к личным свободам. Страны учатся у тех ПД, которым они непосредственно противостоят, и лишь изредка - у доктрин или институционного опыта других стран [см. прим. 7]. Можно отследить эволюцию ПД и его прямую и логичную связь с изменениями в конкретном обществе. Но сведения о КП действиях представляют собой далекую от гладкости историю, связанную с конкретными кампаниями, в которых участвовала конкретная страна.
Значение британского опыта
Опыт Соединенного Королевства должен быть точно понят, но не переоценен. Казалось бы, с институционной и исторической точек зрения, Великобритания вполне может служить глобальным вместилищем опыта КП действий. Таким образом, можно было бы заявить, что британская коллективная память, полковая структура и долговременный опыт к середине 1990-ых годов мог бы предоставить преемственность, которой не хватает сведениям о КП действиях. Однако, как будет рассмотрено ниже, это не так.
В 1825 году, британская армия была реструктурирована в двухбатальонную систему, которая известна как «Локализованная и соединенная батальонная схема» («Localized and Linked Battalion Scheme») [см. прим. 8]. Она заключалась в том, что один батальон оставался в Великобритании, а второй, парный, батальон отправлялся в колонии (большинство членов этого батальона имели опыт незначительных конфликтов). Влияние этой системы состояло из двух аспектов. Во-первых, британская армия мыслила батальонным уровнем, а не бригадами или дивизиями (за исключением нечастых мобилизаций к серьезной войне) [см. прим. 9]. Во-вторых, из-за институционной преемственности полка, опыт действий в какой-то мере оставался в батальонных приказах, инструкциях и преемственности офицерского состава полков. Структуры, предоставившие британскому батальону собственную оперативную интуицию, в какой-то степени живы и по сей день.
Размеры и расширение Великобританской империи заставляли британские полки постоянно противодействовать ПД и использовать КП действия. По мере развития империи, их задачи изменились. Теперь им нужно было не столько завоевывать территорию, сколько обеспечивать законность и порядок. Значимый для нас период британской деятельности начинается после 1945 года, когда каждая колония стремится к самоуправлению. Глобальным фоном для этого служит распад Британской Империи. С точки зрения туземного населения колоний, маоистская концепция «народной войны» предоставляла готовую формулу для неотразимого восстания. Во многих странах уже существовала бунтарская энергия, которую Мао считал присущей стратегически оборонительному этапу. Сама же маоистская концепция предоставляла первоначальный план, который мог быть приспособлен к национальным особенностям [см. прим. 10]. Особыми элементами маоистской концепции были политизированность целей и методология для мобилизации населения против совместной силы национального правительства и его сил безопасности [см. прим. 11]. Стратегия Мао Цзэдуна была схожа с приемами дзюдо (вес и сила оппонента используются для того, чтобы бросить его на землю). Его политической стратегией была мобилизация всего населения. Затем, следовало последовательно захватить всю территорию, заменить институты и чиновников правительства собственными, и создать новую эгалитарную систему, которая должна была искоренить тяготы и лишения освобожденной страны. Мао был первым из послевоенных революционеров, кто понял, что население является необходимой опорой, и для победы ему необходимо было привлечь людей на свою сторону. Он преодолел природную непокорность крестьянских общин и понял неотразимость военной мощи. Вместе с тем, он принял решение подчинить эту мощь собственной политической власти. Его концепцией действий было убедить население образами возрождающегося национализма и лучшей жизни - более безопасной и сытой. Если эти обещания не действовали, он был готов физически устранить стоявших у него на пути отдельных людей, или целые сообщества [см. прим. 12]. Также, на тактическом уровне, он понимал язык партизанских действий [см. прим. 13].
Британская победа над маоистским ПД в Малайе была весьма значимой с точки зрения доктрины. Эта кампания продемонстрировала, что, несмотря на мрачные предсказания сторонников «падения домино», маоистской формуле народной войны можно противостоять. Малайя не изменила ход истории, но на национальном уровне она дала британцам образ действий для последующих операций в Северном Борнео, Омане, Северной Ирландии и т.д. Также, Малайя усилила позиции Великобритании среди небольшой группы государств с опытом КП действий.
В начале кампании в Малайе, британцы поддались искушению действовать крупными соединениями для изгнания террористов из каучуковых лесов и джунглей. Это оказалось контрпродуктивным. От поражения колониальные войска спаслись с помощью опытных колониальных чиновников и военных офицеров, которые пересмотрели политическую стратегию. Теперь в ней отражалась важность китайского населения Малайи и противоречие между их стремлением поддержать ПД и стремлением правительства Малайи привлечь их на свою сторону. План заключался в том, чтобы лишить «москитов» «болота» - их среды обитания. Следовало использовать изолированность китайцев и оказать давление на их связь с повстанцами. Это длительная кампания, в итоге, лишила ПД поставок еды, тылового обеспечения, информации и связи с семьями. Все действия основывались на данных разведки, и координировались межведомственными комитетами безопасности, которые ежедневно или еженедельно проводили совещания на всех уровнях правительственной структуры администрации. К примеру, на уровне округов, исполнительный комитет возглавлялся главой администрации округа. Таким образом, он мог напрямую обеспечивать достижение долгосрочных политических целей военных операций. Каждый комитет состоял из представителей ключевых секторов правительства (т.е. полиции, финансов, гражданской администрации, глав общин, разведки и командира местного британского батальона).
Уроки данного КП опыта Великобритании включают следующее:
- концепции мобилизации населения для народной войны сложно противопоставить одну лишь военную силу.
- если ПД уже мобилизовано население, то наступает момент, после которого маловероятна победа КП войск, использующих законные методы [см. прим. 14].
- двумя важнейшими составляющими успеха являются: во-первых, политическая стратегия, целью которой является завоевание поддержки «необходимой» части населения; во-вторых, межведомственные и многофункциональные боевые возможности, находящиеся под гражданским контролем, и способные обеспечить комплексную политическую стратегию.
- на тактическом уровне крайне важно качество младших военных командиров. КП операции в Малайе и Борнео были «войнами командира роты», а в Северной Ирландии - «войной капрала».
- низкоуровневая тактика и приемы, в принципе, были одинаковы для всех операций. Многие приемы также годились для миротворческих операций 1990-ых [см. прим. 15].
- на низшем уровне, в операциях, проводимых на основе данных разведки, необходимо оценивать патрулирование сквозь призму соотношения риска и выгоды. Это является противоположностью принципа «посылайте пули, а не людей» [см. прим. 16], который используется для контроля территории.
Стоит заметить, что британский успех в Малайе также зависел от совещаний талантливых британских чиновников обладавших солидным опытом в Малайе и знаниями о её культуре, языке и территории. Этот вид политика, имеющий практический низовой опыт и подходящий по квалификации на роль руководителя операции, был следствием колониальной службы, которой уже не существует. Поэтому данную составляющую успеха не так-то легко повторить, во всяком случае, силами МИД Великобритании.
Ценность этого опыта заключается в том, что британцы разработали и, с некоторым успехом, практиковали ряд принципов, противостоящих маоистскому ПД. Ограничение этого опыта в том, что Великобритания, как и другие члены НАТО, сталкивались только с монолитным или национальным ПД. Этот опыт можно представить в следующей формуле: ПД+Население>СНБ+Правительство. «ПД» - повстанческое движение, «Население» - население страны, «СНБ» - силы национальной безопасности правительства, «Правительство» - правительство, противостоящее ПД. Целью маоистов было привлечение населения на свою сторону означенной формулы.
В практике ПД, которым противостояли силы Великобритании, Франции, Испании, Португалии, США и Индии, каждый элемент формулы находился в одной стране, и был с нею связан. Возможно, ПД Вьетнама, Тамил-Илама, Колумбии, Северной Ирландии и страны Басков получали поддержку от международных диаспор и финансовых систем, но их фундаментальной целью было свержение конкретного правительства в конкретном государстве силами населения этого государства.
В контексте более современных, комплексных и многослойных форм повстанчества, такая монолитная версия ПД предоставляет слишком узкую точку зрения. Опыт подавления ПД Великобританией, странами НАТО и Британским Содружеством Наций не смог дать этим странам стратегического видения ситуации, которое необходимо для противодействия глобальному ПД. У этих стран отсутствовала концепция борьбы с ПД, чьи члены проживали в разных регионах, и иногда вообще не базировались на какой-то конкретной территории. Но методология, которая позволяла привлечь глобально рассредоточенную базу поддержки, появилась в тот период, во время которого армии Запада столкнулись и научились бороться с чисто национальными ПД.
Значимость палестинского ПД
Похоже, что, в контексте глобального джихада, западные аналитики не могут увидеть ситуацию с точки зрения культуры, которая нуждается в самообмане [см. прим. 17]. В частности, западная переоценка промышленных целей, и постоянное сравнение результатов с желаемым исходом, затрудняет понимание значимости палестинского ПД против Израиля. С точки зрения Запада, палестинское ПД все ещё является несущественным сборищем противодействующих друг другу фракций, у которых мало шансов на достижение строго определенной национальной цели. Но с такой характеристикой невозможно разглядеть эволюционную значимость палестинского ПД - его методология представляет собой развитие и переход повстанчества на новый уровень развития. Авторы данной работы считают, что признание значимости палестинского ПД необходимо для понимания того, каким образом пропаганда действием стала частью глобального джихада. Также это необходимо для понимания того, почему разработчики западной доктрины КП действий не смогли среагировать на это развитие.
В 1960-ых, когда армии Запада все ещё боролись с монолитными ПД во Вьетнаме, Северной Африке, Адене и Омане, палестинцы начали приобретать важное значение в истории ПД. Их исход из того, что сейчас является Израилем, начался в 1948 год в виде ручейка вытесненных крестьян, перемещавшихся в уже существующие общины в окружающих арабских государствах. После войн 1967 года и израильского захвата западного берега р. Иордан и сектора Газа, ручеек превратился в поток, который инстинктивно направился в ближайшие убежища: Иордан, Сирию и Ливан. В 1970 году, палестинцы были изгнаны из Иордана, и большинство из них поселилось в существующие лагеря беженцев в южном Ливане. 400-тысячная община палестинцев Ливана стала ядром диаспоры. За последующие 40 лет, пока мировые лидеры сражались с националистскими ПД, палестинцы (скорее, инстинктивно, нежели умышленно) разработали собственную версию популярного движения, которая и стала связующим звеном с глобальным ПД [см. прим. 18].
Во время этого периода палестинского изгнания и воссоединения, среди жителей лагерей беженцев южного Ливана появился костяк лидеров. Их целью было улучшение жизни беженцев и популяризация их версии событий на международном уровне. В 1964 году была основана Организация Освобождения Палестины (ООП), целью которой было вернуть палестинцев на их бывшие земли в Израиле. Внутри её структуры исполнительных комитетов, и под слабым контролем Ясира Арафата, находился ряд боевых групп фидаинов, которые должны были использоваться для ударов по интересам Израиля, его территории и населению. Их концепция действий была выражена ретроспективно - подразумевалось, что движущей силой было инстинктивное возмездие, а не формальный стратегический план. Они нанесли удары по всем границам Израиля: по системам укрепленных кибуцев, по израильским военным частям и мирному населению. Также были атакованы (более бессистемно) гражданские самолеты, круизные суда, посольства и даже израильские спортивные команды, выступающие за рубежом. Хотя этот список целей и выглядит бессвязно, многие теракты были связаны в очень важном смысле: на своих заключительных этапах, они становились очень заметными, и поощрялось их освещение репортерами, фотографами и съемочными группами. Эти нападения были неотразимыми новостными поводами, поскольку были эффектны, а сами террористы действовали с отчаянной убежденностью. Появление террористов-смертников лишь подчеркивало эту убежденность и мотивы террористов. Отчаянные молодые люди, одетые как пилоты-камикадзе, и готовые убить себя, стали историей внутри истории. На этом фоне, участь их израильских жертв поблекла.
Палестинцы намеренно стремились к этой публичности, чтобы на весь мир заявить о своих (обычно невыполнимых) требованиях. Однако эти требования, зачастую, оказывались менее интересны, нежели ореол известности, окружающий сам террористический акт. Знаменитости, поначалу известные лишь своим участием в теракте, из-за частого упоминания на первых полосах газет, возносились на более высокую ступень. Отдельные угонщики, вроде Лейлы Халед (Laila Khaled), стали фигурами международного масштаба. В дополнение к общеизвестности и дурной славе, СМИ распространяли сообщения о палестинской ситуации. СМИ общались с аудиторией, которую палестинские лидеры считали значимой: большое число палестинцев в разных странах, арабские государства, мировое мусульманское сообщество и западные страны (некоторые из которых вообще не желали думать о Палестине). В арабском и мусульманском сообществах, ощущение угнетенности и отчаяния затронуло струны арабского и мусульманского национализма и религиозной солидарности. Даже в западных странах тема Палестины стала публичной, и ею вдохновлялись при создании дизайнерских изображений, книг, пьес, фильмов, и даже оперы. Также это принесло материальные блага для самих палестинцев - симпатизирующие им страны предложили палестинцам деньги, оружие, обучение, тыловое обеспечение, международные лагеря беженцев, а также дипломатическую защиту. ООП начала обретать международное самосознание, и стала заметной среди независимых членов в Генеральной Ассамблее ООН. Также, ООП стала признанной частью международного клуба террористических групп, что дало ей доступ к соответствующим ресурсам Советского Союза, Китая, Ливии и Северной Кореи.
В контексте мышления 1970-80-ых гг., которое определялось реалиями национальных ПД, палестинцы были террористами. В британской практике тех времен, контртерроризм означал чисто силовой подход, включающий в себя полицию, спецслужбы, дополнительные меры безопасности, дополнительную защиту зданий, усиленную разведку, градацию уровней опасности, а также (в некоторых странах) возможность внесудебного уничтожения «враждебных агентов». Контртерроризм концентрировался на «москитах», а не на «болоте». Политические тяготы, которые, в случае с палестинцами, однажды могли стать настолько невыносимыми, что смогли воспламенить целый регион (а позднее - весь мусульманский мир), в рамках контртерроризма не понимались. Признавая, что ООП успешно пропагандировала свою миссию, Бард О'Нил считал, что «всем, кроме самых предвзятых наблюдателей ясно, что (палестинская) вооруженная борьба в рамках длительной стратегии Популярной Войны была провальной» [см. прим. 19]. Израильские контрмеры не позволяли ООП создать теневое государство в оккупированной зоне, а само движение было охвачено разобщенностью, и, таким образом, не могло функционировать в роли государства. В 1980-ых, успех ПД традиционно измерялся в контролируемой территории, уничтоженных правительственных войсках и установленных теневых правительствах.
Интересно пересмотреть оценку палестинской кампании - теперь сквозь призму современной эры активизма насилия, в котором признано превалирование пропаганды деянием над военным значением самого деяния. В 1970-80-ых, аналитики признали, что ООП смогла успешно ввести себя и палестинскую тему в список глобальных вопросов. Нападения ООП были столь массово поддержаны (арабскими государствами - тайно, а радикальными мусульманскими сообществами - открыто), что к ним нельзя было отнестись как к действиям политически изолированных экстремистов. С другой стороны, многие люди не смогли понять элемент успеха в палестинской стратегии, пусть сколь угодно интуитивной. В 1990-ые, несколько писателей объяснили эффект вооруженной пропаганды [см. прим. 20], но западная концепция национальных ПД (основанная на британской опыте) была слишком сильна для изменения западной доктрины. По меркам ортодоксального маоизма, палестинская кампания провалилась [см. прим. 21].
Но по сегодняшним стандартам, бессистемные нападения успешно использовали у обычного человека его чувство происходящего. То, что миллионы арабов всего региона сами не становились активистами, не имело большого значения. Как и футбольные фанаты, они принимали участие опосредованно. «Голы» ООП становились и их «голами». В их версии, наполненной самообманом, ужасная природа самих терактов и борьба внутри самой ООП не имели значения. Фанатизм и дурная слава выглядели как убежденность и известность; зрители видели то, что хотели увидеть. Фото, репортажи и международный накал драмы стали мобилизующей энергией, поднимая боевой дух арабских обществ и являясь призывом к оружию для молодых людей, стремящихся спастись из бедственной тесноты лагерей беженцев.
При использовании в роли инструмента для мобилизации разбросанной и подавленной нации, методология палестинского ПД была достаточно успешной. «Прибытие к цели» стало менее важным, нежели воодушевляющее ощущение «путешествия». Идея о том, что виртуальный эффект террористического акта стал более значим для ПД, нежели прямые последствия от самого акта, подвергло сомнению существующие определения ПД [см. прим. 22]. В 2001 британская доктрина признала «опасность исламизма» [см. прим. 23], а также (отдельным пунктом) использование повстанцами СМИ, с отдельным упоминанием радио, телевидения и прессы [см. прим. 24]. Однако, на этой стадии, в доктрине не было признания будущего потенциала того, что, возможно, является наиболее успешным измерением кампании ООП. Также не проведено никакой связи между этим успехом и использованием ООП быстро развивающейся технологии массовых коммуникаций. В соответствии с КП доктриной Великобритании 2001 года, некоторые ПД все ещё стремились к «прямому захвату власти», в то время как другие хотели достичь автономии [см. прим. 25].
Проблема заключалась в том, что если признать, что использование ООП виртуального измерения было целесообразным, это повлекло бы за собой несколько щекотливых последствий. Во-первых, это значительно изменило бы определение ПД. Более того, ортодоксальная маоистская формула оказалась бы устаревшей. Новая модель должна была показывать следующее.
- ПД. В регионе находились несколько палестинских ячеек, и они не преследовали какую-то общую долгосрочную стратегию.
- Население. В конфликте участвовали не только израильтяне и палестинцы. В «население» были включены арабские страны, мировое мусульманское сообщество, палестинская диаспора и населения многих третьих стран.
- Силы национальной безопасности. Данный элемент все больше устаревал, поскольку силы безопасности, особенно вооруженные силы Израиля все реже и реже становились целью для ООП.
- Правительство. Этот элемент теперь относился, по большей части, к правительствам третьих стран, нежели к противостоянию ООП-Израиль.
Теперь прототип этой формулы был усложнен множеством субъектов и международным масштабом ПД. Палестинская стратегия заключалась в том, чтобы вести опосредованную кампанию против Израиля и израильтян, используя постоянные нападения на интересы Израиля и на США. В последнее время, нападения планировались для достижения максимального освещения прессой, а не из-за территориальной или военной ценности. Инстинктивно, террористы стремились сохранить палестинский вопрос на первых полосах газет. Все больше и больше СМИ занимались пропагандой палестинской проблемы сами по себе, а не из-за сознательной палестинской пропаганды. Таким образом, успех теперь перестал быть следствием свержения израильтян (т.е. теперь не нужно было стать сильнее комбинации правительства и сил национальной безопасности).
Хотя крайне агрессивные карательные контрмеры Израиля заслужили уважение в некоторых кругах США, они не научили Запад противодействию эволюции повстанчества. Успешная стратегия, в первую очередь, должна была обладать долгосрочным политическим планом. Этот план должен бы был устранить или подавить палестинское ощущение недовольства. В то же время, он должен был быть приемлемым как для Израиля, так и для арабских стран. Как оказалось, достижение обеих целей одновременно, было невозможным. Также, контрстратегия должна была включать совместную кампанию, проводимую множеством различных стран и международных агентств с целью уменьшения господства ПД в виртуальной сфере, и с целью пропаганды политических сил, пытающихся восстановить индивидуальную безопасность населения на передовой линии конфликта. Эти сферы оказались крайне труднодостижимы для Запада, поскольку он не смог эффективно заняться решением палестинского вопроса, или же серьезно отнестись к палестинскому ПД.
Кампания ООП является важной, поскольку она является одновременно и новейшим образцом ПД, и полигоном для него. Хотя палестинское ПД зародилось 30 лет назад, Запад ничему от него не научился. Израильский ответ был силовым по своему подходу и, зачастую, мотивировался местью. Несмотря на то, что британцы, возможно, обладают наиболее полным знакомством с различными эволюционными стадиями повстанчества, они, как и израильтяне, не смогли понять, как можно бороться с противником, использующим пропаганду действием в палестинских масштабах. Новейшая версия британской доктрины отражает ортодоксальный взгляд как на ПД, так и на КП действия. Несмотря на это, опыт Великобритании предоставляет два неизменных условия успешной КП кампании. Во-первых, это примат стратегического плана, чья долгосрочная цель должна быть связана с «болотом», а не «москитами»; во-вторых, обладание эффективным инструментом для выполнения плана, в данном случае - межведомственным КП аппаратом, который находится под политическим руководством и под полным командованием руководителя кампании.
В эпохе, начавшейся после 11.09.2001, глобальный джихад и американская ВПТ представляют собой два разных конфликта, две несвязанные оперативные концепции, которые стремятся к различным целям. Джихадисты преуспели в усилении своего стратегического центра тяжести, используя пропаганду действием, а также охватывая и воодушевляя широчайшую аудиторию. Сами они стимулированы «путешествием к цели», и не придают значения «прибытию». Их тактические успехи порождают отвращение и печаль, но, вместе с тем, позволяют влиятельному меньшинству сохранить самоуважение, и, на время, спастись из деградирующей жизни в лагере беженцев или в иммигрантском гетто. С другой стороны, Запад, одержимый материальными результатами, похоже, ведет другую войну. Он измеряет успех завоеванной территорией, установленными демократическими режимами и убитыми террористами. Публичный имидж Запада и его информационная политика разнится в зависимости от конкретной страны и её населения. Целевая аудитория Запада, в первую очередь, находится внутри западных стран. В маоистских терминах, Запад руководствуется мышлением проигрывающей стороны (правительство+силы безопасности). Масса и сила этого борца используется против него же, и каждым неповоротливым движением он лишь помогает своему оппоненту. Видеорепортажи Fox News об однодневном рейде силами бригады США воодушевляют американских консерваторов, но те же видеорепортажи, показанные по Аль Джазире, наносит вред сформулированным долгосрочным целям кампании США.
Успешные ПД и КП операции
По мнению авторов, во время эволюционного периода ПД после 1945-ого года, армии индустриальных стран, умевших проводить КП операции, не всегда сталкивались с самыми опасными или успешными примерами ПД. Из-за этого, индустриальные страны оказались не готовы к встрече с современной эволюционировавшей формой ПД.
Британское определение ПД подчеркивает его три важнейшие характеристики:
- ПД это отчаянная мера активистов. В начале кампании, они, в военном смысле, слабее комбинации военных сил и правительства, которых они стремятся свергнуть.
- Для захвата власти, эти активисты должны убедить население поддержать их. Эту цель они достигают, используя комбинацию диверсионных действий, пропаганды и военного давления.
- ПД компенсируют свою военную слабость, используя окружающее пространство. Им могут быть пустынные дебри, мятежные города и разочарованное общество. Или же, в сегодняшнюю эру массовых коммуникаций, виртуальные пространства разума [см. прим. 1].
Терроризм является важной составляющей тактики повстанцев, но это лишь инструмент. Для долгосрочного эффекта, он должен использоваться как часть политической стратегии вместе с диверсиями, агитацией и пропагандой. Эффективность отдельно взятого терроризма эфемерна. Во время 1970-80-ых годов, политически изолированные группы (к прим. Animal Rights, Red Army Faction) использовали терроризм для пропаганды своих убеждений. Хотя эти атаки были разрушительны и широко освещались СМИ, без популярной поддержки они были недолговечны, хоть и эффектны. Авторы данной работы согласны с концепцией армии Соединенного Королевства о «повстанческом движении» и «терроризме». В соответствии с ней, терроризм является подчиненным повстанческому движению измерением, и не может быть единственной основой успешной долгосрочной кампании по свержению правительства или же общества [см. прим. 2].
Эволюция ПД
В доиндустриальных обществах, ПД использовали дикую местность для того, чтобы растянуть силы своих противников. Таким образом, они могли победить более многочисленные и сильные войска на собственных условиях [см. прим. 3]. В доиндустриальных обществах незнакомец был исключением, и, таким образом, легко опознавался. В таких обществах, ПД использовали те группы населения, в которые невозможно было внедриться этнически чуждым силам колониального правительства [см. прим. 4]. Позднее, технические достижения создали городское общество, в котором незнакомцы стали нормой. Ожидания изменились, и в эти более концентрированные общества вошли новые идеологии, которые теперь и управляли ими. ПД изменились - активисты все менее опирались на военное использование местности, и все больше - на поддержку населения. Они использовали недовольство людей, и подменяли непопулярные режимы собственной идеологией и политическими лозунгами. Индустриализация распространилась по всем континентам, сведя на нет военную ценность дикой местности современными технологиями транспорта, и сконцентрировав народы в городских районах. Города расширялись и соединялись, становясь городскими агломерациями. Общины иммигрантов растворялись в них, становясь отдельными семьями в городских джунглях. В 1970-ые, методика повстанцев продолжала улучшаться. «Городские партизаны» использовали как неструктурированные и неуправляемые города, так и изменения в технологиях и вооружении. В 1990-ых, распространение электронных коммуникаций затмило социальное значение бензинового двигателя. Городские регионы продолжали экстенсивно и интенсивно развиваться уже знакомыми темпами. Но социальные структуры и жизни отдельных людей внутри этих городов развивались намного быстрее. Спутниковое телевидение и интернет создали сообщества единомышленников, которые были разбросаны по всему миру. Человеческое общество организовало себя, чтобы полностью использовать различные структуры сети Интернет. Для постиндустриальных ПД, виртуальное измерение, растущее вместе с распространением коммуникаций, стало новой «местностью» для диверсий и тайных организаций. ПД быстро приспособились к особенностям Интернета, и использовали их для покорения дикой энергии, появившейся из «глобальных» сообществ, которые объединялись на основе общих недовольств и идеологий.
Таким образом, ПД являются продуктами окружающей среды и населения. Для успеха, их образ действий должен постоянно приспосабливаться под свое окружение. Взаимодействие ПД с окружающей средой постоянно, но окружающая среда меняется, а некоторые страны более индустриализированы, нежели другие. Хотя процесс эволюции линеен, успешные «образцы» не упраздняют предыдущих форм. Это значит, что ПД, которое процветает в доиндустриальном обществе и использует его противоречия, может сосуществовать с постиндустриальными формами ПД [см. прим. 5]. Также возможно, что несколько различных форм повстанческого насилия, которые, возможно, представляют различные эволюционные периоды, могут проявляться в одном государстве, и даже в одном городе. Это особенно хорошо видно на примере государств, на территории которых США ведет ВПТ [см. прим. 6].
Эволюция КП действий
В периоде, который важен для данного исследования, с ПД боролись российские, американские, британские, французские, португальские, испанские, индийские и израильские солдаты. По нескольким причинам, в развитии КП действий наблюдается меньшая преемственность, нежели в соответствующем развитии метода действия ПД. Успешные ПД постоянно взаимодействуют со своей окружающей средой, однако силы национальной безопасности изменяются по другим причинам. Они совершенствуют, модернизируют и реструктурируют себя из-за общедоступной технологии, стандартов военных союзов, и конкурентного давления потенциальных стран-противников. Прогрессивная часть военного руководства предугадывает потенциал противника и физические ограничения местности и окружающего мира. Однако эти люди обычно не учитывают изменяющееся общество, которое, в будущем, вполне может стать эпицентром ПД. Таким образом, КП действия являются реакцией, частной инициативой, на которую влияет культура, национальные ценности и уважение к личным свободам. Страны учатся у тех ПД, которым они непосредственно противостоят, и лишь изредка - у доктрин или институционного опыта других стран [см. прим. 7]. Можно отследить эволюцию ПД и его прямую и логичную связь с изменениями в конкретном обществе. Но сведения о КП действиях представляют собой далекую от гладкости историю, связанную с конкретными кампаниями, в которых участвовала конкретная страна.
Значение британского опыта
Опыт Соединенного Королевства должен быть точно понят, но не переоценен. Казалось бы, с институционной и исторической точек зрения, Великобритания вполне может служить глобальным вместилищем опыта КП действий. Таким образом, можно было бы заявить, что британская коллективная память, полковая структура и долговременный опыт к середине 1990-ых годов мог бы предоставить преемственность, которой не хватает сведениям о КП действиях. Однако, как будет рассмотрено ниже, это не так.
В 1825 году, британская армия была реструктурирована в двухбатальонную систему, которая известна как «Локализованная и соединенная батальонная схема» («Localized and Linked Battalion Scheme») [см. прим. 8]. Она заключалась в том, что один батальон оставался в Великобритании, а второй, парный, батальон отправлялся в колонии (большинство членов этого батальона имели опыт незначительных конфликтов). Влияние этой системы состояло из двух аспектов. Во-первых, британская армия мыслила батальонным уровнем, а не бригадами или дивизиями (за исключением нечастых мобилизаций к серьезной войне) [см. прим. 9]. Во-вторых, из-за институционной преемственности полка, опыт действий в какой-то мере оставался в батальонных приказах, инструкциях и преемственности офицерского состава полков. Структуры, предоставившие британскому батальону собственную оперативную интуицию, в какой-то степени живы и по сей день.
Размеры и расширение Великобританской империи заставляли британские полки постоянно противодействовать ПД и использовать КП действия. По мере развития империи, их задачи изменились. Теперь им нужно было не столько завоевывать территорию, сколько обеспечивать законность и порядок. Значимый для нас период британской деятельности начинается после 1945 года, когда каждая колония стремится к самоуправлению. Глобальным фоном для этого служит распад Британской Империи. С точки зрения туземного населения колоний, маоистская концепция «народной войны» предоставляла готовую формулу для неотразимого восстания. Во многих странах уже существовала бунтарская энергия, которую Мао считал присущей стратегически оборонительному этапу. Сама же маоистская концепция предоставляла первоначальный план, который мог быть приспособлен к национальным особенностям [см. прим. 10]. Особыми элементами маоистской концепции были политизированность целей и методология для мобилизации населения против совместной силы национального правительства и его сил безопасности [см. прим. 11]. Стратегия Мао Цзэдуна была схожа с приемами дзюдо (вес и сила оппонента используются для того, чтобы бросить его на землю). Его политической стратегией была мобилизация всего населения. Затем, следовало последовательно захватить всю территорию, заменить институты и чиновников правительства собственными, и создать новую эгалитарную систему, которая должна была искоренить тяготы и лишения освобожденной страны. Мао был первым из послевоенных революционеров, кто понял, что население является необходимой опорой, и для победы ему необходимо было привлечь людей на свою сторону. Он преодолел природную непокорность крестьянских общин и понял неотразимость военной мощи. Вместе с тем, он принял решение подчинить эту мощь собственной политической власти. Его концепцией действий было убедить население образами возрождающегося национализма и лучшей жизни - более безопасной и сытой. Если эти обещания не действовали, он был готов физически устранить стоявших у него на пути отдельных людей, или целые сообщества [см. прим. 12]. Также, на тактическом уровне, он понимал язык партизанских действий [см. прим. 13].
Британская победа над маоистским ПД в Малайе была весьма значимой с точки зрения доктрины. Эта кампания продемонстрировала, что, несмотря на мрачные предсказания сторонников «падения домино», маоистской формуле народной войны можно противостоять. Малайя не изменила ход истории, но на национальном уровне она дала британцам образ действий для последующих операций в Северном Борнео, Омане, Северной Ирландии и т.д. Также, Малайя усилила позиции Великобритании среди небольшой группы государств с опытом КП действий.
В начале кампании в Малайе, британцы поддались искушению действовать крупными соединениями для изгнания террористов из каучуковых лесов и джунглей. Это оказалось контрпродуктивным. От поражения колониальные войска спаслись с помощью опытных колониальных чиновников и военных офицеров, которые пересмотрели политическую стратегию. Теперь в ней отражалась важность китайского населения Малайи и противоречие между их стремлением поддержать ПД и стремлением правительства Малайи привлечь их на свою сторону. План заключался в том, чтобы лишить «москитов» «болота» - их среды обитания. Следовало использовать изолированность китайцев и оказать давление на их связь с повстанцами. Это длительная кампания, в итоге, лишила ПД поставок еды, тылового обеспечения, информации и связи с семьями. Все действия основывались на данных разведки, и координировались межведомственными комитетами безопасности, которые ежедневно или еженедельно проводили совещания на всех уровнях правительственной структуры администрации. К примеру, на уровне округов, исполнительный комитет возглавлялся главой администрации округа. Таким образом, он мог напрямую обеспечивать достижение долгосрочных политических целей военных операций. Каждый комитет состоял из представителей ключевых секторов правительства (т.е. полиции, финансов, гражданской администрации, глав общин, разведки и командира местного британского батальона).
Уроки данного КП опыта Великобритании включают следующее:
- концепции мобилизации населения для народной войны сложно противопоставить одну лишь военную силу.
- если ПД уже мобилизовано население, то наступает момент, после которого маловероятна победа КП войск, использующих законные методы [см. прим. 14].
- двумя важнейшими составляющими успеха являются: во-первых, политическая стратегия, целью которой является завоевание поддержки «необходимой» части населения; во-вторых, межведомственные и многофункциональные боевые возможности, находящиеся под гражданским контролем, и способные обеспечить комплексную политическую стратегию.
- на тактическом уровне крайне важно качество младших военных командиров. КП операции в Малайе и Борнео были «войнами командира роты», а в Северной Ирландии - «войной капрала».
- низкоуровневая тактика и приемы, в принципе, были одинаковы для всех операций. Многие приемы также годились для миротворческих операций 1990-ых [см. прим. 15].
- на низшем уровне, в операциях, проводимых на основе данных разведки, необходимо оценивать патрулирование сквозь призму соотношения риска и выгоды. Это является противоположностью принципа «посылайте пули, а не людей» [см. прим. 16], который используется для контроля территории.
Стоит заметить, что британский успех в Малайе также зависел от совещаний талантливых британских чиновников обладавших солидным опытом в Малайе и знаниями о её культуре, языке и территории. Этот вид политика, имеющий практический низовой опыт и подходящий по квалификации на роль руководителя операции, был следствием колониальной службы, которой уже не существует. Поэтому данную составляющую успеха не так-то легко повторить, во всяком случае, силами МИД Великобритании.
Ценность этого опыта заключается в том, что британцы разработали и, с некоторым успехом, практиковали ряд принципов, противостоящих маоистскому ПД. Ограничение этого опыта в том, что Великобритания, как и другие члены НАТО, сталкивались только с монолитным или национальным ПД. Этот опыт можно представить в следующей формуле: ПД+Население>СНБ+Правительство. «ПД» - повстанческое движение, «Население» - население страны, «СНБ» - силы национальной безопасности правительства, «Правительство» - правительство, противостоящее ПД. Целью маоистов было привлечение населения на свою сторону означенной формулы.
В практике ПД, которым противостояли силы Великобритании, Франции, Испании, Португалии, США и Индии, каждый элемент формулы находился в одной стране, и был с нею связан. Возможно, ПД Вьетнама, Тамил-Илама, Колумбии, Северной Ирландии и страны Басков получали поддержку от международных диаспор и финансовых систем, но их фундаментальной целью было свержение конкретного правительства в конкретном государстве силами населения этого государства.
В контексте более современных, комплексных и многослойных форм повстанчества, такая монолитная версия ПД предоставляет слишком узкую точку зрения. Опыт подавления ПД Великобританией, странами НАТО и Британским Содружеством Наций не смог дать этим странам стратегического видения ситуации, которое необходимо для противодействия глобальному ПД. У этих стран отсутствовала концепция борьбы с ПД, чьи члены проживали в разных регионах, и иногда вообще не базировались на какой-то конкретной территории. Но методология, которая позволяла привлечь глобально рассредоточенную базу поддержки, появилась в тот период, во время которого армии Запада столкнулись и научились бороться с чисто национальными ПД.
Значимость палестинского ПД
Похоже, что, в контексте глобального джихада, западные аналитики не могут увидеть ситуацию с точки зрения культуры, которая нуждается в самообмане [см. прим. 17]. В частности, западная переоценка промышленных целей, и постоянное сравнение результатов с желаемым исходом, затрудняет понимание значимости палестинского ПД против Израиля. С точки зрения Запада, палестинское ПД все ещё является несущественным сборищем противодействующих друг другу фракций, у которых мало шансов на достижение строго определенной национальной цели. Но с такой характеристикой невозможно разглядеть эволюционную значимость палестинского ПД - его методология представляет собой развитие и переход повстанчества на новый уровень развития. Авторы данной работы считают, что признание значимости палестинского ПД необходимо для понимания того, каким образом пропаганда действием стала частью глобального джихада. Также это необходимо для понимания того, почему разработчики западной доктрины КП действий не смогли среагировать на это развитие.
В 1960-ых, когда армии Запада все ещё боролись с монолитными ПД во Вьетнаме, Северной Африке, Адене и Омане, палестинцы начали приобретать важное значение в истории ПД. Их исход из того, что сейчас является Израилем, начался в 1948 год в виде ручейка вытесненных крестьян, перемещавшихся в уже существующие общины в окружающих арабских государствах. После войн 1967 года и израильского захвата западного берега р. Иордан и сектора Газа, ручеек превратился в поток, который инстинктивно направился в ближайшие убежища: Иордан, Сирию и Ливан. В 1970 году, палестинцы были изгнаны из Иордана, и большинство из них поселилось в существующие лагеря беженцев в южном Ливане. 400-тысячная община палестинцев Ливана стала ядром диаспоры. За последующие 40 лет, пока мировые лидеры сражались с националистскими ПД, палестинцы (скорее, инстинктивно, нежели умышленно) разработали собственную версию популярного движения, которая и стала связующим звеном с глобальным ПД [см. прим. 18].
Во время этого периода палестинского изгнания и воссоединения, среди жителей лагерей беженцев южного Ливана появился костяк лидеров. Их целью было улучшение жизни беженцев и популяризация их версии событий на международном уровне. В 1964 году была основана Организация Освобождения Палестины (ООП), целью которой было вернуть палестинцев на их бывшие земли в Израиле. Внутри её структуры исполнительных комитетов, и под слабым контролем Ясира Арафата, находился ряд боевых групп фидаинов, которые должны были использоваться для ударов по интересам Израиля, его территории и населению. Их концепция действий была выражена ретроспективно - подразумевалось, что движущей силой было инстинктивное возмездие, а не формальный стратегический план. Они нанесли удары по всем границам Израиля: по системам укрепленных кибуцев, по израильским военным частям и мирному населению. Также были атакованы (более бессистемно) гражданские самолеты, круизные суда, посольства и даже израильские спортивные команды, выступающие за рубежом. Хотя этот список целей и выглядит бессвязно, многие теракты были связаны в очень важном смысле: на своих заключительных этапах, они становились очень заметными, и поощрялось их освещение репортерами, фотографами и съемочными группами. Эти нападения были неотразимыми новостными поводами, поскольку были эффектны, а сами террористы действовали с отчаянной убежденностью. Появление террористов-смертников лишь подчеркивало эту убежденность и мотивы террористов. Отчаянные молодые люди, одетые как пилоты-камикадзе, и готовые убить себя, стали историей внутри истории. На этом фоне, участь их израильских жертв поблекла.
Палестинцы намеренно стремились к этой публичности, чтобы на весь мир заявить о своих (обычно невыполнимых) требованиях. Однако эти требования, зачастую, оказывались менее интересны, нежели ореол известности, окружающий сам террористический акт. Знаменитости, поначалу известные лишь своим участием в теракте, из-за частого упоминания на первых полосах газет, возносились на более высокую ступень. Отдельные угонщики, вроде Лейлы Халед (Laila Khaled), стали фигурами международного масштаба. В дополнение к общеизвестности и дурной славе, СМИ распространяли сообщения о палестинской ситуации. СМИ общались с аудиторией, которую палестинские лидеры считали значимой: большое число палестинцев в разных странах, арабские государства, мировое мусульманское сообщество и западные страны (некоторые из которых вообще не желали думать о Палестине). В арабском и мусульманском сообществах, ощущение угнетенности и отчаяния затронуло струны арабского и мусульманского национализма и религиозной солидарности. Даже в западных странах тема Палестины стала публичной, и ею вдохновлялись при создании дизайнерских изображений, книг, пьес, фильмов, и даже оперы. Также это принесло материальные блага для самих палестинцев - симпатизирующие им страны предложили палестинцам деньги, оружие, обучение, тыловое обеспечение, международные лагеря беженцев, а также дипломатическую защиту. ООП начала обретать международное самосознание, и стала заметной среди независимых членов в Генеральной Ассамблее ООН. Также, ООП стала признанной частью международного клуба террористических групп, что дало ей доступ к соответствующим ресурсам Советского Союза, Китая, Ливии и Северной Кореи.
В контексте мышления 1970-80-ых гг., которое определялось реалиями национальных ПД, палестинцы были террористами. В британской практике тех времен, контртерроризм означал чисто силовой подход, включающий в себя полицию, спецслужбы, дополнительные меры безопасности, дополнительную защиту зданий, усиленную разведку, градацию уровней опасности, а также (в некоторых странах) возможность внесудебного уничтожения «враждебных агентов». Контртерроризм концентрировался на «москитах», а не на «болоте». Политические тяготы, которые, в случае с палестинцами, однажды могли стать настолько невыносимыми, что смогли воспламенить целый регион (а позднее - весь мусульманский мир), в рамках контртерроризма не понимались. Признавая, что ООП успешно пропагандировала свою миссию, Бард О'Нил считал, что «всем, кроме самых предвзятых наблюдателей ясно, что (палестинская) вооруженная борьба в рамках длительной стратегии Популярной Войны была провальной» [см. прим. 19]. Израильские контрмеры не позволяли ООП создать теневое государство в оккупированной зоне, а само движение было охвачено разобщенностью, и, таким образом, не могло функционировать в роли государства. В 1980-ых, успех ПД традиционно измерялся в контролируемой территории, уничтоженных правительственных войсках и установленных теневых правительствах.
Интересно пересмотреть оценку палестинской кампании - теперь сквозь призму современной эры активизма насилия, в котором признано превалирование пропаганды деянием над военным значением самого деяния. В 1970-80-ых, аналитики признали, что ООП смогла успешно ввести себя и палестинскую тему в список глобальных вопросов. Нападения ООП были столь массово поддержаны (арабскими государствами - тайно, а радикальными мусульманскими сообществами - открыто), что к ним нельзя было отнестись как к действиям политически изолированных экстремистов. С другой стороны, многие люди не смогли понять элемент успеха в палестинской стратегии, пусть сколь угодно интуитивной. В 1990-ые, несколько писателей объяснили эффект вооруженной пропаганды [см. прим. 20], но западная концепция национальных ПД (основанная на британской опыте) была слишком сильна для изменения западной доктрины. По меркам ортодоксального маоизма, палестинская кампания провалилась [см. прим. 21].
Но по сегодняшним стандартам, бессистемные нападения успешно использовали у обычного человека его чувство происходящего. То, что миллионы арабов всего региона сами не становились активистами, не имело большого значения. Как и футбольные фанаты, они принимали участие опосредованно. «Голы» ООП становились и их «голами». В их версии, наполненной самообманом, ужасная природа самих терактов и борьба внутри самой ООП не имели значения. Фанатизм и дурная слава выглядели как убежденность и известность; зрители видели то, что хотели увидеть. Фото, репортажи и международный накал драмы стали мобилизующей энергией, поднимая боевой дух арабских обществ и являясь призывом к оружию для молодых людей, стремящихся спастись из бедственной тесноты лагерей беженцев.
При использовании в роли инструмента для мобилизации разбросанной и подавленной нации, методология палестинского ПД была достаточно успешной. «Прибытие к цели» стало менее важным, нежели воодушевляющее ощущение «путешествия». Идея о том, что виртуальный эффект террористического акта стал более значим для ПД, нежели прямые последствия от самого акта, подвергло сомнению существующие определения ПД [см. прим. 22]. В 2001 британская доктрина признала «опасность исламизма» [см. прим. 23], а также (отдельным пунктом) использование повстанцами СМИ, с отдельным упоминанием радио, телевидения и прессы [см. прим. 24]. Однако, на этой стадии, в доктрине не было признания будущего потенциала того, что, возможно, является наиболее успешным измерением кампании ООП. Также не проведено никакой связи между этим успехом и использованием ООП быстро развивающейся технологии массовых коммуникаций. В соответствии с КП доктриной Великобритании 2001 года, некоторые ПД все ещё стремились к «прямому захвату власти», в то время как другие хотели достичь автономии [см. прим. 25].
Проблема заключалась в том, что если признать, что использование ООП виртуального измерения было целесообразным, это повлекло бы за собой несколько щекотливых последствий. Во-первых, это значительно изменило бы определение ПД. Более того, ортодоксальная маоистская формула оказалась бы устаревшей. Новая модель должна была показывать следующее.
- ПД. В регионе находились несколько палестинских ячеек, и они не преследовали какую-то общую долгосрочную стратегию.
- Население. В конфликте участвовали не только израильтяне и палестинцы. В «население» были включены арабские страны, мировое мусульманское сообщество, палестинская диаспора и населения многих третьих стран.
- Силы национальной безопасности. Данный элемент все больше устаревал, поскольку силы безопасности, особенно вооруженные силы Израиля все реже и реже становились целью для ООП.
- Правительство. Этот элемент теперь относился, по большей части, к правительствам третьих стран, нежели к противостоянию ООП-Израиль.
Теперь прототип этой формулы был усложнен множеством субъектов и международным масштабом ПД. Палестинская стратегия заключалась в том, чтобы вести опосредованную кампанию против Израиля и израильтян, используя постоянные нападения на интересы Израиля и на США. В последнее время, нападения планировались для достижения максимального освещения прессой, а не из-за территориальной или военной ценности. Инстинктивно, террористы стремились сохранить палестинский вопрос на первых полосах газет. Все больше и больше СМИ занимались пропагандой палестинской проблемы сами по себе, а не из-за сознательной палестинской пропаганды. Таким образом, успех теперь перестал быть следствием свержения израильтян (т.е. теперь не нужно было стать сильнее комбинации правительства и сил национальной безопасности).
Хотя крайне агрессивные карательные контрмеры Израиля заслужили уважение в некоторых кругах США, они не научили Запад противодействию эволюции повстанчества. Успешная стратегия, в первую очередь, должна была обладать долгосрочным политическим планом. Этот план должен бы был устранить или подавить палестинское ощущение недовольства. В то же время, он должен был быть приемлемым как для Израиля, так и для арабских стран. Как оказалось, достижение обеих целей одновременно, было невозможным. Также, контрстратегия должна была включать совместную кампанию, проводимую множеством различных стран и международных агентств с целью уменьшения господства ПД в виртуальной сфере, и с целью пропаганды политических сил, пытающихся восстановить индивидуальную безопасность населения на передовой линии конфликта. Эти сферы оказались крайне труднодостижимы для Запада, поскольку он не смог эффективно заняться решением палестинского вопроса, или же серьезно отнестись к палестинскому ПД.
Кампания ООП является важной, поскольку она является одновременно и новейшим образцом ПД, и полигоном для него. Хотя палестинское ПД зародилось 30 лет назад, Запад ничему от него не научился. Израильский ответ был силовым по своему подходу и, зачастую, мотивировался местью. Несмотря на то, что британцы, возможно, обладают наиболее полным знакомством с различными эволюционными стадиями повстанчества, они, как и израильтяне, не смогли понять, как можно бороться с противником, использующим пропаганду действием в палестинских масштабах. Новейшая версия британской доктрины отражает ортодоксальный взгляд как на ПД, так и на КП действия. Несмотря на это, опыт Великобритании предоставляет два неизменных условия успешной КП кампании. Во-первых, это примат стратегического плана, чья долгосрочная цель должна быть связана с «болотом», а не «москитами»; во-вторых, обладание эффективным инструментом для выполнения плана, в данном случае - межведомственным КП аппаратом, который находится под политическим руководством и под полным командованием руководителя кампании.
В эпохе, начавшейся после 11.09.2001, глобальный джихад и американская ВПТ представляют собой два разных конфликта, две несвязанные оперативные концепции, которые стремятся к различным целям. Джихадисты преуспели в усилении своего стратегического центра тяжести, используя пропаганду действием, а также охватывая и воодушевляя широчайшую аудиторию. Сами они стимулированы «путешествием к цели», и не придают значения «прибытию». Их тактические успехи порождают отвращение и печаль, но, вместе с тем, позволяют влиятельному меньшинству сохранить самоуважение, и, на время, спастись из деградирующей жизни в лагере беженцев или в иммигрантском гетто. С другой стороны, Запад, одержимый материальными результатами, похоже, ведет другую войну. Он измеряет успех завоеванной территорией, установленными демократическими режимами и убитыми террористами. Публичный имидж Запада и его информационная политика разнится в зависимости от конкретной страны и её населения. Целевая аудитория Запада, в первую очередь, находится внутри западных стран. В маоистских терминах, Запад руководствуется мышлением проигрывающей стороны (правительство+силы безопасности). Масса и сила этого борца используется против него же, и каждым неповоротливым движением он лишь помогает своему оппоненту. Видеорепортажи Fox News об однодневном рейде силами бригады США воодушевляют американских консерваторов, но те же видеорепортажи, показанные по Аль Джазире, наносит вред сформулированным долгосрочным целям кампании США.