Собаки и дети Павлова, или О чем кричит история
Иван Петрович Павлов - ученый с мировым именем, первый русский нобелевский лауреат, физиолог, создатель науки о высшей нервной деятельности. Он не подвергся репрессиям и успешно работал на благо советской науки, развивая ее и делая сенсационные открытия. Павлову были бы рады мировые медицинские академии, но он предпочел остаться на родине и всю свою работу посвятить ей.
Его имя и репутация никогда не подвергались критике в Союзе, ему были открыты любые двери, и он делал абсолютно все, что считал нужным. Все знали, что он проводит жестокие опыты с животными, и считали, что во имя науки можно. Многие знали о его опытах над детьми, но не смели возражать, ибо это же был сам Павлов! Почему советская власть так много разрешала этому человеку? Почему, в отличие от его коллег, ему удалось избежать лагерей? А ведь быть ученным в молодом государстве, где власть принадлежала советам, было делом весьма опасным. Давайте же узнаем, о чем идет речь и о чем именно так долго кричала нам история…
Иван Петрович
Павлов родился в Рязани, в сентябре 1849 года. Будущий ученный рос в религиозной семье - его предки были священнослужителями, да и сам он окончил рязанскую духовную семинарию. Он бы так и пошел по стопам родителей, но в юности попалась Ивану Петровичу забавная книжица - «Рефлексы головного мозга» профессора И. М. Сеченова. И всё, он увлекся естественными науками, хотя получить соответствующее образование семинаристу было делом трудным.
В 1870 году Павлов поступил на юридический факультет Петербургского университета и уже через две недели перевелся на естественное отделение физико-математического факультета. По причине ограничений для выпускников духовной семинарии, Павлову удалось закрепиться только на специальности физиологии животных. Но и это было огромным достижением, чем он воспользовался без колебаний.
Через пять лет, в 1875 году, Павлов поступает на 3-й курс Медико-хирургической академии. Теперь он имеет все возможности стать квалифицированным медиком, его обучают лучшие преподаватели Петербурга и слава о молодом таланте быстро распространяется по медицинским заведениям.
Нам не все известно о Павлове, по крайней мере о том времени, когда он учился и перенимал медицинский опыт. Например, считается, что Иван Петрович не смог ужиться в Петербурге на одной кафедре со своим учителем Ильей Фаддеевичем Ционом и был вынужден уехать в Одессу. Причем в Одесский университет Павлов приехал, уже будучи медиком с превосходной хирургической техникой, которую он преподавал в южном городе.
О том, что этот человек ставил науку на первое место, говорит тот факт, что он совершенно не заботился о материальных благах. Женился он вопреки воле семьи, которая мечтала о выгодном браке для него с дочерью богатого чиновника. Но сын выбрал в жены бедную девушку Серафиму Карчевскую из Ростова. Вместе с этим браком в 1881 году Павлов узнал, что такое нищета: со стремительно растущей семьей (у них было четверо детей), он скитался между Ростовом, Петербургом и Лейпцигом. В конечном итоге Павловы осели в Петербурге, где они и прожили всю свою жизнь.
Никто не может объяснить, почему, будучи ученым с мировым именем, имея возможность навсегда уехать в Швецию, где его ждала современная лаборатория, он остался в стране, разрываемой войнами и экономическими проблемами. Ведь после Нобелевской премии в 1904 году за исследование функций главных пищеварительных желез он мог уехать куда угодно. Как никто не может толком объяснить, почему советская власть построила специально для него в 20-х годах прошлого столетия институт в Колтушах, под Ленинградом, где он проработал до самой своей смерти.
Павлову позволялось очень многое, хотя он часто критиковал власть. В 1929 году ученый выступал в первом Медицинском институте с речью: «Введен в Устав Академии наук параграф, что вся работа должна вестись на платформе учения Маркса и Энгельса. Что это, как не насилие над научной мыслью? Чем это отличается от средневековой инквизиции?» В те годы людей расстреливали и за меньшее, а он фактически одной фразой мог подписать себе приговор.
Собаки Павлова
Прежде чем перейти к собакам, стоит отметить, что характер у Павлова был под стать его здоровью. Современники отмечали, что Иван Петрович обладал удивительной крепостью и энергетикой, а сам ученый говорил, что до 70 лет практически не чувствовал усталости. Интересным было и его отношение к религии: «Я сын священника, семинарист. И, как большинство семинаристов, уже со школьной скамьи стал безбожником, атеистом. Мне Бога не нужно», - писал Павлов.
О его непростом характере говорили часто, поскольку Павлов нередко позволял себе критические высказывания. Он был беспощаден, безжалостен и невероятно прямолинеен. От него доставалось каждой власти, тем не менее он всегда находил возможности работать. Боялись ли его, уважали или что-то еще было в этом особенном человеке - сегодня мы уже вряд ли узнаем…
Но вернемся к собакам. Они, в изобилии обитавшие в предместьях Ленинграда, стали несчастными жертвами не только науки, но и всей системы. Их, конечно, потом канонизировали, как и самого Павлова, сделав их единым символом советской науки. Но этот образ - всего лишь пропаганда, сделка, на которую Иван Петрович согласился. Сколько же потом появилось памятников, как самому Павлову, так и его несчастным жертвам! Единственное, чего не хватает рядом с четвероногими друзьями человека, погибшими под внимательным взором научного светила, это маленьких детей, ленинградских беспризорников, коих в городе было как собак…
Питерские беспризорники
Грязное пятно в биографии, то, чего не дали бы сделать в шведской лаборатории, - это опыты над людьми. Все мировое сообщество, хоть и поддерживало тезис, что во имя науки человечество должно идти на жертвы, не было готово так открыто использовать «человеческий материал». Но в Стране Советов были свои законы, здесь согласились, что ради науки можно делать всё. И делали.
Детей отбирали по очень простому признаку - возраст от 6 до 16 лет, сироты. У них тоже были имена, как и подопытных собак - в книгах Н. И. Красногорского «Развитие учения о физиологической деятельности мозга у детей» и «Высшая нервная деятельность ребенка» они обозначены как Л. М., К. М., К. Е., Ф. Е. или как Клава О., Муся В., Юра К. и так далее.
«Некоторые из наших сотрудников расширили круг экспериментальных объектов и занялись изучением условных рефлексов у других видов животных; у рыб, асцидий, птиц, низших обезьян, а также детей», - пишет в «Истории учения об условных рефлексах» профессор Майоров, человек, которому было дозволено официально документировать жизнь павловской школы.
Зачем Павлову понадобились дети? Во-первых, собаки себя исчерпали, и нужно было двигаться далее. Во-вторых, брать детей для вивисекции, как и собак, было можно. Этические нормы вообще как-то сразу отпали, ведь дети были сиротами, и предъявлять претензии было некому. Да и все это было ради науки! В-третьих, Павлов, полностью разобравшийся к тому времени с вопросами пищеварения, хотел понять, при чем здесь мозг. Собаки помогли определить принципы образования условных рефлексов, но только мозг человека мог дать ответы на все остальные вопросы.
Давайте-ка вспомним, что Павлов делал с собаками. Он выводил наружу слюнные протоки - только так можно было видеть образование слюны при определенных условиях. Из наркоза были морфий или просто алкоголь. Потом те же процедуры повторялись и с детьми. «В детскую клинику 1 Медицинского института была принята больная К. Х. 11 лет. Мы прикрепили кругом фистулы менделеевской замазкой небольшую воронку, посредством которой обычно собирается слюна у оперированных животных, и получили возможность количественно измерять секрецию слюнной железы у этой больной. Сначала мы легко выработали естественный условный рефлекс, показывая ребенку различные пищевые вещества», - вспоминал Красногорский Н. И.
Секрецию у детей вызывали просто - шоколадом, сладостями, капустой, клюквой. Еду подавали по красивым хромированным приемникам, которые так нравились спецкомиссиям. Кстати, все опыты тщательно фиксировались, и даже был снят особый фильм «Механика головного мозга».
Дети периодически сбегали, их ловили и возвращали обратно. Информация строго охранялась, и никому не могло прийти в голову, что к детям применяли электрический ток, болезненные хирургические вмешательства - вообще все то, что в цивилизованном обществе называют пытками.
Павлов отмечал, что именно работа с человеческим материалом принесла самую большую пользу науке. Да, результаты были потрясающими, но была одна проблема - мир эти открытия не принял. Как ни старались внятно объяснить процесс получения данных без показа фото привязанных детей с дырками на щеках, ничего не получалось.
Павлов собирался подать заявку на вторую Нобелевскую премию со своим сенсационным открытием работы человеческого мозга, но комитет сразу отмел его кандидатуру, понимая, чем именно занимался ученый в своей лаборатории. «Факт, порочащий науку», «дикарство» и «химически чистый цинизм, до которого не должен опускаться ученый» - с такими формулировками Павлову было отказано в номинации.
Скандал замяли и вдруг вспомнили, что действительно были нарушены морально-этические нормы. А вскоре Иван Петрович Павлов умер от пневмонии в возрасте 87 лет. Хотя существует версия, что, возможно, умереть ему помогли. На месте его лаборатории - памятники, музей и красивая картинка для будущих поколений. Но сама история кричит нам и напоминает, что есть рамки, за которые не стоит выходить, иначе та бездна, в которую так хотят заглянуть ученые, откроется, и кое-то может посмотреть оттуда…
©
Эхо Москвы
Сноб
