Реховот. Вступление
Реховот - город маленький. От старой квартиры до центра нам было пятнадцать минут пешком, но это ощущалось далекой окраиной. Теперь мы живем в центре центра, и я сама толком не понимаю, почему эти полтора километра, на которые мы переместились в пространстве, произвели во мне такой культурный переворот, но как факт: вдруг решила взять в руки шашек. Наш дом теперь на самом историческом холме, я буду выходить гулять, возвращаться с фоткой и рассказывать, но для целостности картины, все же, сначала напишу как все начиналось.
Местность эта называлась Хирбат Дуран, занимала 10.600 дунамов и была во владении турецких властей до 1873 года, когда она была продана некоему арабо-христианскому агенту из Яффо, Антону Року. И после продажи ничего существенного на ней не появилось, если не считать того, что 600 дунамов были сданы в аренду бедуинскому клану.
Меж тем два еврея - фермер из Вади Хнин (будущего Ришон-Лециона) - Аарон Айзенберг и учитель из Экрона (будущей Мазкерет Батьи)-Иеуда Гродецкий-Гур, из года в год встречались на середине дороги от одного поселения к другому, которая (средина) оказалась ровно на том холме, на котором теперь мой дом, и мечтали построить здесь независимое еврейское поселение. Барон Ротшильд, на чьи деньги таки создали и Ришон и Мазкерет Батью, в качестве мецената их не устраивал. А тем временем на место начинал претендовать еще и германский миссионер, мечтая создать христианскую сельскохозяйсвенную школу... Короче надо было быстро искать деньги. Поиски привели их к Еошуа Ханкину, который только начинал свою деятельность по выкупу земель, но тут же ухватился за эту идею, не имея при этом ни цента. Предоплату в 10.000 франков он заплатил арабскому хозяину, взяв в долг у своего папы, заложившего ради дитяти одно из своих предприятий в Яффо. Договор был подписан, но оставалась малость, какие-то 100.000 франков...
Современники писали о Ханкине, что его искусство торговли нельзя выразить в терминах купли-продажи. Это художник! Поэт маркетинга! Короче через пару дней по секрету сарафанным радио разнеслось, что куплены прекрасные земли в прекрасном месте, и на празднование новоселья, которое состоялось в Пурим 1890-ого, собралась толпа евреев со всей страны. Все пели, поздравляли друг-друга... что новоселов только двое - Айзенберг и Гродецкий, знали только эти двое и Ханкин. Бедуины топтались вокруг в совершенном обалдении, не понимая откуда на них это свалилось.
В результате, после праздника часть земель удалось продать впечатлившимся евреям, но еще нехватало приличной суммы. Папе Ханкину доброжелатели стали нашептывать, что сын разбазарил его бабки и что неплохо было бы вытрясти с него долг. Германский миссионер предлагал выгодно перекупить земли... Но жена Ханкина сказала, что с земли не сойдет и если надо - примет христианство, и свекр пошел на попятные.
Тем временем сроки оплаты поджимали, и тогда то же сарафанное радио передало в Варшаву весть о новом совершенно самостоятельном еврейском поселении. А там очень удачно ровно в тот же день образовалось движение "Менуха ве-нахала". О! -сказали польские евреи, - это знак свыше. И тут же собрали недостающую сумму. Передавать деньги поехали Зеев Левин-Эпштейн и Яков Бройда. Левин-Эпштейн - молодой и решительный, хотел было разом отдать все деньги, но Бройда - старше и опытнее, запросил казалось невыполнимые условия:
Земля должна официально быть переведена из сельскохозяйственной в строительную.
В договоре должны быть указаны все вкладчики поименно (проблема в том, что Турки не разрешали продавать земли иностранцам)
Должна быть составлена карта выкупленной земли с точными границами, согласие с которыми своими подписями подтвердили все соседи (все соседи у нас кто? о!) и турецкие власти.
Как этого всего добился Ханкин - история умалчивает. Но как факт - карта была. И это позднее сильно помогало в территориальных спорах.
Потом польские евреи собрались и написали для еврейских евреев устав, основной смысл которого сводился к тому, что каждый вкладчик получает землю под строительство и сельское хозяйство согласно вкладу. Список вкладчиков начинался с восемнадцати израильских "одиночек" - евреев, не принадлежавших к организации. От "Менуха ве-нахала" были записаны только два представителя - Левин-Эпштейн и Бройда (хотя вкладчиков было сильно больше). Польские евреи не спешили переселяться в Израиль, сказали, что подождут пока земли начнут приносить реальные плоды. Бройда построил дом (о нем позже), но жить в нем не стал, а Левин-Эпштейн все же остался в Реховоте.
Я пропускала и сокращала что могла, но все-равно получилось дико длинное вступление. Больше так не буду!
1. Колокол
2. Дом наш и Дундикова
Местность эта называлась Хирбат Дуран, занимала 10.600 дунамов и была во владении турецких властей до 1873 года, когда она была продана некоему арабо-христианскому агенту из Яффо, Антону Року. И после продажи ничего существенного на ней не появилось, если не считать того, что 600 дунамов были сданы в аренду бедуинскому клану.
Меж тем два еврея - фермер из Вади Хнин (будущего Ришон-Лециона) - Аарон Айзенберг и учитель из Экрона (будущей Мазкерет Батьи)-Иеуда Гродецкий-Гур, из года в год встречались на середине дороги от одного поселения к другому, которая (средина) оказалась ровно на том холме, на котором теперь мой дом, и мечтали построить здесь независимое еврейское поселение. Барон Ротшильд, на чьи деньги таки создали и Ришон и Мазкерет Батью, в качестве мецената их не устраивал. А тем временем на место начинал претендовать еще и германский миссионер, мечтая создать христианскую сельскохозяйсвенную школу... Короче надо было быстро искать деньги. Поиски привели их к Еошуа Ханкину, который только начинал свою деятельность по выкупу земель, но тут же ухватился за эту идею, не имея при этом ни цента. Предоплату в 10.000 франков он заплатил арабскому хозяину, взяв в долг у своего папы, заложившего ради дитяти одно из своих предприятий в Яффо. Договор был подписан, но оставалась малость, какие-то 100.000 франков...
Современники писали о Ханкине, что его искусство торговли нельзя выразить в терминах купли-продажи. Это художник! Поэт маркетинга! Короче через пару дней по секрету сарафанным радио разнеслось, что куплены прекрасные земли в прекрасном месте, и на празднование новоселья, которое состоялось в Пурим 1890-ого, собралась толпа евреев со всей страны. Все пели, поздравляли друг-друга... что новоселов только двое - Айзенберг и Гродецкий, знали только эти двое и Ханкин. Бедуины топтались вокруг в совершенном обалдении, не понимая откуда на них это свалилось.
В результате, после праздника часть земель удалось продать впечатлившимся евреям, но еще нехватало приличной суммы. Папе Ханкину доброжелатели стали нашептывать, что сын разбазарил его бабки и что неплохо было бы вытрясти с него долг. Германский миссионер предлагал выгодно перекупить земли... Но жена Ханкина сказала, что с земли не сойдет и если надо - примет христианство, и свекр пошел на попятные.
Тем временем сроки оплаты поджимали, и тогда то же сарафанное радио передало в Варшаву весть о новом совершенно самостоятельном еврейском поселении. А там очень удачно ровно в тот же день образовалось движение "Менуха ве-нахала". О! -сказали польские евреи, - это знак свыше. И тут же собрали недостающую сумму. Передавать деньги поехали Зеев Левин-Эпштейн и Яков Бройда. Левин-Эпштейн - молодой и решительный, хотел было разом отдать все деньги, но Бройда - старше и опытнее, запросил казалось невыполнимые условия:
Земля должна официально быть переведена из сельскохозяйственной в строительную.
В договоре должны быть указаны все вкладчики поименно (проблема в том, что Турки не разрешали продавать земли иностранцам)
Должна быть составлена карта выкупленной земли с точными границами, согласие с которыми своими подписями подтвердили все соседи (все соседи у нас кто? о!) и турецкие власти.
Как этого всего добился Ханкин - история умалчивает. Но как факт - карта была. И это позднее сильно помогало в территориальных спорах.
Потом польские евреи собрались и написали для еврейских евреев устав, основной смысл которого сводился к тому, что каждый вкладчик получает землю под строительство и сельское хозяйство согласно вкладу. Список вкладчиков начинался с восемнадцати израильских "одиночек" - евреев, не принадлежавших к организации. От "Менуха ве-нахала" были записаны только два представителя - Левин-Эпштейн и Бройда (хотя вкладчиков было сильно больше). Польские евреи не спешили переселяться в Израиль, сказали, что подождут пока земли начнут приносить реальные плоды. Бройда построил дом (о нем позже), но жить в нем не стал, а Левин-Эпштейн все же остался в Реховоте.
Я пропускала и сокращала что могла, но все-равно получилось дико длинное вступление. Больше так не буду!
1. Колокол
2. Дом наш и Дундикова