Рабы рабов.
Тридцать девятая часть. Чьими глазами ты смотришь на то, что ты видишь?
И чьими глазами ты видишь, то на что смотришь.
Продолжая разговор об энергетике гноме, вернемся обратно к нашим городам-государствам - к номам. Эволюционное развитие гноме как раз и началась с раздачи Всевышним «слонов и баранов» своим детям, т.е. с создания номов. В старые добрые времена ном полностью удовлетворял базовые потребности его обитателей, предоставляя гноме защиту, кров, пропитание и возможность продолжения рода.
Более того, он открывал для гноме зону ближайшего развития!
В номах впервые стало практиковаться разделение труда, социальная структура общества постепенно усложнялась: одни гноме выращивали хлеб, другие его выпекали, третьи занимались виноградарством, четвертые скотоводством, одни топили бани, другие заготавливали древесный уголь и все такое прочее, - но все получали свою пайку хлеба, вина, масла, мяса, сексоудовольствий, все мылись в банях и ходили в театр. Кто не хотел участвовать в труде на общее благо того поправляли при распределении ништяков.
https://youtu.be/bFQ4W8rBAPk
А если кто упорствовал в своей значительности и оказывался совершенно невменяемым, того изгоняли. Изгнание из нома в те времена было чревато ужасной смертью от когтей и клыков диких животных, либо на вертелах и в котлах дикарей-людоедов.
В те мифические времена только зарождались элементы индивидуального самосознания гноме. Однако, чем глубже погружаешься в прошлое, тем скуднее источники и тем сложнее их интерпретация. Также непросто растолмачить современному гноме то, что хотел донести до своего читателя древний автор. Так, например, античные поэты «сердце» и «дух» считали не аллегориями, а самостоятельными - живыми существами, с которыми можно было разговаривать не образно, а натурально.
История языка позволяет проследить эволюцию значений того или иного слова, но для реконструкции выражаемого им явления этого недостаточно, т.к. нельзя быть совершенно уверенными в достоверности умозаключений, основанных лишь на психолингвистическом анализе древних текстов. Так во краю угла мифов стоят не события из жизни отдельных людей, а коллективные судьбы, зато героический эпос выделяет фигуру героя из общей массы людей, хотя его душевные переживания и не раскрываются. Психика эпических героев древности совершенно незамысловата, а сочиняя оду, поэт ограничивался лишь событийной стороной дела.
Отчего так?
А от того, что в старину гномек не являлся самостоятельной производительной единицей, а принадлежал к более общему целому. Понятия «я» не существовало для гномеков, а было лишь понятие «мы», индивидуальность гноме только формировалась в процессе деятельности на общее благо.
Что это значит?
То, что социальной персонализации не было в виду отсутствия социума. Гномек выступал как особь в стаде, он еще мало отличался от животного, его самосознание только начинало проклевываться.
*Справка: Самосознание происходит от бессознательного чувства идентичности, благодаря которому организм безошибочно узнает свои и отторгает чужие клетки.
В начале времен гноме легко усваивали собственные имена, а выучившись языку, могли говорить о себе в первом лице, используя местоимение «я», однако гноме еще не выделяли себя из окружающего мира и переносили на внешние объекты свои собственные мысли, чувства, эмоции… полагая, что воспринимают их как приходящее извне, а не изнутри самих себя. Субъект и объект в сознании гноме еще не были выделены.
Так, к примеру, гноме отправленный отнести кувшин молока по соседству, мог вернуться и рассказать своему господину невероятную историю о том, как по пути земля наклонилась и ударила его по лбу, и как доказательство правдивости своих слов предъявить ручку от разбитого кувшина.
Материальное у гноме еще не отделялось от идеального, а вещь от ее атрибутов, так, к примеру, плохие соседи, могли восприниматься гноме как собственные недостатки. Расщепленность «я» выражалась как «я» - это тело, двойник, несколько душ, имен и т.д. Были даже внешние «я» - перерождение, породнение, преображение и т.д. Также «я» античного гноме включало в себя целую систему специфических отношений, связывающих его с космосом, предками, другими гноме и даже с неодушевленными вещами. Каждый новый этап жизненного цикла гноме предполагал инициацию, т.е. радикальное перерождение - отмирание одних и порождение других элементов его самости, его многочисленных «я».
Подобная концепция самости была типичной для родоплеменного устройства общества. Так, например, Дон Хуан, нарисовав на земле восемь точек, следующим образом объясняет Кастанеде схему устройства человеческого существа:
«Разум непосредственно связан с разговором и косвенно с ощущением, сновидением и видением. Воля косвенно связана с разумом и разговором, и непосредственно с ощущением, сновидением и видением. Главное в человеке - это воля, ведь она непосредственно связана с тремя точками: ощущением, сновидением и видением; во вторую очередь человек - это разум. Центр разума играет гораздо меньшую роль, так как соединен только с разговором».
Далее он поясняет, что оставшиеся две точки соединяются только с волей, удалены от чувства, сновидения и видения, и еще дальше - от разговора и разума.
*Справка: Согласно верованиям йоруба (Нигерия) человек состоит из "ара" (тело), "эми" (дыхание жизни), "оджиджи" (двойник), "ори" (разум, помещающийся в голове), "окон" (воля, находящаяся в сердце) и нескольких вторичных сил, размещающихся в разных частях тела. Само (Буркина-Фассо) выделяют в структуре человека девять элементов, которые не только автономны, но имеют разные истоки: тело ребенок получает от матери, кровь - от отца и т.п.
Не только жизнь, но и смерть воспринималась гноме как нечто множественное, разные компоненты самости после смерти как бы разбредались в разные стороны. Так гноме считали, что душа и двойник всегда пребывают в номе, а после похорон душа сохраняется в специальном святилище (пирамиде), а двойник возвращался обратно в воды реки, в вальгалу. Считалось, что при очередном рождении душа и двойник вселяются в новорожденного, поэтому, кроме родового имени отца, ребенок получал еще и имя того предка, которому он был обязан своими душой и дублем (эфирным двойником).
Настоящий гноме - это живой гноме - имеющий тело, противопоставлялся он существам не имеющим тела. При этом понятие «живой» не отождествлялось с «телом», тело - это то, что поддерживает «настоящего» гноме, ведь тело имеет и топор - это его рукоять, и ночь - это ее млечный путь. «Настоящий гноме» в те времена существовал исключительно лишь в своих отношениях, каждое из которых представляло определенную роль, которую он играл в группе, и вне которой гноме ничто - пустота.
Гноме не воспринимал себя отдельно от своих социальных ролей. И по сей день многие люди не отделяют своего «я» от социальных ролей: покупателя или пассажира, работника или безработного, водителя или пешехода... Когда просишь отдельных представителей «семи миллионов» описать себя, то они начинают излагать отдельные факты из своей жизни, а своими недостатками, к примеру, могут называть «плохих родственников». Анализ индивидуальных особенностей они зачастую заменяеют анализом группового поведения, а личное «я» подменяют общим «мы», т.е. оценка собственного поведения подменяется оценкой эффективности группы.
Имя гноме в старые времена не несло в себе никакой логической информации, оно не передавало никакого смысла, а служило лишь ключом для включения механизма переключения внимания гноме на господина. Такая вот тавталогия получилась: ключ включения переключения. Однако в группе таких же гноме, как и он сам, его имя служило социальным знаком и воспринималось как собственное достояние, как самая дорогая - сокровенная сущность. Античный гноме еще не имел развитого центра разума и не обладал абстрактным мышлением, поэтому не разводил понятие имени и самости, а самость он считал душой. Сознание гноме было обособленным, поскольку племя (ном) оставалось для гноме границей, как по отношению к чужеземцам, так и по отношению к себе. В сознании античного гноме еще не выкристаллизовалось общее понятие «хора» - люди. Людьми для него являлись только соплеменники - это настоящие люди, другие - это нелюди, немые, неживые и т.д. В силу этой обособленности гноме и себя самого мог мерить только в сравнении с другими членами своего племени, видеть только количественные, но не качественные различия.
Гноме был интегрирован в общине не как ее автономный член, а как частица неразрывного целого, немыслимая отдельно от нома. Судьба гноме была неотделима от судьбы его сородичей, он ощущал себя частицей многих поколений предков, начиная с родителей и кончая мифическими родоначальниками племени. Подражание предкам, героям и богам порождало настолько полную идентификацию с ними, что гноме подчас не в состоянии был отличить свои собственные деяния от их деяний.
Традиция переживалась как непосредственное присутствие предков, а отношения жизни и смерти воспринимались как естественный взаимопереход. Гноме не делали различий на прошлое и настоящее поколение, они буквально переживали прошлое в себе. Каждый являлся ответственным не только за самого себя, но и за всех своих соплеменников и предков, не фигурально, а физически: выкуп, обмен заложниками, кровная месть и т.д. В то же время ни в одном из своих действий он не оставался сам на сам с собой, в каждом его решении и поступке соучастниками являлись его сородичи, предки, духи, герои, боги, и притом самым активным образом.
Гноме мог рассказывать историю своего давно умершего предка от первого лица. Так, как будто это он был участником тех стародавних событий. «Я» гноме было, как бы, открыто сзади, оно сливалось с прошлым и вбирало в себя переживания, говорить о которых следовало бы от третьего лица, а не от первого.
Течение жизни и вообще времени воспринималось гноме как циклический процесс существования нома в целом, а не как хронологический возраст отдельной особи. Гноме не считали свои годы. Старинные обряды инициации также были групповыми, а символическая смерть старого и рождение нового «я» (закреплявшееся обретением нового имени) делала преемственность индивидуального «я» довольно ненадежной.
Боги номов для гноме также не являлись личностями в психологическом смысле слова. Они не обладали ни собственной внутренней жизнью, ни психическим единством, чаще всего боги воспринимались как персонифицированные силы, а мистерии «посвящения» выражали не духовное единство с божеством, а общественное отношение, делающего посвященного сыном, приемным ребенком или супругом божества.
Вот, к примеру, эпизод из библии способствующий пониманию подобных моментов. Моисей, получивший от Бога повеление идти в Египет, чтобы вывести оттуда свой народ, вместе с женой Сепфорой и двумя сыновьями отправляется в путь. Когда их в дороге застигает ночь, он устраивается на ночлег в пустыне. Далее происходит нечто очень странное…
Дорогою на ночлеге случилось, что встретил его Господь и хотел умертвить его.
Тогда Сепфора, взяв каменный нож, обрезала крайнюю плоть сына своего и, бросив к ногам его, сказала: ты жених крови у меня.
И отошел от него Господь. Тогда сказала она: жених крови - по обрезанию.
(Исх.4:24-26)
Чтобы это значило?
Идет Моисей в Египет, ведет с собой супругу-иноплеменницу и рожденных от нее детей, но по дороге встречает их некий Ангел, угрожающий ему смертью, но жена умилостивляет его сыновней кровью обрезания.
Приближаемся к пониманию поступков древних гноме.
Сепфора не еврейка, поэтому порождения ее несут в себе видимо-невидимо иноплеменной скверны, что в свою очередь является угрозой для соплеменников Моисея, которых Господь повелел ему вывести из египетского рабства. Ангел угрожает Моисею страхом смерти, т.к. пока не обрезаны его отпрыски, не обрезано все вредное и нечистое. Однако его успокаивает Моисеева сожительница, «отъяв скверну обрезанием отличительного свойства, по которому узнается иноплеменное», и убедив тем самым Господа, что порождение ее чисто.
В Септуагинте в отличие от еврейской книжки, на Моисея нападал не Господь, а Ангел, и в изречении Сепфоры ключевым словом является «жених».
Что бы это значило?
Единство в господе через обрезание у иудеев тождественно евангельскому крещению. В евангелии Церковь представлена невестой, а Господь ее женихом. Священный брак через освящающее воздействие крещения может очистить каждого, кто принадлежит Церкви Христовой. Христиане не обрезаются, так как Христос через свое обрезание очистил их от скверны.
Так от чего же Моисей, поставленный от Бога смотрящим и обязанный точно хранить его закон (держать мазу за господа своего) в самом начале пути преступил его, ведя сыновей в Египет необрезанными, и тем самым нарушил ту заповедь, которая отличала Евреев от представителей других племен?
Дело в том, что в те далекие времена таких понятий как «воля» или «личность» (в контексте сознательной предметной деятельности человека) еще не существовало. Древние гноме не столько совершали свои деяния, сколько создавались ими.
Так, к примеру, мифы древней Греции никогда не рассказывают о подвигах античных героев с точки зрения самого героя как деятеля: как он задумывал свой подвиг, что переживал при этом, как чувствовал себя в момент и после его свершения…
От чего так?
От того, что сам подвиг не являлся в полной мере «личной» заслугой героя - им двигали внешние божественные силы. Герой являлся олицетворением этих сил, проводником их воли, он лишь воплощал в жизнь предначертанное судьбою и только. Гноме не мог стать героем по своей воле, героями рождались по воле богов.
*Справка: Древнегреческое слово "просопон", родственное латинскому "персона", обозначало сначала ритуальную маску, затем - маску, которую одевал актер в театре, и уже как следствие исполняемую им роль. Ныне слово персона понимается как маска (личина), надеваемая личностью в ответ на требования общества. Персона лица представляет собой социальную роль, которую человек играет, выполняя требования, обращенные к нему со стороны общества.
Персона - это то, чем человек является для других, его субъективное целое?
Именно так, но в античных текстах преобладают описания общих черт над индивидуальными, физических над психическими. Так греческая скульптура идеально красива, но совершенно не раскрывает стоящего за внешностью характера, т.к. статуя воплощает в себе вовсе не индивидуальность, а космос - упорядочивающие и эстетические силы и ценности - красоту, молодость, здоровье, силу, движение и т.д., за которыми не стоит ничего, кроме противопоставления космоса - гармонического целого, хаосу - бесформенности, беспорядку, смешению.
Особенно расплывчатым выглядит в древних текстах внутренний мир человека. Так, к примеру, у Гомера вообще нет терминов, обозначающих духовную жизнь человека, все свои поступки герои Гомера объясняют прямым вмешательством и волей богов.
Античная скульптура…
…новое время.
Для нового времени действие является само собой разумеющимся и предполагает наличие деятеля, а это уже персона лица.
Почему?
Потому что деятель нового времени опосредованно находится вне действия, а антики не склонны были индивидуализировать деятеля, они помещали его внутрь действия, их интересовало лишь само действие как таковое, его моральное и метафизическое оправдание, ведь намерения (причины, по которым мы что-то делаем) и мотивы (желаемое, то, что мы хотим получить) одинаково внушались гноме богами.
Выходит, что Гноме желал того, что требовали от него боги?
Да! Но в отличие от христианского предопределения, в котором есть хоть какой-то высший, хотя и совершенно непонятный гноме смысл, судьба античного гноме была слепой и совершенно темной. Она не являлась для гноме внешним атрибутом, она присутствовала в нем натурально, как его дубль - даймон, от которого несчастный гноме избавиться не мог.
*Справка: Даймон - это дух-хранитель гноме, а также знаковых вещей и мест. Даймон (он же Гений) заведовал появлением гноме на свет, он предопределял его характер, а также атмосферу того места, духом которого являлся. Символом даймона была змея.
В христианской традиции представления о Даймоне-Гении, как о духе-хранителе, проявили себя в образе ангела-хранителя, данного человеку Богом при Крещении для помощи и руководства.
Ангел жизни и ангел смерти - это как раз из этой серии.
Только за левым плечом злой, а за правым добрый.
Библейский змей-искуситель - это злой гений места. Искушение Евы змеем очень показательно, т.к. ограниченность в осознании индивидуальной ответственности была свойственна ветхим гноме, а понятия долга, связанного с внутренней нравственной мотивацией, в то время попросту еще не существовало, гноме управлялись обязанностями продиктованными извне. Они не могли выбирать из нескольких открытых возможностей, у них был только один путь, а признание ими своей ответственности за преступление являлось следствием не моральной рефлексии, а железобетонной необходимости, диктуемой установленным порядком вещей.
Отчего так?
От того, что в старые времена планы богов и гноме не совпадали, мало того, они были принципиально несовместим. Да, деятель в гноме уже не растворялся в собственном деянии, но он и не являлся автором действия.
Почему?
Потому что это было время богов и героев, а не время гномеков!
Действия гноме не вписывались в порядок времени, над которым он не был властен, которому он пассивно подчинялся. Значение поступка обусловленного обязанностями ускользало от понимания гноме, превосходило его. Гномеки считали себя ниже своего дела. К примеру, они считали, что творение художника обладает большим совершенством, чем сам художник.
Также следует понимать, что античный канон не оставался все время неизменным, язык тоже развивался. Так, например, древнегреческие слова «сома», «псюхе», «тюмос» и «фюсис» переводятся соответственно как «тело», «душа», «дух» и «природа». Однако перевод этот весьма условен, в античности не существовало идеи нематериальной души или понятия индивидуального тела. «Сома» - это скорее совокупность органов, каждый из которых выполняет определенные физические и психические функции. «Псюхе» - это дыхание, покидающее человека в момент смерти, никаких регуляторных функций душе тогда не приписывалось. С течением времени понятие «псюхе» стало трактоваться как активный источник жизни, т.е. как жива - жизненная сила, а в учении о переселении душ она потихоньку стала приобретать индивидуальность, т.к. одна и та же душа переселялась в разные тела. Впоследствии душа стала противопоставляться телу как источник отваги. Однако не все было так просто, потому что понятие эмоционально чувственной сферы передавалось не только словом «псюхе», но и словом «тюмос», которое (как и латинское «фумус» и санскритское «дхумас») первоначально обозначало дым, а затем - чувства, также эмоционально чувственная сфера передавалась словами «крадие», «кардиа», «этор» и «кэр», означавшими «сердце».
Эволюция психологического словаря хотя и отражает постепенное формирование индивидуальности, но ничего не говорит о развитии самосознания.
Почему?
Потому что у античного гноме понятия «самости» как чего-то внутреннего, исключительно своего еще не существовало, он не мог говорить «сам с собой». Саморефлексия появляется только в философии Сократа, у Платона уже встречаются такие термины как «самопознание», «самопреодоление», «самосовершенствование». Правда, под самостью еще понимаются совершенно разные вещи.
Становление индивидуального самосознания гноме начинается лишь благодаря развитию этических норм.
Почему?
Потому что личную автономию предполагает лишь наличие нравственного сознания, которого у гноме в номах не было. Типичный представитель древнего нома мыслил установленным в его номе порядком вещей как единственно правильным и возможным. Существующие обычаи и традиции обитателей нома - это то, как должно быть и точка! Чужеродные обычаи являются неприемлемыми и даже несуществующими. Наличие подобного самосознания, в кавычках, понятное дело, вело к стремительной деградации и вырождению гноме.
Вот почему великим богам помимо системы индивидуального контроля необходимо было установить еще и систему социального контроля.
Что это за системы контроля?
Первая базировалась на страхе гноме быть вышвырнутым из эдема из дома из нома во тьму внешнюю. Страх голодной смерти и страх быть съеденным, страх перед болезнями и травмами, страх перед одиночеством и физической болью… Именно этот страх заставлял гноме выполнять свои обязанности в номе.
А вот введение системы социального контроля поставило гноме не просто перед выбором, соблюдать или не соблюдать ту или иную норму поведения, нарушение которой каралось остракизмом, гноме теперь стоял перед выбором, какая норма является правильной и почему. Перед каждым гноме императивным требованием вдруг встали вопросы смысла жизни: Какая она праведная жизнь? Что такое добро? Какой жизненный путь верный? А так как нравственный выбор предполагает личную автономию, то гноме была предоставлена и большая степень свободы. Свободы не в плане того, что хочу то и ворочу, а свободы выбора путей решения стоящих перед ним задач.
Вопросы смысла: Кто я? Куда я? Зачем я? - породили нравственное чувство, ныне известное нам как стыд! Именно стыд и был противопоставлен страху как вид социального контроля.
Остановимся подробнее на этом вопросе.
*Справка: Природный страх - это реакция нашего тела на угрозу нашей жизни. Природный страх имеет под собой биологическую основу (инстинкт самосохранения) он присущ всем живым организмам и стоит на страже нашего физического выживания
Итак, чувство страха имеет инстинктивно-биологическую основу, оно присуще всем животным и выражает отношение к каким-то внешним силам. В положительном смысле ему противостоит чувство защищенности и уверенности в себе.
А теперь рассмотрим это же чувство, но с точки зрения энергетики.
Что значит потерять жизнь?
О, это значит лишиться вмиг всей своей жизненной энергии - живы!
Вот, вот! Так от чего у нас возникает чувство страха?
От угрозы живе!
А как?
??????
Через энергетический пробой! Угроза жизни вызывает пробой и энергия начинает утекать, что и вызывает в нас чувство страха. Страх сигнализирует нам о том, что энергия утекает.
Как так?
Почему когда из раны хлещет кровь, то многие люди при этом зрелище так нервничают, что даже теряют сознание? Это природный страх выключает наше дневное сознание, хотя все системы организма продолжают работать в аварийном режиме.
Зачем он это делает?
Наше ложное эго является настолько значительной персоной, что скорее убьет нас, чем признается себе в том, что оно ничего на самом деле не решает и не контролирует, что оно фейк - маска, личина.
Так, а какова же регуляторная функция страха?
Страх регулирует наши отношения с чужими, потенциально опасными. Страх формирует общность «мы» в оппозиции к «они».
А стыд?
Стыд - более сложное образование, гарантирующее соблюдение групповых норм, т.е. обязанностей по отношению к «своим». Чувство стыда психологически сложнее чувства страха, оно предполагает более высокий уровень осознанности, но действует только внутри общины - внутри племени.
Почему?
Потому что стыдиться можно только своих.
????
В переживаниях стыда нет разграничения мотивов и поступков, стыдиться можно случайных, не зависящих от человека обстоятельств, которые ставят его в невыгодное положение в глазах окружающих. Ведь на его положительном полюсе - честь, слава, признание и одобрение со стороны «своих», на отрицательном - позор, срамота.
Свои кричат: «Карточный долг - долг чести!»
Что это значит?
Давай плати или позор тебе!
Что значит позор?
Значит, что твой социальный статус (авторитет) в группе свалился под плинтус.
Так, например, и поныне в некоторых странах месть является нравственной нормой. Если человек отказывается убить того, кто убил его дядю или тетю, то его будут считать безнравственным человеком. Однако если у нас кто-то учинит вендетту, то люди осудят его, так как в нашем обществе безнравственным считается, если человек убивает кого-либо из мести, даже того, кто убил его дядю.
Этические нормы, ограниченные рамками стыда всегда различны и изменчивы, они распространяются на поступки, но не на тайные помыслы. Стыдиться можно только тогда когда тебя поймали за руку, пока твой поступок не изобличен, то и чувства стыда не возникает.
Далее идет уже другой уровень контроля, более нам известный по чувству вины.
В отличие от стыда, побуждающего человека смотреть на себя глазами каких-то «значимых других» и рефлексировать по поводу своих неадекватных самооценок, чувство вины является внутренним и субъективным моментом. Оно означает суд над самим собой. Кроме того, оно более универсально по содержанию и гораздо шире сферы моральной ответственности перед «своими». Положительным полюсом вины является чувство собственного достоинства. Оно отличается от славы - положительного полюса чувства стыда, тем, что славу воздают и могут отнять у человека другие, достоинство же свое человек создает сам, не нуждаясь во внешней оценке своих решений и поступков никакими признанными обществом авторитетами. Чувство собственного достоинства является оппозицией чести, как сословной привилегии.
Из выше изложенного можно сделать следующие выводы:
- Система контроля в номах богов базировалась на страхе, т.е. на инстинкте самосохранения. Страх и только страх побуждал древних гноме к действию.
- В полисах героев социальный контроль осуществлялся через обостренное чувство стыда - страха перед своими. Убить, украсть, изнасиловать в чужом племени - так слава тебе и величие, а в своем - это неприлично, позор тебе. Мораль полисов была довольно примитивна, смысл ее заключается в том, что если соседнее племя угнало у нас коров, то это очень плохо, а если мы угнали у соседей их коров, то это замечательно.
- В новое время контроль за гномеками стал осуществляться уже через чувство вины. Это понятие нам больше известно как совесть. Виноватым может считать себя лишь тот, кто помнит себя, тот, кто осознает пределы своей реальной ответственности. Чувство вины гораздо шире обязательств в отношении «своих», оно не признает ни понятий, ни авторитетов.
- Все три системы контроля действуют и поныне, к тому же высшая форма нравственного регулирования не отменяет низшую: вина - это стыд пред собой, стыд - это страх перед своими, страх - это если не уважаешь, то будешь бояться.
Понятно! А кто же курирует эту цепочку у гноме?
Даймон! Он же дубль, он же эфирный двойник, он же жива, джива, он же джин лампы.
Даймон не имеет никакого отношения к телу, хотя он как бы в теле - это двойник.
Даймон - это источник нашей энергии, а тело является ее временным вместилищем. В старые времена гноме четко слышали голос даймона, а ныне у них ни стыла, ни совести, ни страха. И хотя некоторые представители «семи миллионов» пытаются развивать свою жизненную силу через физические упражнения, дыхательные практики, асаны и медитации, однако к жизненной энергии физические упражнения не имеют никакого отношения. Они оказывают влияние лишь на расходный (оборотный) энергопотенциал, на возобновляемый, а он не имеет никакого отношения ко времени жизни гноме.
Гноме сегодня совершенно не понимают, что значит время жизни. Время жизни гноме - это ментальность той эпохи, в которую им посчастливилось жить, эта ментальность передается всем и каждому через его даймона. Через собственных даймонов гноме связаны друг с другом в единое целое. Глазами своих персональных даймонов они воспринимают действительность, они видят мир переломленный через призму страха, стыда или вины.
На этом я, пожалуй, пока остановлюсь.
Продолжение следует.
И чьими глазами ты видишь, то на что смотришь.
Продолжая разговор об энергетике гноме, вернемся обратно к нашим городам-государствам - к номам. Эволюционное развитие гноме как раз и началась с раздачи Всевышним «слонов и баранов» своим детям, т.е. с создания номов. В старые добрые времена ном полностью удовлетворял базовые потребности его обитателей, предоставляя гноме защиту, кров, пропитание и возможность продолжения рода.
Более того, он открывал для гноме зону ближайшего развития!
В номах впервые стало практиковаться разделение труда, социальная структура общества постепенно усложнялась: одни гноме выращивали хлеб, другие его выпекали, третьи занимались виноградарством, четвертые скотоводством, одни топили бани, другие заготавливали древесный уголь и все такое прочее, - но все получали свою пайку хлеба, вина, масла, мяса, сексоудовольствий, все мылись в банях и ходили в театр. Кто не хотел участвовать в труде на общее благо того поправляли при распределении ништяков.
Click to viewhttps://youtu.be/bFQ4W8rBAPk
А если кто упорствовал в своей значительности и оказывался совершенно невменяемым, того изгоняли. Изгнание из нома в те времена было чревато ужасной смертью от когтей и клыков диких животных, либо на вертелах и в котлах дикарей-людоедов.
В те мифические времена только зарождались элементы индивидуального самосознания гноме. Однако, чем глубже погружаешься в прошлое, тем скуднее источники и тем сложнее их интерпретация. Также непросто растолмачить современному гноме то, что хотел донести до своего читателя древний автор. Так, например, античные поэты «сердце» и «дух» считали не аллегориями, а самостоятельными - живыми существами, с которыми можно было разговаривать не образно, а натурально.
История языка позволяет проследить эволюцию значений того или иного слова, но для реконструкции выражаемого им явления этого недостаточно, т.к. нельзя быть совершенно уверенными в достоверности умозаключений, основанных лишь на психолингвистическом анализе древних текстов. Так во краю угла мифов стоят не события из жизни отдельных людей, а коллективные судьбы, зато героический эпос выделяет фигуру героя из общей массы людей, хотя его душевные переживания и не раскрываются. Психика эпических героев древности совершенно незамысловата, а сочиняя оду, поэт ограничивался лишь событийной стороной дела.
Отчего так?
А от того, что в старину гномек не являлся самостоятельной производительной единицей, а принадлежал к более общему целому. Понятия «я» не существовало для гномеков, а было лишь понятие «мы», индивидуальность гноме только формировалась в процессе деятельности на общее благо.
Что это значит?
То, что социальной персонализации не было в виду отсутствия социума. Гномек выступал как особь в стаде, он еще мало отличался от животного, его самосознание только начинало проклевываться.
*Справка: Самосознание происходит от бессознательного чувства идентичности, благодаря которому организм безошибочно узнает свои и отторгает чужие клетки.
В начале времен гноме легко усваивали собственные имена, а выучившись языку, могли говорить о себе в первом лице, используя местоимение «я», однако гноме еще не выделяли себя из окружающего мира и переносили на внешние объекты свои собственные мысли, чувства, эмоции… полагая, что воспринимают их как приходящее извне, а не изнутри самих себя. Субъект и объект в сознании гноме еще не были выделены.
Так, к примеру, гноме отправленный отнести кувшин молока по соседству, мог вернуться и рассказать своему господину невероятную историю о том, как по пути земля наклонилась и ударила его по лбу, и как доказательство правдивости своих слов предъявить ручку от разбитого кувшина.
Материальное у гноме еще не отделялось от идеального, а вещь от ее атрибутов, так, к примеру, плохие соседи, могли восприниматься гноме как собственные недостатки. Расщепленность «я» выражалась как «я» - это тело, двойник, несколько душ, имен и т.д. Были даже внешние «я» - перерождение, породнение, преображение и т.д. Также «я» античного гноме включало в себя целую систему специфических отношений, связывающих его с космосом, предками, другими гноме и даже с неодушевленными вещами. Каждый новый этап жизненного цикла гноме предполагал инициацию, т.е. радикальное перерождение - отмирание одних и порождение других элементов его самости, его многочисленных «я».
Подобная концепция самости была типичной для родоплеменного устройства общества. Так, например, Дон Хуан, нарисовав на земле восемь точек, следующим образом объясняет Кастанеде схему устройства человеческого существа:
«Разум непосредственно связан с разговором и косвенно с ощущением, сновидением и видением. Воля косвенно связана с разумом и разговором, и непосредственно с ощущением, сновидением и видением. Главное в человеке - это воля, ведь она непосредственно связана с тремя точками: ощущением, сновидением и видением; во вторую очередь человек - это разум. Центр разума играет гораздо меньшую роль, так как соединен только с разговором».
Далее он поясняет, что оставшиеся две точки соединяются только с волей, удалены от чувства, сновидения и видения, и еще дальше - от разговора и разума.
*Справка: Согласно верованиям йоруба (Нигерия) человек состоит из "ара" (тело), "эми" (дыхание жизни), "оджиджи" (двойник), "ори" (разум, помещающийся в голове), "окон" (воля, находящаяся в сердце) и нескольких вторичных сил, размещающихся в разных частях тела. Само (Буркина-Фассо) выделяют в структуре человека девять элементов, которые не только автономны, но имеют разные истоки: тело ребенок получает от матери, кровь - от отца и т.п.
Не только жизнь, но и смерть воспринималась гноме как нечто множественное, разные компоненты самости после смерти как бы разбредались в разные стороны. Так гноме считали, что душа и двойник всегда пребывают в номе, а после похорон душа сохраняется в специальном святилище (пирамиде), а двойник возвращался обратно в воды реки, в вальгалу. Считалось, что при очередном рождении душа и двойник вселяются в новорожденного, поэтому, кроме родового имени отца, ребенок получал еще и имя того предка, которому он был обязан своими душой и дублем (эфирным двойником).
Настоящий гноме - это живой гноме - имеющий тело, противопоставлялся он существам не имеющим тела. При этом понятие «живой» не отождествлялось с «телом», тело - это то, что поддерживает «настоящего» гноме, ведь тело имеет и топор - это его рукоять, и ночь - это ее млечный путь. «Настоящий гноме» в те времена существовал исключительно лишь в своих отношениях, каждое из которых представляло определенную роль, которую он играл в группе, и вне которой гноме ничто - пустота.
Гноме не воспринимал себя отдельно от своих социальных ролей. И по сей день многие люди не отделяют своего «я» от социальных ролей: покупателя или пассажира, работника или безработного, водителя или пешехода... Когда просишь отдельных представителей «семи миллионов» описать себя, то они начинают излагать отдельные факты из своей жизни, а своими недостатками, к примеру, могут называть «плохих родственников». Анализ индивидуальных особенностей они зачастую заменяеют анализом группового поведения, а личное «я» подменяют общим «мы», т.е. оценка собственного поведения подменяется оценкой эффективности группы.
Имя гноме в старые времена не несло в себе никакой логической информации, оно не передавало никакого смысла, а служило лишь ключом для включения механизма переключения внимания гноме на господина. Такая вот тавталогия получилась: ключ включения переключения. Однако в группе таких же гноме, как и он сам, его имя служило социальным знаком и воспринималось как собственное достояние, как самая дорогая - сокровенная сущность. Античный гноме еще не имел развитого центра разума и не обладал абстрактным мышлением, поэтому не разводил понятие имени и самости, а самость он считал душой. Сознание гноме было обособленным, поскольку племя (ном) оставалось для гноме границей, как по отношению к чужеземцам, так и по отношению к себе. В сознании античного гноме еще не выкристаллизовалось общее понятие «хора» - люди. Людьми для него являлись только соплеменники - это настоящие люди, другие - это нелюди, немые, неживые и т.д. В силу этой обособленности гноме и себя самого мог мерить только в сравнении с другими членами своего племени, видеть только количественные, но не качественные различия.
Гноме был интегрирован в общине не как ее автономный член, а как частица неразрывного целого, немыслимая отдельно от нома. Судьба гноме была неотделима от судьбы его сородичей, он ощущал себя частицей многих поколений предков, начиная с родителей и кончая мифическими родоначальниками племени. Подражание предкам, героям и богам порождало настолько полную идентификацию с ними, что гноме подчас не в состоянии был отличить свои собственные деяния от их деяний.
Традиция переживалась как непосредственное присутствие предков, а отношения жизни и смерти воспринимались как естественный взаимопереход. Гноме не делали различий на прошлое и настоящее поколение, они буквально переживали прошлое в себе. Каждый являлся ответственным не только за самого себя, но и за всех своих соплеменников и предков, не фигурально, а физически: выкуп, обмен заложниками, кровная месть и т.д. В то же время ни в одном из своих действий он не оставался сам на сам с собой, в каждом его решении и поступке соучастниками являлись его сородичи, предки, духи, герои, боги, и притом самым активным образом.
Гноме мог рассказывать историю своего давно умершего предка от первого лица. Так, как будто это он был участником тех стародавних событий. «Я» гноме было, как бы, открыто сзади, оно сливалось с прошлым и вбирало в себя переживания, говорить о которых следовало бы от третьего лица, а не от первого.
Течение жизни и вообще времени воспринималось гноме как циклический процесс существования нома в целом, а не как хронологический возраст отдельной особи. Гноме не считали свои годы. Старинные обряды инициации также были групповыми, а символическая смерть старого и рождение нового «я» (закреплявшееся обретением нового имени) делала преемственность индивидуального «я» довольно ненадежной.
Боги номов для гноме также не являлись личностями в психологическом смысле слова. Они не обладали ни собственной внутренней жизнью, ни психическим единством, чаще всего боги воспринимались как персонифицированные силы, а мистерии «посвящения» выражали не духовное единство с божеством, а общественное отношение, делающего посвященного сыном, приемным ребенком или супругом божества.
Вот, к примеру, эпизод из библии способствующий пониманию подобных моментов. Моисей, получивший от Бога повеление идти в Египет, чтобы вывести оттуда свой народ, вместе с женой Сепфорой и двумя сыновьями отправляется в путь. Когда их в дороге застигает ночь, он устраивается на ночлег в пустыне. Далее происходит нечто очень странное…
Дорогою на ночлеге случилось, что встретил его Господь и хотел умертвить его.
Тогда Сепфора, взяв каменный нож, обрезала крайнюю плоть сына своего и, бросив к ногам его, сказала: ты жених крови у меня.
И отошел от него Господь. Тогда сказала она: жених крови - по обрезанию.
(Исх.4:24-26)
Чтобы это значило?
Идет Моисей в Египет, ведет с собой супругу-иноплеменницу и рожденных от нее детей, но по дороге встречает их некий Ангел, угрожающий ему смертью, но жена умилостивляет его сыновней кровью обрезания.
Приближаемся к пониманию поступков древних гноме.
Сепфора не еврейка, поэтому порождения ее несут в себе видимо-невидимо иноплеменной скверны, что в свою очередь является угрозой для соплеменников Моисея, которых Господь повелел ему вывести из египетского рабства. Ангел угрожает Моисею страхом смерти, т.к. пока не обрезаны его отпрыски, не обрезано все вредное и нечистое. Однако его успокаивает Моисеева сожительница, «отъяв скверну обрезанием отличительного свойства, по которому узнается иноплеменное», и убедив тем самым Господа, что порождение ее чисто.
В Септуагинте в отличие от еврейской книжки, на Моисея нападал не Господь, а Ангел, и в изречении Сепфоры ключевым словом является «жених».
Что бы это значило?
Единство в господе через обрезание у иудеев тождественно евангельскому крещению. В евангелии Церковь представлена невестой, а Господь ее женихом. Священный брак через освящающее воздействие крещения может очистить каждого, кто принадлежит Церкви Христовой. Христиане не обрезаются, так как Христос через свое обрезание очистил их от скверны.
Так от чего же Моисей, поставленный от Бога смотрящим и обязанный точно хранить его закон (держать мазу за господа своего) в самом начале пути преступил его, ведя сыновей в Египет необрезанными, и тем самым нарушил ту заповедь, которая отличала Евреев от представителей других племен?
Дело в том, что в те далекие времена таких понятий как «воля» или «личность» (в контексте сознательной предметной деятельности человека) еще не существовало. Древние гноме не столько совершали свои деяния, сколько создавались ими.
Так, к примеру, мифы древней Греции никогда не рассказывают о подвигах античных героев с точки зрения самого героя как деятеля: как он задумывал свой подвиг, что переживал при этом, как чувствовал себя в момент и после его свершения…
От чего так?
От того, что сам подвиг не являлся в полной мере «личной» заслугой героя - им двигали внешние божественные силы. Герой являлся олицетворением этих сил, проводником их воли, он лишь воплощал в жизнь предначертанное судьбою и только. Гноме не мог стать героем по своей воле, героями рождались по воле богов.
*Справка: Древнегреческое слово "просопон", родственное латинскому "персона", обозначало сначала ритуальную маску, затем - маску, которую одевал актер в театре, и уже как следствие исполняемую им роль. Ныне слово персона понимается как маска (личина), надеваемая личностью в ответ на требования общества. Персона лица представляет собой социальную роль, которую человек играет, выполняя требования, обращенные к нему со стороны общества.
Персона - это то, чем человек является для других, его субъективное целое?
Именно так, но в античных текстах преобладают описания общих черт над индивидуальными, физических над психическими. Так греческая скульптура идеально красива, но совершенно не раскрывает стоящего за внешностью характера, т.к. статуя воплощает в себе вовсе не индивидуальность, а космос - упорядочивающие и эстетические силы и ценности - красоту, молодость, здоровье, силу, движение и т.д., за которыми не стоит ничего, кроме противопоставления космоса - гармонического целого, хаосу - бесформенности, беспорядку, смешению.
Особенно расплывчатым выглядит в древних текстах внутренний мир человека. Так, к примеру, у Гомера вообще нет терминов, обозначающих духовную жизнь человека, все свои поступки герои Гомера объясняют прямым вмешательством и волей богов.
Античная скульптура…
…новое время.
Для нового времени действие является само собой разумеющимся и предполагает наличие деятеля, а это уже персона лица.
Почему?
Потому что деятель нового времени опосредованно находится вне действия, а антики не склонны были индивидуализировать деятеля, они помещали его внутрь действия, их интересовало лишь само действие как таковое, его моральное и метафизическое оправдание, ведь намерения (причины, по которым мы что-то делаем) и мотивы (желаемое, то, что мы хотим получить) одинаково внушались гноме богами.
Выходит, что Гноме желал того, что требовали от него боги?
Да! Но в отличие от христианского предопределения, в котором есть хоть какой-то высший, хотя и совершенно непонятный гноме смысл, судьба античного гноме была слепой и совершенно темной. Она не являлась для гноме внешним атрибутом, она присутствовала в нем натурально, как его дубль - даймон, от которого несчастный гноме избавиться не мог.
*Справка: Даймон - это дух-хранитель гноме, а также знаковых вещей и мест. Даймон (он же Гений) заведовал появлением гноме на свет, он предопределял его характер, а также атмосферу того места, духом которого являлся. Символом даймона была змея.
В христианской традиции представления о Даймоне-Гении, как о духе-хранителе, проявили себя в образе ангела-хранителя, данного человеку Богом при Крещении для помощи и руководства.
Ангел жизни и ангел смерти - это как раз из этой серии.
Только за левым плечом злой, а за правым добрый.
Библейский змей-искуситель - это злой гений места. Искушение Евы змеем очень показательно, т.к. ограниченность в осознании индивидуальной ответственности была свойственна ветхим гноме, а понятия долга, связанного с внутренней нравственной мотивацией, в то время попросту еще не существовало, гноме управлялись обязанностями продиктованными извне. Они не могли выбирать из нескольких открытых возможностей, у них был только один путь, а признание ими своей ответственности за преступление являлось следствием не моральной рефлексии, а железобетонной необходимости, диктуемой установленным порядком вещей.
Отчего так?
От того, что в старые времена планы богов и гноме не совпадали, мало того, они были принципиально несовместим. Да, деятель в гноме уже не растворялся в собственном деянии, но он и не являлся автором действия.
Почему?
Потому что это было время богов и героев, а не время гномеков!
Действия гноме не вписывались в порядок времени, над которым он не был властен, которому он пассивно подчинялся. Значение поступка обусловленного обязанностями ускользало от понимания гноме, превосходило его. Гномеки считали себя ниже своего дела. К примеру, они считали, что творение художника обладает большим совершенством, чем сам художник.
Также следует понимать, что античный канон не оставался все время неизменным, язык тоже развивался. Так, например, древнегреческие слова «сома», «псюхе», «тюмос» и «фюсис» переводятся соответственно как «тело», «душа», «дух» и «природа». Однако перевод этот весьма условен, в античности не существовало идеи нематериальной души или понятия индивидуального тела. «Сома» - это скорее совокупность органов, каждый из которых выполняет определенные физические и психические функции. «Псюхе» - это дыхание, покидающее человека в момент смерти, никаких регуляторных функций душе тогда не приписывалось. С течением времени понятие «псюхе» стало трактоваться как активный источник жизни, т.е. как жива - жизненная сила, а в учении о переселении душ она потихоньку стала приобретать индивидуальность, т.к. одна и та же душа переселялась в разные тела. Впоследствии душа стала противопоставляться телу как источник отваги. Однако не все было так просто, потому что понятие эмоционально чувственной сферы передавалось не только словом «псюхе», но и словом «тюмос», которое (как и латинское «фумус» и санскритское «дхумас») первоначально обозначало дым, а затем - чувства, также эмоционально чувственная сфера передавалась словами «крадие», «кардиа», «этор» и «кэр», означавшими «сердце».
Эволюция психологического словаря хотя и отражает постепенное формирование индивидуальности, но ничего не говорит о развитии самосознания.
Почему?
Потому что у античного гноме понятия «самости» как чего-то внутреннего, исключительно своего еще не существовало, он не мог говорить «сам с собой». Саморефлексия появляется только в философии Сократа, у Платона уже встречаются такие термины как «самопознание», «самопреодоление», «самосовершенствование». Правда, под самостью еще понимаются совершенно разные вещи.
Становление индивидуального самосознания гноме начинается лишь благодаря развитию этических норм.
Почему?
Потому что личную автономию предполагает лишь наличие нравственного сознания, которого у гноме в номах не было. Типичный представитель древнего нома мыслил установленным в его номе порядком вещей как единственно правильным и возможным. Существующие обычаи и традиции обитателей нома - это то, как должно быть и точка! Чужеродные обычаи являются неприемлемыми и даже несуществующими. Наличие подобного самосознания, в кавычках, понятное дело, вело к стремительной деградации и вырождению гноме.
Вот почему великим богам помимо системы индивидуального контроля необходимо было установить еще и систему социального контроля.
Что это за системы контроля?
Первая базировалась на страхе гноме быть вышвырнутым из эдема из дома из нома во тьму внешнюю. Страх голодной смерти и страх быть съеденным, страх перед болезнями и травмами, страх перед одиночеством и физической болью… Именно этот страх заставлял гноме выполнять свои обязанности в номе.
А вот введение системы социального контроля поставило гноме не просто перед выбором, соблюдать или не соблюдать ту или иную норму поведения, нарушение которой каралось остракизмом, гноме теперь стоял перед выбором, какая норма является правильной и почему. Перед каждым гноме императивным требованием вдруг встали вопросы смысла жизни: Какая она праведная жизнь? Что такое добро? Какой жизненный путь верный? А так как нравственный выбор предполагает личную автономию, то гноме была предоставлена и большая степень свободы. Свободы не в плане того, что хочу то и ворочу, а свободы выбора путей решения стоящих перед ним задач.
Вопросы смысла: Кто я? Куда я? Зачем я? - породили нравственное чувство, ныне известное нам как стыд! Именно стыд и был противопоставлен страху как вид социального контроля.
Остановимся подробнее на этом вопросе.
*Справка: Природный страх - это реакция нашего тела на угрозу нашей жизни. Природный страх имеет под собой биологическую основу (инстинкт самосохранения) он присущ всем живым организмам и стоит на страже нашего физического выживания
Итак, чувство страха имеет инстинктивно-биологическую основу, оно присуще всем животным и выражает отношение к каким-то внешним силам. В положительном смысле ему противостоит чувство защищенности и уверенности в себе.
А теперь рассмотрим это же чувство, но с точки зрения энергетики.
Что значит потерять жизнь?
О, это значит лишиться вмиг всей своей жизненной энергии - живы!
Вот, вот! Так от чего у нас возникает чувство страха?
От угрозы живе!
А как?
??????
Через энергетический пробой! Угроза жизни вызывает пробой и энергия начинает утекать, что и вызывает в нас чувство страха. Страх сигнализирует нам о том, что энергия утекает.
Как так?
Почему когда из раны хлещет кровь, то многие люди при этом зрелище так нервничают, что даже теряют сознание? Это природный страх выключает наше дневное сознание, хотя все системы организма продолжают работать в аварийном режиме.
Зачем он это делает?
Наше ложное эго является настолько значительной персоной, что скорее убьет нас, чем признается себе в том, что оно ничего на самом деле не решает и не контролирует, что оно фейк - маска, личина.
Так, а какова же регуляторная функция страха?
Страх регулирует наши отношения с чужими, потенциально опасными. Страх формирует общность «мы» в оппозиции к «они».
А стыд?
Стыд - более сложное образование, гарантирующее соблюдение групповых норм, т.е. обязанностей по отношению к «своим». Чувство стыда психологически сложнее чувства страха, оно предполагает более высокий уровень осознанности, но действует только внутри общины - внутри племени.
Почему?
Потому что стыдиться можно только своих.
????
В переживаниях стыда нет разграничения мотивов и поступков, стыдиться можно случайных, не зависящих от человека обстоятельств, которые ставят его в невыгодное положение в глазах окружающих. Ведь на его положительном полюсе - честь, слава, признание и одобрение со стороны «своих», на отрицательном - позор, срамота.
Свои кричат: «Карточный долг - долг чести!»
Что это значит?
Давай плати или позор тебе!
Что значит позор?
Значит, что твой социальный статус (авторитет) в группе свалился под плинтус.
Так, например, и поныне в некоторых странах месть является нравственной нормой. Если человек отказывается убить того, кто убил его дядю или тетю, то его будут считать безнравственным человеком. Однако если у нас кто-то учинит вендетту, то люди осудят его, так как в нашем обществе безнравственным считается, если человек убивает кого-либо из мести, даже того, кто убил его дядю.
Этические нормы, ограниченные рамками стыда всегда различны и изменчивы, они распространяются на поступки, но не на тайные помыслы. Стыдиться можно только тогда когда тебя поймали за руку, пока твой поступок не изобличен, то и чувства стыда не возникает.
Далее идет уже другой уровень контроля, более нам известный по чувству вины.
В отличие от стыда, побуждающего человека смотреть на себя глазами каких-то «значимых других» и рефлексировать по поводу своих неадекватных самооценок, чувство вины является внутренним и субъективным моментом. Оно означает суд над самим собой. Кроме того, оно более универсально по содержанию и гораздо шире сферы моральной ответственности перед «своими». Положительным полюсом вины является чувство собственного достоинства. Оно отличается от славы - положительного полюса чувства стыда, тем, что славу воздают и могут отнять у человека другие, достоинство же свое человек создает сам, не нуждаясь во внешней оценке своих решений и поступков никакими признанными обществом авторитетами. Чувство собственного достоинства является оппозицией чести, как сословной привилегии.
Из выше изложенного можно сделать следующие выводы:
- Система контроля в номах богов базировалась на страхе, т.е. на инстинкте самосохранения. Страх и только страх побуждал древних гноме к действию.
- В полисах героев социальный контроль осуществлялся через обостренное чувство стыда - страха перед своими. Убить, украсть, изнасиловать в чужом племени - так слава тебе и величие, а в своем - это неприлично, позор тебе. Мораль полисов была довольно примитивна, смысл ее заключается в том, что если соседнее племя угнало у нас коров, то это очень плохо, а если мы угнали у соседей их коров, то это замечательно.
- В новое время контроль за гномеками стал осуществляться уже через чувство вины. Это понятие нам больше известно как совесть. Виноватым может считать себя лишь тот, кто помнит себя, тот, кто осознает пределы своей реальной ответственности. Чувство вины гораздо шире обязательств в отношении «своих», оно не признает ни понятий, ни авторитетов.
- Все три системы контроля действуют и поныне, к тому же высшая форма нравственного регулирования не отменяет низшую: вина - это стыд пред собой, стыд - это страх перед своими, страх - это если не уважаешь, то будешь бояться.
Понятно! А кто же курирует эту цепочку у гноме?
Даймон! Он же дубль, он же эфирный двойник, он же жива, джива, он же джин лампы.
Даймон не имеет никакого отношения к телу, хотя он как бы в теле - это двойник.
Даймон - это источник нашей энергии, а тело является ее временным вместилищем. В старые времена гноме четко слышали голос даймона, а ныне у них ни стыла, ни совести, ни страха. И хотя некоторые представители «семи миллионов» пытаются развивать свою жизненную силу через физические упражнения, дыхательные практики, асаны и медитации, однако к жизненной энергии физические упражнения не имеют никакого отношения. Они оказывают влияние лишь на расходный (оборотный) энергопотенциал, на возобновляемый, а он не имеет никакого отношения ко времени жизни гноме.
Гноме сегодня совершенно не понимают, что значит время жизни. Время жизни гноме - это ментальность той эпохи, в которую им посчастливилось жить, эта ментальность передается всем и каждому через его даймона. Через собственных даймонов гноме связаны друг с другом в единое целое. Глазами своих персональных даймонов они воспринимают действительность, они видят мир переломленный через призму страха, стыда или вины.
На этом я, пожалуй, пока остановлюсь.
Продолжение следует.