МОЙ КРАТКИЙ КУРС ФАЛЬСИФИКАЦИИ ИСТОРИИ
ВЕРСАЛЬ ДРУЖБЕ НЕ ПОМЕХА
За развязывание первой мировой войны ответственность должны нести все её основные участники: никто никому не хотел уступать, никто ни с кем не намерен был договариваться и решать спорные вопросы мирным путём. Нельзя всё валить на одну Германию. В том, что потом происходило в Германии, виновны не только немцы. В шовинистический раж лета 1914-го угодила тогда и Россия.
…Морду в кровь разбила кофейня,
зверьим криком багрима:
«Отравим кровью игры Рейна!
Громами ядер на мрамор Рима!» <…>
Вздувается у площади за ротой рота,
у злящейся на лбу вздуваются вены.
«Постойте, шашки о шёлк кокоток
вытрем, вытрем в бульварах Вены!..»
20 июля 1914 года
Владимир Маяковский. Война объявлена
Нельзя снимать вину и с держав-победительниц. Условия Версальского мирного договора были для Германии настолько унизительными и жёсткими, что вызвали на фоне тяжелейших экономических условий жизни подъём шовинистических, реваншистских настроений и способствовали возникновение разного рода националистических организаций, в том числе и гитлеровской партии. (Только Вторая мировая война вправила западным странам мозги настолько, что стало понятно: гораздо выгоднее помочь Германии восстановить разрушенную войной экономику и установить такую политическую систему, в которой нет никаких тоталитарных излишеств, чем снова до последнего вытрясать из Германии контрибуции и репарации.)
Мало того, государства-победители по сути дела бросили Германию в широко раскрытые объятия Советской России: не добившись в апреле 1922 года успеха на Генуэзской конференции, большевики по настойчивой инициативе Ленина тут же, в курортном местечке Рапалло, далеко от Генуи не удаляясь, быстренько заключила с Германией договор, - ведь Россия была по сути дела второй проигравшей войну стороной. А проиграла она войну не без усилий членов ленинской банды, открыто похвалявшихся тем, что они развалили армию.
…Послевоенное сближение Советского Союза и Германии было взаимовыгодным. СССР после нескольких неудачных попыток захватить с помощью немецких коммунистов и агентуры Коминтерна власть в Германии пошёл на тесное сотрудничество с рейхсвером и немецкими военными промышленниками, чтобы получить доступ к передовым технологиям, современному оборудованию, к новейшим образцам военной техники. Германия преследовала свои цели: по Версальским законам ей запрещено было иметь танки, тяжелую артиллерию, химическое оружие, военную авиацию и подводные лодки, а число военных заводов и объём выпускаемой ими продукции строго регламентировались. Поэтому в 1920-х годах на советской территории было налажено производство боевых отравляющих веществ, проверялись методы их применения и противохимической защиты, немецкие лётчики испытывали нелегально построенные в Германии военные самолеты, немецкие конструкторы модернизировали свои танки…
Теперь стало общеизвестным, что за эти десять лет до триумфа нацистов была достигнута секретная договорённость между рейхсвером - германской армией и Красной Армией. Советская Россия способствовала тому, что Германской республике удалось обойти пункт Версальского договора, запрещающий подготовку высших артиллерийских и танковых кадров, а также развитие авиации и химических средств ведения войны. Всё это удалось проделать на советской территории. Со своей стороны Красная Армия получила возможность пользоваться услугами германских военных советников. Обе армии обменивались информацией. Общеизвестно также, что в течение всего этого десятилетия советско-германская торговля процветала. Немцы вкладывали свой капитал в советскую промышленность и получали концессии в Советском Союзе. Советское правительство закупало в Германии оборудование и приглашало на работу немецких технических специалистов.
Вальтер Кривицкий. Я был агентом Сталина
С 1925 по 1933 год в авиационной школе под Липецком обучались немецкие лётчики, за это время хорошо изучившие с воздуха соседний Воронеж и другие населённые пункты и стратегические объекты, что потом очень пригодилось немцам для нанесения точных бомбовых ударов (сам Липецк они вроде бы не бомбили - возможно, что не только в знак благодарности: кое-кто из немецких лётчиков, говорят, успел обзавестись там семьями…).
Соболев Д. А., Хазанов Д. Б. Липецкая секретная авиашкола
Дмитрий Соболев. Немецкие «друзья» из Люфтваффе учились под Липецком
Неподалеку от города Вольска Саратовской области был создан объект «Томка» - школа «химической войны», занимавшаяся испытанием приборов и проверкой методов применения боевых отравляющих веществ…
(Учитывая опыт Первой мировой, в СССР крупная ставка в непременной будущей войне делалась на «боевые газы» - что нашло отражение и в художественной литературе того времени. Особенно характерна в этом отношении пьеса Михаила Булгакова «Адам и Ева».)
А под Казанью была танковая школа (учебный центр «Кама»).
Свирин М. Н. Броня крепка. История советского танка. 1919-1937.
Горлов С.А. Совершенно секретно: Альянс Москва - Берлин, 1920-1933 гг.
***
Приход Гитлера к власти на несколько лет расстроил Сталина: он вместе со своими подручными - германскими коммунистами - старательно боролся против заклятых врагов большевизма, германских же социал-демократов, а тут какой-то фюреришка, с людьми которого время от времени общего врага, «социал-фашистов» (по тогдашней сталинской терминологии), на улицах Германии били, всех опередил! Да не честной борьбой на баррикадах, а совершенно бесстыдным, буржуазным способом: голосов на выборах много набрал. Что делают порядочные люди с результатами выборов? - правильно, они на них плюют, лишних депутатов расстреливают, а всякие там учредительные собрания разгоняют, потому что искренне радеют за простых матросиков, вынужденных до изнеможения, до полной усталости караулить этих депутатствующих бездельников…
Девять лет назад повезло купить чрезвычайно интересную книгу Яна Валтина «Из мрака ночи». Ян Валтин (Рихард Кребс) был соратником Тельмана и функционером Коминтерна, в марте 1938 года бежал в США как от Коминтерна, так и от гестапо. В своей книге, первое издание которой вышло в мае 1941 года, он описывает ситуацию в Германии перед приходом нацистов к власти и сразу после.
Тень свастики
Однажды я спросил Эрнста Тельмана:
- Что будет, если Гитлер захватит власть?
- Пусть попробует,- был самоуверенный ответ,- он долго не продержится. Поднимутся рабочие, начнётся гражданская война.
Весной 1932 года прочный союз социалистов и коммунистов мог остановить наступление нацизма и изменить ход мировой истории. Это моё убеждение основано на личном опыте активного участия в борьбе на стороне одной из армий, именно в этом качестве я описываю события, предшествовавшие приходу Гитлера к власти. Я не просто свидетель, я участник этих событий.
<…>
Тринадцати миллионам нацистов противостояло восемь миллионов социал-демократов и около четырех миллионов воинственно настроенных католиков. Баланс сил зависел от компартии, с её пятью миллионами членов. Некоторое время казалось, что антинацистские акции властей в марте-апреле знаменовали собой начало генерального наступления на позиции нацистов, которое должно было смести гитлеризм с политической арены. Рядовые коммунисты были готовы принять участие в этой борьбе. Однако в Москве на 11-й сессии Исполкома Коминтерна рупор Сталина, Мануильский, заявил: «В целях обмана масс социал-демократы заявляют, что главным врагом рабочего класса является фашизм. Нет никаких оснований считать, что фашизм гитлеровского типа является главным врагом трудящихся...»
Голос Мануильского был голосом Кремля. Для коммунистов всего мира это было законом. Это заявление внесло полное смятение в ряды германских коммунистов. В результате партия бросалась из крайности в крайность, от прямого сотрудничества с гитлеровским движением до кровавых стычек с отрядами штурмовиков.
<…>
Лучшими, хотя и невольными союзниками Гитлера стали коммунисты. Инстинктивное недоверие и враждебность настоящих коммунистов по отношению к нацизму откровенно осуждались нашими непогрешимыми вождями в Берлине и Москве. Как часто я слышал наставления старших и, в свою очередь, повторял их своим подчиненным: «Не зацикливайтесь на Гитлере, придерживайтесь партийной линии: наши основные удары мы должны наносить по социал-фашистам - социал-демократической партии! Они и контролируемые ими профсоюзы должны быть разгромлены, только так мы сможем привлечь большинство рабочих на сторону диктатуры пролетариата». Мы старались буквально выполнять эту установку, так как были воспитаны в духе беспрекословного подчинения, скорее в духе Бисмарка, чем Маркса, которому все мы поклонялись. <…>
Штормовое предупреждение
Весь день под гром фанфар маршировали штурмовики. Их глаза светились триумфом. Ночью они маршировали при свете факелов и пели: «Пусть стяги Гитлера трепещут на башнях Германии, это заря немецкой свободы…».
В руководстве партии не было ни малейших сомнений в том, что очень скоро против партии будет развязан жесточайший террор. Мы не питали иллюзий относительно превосходящей мощи военной организации нацистов в сравнении с компартией. Фронтальная атака на нацистов была бы равносильна самоубийству. Немецкий рабочий класс был раздроблен на антагонистические группировки, и их лидеры никак не могли договориться о совместных действиях. Мы знали, что вооружённое выступление в этот момент означало бы физическое уничтожение руководства партии. В этот момент наш курс на «мировую революцию» выглядел абсолютной глупостью. Эрнст Тельман, отказываясь призывать партию к активным действиям, ссылался на высказывание Ленина о том, что «генерал, призывающий армию к бою, в котором поражение неизбежно, заслуживает расстрела».
Однако Москва, судя по всему, не разделяла нашей тревоги. Соответствующие приказы не замедлили поступить в Западное бюро, и Димитров немедленно довёл их до сведения руководства партии. Я участвовал в двух очень бурных совещаниях, одном - в Гамбурге и другом - в Берлине, на которых избранный круг партийных руководителей второго эшелона инструктировали о том, как надо выполнять приказы Москвы.
Москва требовала широкого наступления по всему фронту, которое должно было перерасти во всеобщую забастовку. На совещании в Гамбурге коммунист Вестерман потребовал объяснить ему цель такой акции. На это представитель Коминтерна, венгерский коммунист, ответил:
- Цель - свержение Гитлера. Массовыми забастовками нам удалось сорвать капповский путч. Массовые забастовки сметут и Гитлера.
<…>
Мы приняли «партайбефель» к исполнению. В первые дни февраля 1933 года были распространены миллионы листовок:
«Рабочие Германии! Долой Гитлера! Всеобщая забастовка!»
Эта дикая забастовка была даром небес для Гитлера. Она позволила ему сокрушить даже самые робкие либеральные антинацистские группировки.
Валтин Ян. Из мрака ночи.
М.: Международные отношения, 2000. С. 294-295, 298, 320-321
Это свидетельство немецкого коммуниста-тельмановца. Но и сейчас бытуют рассуждения, что если бы коммунисты и социал-демократы объединились против нацистов, Гитлер оказался бы в меньшинстве. Думаю, что это наивные рассуждения: германские социал-демократы были для большевиков злейшими врагами и никакой взаимодействия с ними в принципе не могло быть. Так что можно определённо сказать, что Гитлера к власти в Германии привёл Сталин с подельниками. Если же пофантазировать, что Сталин решил бы схитрить и дал бы Тельману команду сблокироваться с социал-демократами против нацистов, - но при условии, что канцлером становится коммунист, - то натура большевистская сразу взяла бы верх и германские коммунисты быстренько (с решительной помощью ОГПУ, сотрудниками которого Германия была бы неизбежно наводнена) ликвидировали бы как нацистскую, так и социал-демократическую верхушку, разрешив простым членам их партий вступить в партию Тельмана-Сталина (опыт Советской России и нацистской Германии говорит, что именно так и было бы)…
Но всё это мои домыслы. А реальность была такова, что, несколько охладев к Германии, Сталин вплотную занялся испанскими делами, постаравшись весь накопленный за полтора десятка лет «положительный» опыт строительства соцгосударства всеми доступными подручными средствами передать испанским коммунистам, не гнушаясь даже анархистами (их, как, впрочем, и коммунистов, всегда потом расстрелять можно: территория у Испании небольшая, на ГУЛАГ не потянет, чтобы живыми долго держать…). Гитлеру помощь Сталина почти соседней Испании не по душе пришлась, и вождь немецкой нации решил немного подсобить предводителю нации испанской. Пикантность ситуации состояла в том, что в легионе «Кондор» против советских лётчиков сражались и некоторые «воспитанники» липецкой авиашколы…
Получив приказ Гитлера, Вильберг, ставший уже генерал-лейтенантом, сформировал печально известный легион «Кондор», который возглавили «липецкие питомцы» Хуго Шперле и Вольфрам фон Рихтсхофен. Некоторые из их подчинённых также обучались в Липецке.
В. Петров, Ю. Тихонов. Советский полигон Люфтваффе
***
…Невозможно отрицать роковую для мира в Европе роль Мюнхенского соглашения (термин «Мюнхенский сговор» не совсем точен: сговор был, но он произошёл ещё до подписания соглашения). Особо активно вёл себя премьер-министр Великобритании Чемберлен, который наивно полагал, что сможет предотвратить надвигавшуюся войну, согласившись отдать Гитлеру населённую в основном немцами Судетскую область, перекроив тем самым Чехословакию - спорный продукт распада Австро-Венгрии.
«Я привез мир нашему поколению…»
Мог ли Советский Союз вступиться за Чехословакию? - не только мог, но и очень хотел вступиться. Правда, для этого надо было дождаться, когда если не Лондон, то хотя бы Париж соизволит оказать Чехословакии помощь. Но Англия и Франция хорошо помнили, как Россия, став советской, беспардонно плюнула в 1918 году на все союзнические договорённости и заключила мир с Германией. А Польша и Чехословакия - каждая страна по-своему, но каждая вполне обоснованно - боялись чрезвычайно «миролюбивого» большевистского соседа. Польша отказалась пропустить советские войска через свою территорию даже по воздуху (три предыдущих раздела не позволяли Польше расслабляться). Чехословакия предпочла делать Гитлеру уступка за уступкой и в конце концов сдаться на немилость победителя…
В течение лета [1938 года] фон Мольтке, посол в Варшаве, сообщал в Берлин, что Польша не только откажется помогать Чехословакии и пропустить через свою территорию и воздушное пространство советские войска и советскую авиацию, но и будет претендовать на часть чешской территории - Тешин, о чём уже заявил министр иностранных дел Польши полковник Юзеф Бек.
<…>
В 6.20 утра 30 сентября германский поверенный в делах поднял с постели чешского министра иностранных дел доктора Крофту, вручил ему текст Мюнхенского соглашения и сообщил, что правительству Чехословакии надлежит к пяти вечера того же дня прислать в Берлин двух представителей на первое заседание «международной комиссии» по надзору за исполнением соглашения.
У президента Бенеша… не оставалось другого выхода, кроме как подчиниться. Англия и Франция предали его страну, более того, они встали бы на сторону Гитлера, если бы ему вздумалось применить военную силу в случае непринятия Чехословакией условий Мюнхенского соглашения. В десять часов Чехословакия капитулировала. <…>
По настоянию из Берлина президент Бенеш подал в отставку 5 октября…»
Уильям Ширер. Взлет и падение Третьего рейха
Тем не менее, после того как Гитлер беззастенчиво нарушил Мюнхенский договор и, проглатывая наиболее жирные куски, продолжил расчленение Чехословакии, у западных демократических государств наступило отрезвление - и за Польшу Великобритании с Францией уже пришлось вступиться, в итоге заплатив за своё соглашательство страшную цену.
Но ключевую роль в развязывании Второй мировой войны сыграл сговор между Сталиным и Гитлером, носящий название «пакт Молотова-Риббентропа». Принципиальное отличие Мюнхенского соглашения от пакта Молотова-Риббентропа состоит в том, что у Англии и Франции было наивное желание ценой уступок сохранить мир, а целью сговора Сталина с Гитлером было именно развязывание войны. Каждый из диктаторов стремился, конечно, к своему варианту мирового господства, но сначала надо было решить ближайшие задачи.
Следует подчеркнуть, что между Мюнхенским договором и «пактом Молотова-Риббентропа» есть ещё и существенная разница: Великобритания и Франция согласились на мирную передачу Гитлеру лишь Судетской области; Чехословакия, несмотря на предательство держав, обещавших ей поддержку, могла дать Гитлеру отпор, но предпочла шаг за шагом уступать фюреру, в конце концов просто капитулировав перед ним. Польша же, находясь в гораздо менее выгодном (даже безнадёжном после заключения союза сатаны с дьяволом) положении, предпочла оказать немцам ожесточённое сопротивление…
***
Очередной, третий по счёту (после кайзеровской Германии и Веймарской республики) поворот большевиков в сторону Германии наметился уже осенью 1938 года, после удачного для Гитлера решения судетского вопроса.
Об этом, в частности, пишет в своей книге «Взлет и падение Третьего рейха» работавший в тот период в Германии американский журналист Уильям Ширер:
Трудно указать точно, когда в указанных двух столицах были предприняты попытки достичь взаимопонимания, которые имели столь серьёзные последствия для всего мира. Первый намёк на изменение отношений между двумя странами прозвучал еще 3 октября 1938 года, через четыре дня после встречи в Мюнхене…
Однако известный советский разведчик Вальтер Кривицкий, которому в 1937 году удалось на несколько лет ускользнуть от сталинских палачей (в 1941-м они его и в Вашингтоне разыскали: ведь «спецслужбы живут по своим законам»!), утверждал, что большевики (в чисто конкретном рябом лице Сталина) продолжали делать основную ставку на Германию даже после прихода Гитлера к власти.
Если в Кремле и был кто-то, чьё настроение можно было назвать прогерманским, то таким человеком с самого начала был Сталин. Он приветствовал сотрудничество с Германией с самого момента смерти Ленина и не изменил ему, когда к власти пришел Гитлер. <…>
Своего апогея сталинская политика достигла 10 марта 1936 года, в день заключения секретного германо-японского соглашения, проходившего под видом антикоминтерновского пакта. Условия этого секретного соглашения… окончательно убедили его в необходимости искать союза с Гитлером. В начале 1937 года возможность такой сделки стала реальной. Вряд ли в то время кто-нибудь предполагал, что всё это приведёт к подписанию в августе 1939 года советско-германского договора.
<…>
28 декабря 1933 года, через 11 месяцев после того как Гитлер стал канцлером, Молотов, выступая на съезде Советов, подтвердил приверженность сталинской политике в отношении Германии:
«Наши отношения с Германией всегда занимали особое место в нашей международной политике… Со стороны Советского Союза нет причин для какого-либо изменения политики в отношении Германии».
<…>
26 января 1934 года в обращении Сталина XVII съезду ВКП(б) снова прозвучали те же мотивы. К тому времени Гитлер находился у власти ровно год. Он резко отклонил все политические заигрывания Москвы, не упустив, однако, возможность выговорить себе выгодные кредитные условия торговли с Советской Россией. Сталин расценил это как знак политической доброй воли.
Вальтер Кривицкий. Я был агентом Сталина
Гитлер, правда, кочевряжился первые несколько лет, однако…
Остается только гадать, когда именно Сталин решил пойти на сближение с нацистской Германией. Но для внешнего мира такой поворот состоялся 3 мая 1939 года, когда народный комиссар иностранных дел Максим Литвинов, делавшего ставку на антигерманский союз с Англией и Францией, был неожиданно заменён на прогермански настроенного Вячеслава Молотова. Ещё 1 мая Литвинов, который вёл в то время переговоры с английской делегацией, стоял на трибуне Мавзолея рядом со Сталиным…
Немецкий поверенный в делах на следующий день докладывал в Берлин:
«Внезапная замена вызвала здесь крайнее удивление, так как Литвинов вёл переговоры с английской делегацией и на параде 1 мая стоял рядом со Сталиным…
Поскольку Литвинов принимал посла Британии 2 мая и был на параде, о чём сообщалось вчера в прессе, причиной его отставки могло явиться только внезапное решение Сталина... На последнем съезде партии Сталин говорил о том, что Советский Союз не должен оказаться втянутым в конфликт. Молотов - не еврей, известен как "один из самых близких друзей и соратников" Сталина. Его назначение должно, вероятно, служить гарантией, что внешняя политика будет проводиться строго по предначертаниям Сталина».
Значение внезапной отставки Литвинова было понятно всем. Она свидетельствовала о крутом повороте в советской внешней политике. Литвинов ратовал за коллективную безопасность, за укрепление Лиги Наций, искал способ обезопасить Россию от агрессии со стороны нацистской Германии путём заключения военного союза с Англией и Францией. <…> Тот факт, что еврей Литвинов был заменён не евреем Молотовым (это особенно подчёркивалось в докладе, направленном в Берлин), должен был произвести определённое впечатление в нацистских кругах.
Уильям Ширер. Взлет и падение Третьего рейха
Сотрудник Литвинова Гнедин десятилетия спустя вспоминал:
О снятии Максима Максимовича с поста наркома я не знал; подобные предположения и не могли возникнуть именно в этот день, так как все видели Литвинова во время первомайского парада. Он находился на трибуне мавзолея и сидел в задумчивой и свободной позе чуть ниже той трибуны, на которой расположился Сталин и другие члены правительства, в том числе Берия, щеголявший, кажется, и на этом параде в военной форме НКВД. Позднее я подумал: возможно, Максим Максимович знал, что вскоре будет объявлено об его отставке и своим присутствием на параде демонстрировал, что он на свободе. Не только я вечером 2 мая не знал, что разразилась катастрофа.
Е. А. Гнедин. I. КАТАСТРОФА И ВТОРОЕ РОЖДЕНИЕ
Секретарь ЦК ВКП(б) И. Сталин, не вдаваясь в детали, скромно, но «совершенно секретно», объяснил отставку Литвинова его «серьёзным конфликтом» с Молотовым.
Совершенно секретно
ШИФРОМ
Тт. Сурицу, Майскому, Уманскому, Мерекалову, Гельфанду, Сметанину, Деревянскому, Никитину, Зотову, Листопаду, Потемкину, Никитниковой.
Сообщается для сведения. Ввиду серьезного конфликта между председателем СНК тов. Молотовым и наркоминделом тов. Литвиновым, возникшего на почве нелояльного отношения тов. Литвинова к Совнаркому Союза ССР, тов. Литвинов обратился в ЦК с просьбой освободить его от обязанностей наркоминдела. ЦК ВКП(б) удовлетворил просьбу тов. Литвинова и освободил его от обязанностей наркома. Наркоминделом назначен по совместительству председатель СНК Союза ССР тов. Молотов.
№ 504/ш. 3.V.39 г.
Секретарь ЦК ВКП(б)
И. Сталин
ПРОДОЛЖЕНИЕ