Здесь-и-сейчас: О полноте присутствия
И вот что ещё так и вертится в голове как предмет осмысления. После Сократических чтений, происходивших не где-нибудь, а среди Жигулёвских гор (умопомрачительное, скажу я вам, пространство), случилось не совместное распитие цикуты, а восхождение на эти самые горы в порядке экскурсии. Ну, географы, им надо пространство смотреть. И даже переживать его как личный опыт.
Я очень хотела не ходить, ибо всего связанного с высотой боюсь катастрофически, на физиологическом уровне. Признаваться в этом было очень стыдно: я и так уже именно из этих соображений не полетела туда на самолёте (о чём ни минуты не жалею), и всё время говорить о том, что я чего-то боюсь, переживалось мною как страшная безвкусица. Поэтому я сказала вторую правду, не главную, но тоже настоящую: не пойду, потому что холодно. Там и в самом деле было очень, непредвиденно холодно, и мёрзли мы там все непрерывно. Великодушный организатор Чтений немедленно отдал мне свитер и жилет с собственного плеча. Я была так тронута (стало, кстати, очень тепло), что пошла с ними. Ну, думаю, может, ничего.
И что я вам скажу: это был опыт действительно пиковый. Экзистенциальный. Пограничный.
Я даже не уверена, что у него была полноценная эстетическая компонента, - нет, какая-то точно была, ибо пространства и вправду завораживающе красивые - теперь, по фотографиям, я понимаю это снова и снова. Но всё-таки для настоящего эстетического опыта, думаю, необходимо базовое чувство защищённости - невключённости в происходящее. Дистанции. Здесь же была включённость полная.
Ну то есть мы с определённого момента шли по такой тропинке - узкой, каменистой, - у которой слева крутой обрыв и справа - крутой обрыв (но хватило бы и одного. На некоторых участках был один, слева - ничуть не легче). Потом мы забрались на самую вершину, со всех сторон которой - Огромные Распахнутые Пространства и далеко-далеко внизу - Волга.
Да, это очень сильные виды. Но.
Было чувство пронизывающей, тотальной уязвимости (у меня физически кружится голова при одной мысли о высоте) - и вот ещё что: это-то и было чувством максимального присутствия здесь-и-сейчас, предельной (как-кипятком-ошпаренной) сконцентрированности на переживаемом моменте. Так вот: то чувство рассеянности-по-всем-временам, которое вернулось ко мне, едва мы миновали эти чортовы тропы над обрывами и вернулись в более человекосоразмерное пространство, - оно не просто лучше (это само собой), - оно неизмеримо естественнее и человечнее. Оно полнее и подлиннее. Богаче и плодотворнее. Максимум присутствия - катастрофичен и экстремален. Не дай нам Бог максимума присутствия.
Я, оказывается, не люблю моментов, которые всасывают в себя целиком, вот. Которые не оставляют по своим обширнейшим краям спасительного избытка. И чем больше этого избытка, тем лучше.
И если вы спросите, не случалось ли у меня максимума присутствия с позитивным смыслом, - допустим, в связи с любовью, - я бы сказала: то было совсем другое. То не была никогда сконцентрированность на здесь-и-сейчас, всосанность в него без остатка. То было - и есть - полнота времён. Сияющее Всегда.
Я очень хотела не ходить, ибо всего связанного с высотой боюсь катастрофически, на физиологическом уровне. Признаваться в этом было очень стыдно: я и так уже именно из этих соображений не полетела туда на самолёте (о чём ни минуты не жалею), и всё время говорить о том, что я чего-то боюсь, переживалось мною как страшная безвкусица. Поэтому я сказала вторую правду, не главную, но тоже настоящую: не пойду, потому что холодно. Там и в самом деле было очень, непредвиденно холодно, и мёрзли мы там все непрерывно. Великодушный организатор Чтений немедленно отдал мне свитер и жилет с собственного плеча. Я была так тронута (стало, кстати, очень тепло), что пошла с ними. Ну, думаю, может, ничего.
И что я вам скажу: это был опыт действительно пиковый. Экзистенциальный. Пограничный.
Я даже не уверена, что у него была полноценная эстетическая компонента, - нет, какая-то точно была, ибо пространства и вправду завораживающе красивые - теперь, по фотографиям, я понимаю это снова и снова. Но всё-таки для настоящего эстетического опыта, думаю, необходимо базовое чувство защищённости - невключённости в происходящее. Дистанции. Здесь же была включённость полная.
Ну то есть мы с определённого момента шли по такой тропинке - узкой, каменистой, - у которой слева крутой обрыв и справа - крутой обрыв (но хватило бы и одного. На некоторых участках был один, слева - ничуть не легче). Потом мы забрались на самую вершину, со всех сторон которой - Огромные Распахнутые Пространства и далеко-далеко внизу - Волга.
Да, это очень сильные виды. Но.
Было чувство пронизывающей, тотальной уязвимости (у меня физически кружится голова при одной мысли о высоте) - и вот ещё что: это-то и было чувством максимального присутствия здесь-и-сейчас, предельной (как-кипятком-ошпаренной) сконцентрированности на переживаемом моменте. Так вот: то чувство рассеянности-по-всем-временам, которое вернулось ко мне, едва мы миновали эти чортовы тропы над обрывами и вернулись в более человекосоразмерное пространство, - оно не просто лучше (это само собой), - оно неизмеримо естественнее и человечнее. Оно полнее и подлиннее. Богаче и плодотворнее. Максимум присутствия - катастрофичен и экстремален. Не дай нам Бог максимума присутствия.
Я, оказывается, не люблю моментов, которые всасывают в себя целиком, вот. Которые не оставляют по своим обширнейшим краям спасительного избытка. И чем больше этого избытка, тем лучше.
И если вы спросите, не случалось ли у меня максимума присутствия с позитивным смыслом, - допустим, в связи с любовью, - я бы сказала: то было совсем другое. То не была никогда сконцентрированность на здесь-и-сейчас, всосанность в него без остатка. То было - и есть - полнота времён. Сияющее Всегда.