Про то, как Алексан Сергеич... сподобился...
Мужичок Алексан Сергеич был себе на уме, чернявенький, нá слово спор и бровями кустист! Как-то раз сидел он дома. Дело зимой было, печка изразцовая накалилась и стало ему жарко. А как не жарко-то - дров-то Иван, слуга его, поналожил сколько! Вот, дурень, прости Господи! Вот, всё так у Алексан Сергеича: то одно, то другое!
Встал Алексан Сергеич с кресла, а наверху, на уровне головы-то, - еще жарче! И от вставания во весь рост, хоть и невелик он мужичок, голова закружилась, дак и жарче-ж там, на уровне головы! Вот и обморок с ним случился. В глазах потемнело, в голове зазвенело, Алексан Сергеич глаза закрыл и упал внутри. А снаружи - стоит, с виду как бы спит… Или умер, не дай Бог, конечно. А внутри у него видéние тайным образом происходит...
Идет Алексан Сергеич пó лесу, вокруг ёлки да березки. Присмотрелся Алексан Сергеич: из дерева одного леший на него глядит:
― Что, - говорит, - Алексан Сергеич, с м о т р и ш ь?
― Да просто так, - говорит Алексан Сергеич, - смотрю. Думал - померещилось.
― А еще что думал?
― А еще думал, что, вот, лес какой чистый и... тихий такой.
― Это у нас так в лесу всегда: тихо и чисто. Людей-то нет.
― А чей этот лес-то будет?
― Мой.
― Твой?
― Ну, да, мой.
― Нет, я имею в виду, чей он - владения чьи?
― Я ж тебе говорю - мои.
― А деревня какая здесь в округе имееца?
― Да никакой не имееца. Лесмой без конца и края вокруг растет.
Стало тут Алексан Сергеичу как-то жутко вдруг. Вроде бы и лес светлый такой, и птицы поют, и трава зелёная, а жуть какая-то. А леший - прыг на землю, Алексан Сергеича за руку взял:
- Пойдем, - говорит, - место тут одно есть - как раз для тебя.
И пошли они в чащу. Леший быстро семенит: Алексан Сергеич запыхался. Шли-шли, пришли к озеру. Озеро лесное, стрекозки синенькие вокруг летают. Леший Алексан Сергеичу и говорит:
― Садись, давай, на бережок и смотри в воду. А как что увидишь - мне говори.
Сел Алексан Сергеич на травку и в воду уставился, как леший велел. А в воде всякие там корни, трава подводная, рыбки, жучки-плавунцы!
― Вот, всяких водных тварей вижу, рыбок, там, жуков, лягушка, вроде, всплыла. Глаза у нее... красивые.
― Ты ее спроси про что хотел!
― Про что хотел... хорошо.
― Лягушка, а, скажи, как мне с женой-то быть? Ведь, не люблю я ее больше, а люблю другую, которая во сне ко мне приходит.
Лягушка на берег - прыг, к Алексан Сергеичу поближе, и говорит:
― Та, что во сне к тебе приходит, - русалка она. Не стоит тебе с русалкой водиться.
― А что же делать мне - люблю я ее очень.
― Да... - грустно всквакнула лягушка, - такое твоё дело…
― А увидеть ее можно?
― Можно, но, смотри, - назад не вернешься.
― Почему не вернусь?
― Тосковать будешь по-русалочному так, что и не захочешь.
― Ну и пусть! Нет, ведь, ничего хорошего в мире этом - только злоба, воровство да вранье одно. А там - она!
― Ладно, будь по-твоему, - сказала лягушка и прыгнула в воду, - сердито как будто, - аж брызги во все стороны полетели.
А из воды тут же девушка красотой светлой восстала. Алексан Сергеич побледнел, задрожал, к ней весь потянулся, обнял и заплакал от счастья. Стоят они вместе, обнявшись, Алексан Сергеич плачет, рыдает, а она ему слезы с лица слизывает и смеётся тихо. Леший на это посмотрел, прищурился, повернулся, и в лес ушел. А девушка улыбается и говорит:
― Плачь, Саша, плачь, милый: слезы у тебя вкусные, солёные и сладкие. Я тебя так ждала, ты и представить не можешь! Я тебя ото всех бед поцелую, всю тоску твою выпью. Будешь со мной как царь жить...
Защемило у Алексан Сергеича сердце от ее слов и наполнило его что-то нечеловеческое. Стало ему больно и радостно. Поглядел он русалке своей в лицо и сквозь слёзы сказал:
― Я, кажется, язык птиц понимаю...
― И что говорят?
― Что пропал я, и что это ничего... страшного...
Встал Алексан Сергеич с кресла, а наверху, на уровне головы-то, - еще жарче! И от вставания во весь рост, хоть и невелик он мужичок, голова закружилась, дак и жарче-ж там, на уровне головы! Вот и обморок с ним случился. В глазах потемнело, в голове зазвенело, Алексан Сергеич глаза закрыл и упал внутри. А снаружи - стоит, с виду как бы спит… Или умер, не дай Бог, конечно. А внутри у него видéние тайным образом происходит...
Идет Алексан Сергеич пó лесу, вокруг ёлки да березки. Присмотрелся Алексан Сергеич: из дерева одного леший на него глядит:
― Что, - говорит, - Алексан Сергеич, с м о т р и ш ь?
― Да просто так, - говорит Алексан Сергеич, - смотрю. Думал - померещилось.
― А еще что думал?
― А еще думал, что, вот, лес какой чистый и... тихий такой.
― Это у нас так в лесу всегда: тихо и чисто. Людей-то нет.
― А чей этот лес-то будет?
― Мой.
― Твой?
― Ну, да, мой.
― Нет, я имею в виду, чей он - владения чьи?
― Я ж тебе говорю - мои.
― А деревня какая здесь в округе имееца?
― Да никакой не имееца. Лесмой без конца и края вокруг растет.
Стало тут Алексан Сергеичу как-то жутко вдруг. Вроде бы и лес светлый такой, и птицы поют, и трава зелёная, а жуть какая-то. А леший - прыг на землю, Алексан Сергеича за руку взял:
- Пойдем, - говорит, - место тут одно есть - как раз для тебя.
И пошли они в чащу. Леший быстро семенит: Алексан Сергеич запыхался. Шли-шли, пришли к озеру. Озеро лесное, стрекозки синенькие вокруг летают. Леший Алексан Сергеичу и говорит:
― Садись, давай, на бережок и смотри в воду. А как что увидишь - мне говори.
Сел Алексан Сергеич на травку и в воду уставился, как леший велел. А в воде всякие там корни, трава подводная, рыбки, жучки-плавунцы!
― Вот, всяких водных тварей вижу, рыбок, там, жуков, лягушка, вроде, всплыла. Глаза у нее... красивые.
― Ты ее спроси про что хотел!
― Про что хотел... хорошо.
― Лягушка, а, скажи, как мне с женой-то быть? Ведь, не люблю я ее больше, а люблю другую, которая во сне ко мне приходит.
Лягушка на берег - прыг, к Алексан Сергеичу поближе, и говорит:
― Та, что во сне к тебе приходит, - русалка она. Не стоит тебе с русалкой водиться.
― А что же делать мне - люблю я ее очень.
― Да... - грустно всквакнула лягушка, - такое твоё дело…
― А увидеть ее можно?
― Можно, но, смотри, - назад не вернешься.
― Почему не вернусь?
― Тосковать будешь по-русалочному так, что и не захочешь.
― Ну и пусть! Нет, ведь, ничего хорошего в мире этом - только злоба, воровство да вранье одно. А там - она!
― Ладно, будь по-твоему, - сказала лягушка и прыгнула в воду, - сердито как будто, - аж брызги во все стороны полетели.
А из воды тут же девушка красотой светлой восстала. Алексан Сергеич побледнел, задрожал, к ней весь потянулся, обнял и заплакал от счастья. Стоят они вместе, обнявшись, Алексан Сергеич плачет, рыдает, а она ему слезы с лица слизывает и смеётся тихо. Леший на это посмотрел, прищурился, повернулся, и в лес ушел. А девушка улыбается и говорит:
― Плачь, Саша, плачь, милый: слезы у тебя вкусные, солёные и сладкие. Я тебя так ждала, ты и представить не можешь! Я тебя ото всех бед поцелую, всю тоску твою выпью. Будешь со мной как царь жить...
Защемило у Алексан Сергеича сердце от ее слов и наполнило его что-то нечеловеческое. Стало ему больно и радостно. Поглядел он русалке своей в лицо и сквозь слёзы сказал:
― Я, кажется, язык птиц понимаю...
― И что говорят?
― Что пропал я, и что это ничего... страшного...