Чья, чья башня совершеннее, говорите?!
Ещё из истории прогресса
Человек в высокой башне / История Шуховской башни
Кудесник Владимир Шухов помог России сделать шаг в индустриальную эпоху / Сделано русскими
Против Эйфелевой башни французская прогрессивная общественность отчаянно протестовала. Появление одного из чудес советской Москвы - Шуховской башни, в два с лишним раза уступавшей «сестре» высотой (творение Эйфеля - 300 метров без антенны, детище Шухова - 148 метров), но превосходившей ее по новаторству технологической идеи, общественность в основном приветствовала. ©Ещё сделано русскими
Шуховская башня на улице Шаболовка
Ведь послереволюционная эпоха была временем смелого поиска новых форм. Кроме того, как и творение французского инженера, башня должна была служить для радиопередач, а радиовещание в те времена рассматривалось едва ли не как нацпроект. Оно создавало обширные возможности для пропаганды, а вдобавок к этому предлагало советским гражданам новый вид культурного досуга.Кем был автор этого модернистского, так хорошо вписавшегося в новую эпоху шедевра? В статьях, посвященных судьбе башни, то и дело фигурирует оборот «сооруженная архитектором Владимиром Шуховым». Никаким архитектором, конечно, Шухов не был - как и Эйфель, он был инженером широкого профиля. Как ни странно, его имя, знакомое массовому читателю в основном по созданным им высотным сооружениям, в действительности едва ли не с большим правом украшает историю нефтегазовой промышленности. По его чертежам в России строили трубопроводы, нефтеперегонные установки, нефтеналивные баржи, резервуары для хранения нефти и получаемых ее переработкой энергоносителей. Но это еще не все: проектировал Шухов и мосты, павильоны, доменные печи, здания цехов, элеваторы, воздушно-канатные дороги, маяки, трамвайные парки, вокзалы… Словом, был на все руки мастер.
Лестное предложение
Вся жизнь Владимира Григорьевича Шухова была борьбой с унылой догмой, попыткой взлететь над миром беспрекословных инженерных истин. Еще в гимназии, когда учитель вызвал его к доске доказать теорему Пифагора, он сделал это способом, который сам придумал. Учитель похвалил Володю за оригинальность, но удостоил его ответ двойки за стремление быть «не как все». Этот конфликт - борьба творческого начала с формализмом - красной нитью проходит через всю его жизнь. Шухову удавалось превратить в осязаемую реальность идеи, в которые почти никто из окружающих не верил.
___Владимир Шухов и самое известное из многих его изобретений
Несмотря на то что не всем учителям, как мы видели, нравилась оригинальность его мышления, гимназию Владимир окончил с блестящим аттестатом, а главное - с четким пониманием того, чем он хочет заниматься в жизни. Обладая удивительными способностями к математическим наукам, мальчик уже знал, что хочет быть инженером. Профессия в те годы была востребованной и считалась едва ли не романтической. Промышленный переворот, происходивший в России в последние десятилетия XIX века, привел к строительству по всей стране фабрик, заводов, железных дорог, мостов и т.п. Эта работа постоянно требовала новых решений, поскольку практически ежегодно совершенствовались методы добычи и переработки сырья, менялась техника. От хорошего инженера требовалось не повторять уже известное, а придумывать свое.
По совету отца Владимир поступил в Московское императорское техническое училище. Образование в училище давали хорошее, но учиться было сложно из-за полуказарменных правил. Шухов окончил училище с золотой медалью и удостоился от академика Пафнутия Чебышева - одного из величайших русских математиков XIX столетия, который состоял в половине европейских математических обществ, - лестного предложения остаться на кафедре преподавать. Однако Шухов его отверг - он хотел не преподавать, а конструировать. Практическая деятельность увлекала его сильнее, чем абстрактные вычисления, и вскоре в качестве поощрения Совет училища включил его в состав научной делегации, отправляющейся на Всемирную выставку в Филадельфии.
Жить на Бали? Работать на Бари!
Сама по себе выставка была замечательным событием - на ней Шухов смог увидеть несколько изобретений, которым предстояло вскоре изменить мир - например, телефон, созданный Александром Беллом, и печатную машинку «Ремингтон». Но важнее оказалось знакомство с человеком, сыгравшим значительную роль в судьбе Шухова - его будущим работодателем Александром Бари, талантливым инженером и предпринимателем. Бари, принимавший участие в строительстве Главного здания выставки, принял российскую делегацию, познакомив ее с техническими и промышленными чудесами того времени - например, устроил ей экскурсию по металлургическим заводам Питсбурга, где выплавлялась в те времена половина всей американской стали. Завязывая знакомство с молодыми русскими инженерами, приехавшими в Соединенные Штаты, Бари имел далеко идущие планы - он намеревался вернуться в Россию, чтобы развивать там промышленность. В России, которая была ему родной страной, Бари увидел гораздо больший потенциал, чем в США - природные богатства там были обильнее, а предприимчивых людей, готовых их использовать, - на порядок меньше.
Последние десятилетия XIX века были началом эпохи нефти - в России едва начали осваивать ее месторождения и оттачивали процессы ее переработки. Бари понимал: за нефтью - будущее энергетики. Вернувшись на родину, он в союзе с другим предпринимателем основал компанию «Бари, Сытенко и Ко». Одним из стартовых проектов стал заказ на постройку первого в России нефтепровода - от Балаханских нефтепромыслов до Баку. Для проектирования нефтепровода Бари пригласил Шухова. Эта работа стала для Владимира подлинным подвигом зрелости. Заказ на постройку компании давало «Товарищество нефтяного производства братьев Нобель» (одним из братьев был Альфред Нобель, будущий основатель крупнейшей в мире научной премии. - Примеч. авт.). В отличие от большинства других нефтепромышленников в России (да и в мире), братья Нобель понимали, что транспортировать нефть бочками - тупиковый путь: велики затраты на доставку, велики потери продукта при погрузке. Проект, созданный Шуховым, включал в себя первые в мире резервуары-нефтехранилища цилиндрической формы, а также всю необходимую инфраструктуру.
___Строительство первых в мире сетчатых оболочек-перекрытий двоякой кривизны конструкции Владимира Шухова на Выксунском металлургическом заводе, Выкса, 1897 год
Конкуренты к идее нефтепровода отнеслись скептически: а если вредительство? Любая пробоина приведет к потерям, которые будет несопоставимы с потерями при транспортировке в бочках. Про поджог и говорить ничего. И действительно, поджоги были уже на стадии строительства: извозчики, возившие бочки на телегах, понимали, что в случае успеха затеи они могут попрощаться с работой. Но нефтепровод был возведен рекордно быстро - за несколько месяцев. В декабре 1878 года нефтепровод заработал, и уже в течение первого месяца по нему было перекачено 840 тысяч пудов нефти. За год нефтепровод окупил 10 фунтов стерлингов, потраченных на его строительство, и вдохновил других промышленников на аналогичные проекты. Для охраны от вредителей, кстати, вдоль нефтепровода поставили многочисленные караульные будки.
Работая на Бари, Шухов сделал несколько изобретений мирового значения, связанных с нефтепереработкой. В 1880 году он изобрел форсунку, позволяющую эффективно сжигать мазут, считавшийся бесполезным побочным продуктом нефтепереработки. А в 1891 году разработал промышленную установку для перегонки нефти с разложением на фракции под воздействием высоких температур и давлений, в которой впервые осуществлялся крекинг (расщепление) в жидкой фазе. Шухов был разработчиком и первых российских танкеров - нефтеналивных барж, которые строились по его чертежам в Саратове и Царицыне. До революции по его моделям было построено 82 баржи длиной от 50 до 130 метров.
Занимался Шухов и проектированием городской инфраструктуры. Он, в частности, принял участие в разработке универсальной методики расчета водопроводов, которая была использована компанией Бари при реконструкции системы водоснабжения в Москве, а затем при постройке водопроводов в Тамбове, Харькове, Воронеже и других городах России. Всего на Бари Шухов проработал около сорока лет. Когда уже при советской власти инженера спрашивали, зачем он так долго позволял Бари использовать свой талант, он отвечал, что не только Бари использовал его, но и он - Бари: добивался от него согласия на проекты, которые любая другая компания сочла бы безумными.
Две башни
Нет никаких сомнений, что, затевая постройку своей самой знаменитой башни (а всего их было 200. - Примеч. авт.), Шухов хотел «забить баки» Эйфелю. Это сейчас творение Эйфеля - такой же символ Парижа, как Нотр-Дам или Собор Святого Сердца, а когда-то была лишь новоделом, пионерским решением. Почему Эйфель ограничился всего 300 метрами? Дело не в том, что стальная конструкция башни не смогла бы выдержать собственный вес, будь она метров на 50 выше. Гораздо большую опасность для ее устойчивости в этом случае вызвала бы ветровая нагрузка. Как раз это обстоятельство Шухов сумел обойти, придумав ажурную и вместе с тем устойчивую конструкцию, базовой формой для которой служил однополостной гиперболоид вращения (образуется при вращении гиперболы вокруг ее мнимой оси. - Примеч. авт.). Эта форма позволяла не только экономить металл, но и отказаться от дорогих гнутых элементов, которые были сложны в сборке, тем самым удешевляя стоимость постройки.
Впервые Шухов использовал такую конструкцию в проектировании водонапорной башни в Полибино, которая была построена к открытию Нижегородской выставки в 1896 году. Сооружение высотой в 72 метра оказалось на 45% дешевле по сравнению с проектами, предложенными другими инженерами. При этом было настолько устойчивым, что позволяло водрузить на вершине башни металлический бак, вмещавший шесть с половиной тысяч ведер воды. Еще одной предшественницей знаменитой радиобашни на Шаболовке была водонапорная башня, возведенная по его чертежам в Николаеве. Она была построена в 1907 году, и в ней тоже была использована та столь удачно найденная ажурная конструкция.
___Дебаркадер на Киевском вокзале, восстановленный по первоначальным чертежам Владимира Шухова
Дело чести
Сооружение радиобашни на Шаболовке было делом чести не только для Шухова, но и для Совнаркома. Советское правительство собиралось утереть нос европейской буржуазии, соорудив памятник стремительному технологическому рывку молодого государства (который существовал пока даже не в планах, а в мечтах). Согласно первому проекту, башня должна была обогнать заграничную конкурентку по высоте - планировалось сделать ее 350-метровой. При этом она должна была оказаться в 4,5 раза легче - 2200 против 10 000 тонн. Прозрачность конструкции делала ее неуязвимой даже для сильных порывов ветра. Сетчатая стальная конструкция обеспечивала прочность при куда меньших затратах металла - на единицу ее высоты должно было быть израсходовано в три раза меньше металла, чем на единицу высоты Эйфелевой башни.
Но даже такой проект Совнарком не мог утвердить - шла гражданская война, и сталь охотнее тратили на патроны и снаряды, чем на технические чудеса. Поэтому было принято решение укоротить башню в два с лишним раза. 14 марта 1920 года началось ее строительство, которое, кстати, неоднократно останавливалась из-за отсутствия материалов. В 1922 году началась трансляция радиопередач с вершины башни, а в 1938 году с ее помощью состоялась первая телетрансляция. К слову, именно благодаря Шуховской башне стало популярным слово «гиперболоид», раньше не покидавшее рамок инженерного лексикона. Алексей Толстой назвал им фантастический прибор, созданный вымышленным героем-инженером. А Шухов свои гиперболоиды проектировать не бросил - в том же Нижнем Новгороде, на берегу Оки, в 1929 году он соорудил единственные в мире многосекционные гиперболоидные опоры линии электропередач. Ажурные конструкции Шухов использовал не только в башнях. Например, ему принадлежит проект дебаркадера и перекрытий залов московского Киевского вокзала - застекленное пространство над платформами длиной 230 метра стало крупнейшим в Европе.
Шухов стал одним из «спецов» дореволюционного времени, востребованных в советскую эпоху. С 1918 года он был членом Госкомитета нефтяной промышленности, в 1927 году был принят в состав правительства, а в 1929 году удостоился звания почетного члена Академии наук СССР. Впрочем, 30-е годы, косой прошедшие по старым «спецам», хотя и не затронули Шухова напрямую, но отравили ему впечатление от грандиозной стройки, начавшейся в СССР. В последние годы жизни он предпочитал вести уединенный образ жизни, общаясь лишь с друзьями и хорошо знакомыми коллегами. Зато он стал одним из немногих счастливцев, принявших участие в превращении прежней, лапотной России в развитую индустриальную державу. Шухов воочию увидел плоды многих своих трудов. А в 1932 году, в возрасте 79 лет, он присутствовал на пуске бакинского завода «Советский крекинг», где был реализован разработанный им еще в молодости проект полного цикла переработки нефти.
Илья Носырев
«Русская планета», 6 апреля 2015
Человек в высокой башне / История Шуховской башни
Кудесник Владимир Шухов помог России сделать шаг в индустриальную эпоху / Сделано русскими
Против Эйфелевой башни французская прогрессивная общественность отчаянно протестовала. Появление одного из чудес советской Москвы - Шуховской башни, в два с лишним раза уступавшей «сестре» высотой (творение Эйфеля - 300 метров без антенны, детище Шухова - 148 метров), но превосходившей ее по новаторству технологической идеи, общественность в основном приветствовала. ©Ещё сделано русскими
Шуховская башня на улице Шаболовка
Ведь послереволюционная эпоха была временем смелого поиска новых форм. Кроме того, как и творение французского инженера, башня должна была служить для радиопередач, а радиовещание в те времена рассматривалось едва ли не как нацпроект. Оно создавало обширные возможности для пропаганды, а вдобавок к этому предлагало советским гражданам новый вид культурного досуга.Кем был автор этого модернистского, так хорошо вписавшегося в новую эпоху шедевра? В статьях, посвященных судьбе башни, то и дело фигурирует оборот «сооруженная архитектором Владимиром Шуховым». Никаким архитектором, конечно, Шухов не был - как и Эйфель, он был инженером широкого профиля. Как ни странно, его имя, знакомое массовому читателю в основном по созданным им высотным сооружениям, в действительности едва ли не с большим правом украшает историю нефтегазовой промышленности. По его чертежам в России строили трубопроводы, нефтеперегонные установки, нефтеналивные баржи, резервуары для хранения нефти и получаемых ее переработкой энергоносителей. Но это еще не все: проектировал Шухов и мосты, павильоны, доменные печи, здания цехов, элеваторы, воздушно-канатные дороги, маяки, трамвайные парки, вокзалы… Словом, был на все руки мастер.
Лестное предложение
Вся жизнь Владимира Григорьевича Шухова была борьбой с унылой догмой, попыткой взлететь над миром беспрекословных инженерных истин. Еще в гимназии, когда учитель вызвал его к доске доказать теорему Пифагора, он сделал это способом, который сам придумал. Учитель похвалил Володю за оригинальность, но удостоил его ответ двойки за стремление быть «не как все». Этот конфликт - борьба творческого начала с формализмом - красной нитью проходит через всю его жизнь. Шухову удавалось превратить в осязаемую реальность идеи, в которые почти никто из окружающих не верил.
___Владимир Шухов и самое известное из многих его изобретений
Несмотря на то что не всем учителям, как мы видели, нравилась оригинальность его мышления, гимназию Владимир окончил с блестящим аттестатом, а главное - с четким пониманием того, чем он хочет заниматься в жизни. Обладая удивительными способностями к математическим наукам, мальчик уже знал, что хочет быть инженером. Профессия в те годы была востребованной и считалась едва ли не романтической. Промышленный переворот, происходивший в России в последние десятилетия XIX века, привел к строительству по всей стране фабрик, заводов, железных дорог, мостов и т.п. Эта работа постоянно требовала новых решений, поскольку практически ежегодно совершенствовались методы добычи и переработки сырья, менялась техника. От хорошего инженера требовалось не повторять уже известное, а придумывать свое.
По совету отца Владимир поступил в Московское императорское техническое училище. Образование в училище давали хорошее, но учиться было сложно из-за полуказарменных правил. Шухов окончил училище с золотой медалью и удостоился от академика Пафнутия Чебышева - одного из величайших русских математиков XIX столетия, который состоял в половине европейских математических обществ, - лестного предложения остаться на кафедре преподавать. Однако Шухов его отверг - он хотел не преподавать, а конструировать. Практическая деятельность увлекала его сильнее, чем абстрактные вычисления, и вскоре в качестве поощрения Совет училища включил его в состав научной делегации, отправляющейся на Всемирную выставку в Филадельфии.
Жить на Бали? Работать на Бари!
Сама по себе выставка была замечательным событием - на ней Шухов смог увидеть несколько изобретений, которым предстояло вскоре изменить мир - например, телефон, созданный Александром Беллом, и печатную машинку «Ремингтон». Но важнее оказалось знакомство с человеком, сыгравшим значительную роль в судьбе Шухова - его будущим работодателем Александром Бари, талантливым инженером и предпринимателем. Бари, принимавший участие в строительстве Главного здания выставки, принял российскую делегацию, познакомив ее с техническими и промышленными чудесами того времени - например, устроил ей экскурсию по металлургическим заводам Питсбурга, где выплавлялась в те времена половина всей американской стали. Завязывая знакомство с молодыми русскими инженерами, приехавшими в Соединенные Штаты, Бари имел далеко идущие планы - он намеревался вернуться в Россию, чтобы развивать там промышленность. В России, которая была ему родной страной, Бари увидел гораздо больший потенциал, чем в США - природные богатства там были обильнее, а предприимчивых людей, готовых их использовать, - на порядок меньше.
Последние десятилетия XIX века были началом эпохи нефти - в России едва начали осваивать ее месторождения и оттачивали процессы ее переработки. Бари понимал: за нефтью - будущее энергетики. Вернувшись на родину, он в союзе с другим предпринимателем основал компанию «Бари, Сытенко и Ко». Одним из стартовых проектов стал заказ на постройку первого в России нефтепровода - от Балаханских нефтепромыслов до Баку. Для проектирования нефтепровода Бари пригласил Шухова. Эта работа стала для Владимира подлинным подвигом зрелости. Заказ на постройку компании давало «Товарищество нефтяного производства братьев Нобель» (одним из братьев был Альфред Нобель, будущий основатель крупнейшей в мире научной премии. - Примеч. авт.). В отличие от большинства других нефтепромышленников в России (да и в мире), братья Нобель понимали, что транспортировать нефть бочками - тупиковый путь: велики затраты на доставку, велики потери продукта при погрузке. Проект, созданный Шуховым, включал в себя первые в мире резервуары-нефтехранилища цилиндрической формы, а также всю необходимую инфраструктуру.
___Строительство первых в мире сетчатых оболочек-перекрытий двоякой кривизны конструкции Владимира Шухова на Выксунском металлургическом заводе, Выкса, 1897 год
Конкуренты к идее нефтепровода отнеслись скептически: а если вредительство? Любая пробоина приведет к потерям, которые будет несопоставимы с потерями при транспортировке в бочках. Про поджог и говорить ничего. И действительно, поджоги были уже на стадии строительства: извозчики, возившие бочки на телегах, понимали, что в случае успеха затеи они могут попрощаться с работой. Но нефтепровод был возведен рекордно быстро - за несколько месяцев. В декабре 1878 года нефтепровод заработал, и уже в течение первого месяца по нему было перекачено 840 тысяч пудов нефти. За год нефтепровод окупил 10 фунтов стерлингов, потраченных на его строительство, и вдохновил других промышленников на аналогичные проекты. Для охраны от вредителей, кстати, вдоль нефтепровода поставили многочисленные караульные будки.
Работая на Бари, Шухов сделал несколько изобретений мирового значения, связанных с нефтепереработкой. В 1880 году он изобрел форсунку, позволяющую эффективно сжигать мазут, считавшийся бесполезным побочным продуктом нефтепереработки. А в 1891 году разработал промышленную установку для перегонки нефти с разложением на фракции под воздействием высоких температур и давлений, в которой впервые осуществлялся крекинг (расщепление) в жидкой фазе. Шухов был разработчиком и первых российских танкеров - нефтеналивных барж, которые строились по его чертежам в Саратове и Царицыне. До революции по его моделям было построено 82 баржи длиной от 50 до 130 метров.
Занимался Шухов и проектированием городской инфраструктуры. Он, в частности, принял участие в разработке универсальной методики расчета водопроводов, которая была использована компанией Бари при реконструкции системы водоснабжения в Москве, а затем при постройке водопроводов в Тамбове, Харькове, Воронеже и других городах России. Всего на Бари Шухов проработал около сорока лет. Когда уже при советской власти инженера спрашивали, зачем он так долго позволял Бари использовать свой талант, он отвечал, что не только Бари использовал его, но и он - Бари: добивался от него согласия на проекты, которые любая другая компания сочла бы безумными.
Две башни
Нет никаких сомнений, что, затевая постройку своей самой знаменитой башни (а всего их было 200. - Примеч. авт.), Шухов хотел «забить баки» Эйфелю. Это сейчас творение Эйфеля - такой же символ Парижа, как Нотр-Дам или Собор Святого Сердца, а когда-то была лишь новоделом, пионерским решением. Почему Эйфель ограничился всего 300 метрами? Дело не в том, что стальная конструкция башни не смогла бы выдержать собственный вес, будь она метров на 50 выше. Гораздо большую опасность для ее устойчивости в этом случае вызвала бы ветровая нагрузка. Как раз это обстоятельство Шухов сумел обойти, придумав ажурную и вместе с тем устойчивую конструкцию, базовой формой для которой служил однополостной гиперболоид вращения (образуется при вращении гиперболы вокруг ее мнимой оси. - Примеч. авт.). Эта форма позволяла не только экономить металл, но и отказаться от дорогих гнутых элементов, которые были сложны в сборке, тем самым удешевляя стоимость постройки.
Впервые Шухов использовал такую конструкцию в проектировании водонапорной башни в Полибино, которая была построена к открытию Нижегородской выставки в 1896 году. Сооружение высотой в 72 метра оказалось на 45% дешевле по сравнению с проектами, предложенными другими инженерами. При этом было настолько устойчивым, что позволяло водрузить на вершине башни металлический бак, вмещавший шесть с половиной тысяч ведер воды. Еще одной предшественницей знаменитой радиобашни на Шаболовке была водонапорная башня, возведенная по его чертежам в Николаеве. Она была построена в 1907 году, и в ней тоже была использована та столь удачно найденная ажурная конструкция.
___Дебаркадер на Киевском вокзале, восстановленный по первоначальным чертежам Владимира Шухова
Дело чести
Сооружение радиобашни на Шаболовке было делом чести не только для Шухова, но и для Совнаркома. Советское правительство собиралось утереть нос европейской буржуазии, соорудив памятник стремительному технологическому рывку молодого государства (который существовал пока даже не в планах, а в мечтах). Согласно первому проекту, башня должна была обогнать заграничную конкурентку по высоте - планировалось сделать ее 350-метровой. При этом она должна была оказаться в 4,5 раза легче - 2200 против 10 000 тонн. Прозрачность конструкции делала ее неуязвимой даже для сильных порывов ветра. Сетчатая стальная конструкция обеспечивала прочность при куда меньших затратах металла - на единицу ее высоты должно было быть израсходовано в три раза меньше металла, чем на единицу высоты Эйфелевой башни.
Но даже такой проект Совнарком не мог утвердить - шла гражданская война, и сталь охотнее тратили на патроны и снаряды, чем на технические чудеса. Поэтому было принято решение укоротить башню в два с лишним раза. 14 марта 1920 года началось ее строительство, которое, кстати, неоднократно останавливалась из-за отсутствия материалов. В 1922 году началась трансляция радиопередач с вершины башни, а в 1938 году с ее помощью состоялась первая телетрансляция. К слову, именно благодаря Шуховской башне стало популярным слово «гиперболоид», раньше не покидавшее рамок инженерного лексикона. Алексей Толстой назвал им фантастический прибор, созданный вымышленным героем-инженером. А Шухов свои гиперболоиды проектировать не бросил - в том же Нижнем Новгороде, на берегу Оки, в 1929 году он соорудил единственные в мире многосекционные гиперболоидные опоры линии электропередач. Ажурные конструкции Шухов использовал не только в башнях. Например, ему принадлежит проект дебаркадера и перекрытий залов московского Киевского вокзала - застекленное пространство над платформами длиной 230 метра стало крупнейшим в Европе.
Шухов стал одним из «спецов» дореволюционного времени, востребованных в советскую эпоху. С 1918 года он был членом Госкомитета нефтяной промышленности, в 1927 году был принят в состав правительства, а в 1929 году удостоился звания почетного члена Академии наук СССР. Впрочем, 30-е годы, косой прошедшие по старым «спецам», хотя и не затронули Шухова напрямую, но отравили ему впечатление от грандиозной стройки, начавшейся в СССР. В последние годы жизни он предпочитал вести уединенный образ жизни, общаясь лишь с друзьями и хорошо знакомыми коллегами. Зато он стал одним из немногих счастливцев, принявших участие в превращении прежней, лапотной России в развитую индустриальную державу. Шухов воочию увидел плоды многих своих трудов. А в 1932 году, в возрасте 79 лет, он присутствовал на пуске бакинского завода «Советский крекинг», где был реализован разработанный им еще в молодости проект полного цикла переработки нефти.
Илья Носырев
«Русская планета», 6 апреля 2015