Цей пост можна прочитати
українською мовоюОбъяснять значение терминологии не нужно, пожалуй, никому. Она, в частности, является важной составляющей при формировании образа прошлого, маркируя интерпретируемую реальность, формируя тональность её восприятия и позиционирования. Историческая терминология в научном обороте, публицистике, художественной литературе, исторической памяти цементирует различные стереотипы, обусловливая использование исторических понятий в значении, которое довольно часто имеет мало общего с первоначальным историческим понятием. Такое смещение семантического наполнения приводит к смещению акцентов или вообще к искажению научных концепций интерпретации исторических событий.
Если рассматривать употребление исторической терминологии в России, то для неё по сей день характерен русскоцентрический характер и рассмотрение украинской истории через призму "общерусской культуры". В частности, это касается событий середины XVII в. на территории Украины, где ключевым термином украинско-московского сближения по результатам Переяславской рады является термин/понятие "воссоединение". Фактически оно не имеет альтернативы, его употребление имеет целью подчеркнуть соответствующую интерпретацию.
Этой же цели растворения украинского исторического нарратива в российском служит ограничение верхней границы украинской Национально-освободительной войны 1654 годом (Переяславским соглашением), и термин "единое государство" для обозначения царского главенства над Гетманщиной, что отказывает ей в любой самостоятельности. Существующее на тот момент Украинское государство фактически сводится на уровень особой гетманской власти, то есть на значительно более низкую, чем "государственная" степень самоорганизации общества. Этот курс на размывание суверенитета Гетманщины, цементирование представлений о том, что она не может быть поставлена в один ряд с полноценными раннемодерными государствами, осуществляется, в частности, красноречивым правописанием, по которому понятия "Гетманщина", "Гетманат", "Украинское государство" и подобные передаются с маленькой буквы.
Ещё один характерный вектор эволюции российских подходов касается особенностей использования понятий "Украина", "украинский" относительно раннемодерной эпохи. Если до 1990-х гг. эти термины активно употреблялись, то сейчас их ограничивают, мотивируя тем, что они постоянно эволюционировали и в те времена употреблялись в ином семантическом наполнении, чем в модерном ХІХ в. и позже. Цель очевидна - используя эволюцию самоназвания украинского мира внушить впечатление о самоидентификационном разрыве в Украине между раннемодерными временами и ХІХ в., когда начала формироваться модерная украинская нация. Период с середины XVII до XIX в. в таком случае предстаёт временем восстановления несчастливо нарушенного ранее единства в рамках "общерусской культуры", которое не удалось завершить, в результате чего в ХІХ в. и начали конкурировать вполне органичный проект "великой русской нации" и его искусственная альтернатива - украинское модерное нациотворчество.
Подмена семантического значения наблюдается в России и в употреблении терминов "Малая Русь" и "малороссийский". Они используются для дополнительного подчёркивания органической принадлежности Украины к московскому миру. Такое представление "Малороссии" как части "Великой России" не имеет ничего общего с соотношением этих понятий в умах украинской элиты середины XVII-XVIII вв., когда Малая Русь / Малороссия были тождественны Украине и мыслились первоначальной Русью, расширение которой дало Великую Россию. Это подчёркивало преемственность между Киевской Русью и Гетманщиной / Малой Русью / Малороссией.
Едва ли не наиболее показательным примером российской подмены понятий и манипуляции с терминами являются ситуации, когда речь идёт о раннемодерном самоназвании украинцев "русины" и о Руси как тогдашнем самоназвании, наравне с которым с середины XVII в. начинает использоваться понятие "Украина". С выгодой для концепции "общерусской культуры" русинов и Русь подают руководствуясь исключительно фонетическими особенностями современного русского языка. Поэтому русины становятся "русскими", а не "русинами", прилагательное же от Руси не "русинский", а "русский".
В целом как в российском историографическом, так и в общественном обороте более чем очевидны попытки сохранить и закрепить понятия, формирующие русскоцентричный образ украинского нарратива. И все это имеет государственные основания, основывается на российской государственной идеологии.
Протограф