Дуралекс
Слон в подсудной лавке
По следам вялых препирательств вокруг справедливого наказания, отвешенного судом мелкосерийному насильнику в президентском фраке, редакция "ХВ" на всякий случай задумалась.
С одной стороны, преступник должен сидеть в тюрьме, и даже наиболее гуманные из хеломцев этот тезис не подвергают сомнению. Весь вопрос в том, за что и сколько.
Скажем, самовольное присвоение чужой собственности зачем-то традиционно подразделяется на целый спектр: от вооруженного ограбления с насилием (самое нехорошее деяние) через кражу со взломом, кражу без взлома, ... вплоть до злоупотребления доверием. На этом спектр не кончается, уходя в инфракрасную область: иногда суд решает, что внешне совершенно законная сделка, скреплённая подписями незадачливого покупателя и слишком хитрого продавца, совершена была "с целью обмана" и потому может быть расторгнута. Соответственно, мера наказания в разных случаях определяется разная, от многих лет в тюрьме до штрафа и/или лишения какой-нибудь лицензии.
В сфере отправления естественных с/потребностей спектр теоретически мог бы быть гораздо шире. Например, добровольный п/акт в жанре садо-мазо почему-то не подпадает под статью "нанесение лёгких телесных повреждений" (или подпадает? ау, эксперты?). С другой стороны, пресловутое "он мне жениться обещал, меня лишая чести", как выясняется, тянет на статью, более того, не "мёртвую" статью, а вполне живенькую такую, - 346, пункт "бет", до трёх лет (последнему лгуну дали полтора), причём именно за дачу заведомо невыполнимого обещания (а шубу купить - выполнимое?)...
Слово "изнасилование" (а именно так суд квалифицировал грех Кацава) у любителей литературы и кино вызывает ассоциации с брутальными действиями, когда насильник силой затаскивает жертву в кусты, а там, угрожая физической расправой, надругивается над ней один или более раз. Если память мне не изменяет, преступный тогда ещё не президент привозил свою жертву в ресторан, где кормил и поил её, а потом вёл в свой нумер в той же гостинице, где и совершал над ней развратные действия целыми сутками. В промежутках между оргиями они спускались перекусить, прогуляться, может, преступник даже покупал жертве мороженое на палочке. Но эти леденящие душу подробности, разумеется, известны стали не корреспонденту "Хеломских Ведомостей", а журналистам из других, гораздо менее ответственных изданий. Может, всё это и липа была, сочинённая соучастниками сексуального бандита*.
Что такое "принуждение к п/связи с использованием с/положения", тоже можно не объяснять. Например, профессор может намекнуть студентке, что для успешной работы над дипломом или диссертацией надо теснее общаться с научным руководителем. Бедная студентка, уже заплатившая немало денег за своё обучение в университете, оказывается перед нелёгким выбором: плюнуть в лицо негодяю и хлопнуть дверью, или стиснув зубы, пройти через унижение**. Но в гораздо худшем положении находится сотрудница канцелярии президента. Эта беззащитная женщина, член профсоюза, имеющая постоянную позицию (а не сезонный контракт), конечно, не в состоянии отказать монстру в спинжаке, когда тот, чмокая слюнявыми губами, предлагает ей вместе поехать куда-нибудь "по делам" с ночёвкой в пятизвездночном отеле за счёт налогоплательщика. Более того, эта несчастная жертва, в записной книжке которой - личные телефоны министров, миллионеров, предпринимателей, жертвователей, - всех тех, кто обивает порог канцелярии президента, - она, если уволится, уже никогда-никогда не найдёт себе работу: ни один иерусалимский строительный подрядчик никогда не возьмёт её, помня, как она оскорбила символ государства! Которую из этих двух женщин закон должен защищать более непреклонно? ясно же, что вторую! поскольку она никак не могла сама себя защитить, - джунгли, сущие джунгли там, в президент-хаусе. Везде кусты, под каждым кустом притаился насильник.
Но окончательную истину, как все знают, устанавливает только суд. Который в данном случае, руководствуясь интересами серийно потерпевших, не огласил пикантные подробности любовных многоугольников, а просто постановил, как отрезал: "виновен в изнасиловании", со счётом 2:1. А потом припаял семерик плюс два, чтоб все видели, что у нас неприкосновенных нет.
❝Прокурор просил полгода,
А судья дал двадцать пять.
У судьи ни к чёрту нервы,
Мог и на фиг расстрелять.
Большой невроз.❞
И правильно. Нечего было жаловаться в суд на шантажистку, и уж точно настоящей наглостью со стороны насильника было отказываться от сделки с прокуратурой, - давали же шанс мерзавцу!
А к суду у нас доверие крепнет день ото дня. Со счётом 2:1. Редакция просит составлять списки кандидатов для грядущей показательной порки. Профессоров, художников и журналистов не предлагать.
_________________________________
* Довольно аккуратно процесс изложен на английской Вики: Кацаву прокуратура предложила сделку, по которой он сознаётся в sexual harassment (никак не изнасилование!) и платит штраф женщине, шантажировавшей его. Кацав сначала было принял такую сделку, но потом, видимо, получив в свои руки lettre douce, написанное дамой, решил, что оно полностью обеляет его от обвинений даже в сексуальных домогательствах.
** Иерусалимский профессор Эяль Бен-Ари был обвинён тремя своими студентками в сексуальных домогательствах. Тем не менее уголовное дело не было открыто, а администрация Иерусалимского университета ограничилась тем, что отстранила профессора на два года от преподавания. Таков вот duralex. Профессор ранее прославился научным руководством над одной очень интересной работой. Ученица профессора долго искала свидетельства того, что израильские оккупанты и агрессоры, как принято среди оккупантов и агрессоров, регулярно насилуют арабских женщин, стариков и детей. Не обнаружив ни одного такого случая, молодая учёная сделала единственно правильный вывод: сионистские агрессоры настолько дегуманизируют местное население, что брезгуют вступать с ним в п/контакт.