P.S. к предыдущему
P.S. к предыдущему
В реальности в истории, положенной в основу сюжета "Батума" (а он взят с довольно большой степенью точности из газетной хроники) жандармского полковника звали Зейдлиц. У Булгакова -
Трейниц (Treunitz), с прозрачной игрой слов - treu-, основа со смыслом "истинный, верный, надежный" (то самое, что англ. true). Любопытно, что Булгаков в текст потрудился вбить даже то, что полковник строго ограничивает себя в средствах: "Тебя не допрашивал полковник Трейниц? Нет? А меня он допрашивал шесть раз! Шесть ночей я коверкал фамилию Джугашвили и твердил одно и то же - не знаю, не знаю, не знаю такого! И разучился на долгое время мигать глазами, чтобы не выдать себя! И Трейниц ничего от меня не добился! А ты не знаешь, что это за фигура!"
Теперь и мы знаем, что это за фигура: он на допросах (по крайней мере по таким делам - все-таки не о подготовке взрыва Первопрестольной речь) принципиально не пытает и не бьет, даже если допрашиваемый заведомо виновен и намертво ушел в запирательство.
В реальности в истории, положенной в основу сюжета "Батума" (а он взят с довольно большой степенью точности из газетной хроники) жандармского полковника звали Зейдлиц. У Булгакова -
Трейниц (Treunitz), с прозрачной игрой слов - treu-, основа со смыслом "истинный, верный, надежный" (то самое, что англ. true). Любопытно, что Булгаков в текст потрудился вбить даже то, что полковник строго ограничивает себя в средствах: "Тебя не допрашивал полковник Трейниц? Нет? А меня он допрашивал шесть раз! Шесть ночей я коверкал фамилию Джугашвили и твердил одно и то же - не знаю, не знаю, не знаю такого! И разучился на долгое время мигать глазами, чтобы не выдать себя! И Трейниц ничего от меня не добился! А ты не знаешь, что это за фигура!"
Теперь и мы знаем, что это за фигура: он на допросах (по крайней мере по таким делам - все-таки не о подготовке взрыва Первопрестольной речь) принципиально не пытает и не бьет, даже если допрашиваемый заведомо виновен и намертво ушел в запирательство.