Белые «Моисеи»: Последний козырь монархии-3.
Начало здесь и здесь.
Больше всего Дроздовского страшили переправы через крупные водные артерии, где, следуя логике, Красные отряды и должны были встречать противника, что немцев с австрияками, что Белых. Действительно, при отсутствии нормальной переправы бригаде пришлось бы бросить всю артиллерию и обоз, что превратило её в крупный аналог шаек местных панов-атаманов. Поэтому места возможных переправ тщательно изучались разведчиками до подхода основных сил. Именно они обнаружили, что переправа на реке Конке под Бериславом занята австрийцами, но на противоположной стороне Красные копают окопы. Дроздовский незамедлительно высылает к австрийцам своего начштаба Войналовича, чтобы тот, пользуясь их временной слабостью (300-400 человек и 4 пулемёта), убедил последних не чинить препятствий отряду, который идёт бороться с большевиками.
В общем, в очередной раз Белые борцы за «единую и неделимую» вполне себе удачно договорились с оккупационными властями. О чём Дроздовский оставил весьма красноречивую запись в дневнике:
Австрийцы - враги, но с ними приятнее иметь дело, нежели с этими поистине ламброзовскими типами.
Это к слову о делах в Таганроге, но, в целом, неплохо показывает с кем он лучше всего находил общий язык. В итоге вновь испечённые союзники приступили к обустройству позиции, впрочем, не забывая организовывать их так, чтобы отбить атаку со стороны своих «друзей»:
Странное впечатление оставляло положение и переговоры - три стороны, три врага. Каждая сторона враждебна остальным двум, но случайным ходом обстоятельств вынуждена бороться совместно. Все время строил свое развертывание с учетом противодействовать измене; они также что-то очень пытаются иметь расположение, удобное для обороны против нас.
На утро назначили штурм, но его не случилось. Ночью Красные сбежали. Местные жители потом рассказывали добровольцам, что если Красные довольно активно сопротивлялись немцам и австрийцам, которые пленных щадили, то Белый отряд вызвал у них откровенную панику. Ибо идут «князья и бароны, которые всех беспощадно вешают». В общем, одно появление дроздовцев стало тем тараном, который пробил брешь в обороне Красных, а основные трудности бригаде доставили пререкания с немецкими патрулями по поводу дележа трофейного имущества (в Каховке хранились снаряды для трёхдюймовок), ибо по мере подхода к ним подкреплений трогательная боевая «дружба» сразу стала давать трещину.
Колонна дроздовцев в Херсонской степи. Вполне видны все логистические особенности того времени, когда большая часть армии передвигалась пешком.
Дальше по пути следования стоял Мелитополь. Михаил Гордеевич решил, что с юга их подход будет более неожиданным, поэтому дал приказ выдвигаться на ст. Акимовка. Здесь он столкнулся с элементами маневренной войны, которая процветала в начале гражданской войны. Так называемая "эшелонная война".
Суть была в следующем. Небольшая группа вооружённых людей в 100-200 человек садилась на поезд, иногда добавляя к нему блиндированные платформы (а на пике крутости и бронепоезда) после чего ехала устанавливать Красную, Белую, Зелёную (нужное подчеркнуть) власть или просто пограбить (а иногда совмещая «удовольствия») вдоль железной дороги. Для 1918 года это было достаточно, чтобы такие небольшие, но сплочённые группы брали мелкие и средние (а иногда и крупные) населённые пункты «на копьё». Что будет, если такой «маневренной» группе встретиться настоящее армейское подразделение дроздовцы показали в Акимовке. Они заранее подготовились к встрече поезда с красноармейцами, после чего заблокировали его движение и покрошили всех его обитателей из пулемётов.
Второй эшелон, видя произошедшее, отошёл от станции и попытался атаковать её в пешем строю. Но в силу плохой организованности Красные попали под удар кавалерийских эскадронов и были разбиты «на голову». Пленных, как стало принято, перебили, а дроздовцам, которые отделались небольшими потерями, досталось многочисленные трофеи, так как эшелоны таких «маневренных» групп были не только местом передвижения, но и хранения эспоприированных «ништяков». К тому же этот разгром очистил дорогу на Мелитополь, откуда Красные банально бежали.
На следующий день бригада вошла в город, который, как пишет Михаил Гордеевич, был сплошным триумфальным шествием. Что неудивительно, так как Красные толковых органов власти организовать не успели, а в экспроприациях уже отметились. В последствие тоже самое будет и с Белыми, ибо дать что-либо гражданскому населения они не могли, а вот навесить тяготы снабжения войны - пожалуйста. Эта специфика гражданского конфликта ещё не раз аукнется воющим сторонам по обе стороны баррикады. А пока Дроздовский наслаждается «минутами» отдыха, инспектируя военные склады и организовывая местную самооборону, которая активно начала выявлять недобитых «большевиков» (выявила в итоге 42 человека с закономерными результатами).
Здесь выяснилось, что к городу (по слухам) подходит, аж, 600-тысячная армия Красных с Крыма. Сам Дроздовский слухам не поверил, но приказал быть на чеку. В данном случае он совершил другую ошибку, сделав все распоряжения вслух. Что сразу же достигло ушей местной самообороны, реакция которой была незамедлительна: они, побросав оружие, разбежались. Ну, понятное дело, это не безоружных «большевиков» по схронам отлавливать.
В итоге выяснилось, что на Мелитополь движется очередная «маневровая» группа Красных. К этому времени у дроздовцев уже была своя блиндированная платформа (захваченная в Акимовке), которая вступила в пулемётную дуэль с большевиками. Последние ещё пытались обстреливать Белых с помощью артиллерии, но она, давая чудовищные недолёты, била, в основном, по своим. Наглядный пример того, что одним революционным рвением опытного врага не победить. В итоге Белые под огнём противника спокойно разобрали железнодорожные пути и на этом вооружённое противостояние закончилось. Тем более что в город уже входили немецкие части и представители украинского самостийного правительства, поэтому основные «боестолкновения» перетекли на дипломатические фронты.
Как всегда с немцами вышел полный политез и взаимопонимание (тем более что их было мало). Наглели свободолюбивые укры, которые тоже хотели приобщится к дележу трофеев и городской казны. При этом были не против, чтобы Дроздовский дал им своих людей для расстрельной команды. Что сильно возмутило последнего. Всё-таки он был человеком сословной чести, который предавался казням не ради любви к искусству, а во исполнение своих идеологических установок. Впрочем, о представителях ещё той украинской самостийщине он скажет словами актуальными и поныне:
С украинцами, напротив, отношения отвратительные: приставанье снять погоны, боятся только драться - разнузданная банда, старающаяся задеть. Не признают дележа, принципа военной добычи, признаваемого немцами. Начальство отдает строгие приказы не задевать - не слушают. Некоторые были побиты, тогда успокоились: хамы, рабы. Когда мы ушли, вокзальный флаг, (даже не строго национальный) сорвали, изорвали, истоптали ногами…
Немцы - враги, но мы их уважаем, хотя и ненавидим… Украинцы - к ним одно презрение, как к ренегатам и разнузданным бандам.
Немцы к украинцам - нескрываемое презрение, третирование, понукание. Называют бандой, сбродом; при попытке украинцев захватить наш автомобиль на вокзале присутствовал немецкий комендант, кричал на украинского офицера: «Чтобы у меня это больше не повторялось». Разница отношения к нам, скрытым врагам, и к украинцам, союзникам, невероятная.
Они действительно банда, неуважение к своим начальникам, неповиновение, разнузданность - те же хамы.
Украинские офицеры больше половины враждебны украинской идее, в настоящем виде и по составу не больше трети не украинцы - некуда было деваться… При тяжелых обстоятельствах бросят их ряды.
Тем не менее, Михаил Гордеевич старался придерживаться нейтральной политики, не раздражая лишний раз что немцев, что самостийщиков. Ибо, случись перевес в силах, не известно - как повели бы себя благородные тевтоны и менее благородные укры. Поэтому отряд без особых промедлений шествовал дальше.
Далее Белые заняли Бердянск, где, впрочем, власть Советов уже была свергнута местным союзом инвалидов (по-нашему ветеранов). Ну, а появление бригады под города - одним этим фактом разогнало последних защитников Советской власти, которые, впрочем, к этому времени лишь бессистемно обстреливали город из 6-ти дюймовых орудий, установленных на рыбацкие шаланды.
Далее Дроздовский был больше озабочен интендантскими вопросами, чем борьбой с организованными отрядами, стараясь либо договориться, либо утащить всё, что плохо лежит - благо склады ещё ломились военными запасами. Учитывая бардак на местах - без добычи он не уходил.
Здесь впервые отмечено, как меняется отношение к дроздовцам по мере появления индустриальных городов. Вот, что он написал про Мариуполь:
Население Мариуполя и наших деревень большевистского типа, масса против нас, сказываются фабрики… Интеллигенция, конечно, за, но ее мало.
Это к слову о том, что Город и Село существенно различались между собой. Впрочем, в этом время бригада вступает в богатые казацкие станицы, которые восторженно встречают дроздовцев. Здесь в их состав вливается серьёзное количество хорошо подготовленных добровольцев - растёт конная составляющая отряда. А Михаил Гордеевич стремиться вперёд, ибо немцы на подходе к Таганрогу, Ростов под Красными, но дальше добровольцы и восставшие казаки ведут с ними борьбу с переменным успехом.
Здесь, впрочем, произошёл ещё один эпизод, показывающий всю сложность революционных раскладов. В Фёдоровке дроздовцы:
Попа-красногвардейца выдрали. Только ради священства не расстреляли, ходил с ружьем с красной гвардией, брал награбленное, закрыл церковь и ограбил ее.
Бывало и такое…
Теперь перед дроздовцами был Ростов, где у Красных были сосредоточены существенные силы. Однако, как потом с грустью говорили их отчёты: у всего этого воинства не было единого руководства. С организацией охраны и разведкой - дело тоже обстояло швах. Именно поэтому ночной натиск дроздовцев оказался неожиданным и привёл к успеху - был захвачен железнодорожный вокзал. Только к утру Красные очухались и стали подтягивать подкрепления к Ростову, где и стало сказываться их численное преимущество. Я ещё несколько раз покажу, что, не смотря на малую квалификацию Красной гвардии и полуанархический стиль управления, частенько случалось, когда «масса гнёт сталь». Поэтому понимая, что город не удержать, Дроздовский пробился в Чалтырь, потеряв около ста бойцов личного состава.
Существенным бонусом стало то, что ночная атака дроздовцев оттянула часть красных сил из-под Новочеркасска (к слову - столицу Войска Донского), что позволило южной группе казачьего ополчения полковника С.В. Денисова взять город. Красные попытались отбить его, стянув под ним сильную армейскую группировку. Ну, а дальнейшие действия были продиктованы логикой событий. Дроздовцы выдвинулись на помощь к Новочеркасску, где неожиданным ударом во фланг опрокинули Красные отряды и разбили их.
Здесь оканчивается знаменитый 1200-вёрстовый переход дроздовцев «Яссы-Дон», который не только оказался успешным для самих участников, но и оказал существенное влияние на развитие Белого движения на Юге страны. Ну, а почему, собственно, я назвал серию постов «последним козырем монархии» и как последовали дальнейшие пути бригады - я расскажу позже.
Больше всего Дроздовского страшили переправы через крупные водные артерии, где, следуя логике, Красные отряды и должны были встречать противника, что немцев с австрияками, что Белых. Действительно, при отсутствии нормальной переправы бригаде пришлось бы бросить всю артиллерию и обоз, что превратило её в крупный аналог шаек местных панов-атаманов. Поэтому места возможных переправ тщательно изучались разведчиками до подхода основных сил. Именно они обнаружили, что переправа на реке Конке под Бериславом занята австрийцами, но на противоположной стороне Красные копают окопы. Дроздовский незамедлительно высылает к австрийцам своего начштаба Войналовича, чтобы тот, пользуясь их временной слабостью (300-400 человек и 4 пулемёта), убедил последних не чинить препятствий отряду, который идёт бороться с большевиками.
В общем, в очередной раз Белые борцы за «единую и неделимую» вполне себе удачно договорились с оккупационными властями. О чём Дроздовский оставил весьма красноречивую запись в дневнике:
Австрийцы - враги, но с ними приятнее иметь дело, нежели с этими поистине ламброзовскими типами.
Это к слову о делах в Таганроге, но, в целом, неплохо показывает с кем он лучше всего находил общий язык. В итоге вновь испечённые союзники приступили к обустройству позиции, впрочем, не забывая организовывать их так, чтобы отбить атаку со стороны своих «друзей»:
Странное впечатление оставляло положение и переговоры - три стороны, три врага. Каждая сторона враждебна остальным двум, но случайным ходом обстоятельств вынуждена бороться совместно. Все время строил свое развертывание с учетом противодействовать измене; они также что-то очень пытаются иметь расположение, удобное для обороны против нас.
На утро назначили штурм, но его не случилось. Ночью Красные сбежали. Местные жители потом рассказывали добровольцам, что если Красные довольно активно сопротивлялись немцам и австрийцам, которые пленных щадили, то Белый отряд вызвал у них откровенную панику. Ибо идут «князья и бароны, которые всех беспощадно вешают». В общем, одно появление дроздовцев стало тем тараном, который пробил брешь в обороне Красных, а основные трудности бригаде доставили пререкания с немецкими патрулями по поводу дележа трофейного имущества (в Каховке хранились снаряды для трёхдюймовок), ибо по мере подхода к ним подкреплений трогательная боевая «дружба» сразу стала давать трещину.
Колонна дроздовцев в Херсонской степи. Вполне видны все логистические особенности того времени, когда большая часть армии передвигалась пешком.
Дальше по пути следования стоял Мелитополь. Михаил Гордеевич решил, что с юга их подход будет более неожиданным, поэтому дал приказ выдвигаться на ст. Акимовка. Здесь он столкнулся с элементами маневренной войны, которая процветала в начале гражданской войны. Так называемая "эшелонная война".
Суть была в следующем. Небольшая группа вооружённых людей в 100-200 человек садилась на поезд, иногда добавляя к нему блиндированные платформы (а на пике крутости и бронепоезда) после чего ехала устанавливать Красную, Белую, Зелёную (нужное подчеркнуть) власть или просто пограбить (а иногда совмещая «удовольствия») вдоль железной дороги. Для 1918 года это было достаточно, чтобы такие небольшие, но сплочённые группы брали мелкие и средние (а иногда и крупные) населённые пункты «на копьё». Что будет, если такой «маневренной» группе встретиться настоящее армейское подразделение дроздовцы показали в Акимовке. Они заранее подготовились к встрече поезда с красноармейцами, после чего заблокировали его движение и покрошили всех его обитателей из пулемётов.
Второй эшелон, видя произошедшее, отошёл от станции и попытался атаковать её в пешем строю. Но в силу плохой организованности Красные попали под удар кавалерийских эскадронов и были разбиты «на голову». Пленных, как стало принято, перебили, а дроздовцам, которые отделались небольшими потерями, досталось многочисленные трофеи, так как эшелоны таких «маневренных» групп были не только местом передвижения, но и хранения эспоприированных «ништяков». К тому же этот разгром очистил дорогу на Мелитополь, откуда Красные банально бежали.
На следующий день бригада вошла в город, который, как пишет Михаил Гордеевич, был сплошным триумфальным шествием. Что неудивительно, так как Красные толковых органов власти организовать не успели, а в экспроприациях уже отметились. В последствие тоже самое будет и с Белыми, ибо дать что-либо гражданскому населения они не могли, а вот навесить тяготы снабжения войны - пожалуйста. Эта специфика гражданского конфликта ещё не раз аукнется воющим сторонам по обе стороны баррикады. А пока Дроздовский наслаждается «минутами» отдыха, инспектируя военные склады и организовывая местную самооборону, которая активно начала выявлять недобитых «большевиков» (выявила в итоге 42 человека с закономерными результатами).
Здесь выяснилось, что к городу (по слухам) подходит, аж, 600-тысячная армия Красных с Крыма. Сам Дроздовский слухам не поверил, но приказал быть на чеку. В данном случае он совершил другую ошибку, сделав все распоряжения вслух. Что сразу же достигло ушей местной самообороны, реакция которой была незамедлительна: они, побросав оружие, разбежались. Ну, понятное дело, это не безоружных «большевиков» по схронам отлавливать.
В итоге выяснилось, что на Мелитополь движется очередная «маневровая» группа Красных. К этому времени у дроздовцев уже была своя блиндированная платформа (захваченная в Акимовке), которая вступила в пулемётную дуэль с большевиками. Последние ещё пытались обстреливать Белых с помощью артиллерии, но она, давая чудовищные недолёты, била, в основном, по своим. Наглядный пример того, что одним революционным рвением опытного врага не победить. В итоге Белые под огнём противника спокойно разобрали железнодорожные пути и на этом вооружённое противостояние закончилось. Тем более что в город уже входили немецкие части и представители украинского самостийного правительства, поэтому основные «боестолкновения» перетекли на дипломатические фронты.
Как всегда с немцами вышел полный политез и взаимопонимание (тем более что их было мало). Наглели свободолюбивые укры, которые тоже хотели приобщится к дележу трофеев и городской казны. При этом были не против, чтобы Дроздовский дал им своих людей для расстрельной команды. Что сильно возмутило последнего. Всё-таки он был человеком сословной чести, который предавался казням не ради любви к искусству, а во исполнение своих идеологических установок. Впрочем, о представителях ещё той украинской самостийщине он скажет словами актуальными и поныне:
С украинцами, напротив, отношения отвратительные: приставанье снять погоны, боятся только драться - разнузданная банда, старающаяся задеть. Не признают дележа, принципа военной добычи, признаваемого немцами. Начальство отдает строгие приказы не задевать - не слушают. Некоторые были побиты, тогда успокоились: хамы, рабы. Когда мы ушли, вокзальный флаг, (даже не строго национальный) сорвали, изорвали, истоптали ногами…
Немцы - враги, но мы их уважаем, хотя и ненавидим… Украинцы - к ним одно презрение, как к ренегатам и разнузданным бандам.
Немцы к украинцам - нескрываемое презрение, третирование, понукание. Называют бандой, сбродом; при попытке украинцев захватить наш автомобиль на вокзале присутствовал немецкий комендант, кричал на украинского офицера: «Чтобы у меня это больше не повторялось». Разница отношения к нам, скрытым врагам, и к украинцам, союзникам, невероятная.
Они действительно банда, неуважение к своим начальникам, неповиновение, разнузданность - те же хамы.
Украинские офицеры больше половины враждебны украинской идее, в настоящем виде и по составу не больше трети не украинцы - некуда было деваться… При тяжелых обстоятельствах бросят их ряды.
Тем не менее, Михаил Гордеевич старался придерживаться нейтральной политики, не раздражая лишний раз что немцев, что самостийщиков. Ибо, случись перевес в силах, не известно - как повели бы себя благородные тевтоны и менее благородные укры. Поэтому отряд без особых промедлений шествовал дальше.
Далее Белые заняли Бердянск, где, впрочем, власть Советов уже была свергнута местным союзом инвалидов (по-нашему ветеранов). Ну, а появление бригады под города - одним этим фактом разогнало последних защитников Советской власти, которые, впрочем, к этому времени лишь бессистемно обстреливали город из 6-ти дюймовых орудий, установленных на рыбацкие шаланды.
Далее Дроздовский был больше озабочен интендантскими вопросами, чем борьбой с организованными отрядами, стараясь либо договориться, либо утащить всё, что плохо лежит - благо склады ещё ломились военными запасами. Учитывая бардак на местах - без добычи он не уходил.
Здесь впервые отмечено, как меняется отношение к дроздовцам по мере появления индустриальных городов. Вот, что он написал про Мариуполь:
Население Мариуполя и наших деревень большевистского типа, масса против нас, сказываются фабрики… Интеллигенция, конечно, за, но ее мало.
Это к слову о том, что Город и Село существенно различались между собой. Впрочем, в этом время бригада вступает в богатые казацкие станицы, которые восторженно встречают дроздовцев. Здесь в их состав вливается серьёзное количество хорошо подготовленных добровольцев - растёт конная составляющая отряда. А Михаил Гордеевич стремиться вперёд, ибо немцы на подходе к Таганрогу, Ростов под Красными, но дальше добровольцы и восставшие казаки ведут с ними борьбу с переменным успехом.
Здесь, впрочем, произошёл ещё один эпизод, показывающий всю сложность революционных раскладов. В Фёдоровке дроздовцы:
Попа-красногвардейца выдрали. Только ради священства не расстреляли, ходил с ружьем с красной гвардией, брал награбленное, закрыл церковь и ограбил ее.
Бывало и такое…
Теперь перед дроздовцами был Ростов, где у Красных были сосредоточены существенные силы. Однако, как потом с грустью говорили их отчёты: у всего этого воинства не было единого руководства. С организацией охраны и разведкой - дело тоже обстояло швах. Именно поэтому ночной натиск дроздовцев оказался неожиданным и привёл к успеху - был захвачен железнодорожный вокзал. Только к утру Красные очухались и стали подтягивать подкрепления к Ростову, где и стало сказываться их численное преимущество. Я ещё несколько раз покажу, что, не смотря на малую квалификацию Красной гвардии и полуанархический стиль управления, частенько случалось, когда «масса гнёт сталь». Поэтому понимая, что город не удержать, Дроздовский пробился в Чалтырь, потеряв около ста бойцов личного состава.
Существенным бонусом стало то, что ночная атака дроздовцев оттянула часть красных сил из-под Новочеркасска (к слову - столицу Войска Донского), что позволило южной группе казачьего ополчения полковника С.В. Денисова взять город. Красные попытались отбить его, стянув под ним сильную армейскую группировку. Ну, а дальнейшие действия были продиктованы логикой событий. Дроздовцы выдвинулись на помощь к Новочеркасску, где неожиданным ударом во фланг опрокинули Красные отряды и разбили их.
Здесь оканчивается знаменитый 1200-вёрстовый переход дроздовцев «Яссы-Дон», который не только оказался успешным для самих участников, но и оказал существенное влияние на развитие Белого движения на Юге страны. Ну, а почему, собственно, я назвал серию постов «последним козырем монархии» и как последовали дальнейшие пути бригады - я расскажу позже.